Психология родителей и детей: Родители и дети. Психология взаимоотношений – читать онлайн полностью – ЛитРес

педагог – родитель, ребенок – взрослый – статья – Корпорация Российский учебник (издательство Дрофа – Вентана)

Большой детский фестиваль KIDS FEST проходит 26 по 30 августа в Москве на ВДНХ. Отдельное внимание зрителей заслужил круглый стол «Родительский университет» с участием специалистов и представителей ГК «Просвещение», посвященный участию родителей в воспитании ребенка, их «вмешательству» в учебный и воспитательный процессы и новым типам взаимодействия педагогов, детей и родителей.


Особым гостем мероприятия стала психолог Елена Юдина, специалист по педагогической и возрастной психологии, эксперт по дошкольному образованию, которая рассказала о психологии взаимоотношений педагогов и родителей и «нововведениях», привнесенных пандемией.

Чего хотят родители?

В подавляющем большинстве родители на вопрос «чего вы хотите для своего ребенка?» отвечают: «хотим, чтобы ребенку в дальнейшем было хорошо». Педагоги называют это «успешность» — не только в настоящий момент, но и в будущем.

Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что эта тема не совсем простая, так как успешность бывает двух видов:

1. Успех реализуемого дела (содержательная успешность). Когда условия складываются таким образом, что ты не чувствуешь себя неудачником. Это важно для всех людей, но для детей — особенно важно.
2. 
   Социальная успешность, продвижение по карьерной лестнице, статус.

При идеальном раскладе обе позиции друг друга поддерживают. Но в реальности они довольно часто конфликтуют. Именно здесь заложена одна из точек конфликта родителя и педагога.

Остановитесь на минутку, задайте себе вопрос: «Спрашиваю ли я ребенка, чего он хочет?»

Многие родители рисуют себе совершенно устойчивую картину-желание: «Вот сейчас у моего ребенка будет успешный период в детском саду, потом суперуспешный в школе, еще более потрясающий в вузе, а затем… он станет президентом Российской Федерации». Сколько в России одномоментно может быть президентов? Успешных актеров? Если есть такие ожидания у родителей, дети, особенно маленькие, считывают это мгновенно. Зачем же программировать ребенка на неудачу?

«Есть люди, которым социальная успешность не нужна вообще. Поэтому важно спросить ребенка, чего хочет он сам».

Нам всем очень важно, чтобы ребенок был лучше. И в это, наверное, непросто поверить, но ребенку достаточно, чтобы он был лучшим для нас самих — для его родителей. Это не история про конкуренцию, где кто-то лучше, а кто-то хуже других, это, скорее, про базовые семейные ценности.

Когда у вас есть стремление продвинуться в каком-то деле, важно при этом сохранять дружелюбные отношения с теми, кто идет рядом, важно помнить о слаженной командной работе. Если ребенок это понимает, то он спокойно относится к тому, что в какой-то момент немного сдал. Он понимает и чувствует, что его поддержат, и что у него есть все шансы восстановить свои силы.

В наше время появился новый тип лидерства — так называемое распределенное лидерство. Самый крутой лидер — не тот, кто стоит выше всех, а тот, кто готов отступить назад, потому что он видит свою команду изнутри и знает потенциал каждого ее участника.

Исследование предпочтений родителей относительно задач дошкольного образования, которое проводится с 2011 года, не первый сезон свидетельствует о том, что многие родители требуют, чтобы детей готовили к школе. При этом педагоги понимают, что это неправильно.

«Психологический комфорт, по мнению родителей, всегда стоит во главе угла. А вот игру, например, родители стабильно оставляют на последнем месте. Почему? Ведь без игры ребенок не может жить. Игровая деятельность — это тот контекст, в котором дети развиваются. Вообще, если вы хотите, чтобы ребенку было интересно, упаковывайте любое занятие в игру». 

На третьем месте — общение. А что же на втором? Безопасность. И кстати, год за годом мы наблюдаем, как падает динамика важности школьной подготовки. Но вернемся к безопасности. Каждый родитель понимает под этим определением что-то свое, но чаще всего — условия, которые обеспечивают жизнь и здоровье ребенка, предотвращение чьего-то дурного влияния, то есть проявление некой самостоятельности в собственной безопасности. Но ведь безопасность — это витальная потребность каждого человека. И тут важно научить детей не травмироваться, суметь объяснить базовые понятия безопасного поведения, а не отгораживать их от всего, завернув в пупырчатую пленку.

«Не запугивайте ребенка. Дети, которые не способны пойти на риск, в будущем не смогут справляться с новой деятельностью, каждый новый шаг для них будет сопровождаться психологическим дискомфортом».   

Неопределенность, эпидемия и новые тренды

Мы живем в век неопределенности. Горизонт планирования придвинулся на час, в лучшем случае — на час или на два, при везении — на неделю. В этой ситуации неуверенности и непонимания, каким будет завтрашний день, появляется тренд в современном образовании — изменение традиционной модели отношений между взрослыми и детьми. Мы не можем дать детям уверенность и четкое знание, а вот они, наоборот, могут посоветовать действия на два шага вперед.

В итоге родители перестают воспринимать школу как камеру хранения, начинают осознавать ответственность за развитие детей, хотят быть причастными к их воспитанию. Так появляются ассоциации родителей, нарушения «границ» детского сада и т.д. А педагоги становятся субъектами собственной деятельности: они серьезно озабочены своим профессиональным развитием — и не только развитием, относящимся к карьере.

«Мы движемся к полной перестройке образования. Пандемия еще больше подсветила эту историю, обострила тренды. Новая школа будет перестроена по всем фронтам: институционально и по задачам».  

Семья постепенно перестает делегировать образование своих детей государству. Отсюда все больше семей, которые хотят выбирать школу или сад, педагога, программу. По этой же причине появляются частные и негосударственные учебные форматы, вторжение семьи в работу образовательных организаций.

Но сама образовательная организация обычно закрывается от таких вторжений. Есть позиция: «мы профессионалы, а вы в образовании некомпетентны, дайте нам работать». Безусловно, у них есть своя правда, но игнорировать право родителей на участие в жизни своего ребенка нельзя. Ошибки родителей — не причина «изымать» их из воспитательного процесса.

Есть формулировка «семья — наш заказчик», отсюда идет позиция «клиент всегда прав», но это не совсем так.

Мы хотим, чтобы детский сад полностью открылся родителям. Что это значит? Что родители сами, своими ногами, придут в группу детского сада. Вступая в партнерские отношения с ними, педагоги получат ресурсы, которые по объему ни в какое сравнение не идут с риском присутствия кого-то третьего на вашем открытом уроке.

Духовно-нравственное развитие и воспитание учащихся. Мониторинг результатов. Книга моих размышлений. 3 класс

В «Книгу моих размышлений» входят упражнения, выполняя которые, дети смогут задуматься о необходимости соблюдения норм морали, об отношениях с одноклассниками и близкими людьми, проанализировать своё поведение. Анализ результатов выполнения упражнений позволит учителю использовать материалы мониторинга в качестве основы воспитательной работы в классе, а также поможет создать условия для вовлечения родителей (законных представителей) в реализацию программы духовно-нравственного развития и воспитания учащихся.

Купить

Пандемия выделила эти тренды, показав, к чему приводит необходимость коммуникации по новым правилам.

Исследования влияния эпидемии на образовательный процесс и коммуникацию показали, что теперь «заставлять» и «увещевать» приходилось родителям. Это привело к смещению ролей. Навязанная родителям роль надзирателя привела к тому, что те заявили: «Вы нам портите отношения с ребенком». Учителя, в свою очередь, смогли наглядно показать, каково это — быть «надзирателями». Ведь насилие как один из главных элементов образования у нас не было проблематизировано ни одной стороной — ни школой, ни семьей.

Но из этой кризисной ситуации есть и положительные исходы, ведь не только школа пришла в семью, но и семья — в школу. Родители смогли увидеть, что происходит в классе. Если, конечно, им этого хотелось. Взрослые ведь могут буквально «выйти из комнаты». Как мы говорили в самом начале, родители хотят быть ответственными, участвовать в процессе, и теперь у них появилась возможность проникнуть в него.

Родители — это еще и очень мощный ресурс, защита педагогов перед администрацией, когда вам трудно разруливать свои конфликты с начальством, когда вас не слышат. Главное — наладить это тройственное взаимодействие. Для этого школе и детским садам надо выяснить, чего на самом деле хотят мамы и папы.

Может показаться, что поправки в законе об образовании, касающиеся воспитания детей, это перебрасывание ответственности за воспитательный процесс то на учителей, то, наоборот, на родителей. Но в реальности эта проблема сильно преувеличена. Сложности, которые действительно существуют, вполне разрешимы.

«Если мы делаем какое-то заключение, оно зависит не только от окружающей нас реальности, но и от наших установок — того, что мы склонны замечать, а что — игнорировать. Так и с родителями — они не проявятся, если педагоги не создадут для этого условия. Ведь многие взрослые готовы принимать участие в школьной жизни детей, но пока в силу неопытности просто не представляют, с чего начать. И это абсолютно нормальная ситуация».

6 полезных книг по детской психологии для родителей

Моя мама не читала книг по детской психологии, у нее не было на это времени. Когда я сама стала интересоваться этой темой, осознала, как можно было избежать недопонимания между мной и родителями. И я сейчас не обвиняю маму. Просто жалею, что не знала о них тогда, жизнь была бы проще.

Поэтому для себя я решила, что книги по детской психологии действительно важны для построения гармоничных отношений с ребенком. Осталось лишь понять, в какой книге — все самое правильное.

Читающие родители наверняка с этим сталкивались. В одной книге пишут, что в ребенке нужно воспитывать самостоятельность, в другой – что нужен контроль. Родителей бросает из крайности в крайность, а в процессе воспитания важна последовательность действий.

К такой литературе лучше не относиться буквально: прочитал, понял и сделал срез. В конце концов, ошибок можно насовершать как с книгами, так и без. Но, как говорится, предупрежден — значит вооружен.

Если вы уже прошли весь курс «классической литературы» Петрановской или прочитали все книги Гиппенрейтер, вот вам еще на десерт:

Адель Фабер, Элейн Мазлиш «Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили»

Взаимопонимание – это действительно серьезная проблема в отношении родителей и детей. Когда я делилась своими переживаниями с мамой, она часто говорила мне «это ерунда, брось, нечего об этом думать», таким образом обесценивая мои чувства.

Поэтому я сделала вывод: ничего не рассказывать маме.

Разве этого хотят родители на самом деле? Адель Фабер и Элейн Мазлиш в своей книге с помощью реальных ситуаций учат правильно слышать и хвалить детей, позволять им делать ошибки, не ругая за каждый промах.

Екатерина Мурашова «Любить или воспитывать?»

Когда-то давно я читала художественные книги Екатерины Мурашовой «Гвардия тревоги» и «Класс коррекции». Это истории школьников, их проблем с одноклассниками и родителями.

В книге «Любить или воспитывать» тоже истории. Только уже не придуманные автором, а записанные на основе реальных ситуаций.

Автор книги – детский психолог – показывает, как бывает в жизни, но не дает конкретных ответов на вопрос «что делать», а дает родителям право самим решить, как поступить.

Пол Тафф «Как дети добиваются успеха»

В 2009 году Гэри Эванс и Мишель Шемберг, ученые из Корнеллского университета, провели эксперимент, в котором исследовали способность детей концентрироваться и удерживать в голове множество фактов одновременно. Ученые использовали детскую игру, в которой нужно было запоминать последовательность загорающихся огоньков и звуков.

Дети из бедных семей справлялись с заданием хуже своих более обеспеченных сверстников. Проблема оказалась не в их социальном статусе, а в количестве стресса, которому они подвергались дома. Это доказало, что на формирование личности ребенка влияет не уровень дохода семьи, а атмосфера, которая царит дома.

Книга поможет вам по-новому взглянуть на жизнь и общение в вашей семье.

Читайте также:«Советы для родителей. Как отправить ребенка в лагерь за рубеж»

Джон Готтман «Эмоциональный интеллект ребенка»

Какой вы родитель: отвергающий эмоции ребенка или игнорирующий, не одобряющий или не вмешивающийся?

Часто родители отвергают эмоции ребенка, говоря «ну это же не больно, не плачь, никто не плачет, не страшно» и так далее. Таким образом ребенок привыкает отрицать свои эмоции, а также не доверять родителям, которые обманули – сказали, что укол – это не больно, но было больно.

Любые чувства и эмоции – это нормально, говорит автор, и у родителей они тоже имеют право быть. Главное – обозначить границы дозволенного, чтобы эмоции не разрушили все вокруг

Николь Ларю и Наоми Дэвис Ли «Пиши здесь, пиши сейчас»

Эта не книга, а скорее блокнот для записей, похожий на анкеты для друзей, которые мы бесконечно заполняли в детстве, вместо того, чтобы делать домашние задания.

Кроме вопросов для вашего ребенка и его друзей, в блокноте можно мечтать, рисовать, гадать и сочинять. Помогает развивать воображение, открывает творческие таланты, помогает ребенку лучше узнавать самого себя, а родителям – своего ребенка.

Сиэл Клэридж «Маленькие Будды, а так же их родители! Буддийские секреты воспитания детей»

Что мы все про воспитание детей! Начните прямо сейчас работать над собой. Воспитывайте себя, а остальные подтянутся.

Книга «Маленькие Будды» — полезна во всех отношениях не только будущим и настоящим родителям, но и всем, кто хочет наполниться мудростью и любовью. Удачное сочетание западной психологии и восточной философии. Буддистом быть при этом не обязательно.

Читайте! Но помните – никто не знает вашего ребенка лучше вас, даже самая умная книжка. Мотайте на ус, принимайте к сведению, но главный выбор оставляйте за собой.

Вам также понравится: «6 полезных книг о воспитании подростков для родителей»

Родители и дети — Психологос

​​​​​​​

Фильм «Утомленные солнцем»

​​​​​​​Ребенок в человека вырастает не сам, ребенка человеком делают родители. Ре­бе­нок рож­да­ет­ся без опы­та те­ку­щей жиз­ни, он — по­чти чи­стый но­си­тель ин­фор­ма­ции, ко­то­рый только на­чи­на­ет за­пи­сы­вать и объ­яс­нять се­бе все про­ис­хо­дя­щее во­круг. И именно ро­ди­те­ли яв­ля­ют­ся пер­вы­ми лю­дь­ми, ко­то­рых фик­си­ру­ет ма­лень­кий че­ло­век, и для большинства людей именно их родители ста­но­вят­ся и на всю жизнь оста­ют­ся наи­бо­лее важ­ны­ми лю­дь­ми для ре­бен­ка.

Ро­ди­те­ли обес­пе­чи­ва­ют усло­вия вы­жи­ва­ния и ком­форт ре­бен­ку. Ро­ди­те­ли вво­дят ре­бен­ка в мир, объ­яс­няя ему по­чти все пра­ви­ла это­го ми­ра. Ро­ди­те­ли учат ре­бен­ка мо­де­лям по­ве­де­ния и от­но­ше­ний с ми­ром, с лю­дь­ми.

Конкретнее, по данным исследований, малыши воспринимают папу в первую очередь как игрушку. И для мальчика, и для девочки папа — самая лучшая игрушка: интерактивная игрушка, у которой можно научиться всему. Маму малыши воспринимают по-другому: как субъект, от которого можно получить пищу, тепло и защиту.

Ро­ди­те­ли за­ря­жа­ют ре­бен­ка энер­гич­но­стью. Ро­ди­те­ли под­дер­жи­ва­ют и одоб­ря­ют ре­бен­ка. Ро­ди­те­ли фор­ми­ру­ют у ре­бен­ка са­мо­оцен­ку. Ро­ди­те­ли ста­вят ре­бен­ку жиз­нен­ные ори­ен­ти­ры и пер­вые це­ли. Ро­ди­те­ли ста­но­вят­ся для него ре­фе­рент­ной груп­пой, по ко­то­рой он све­ря­ет свою жизнь, и когда мы взрослеем, мы все равно основываемся (или отталкиваемся) от усвоенного нами родительского опыта. Мы вы­би­ра­ем му­жа или же­ну, вос­пи­ты­ва­ем де­тей, стро­им свою се­мью на ос­но­ве опы­та, по­лу­чен­но­го с ро­ди­те­ля­ми.

Ро­ди­те­ли на­все­гда оста­ют­ся в со­зна­нии ре­бен­ка, а за­тем и взрос­ло­го, в ви­де кар­ти­нок и в ви­де мо­де­лей по­ве­де­ния. В ви­де от­но­ше­ния, как к се­бе, так и к дру­гим, в ви­де усвоенных с детства обид, страхов и привычной беспомощности или привычной уверенности в себе, радости жизни и волевому поведению. Как целенаправленная деятельность, воспитание вторично. Среди родителей осознанных воспитателей — немного, осознанно воспитывают детей — единицы. Однако дети воспитываются нами и тогда, когда мы это и не планируем: самим фактом того, что мы живем с ними вместе, своим образом и укладом жизни, своими привычками и разговорами. Целенаправленное воспитание редко и поэтому вторично, по жизни первично — это родители и дети, какие это дети, какие родители, и какие отношения между ними. От этого уже будут зависеть и цели воспитания, и его возможности, и используемые при этом подходы и методы.

Впрочем, признание огромной важности детства для формирования личности — это одно, отношение «родители — дети» это другое, конкретная ситуация развития — это третье. В одной семье мама била маленького Сталина, вот он и вырос жестоким. В другой семье папа бил маленького Сталина, вот он и вырос тихим и безвольным. В третьей семье папа учил маленького Сталина помогать маме и бил его, когда тот обижал слабых, вот он и вырос педагогом. А в четвертой семье мама била маленького Сталина, и тот дал себе зарок, что он своих детей никогда бить не будет… Подробнее читайте статью «Главный секрет всех детей».

Жизнь ребенка

Возможно, вы хотите ребенка воспитывать, а ребенок в это время просто живет. Как живет ребенок в разном возрасте, что ему интересно, чем он себя занимает? См.→

Отношение родителей к ребенку

Зачем мы хотим детей, зачем мы их рожаем? Вопрос не для всех простой, см. Зачем люди заводят детей.doc

Далеко не все родители, влияя на детей, их воспитывают. Нередко они отделываются от детей, мстят детям, разряжаются на детей…

Большое число родителей родило, потому что «так получилось», а теперь воспитывают потому что «куда ж ты денешься, оно все равно орет» и чтобы мне меньше было неприятностей – мне придется его повоспитывать. Большинство родителей воспитывают детей, чтобы они меньше докучали в жизни. Они не детей любят, они себе хотят меньше неприятностей, о себе заботятся и это не воспитание, это защита от детей. Смотри Отношение родителей к ребенку

Отношение детей к родителям

Отношение детей к родителям, как правило, создают сами родители, хотя и не всегда осознанно. Важнейший фактор здесь — семья, в которой живет и воспитывается ребенок. Родители — всегда значимые люди для детей, но любовь детей к родителям сама не рождается и не гарантирована. Долг детей перед родителями. Есть ли он? В чем он? Как поддерживать теплые и душевные отношения между родителями и детьми? См.→

Родители и взрослые дети

Дети вырастают и становятся взрослыми, но не всегда вырастают и взрослеют отношения между родителями и детьми. Как настроить эти отношения? См. →

Возможности родительского воспитания

Если ты хочешь быть хорошим родителем, если ты любишь своего ребенка и учишься быть хорошим родителем и воспитателем, будут ли у тебя точно успехи? Ничего вам не обещано. Вы можете быть супер педагогами, но у вас может родиться кислый или трудный ребенок, с которым реально трудно что поделать. Вы сделаете лучшее из возможного, вы можете уменьшить неприятности людям от этого ребенка, но успеете ли вы из этого ребенка сделать достойного человека за два десятка лет его воспитания? – Это произойдет не всегда. Смотри Возможности воспитания

Центры, занимающиеся вопросами воспитания детей

В Москве:

Тренинг Центр «Синтон»

Координаты Синтона в Москве — м. «Электрозаводская». Контактные телефоны: +7 (499) 705-5695, +7 (925) 602-4430, e-mail: [email protected]

«Центр поддержки растущего поколения «Перекресток». Руководитель Центра — Кирилл Хломов. Адрес: 119146, РФ, г. Москва, Фрунзенская наб., д.36/2 Телефон: (495) 609-17-72 Сайт http://www.perekrestok.info/ Электронная почта: [email protected]

Популярные темы или психология для родителей

Детские страхи.

Каждому из нас приходилось сталкиваться со страхом. Иногда он разумен и вполне обоснован (мы стоим на краю обрыва и боимся упасть вниз; мы стоим на тротуаре, готовимся перейти через дорогу, а мимо проносятся машины, и мы боимся, что могут сбить), а иногда и не очень разумен (мы боимся, что нас укусит мышь, или осудят коллеги по работе за не слишком модный пиджак). В любом случае, переживание страха не слишком-то приятное чувство. Иногда оно достигает такой степени, что буквально парализует человека, заставляет его забывать все на свете и совершать какие-то опрометчивые или даже откровенно глупые поступки.
Еще сложнее детям. У них не так много знаний, чем у взрослых, и они не умеют так рассуждать и управлять своими чувствами. Именно поэтому страх – одно из самых неприятных детских переживаний (вспомните хотя бы свое детство).

Существуют разные мнения по поводу того, откуда берутся страхи, как конкретно они возникают. Вот одна из достаточно обоснованных теорий.

У каждого человека есть врожденный инстинкт самосохранения. Именно он заставляет нас бояться всего неизвестного и неожиданного – резких звуков или вспышек света, незнакомых людей или неизвестных механизмов, страх оказаться в одиночестве или беспомощности и так далее. Другим источником страха часто становится боль. Пережитая когда-то боль заставляет нас бояться огня, острых предметов, высоты, зубных врачей и так далее. Кроме перечисленных источников страха, есть еще и специфические детские переживания, связанные с возрастом. Так известный детский психотерапевт В.И.Гарбузов напоминает, что дети одушевляют природу. И в сказках для ребенка животные, растения и вымышленные персонажи живут человеческими страстями, любят и ненавидят, благодарят и наказывают. Отсюда страхи темноты, леса, волка, сказочных персонажей.
И все же, по мнению В.И. Гарбузова, основные причины страхов у детей — неуверенность в себе, порождающая робость, тревожность, несамостоятельность, а также издержки умственного воспитания, ведущие к неведению, к сниженному уровню ориентации в окружающем ребенка мире, а то и к полному ее отсутствию. Умственное развитие детей имеет прямое отношение к характеру детских страхов. Ключ к пониманию этого явления в вопросах ребенка. Он спрашивает до двух лет «что это?» и «кто это?» не только для того, чтобы познать, что есть что и кто есть кто, но и чтобы знать, опасны или безопасны эти кто-то и что-то. До двух лет основные страхи — страхи перед незнакомыми предметами, людьми, животными. С двух до трех лет ребенок задает вопросы «где?», «куда?», «откуда?» и «когда?». Возникают страхи высоты, глубины, пространства (глубоко-глубоко, далеко-далеко, сзади, в углу, в лесу, на крыше, на чердаке и т.д.), темного времени суток (вечером, поздно-поздно, ночью). С вопросом «почему?» от трех до четырех лет приходят страх последствий поступков, а с этим и страх наказания. Ребенок более всего боится того, о чем ничего не знает. И такой страх естественен, он побуждает задавать вопрос «почему?», чтобы узнать о еще неизвестном.
К пяти годам ребенок выходит на вопрос «что будет?» и узнает о смерти. В это же время заканчивается период упрямства, малыш постигает свою беспомощность и сложность окружающего мира, жизни. Изменяется характер страхов. Возникают вопросы: «А я не умру?», «А ты, мама, не умрешь?» Страх смерти естественен. Инстинкт самосохранения — инстинкт выживания. Он против смерти. С ним рождаются. Страх смерти приобретает все большую глубину, становясь осознанным переживанием. Этот страх — корень всех страхов. Ребенок может бояться бабы-яги, волка и «чужого дяди», бояться тысячи объектов, иметь десятки различных страхов, но за этим одно — страх смерти. Поэтому борьба со страхами — борьба со страхом смерти.

В.И. Гарбузов прослеживает отчетливую связь детских страхов с развитием у детей ориентации и познания. Он утверждает, что полноценное умственное воспитание, полноценность ответов на вопросы ребенка, а с этим полноценная ориентированность — профилактика детских страхов. Иными словами, чем больше ребенок знает, особенно в том, что не только интересует, но и тревожит его, тем меньше страхов. Умственно отсталый может ничего не бояться, но такое бесстрашие — по недомыслию. Ребенок с полноценными умственными потенциями остро интересуется окружающим его. Не получая удовлетворительного ответа на постепенно углубляющиеся свои вопросы, он отвечает на них сам, и это не лучшие ответы. Фантазия и неведение в таком случае порождают страхи. А тут еще некоторые родители и пугают, читая страшные сказки, выделяя интонацией страшное в них, а не познавательный и ориентирующий смысл.

Теперь поговорим подробнее о страхах, характерных для младших школьников.

Один из ведущих в нашей стране специалистов по детским неврозам и страхам, психотерапевт А.И.Захаров на основании своих исследований указывает, что страх в младшем школьном возрасте — это страх быть не тем, о ком хорошо говорят, кого уважают, ценят и понимают. Другими словами, это страх не соответствовать социальным требованиям ближайшего окружения, будь то школа, сверстники или семья. Конкретными формами страха «быть не тем» являются страхи сделать не то, не так, неправильно, не так, как следует, как нужно. Они говорят о нарастающей социальной активности, об упрочении чувства ответственности, долга, обязанности, то есть о том, что объединено в понятие «совесть», как центральное психологическое образование данного возраста. Совесть неотделима от чувства вины как регулятора нравственно-этических отношений еще в старшем дошкольном возрасте.

Если в младшем школьном возрасте не будет сформировано умение оценивать свои поступки с точки зрения социальных предписаний, то в дальнейшем это будет весьма трудно сделать, так как упущено самое благоприятное время для формирования социального чувства ответственности. Конечно, страх несоответствия — удел не каждого школьника. Многое зависит от установок родителей и учителей. Можно легко «перегнуть палку» и связать детей таким количеством правил и условностей, запретов и угроз, что они будут бояться, как кары небесной, любого невинного для возраста, тем более случайного нарушения поведения, получения не той оценки и, более широко, любой неудачи. Закодированные таким образом младшие школьники будут находиться в состоянии постоянного психического напряжения, скованности и, нередко, нерешительности из-за трудностей своевременного, не регламентированного свыше, самостоятельного принятия решений. Недостаточно развито чувство ответственности у детей «безалаберных», скользящих по поверхности, у родителей которых «все хорошо» и «нет проблем». Полное отсутствие чувства ответственности характерно для детей родителей с хроническим алкоголизмом, ведущих к тому же асоциальный образ жизни. Здесь не только генетически ослаблен инстинкт самосохранения, но он ослаблен еще и окружающими людьми.

Имеет место задержка развития чувства ответственности и в случаях психического инфантилизма и истерии, когда ребенок вследствие чрезмерной опеки и отсутствия ограничений настолько отвыкает от самостоятельности и ответственности, что при любой попытке заставить его думать самостоятельно, действовать инициативно и решительно обнаруживает сразу же реакции протеста и негативизма.

Часто встречаемой разновидностью страха «быть не тем» будет страх опоздания в школу, то есть опять страх не успеть, услышать порицание, более широко — социального несоответствия и неприятия. Большая выраженность этого страха у девочек не случайна, так как они раньше, чем мальчики, усваивают социальные нормы, в большей степени подвержены чувству вины и более критично (принципиально) воспринимают отклонения своего поведения от общепринятых норм.

Существует термин «школьная фобия», что подразумевает навязчиво преследующий некоторых детей страх перед посещением школы. Нередко речь идет не столько о страхе школы, сколько о страхе ухода из дома, разлуки с родителями, к которым тревожно

привязан ребенок, к тому же часто болеющий и находящийся в условиях гиперопеки.

Иногда родители боятся школы и непроизвольно внушают этот страх детям или драматизируют проблемы начала обучения, выполняя вместо детей все задания, а также контролируя их по поводу каждой написанной буквы. В результате у детей появляются чувство неуверенности в своих силах, сомнения в своих знаниях, привычка надеяться на помощь по любому поводу. При этом тщеславные родители, жаждущие успеха любой ценой, забывают, что дети даже в школе остаются детьми — им хочется поиграть, побегать, «разрядиться», и нужно время, чтобы стать такими сознательными, какими их хотят видеть взрослые.

Некоторые дети панически боятся сделать ошибку, когда готовят уроки или отвечают у доски, потому что их мать педантично проверяет каждую букву, каждое слово. И при этом очень драматично ко всему относится: «Ах, ты сделал ошибку! Тебе поставят двойку! Тебя выгонят из школы, ты не сможешь учиться!», и т. д. Она не бьет ребенка, только пугает. Но психологически наказание все равно присутствует. Это и есть психологическое битье. Самое настоящее. И что же получается? До прихода матери ребенок готовит уроки. Но все идет насмарку, потому что приходит мать и начинает уроки сначала. Ей хочется, чтобы ребенок был отличником. А он не может им быть в силу разных не зависящих от него причин. Тогда он начинает бояться отрицательного отношения матери, и этот страх переходит на учителя, парализует волю ребенка в самые ответственные моменты: когда вызывают к доске, когда нужно писать контрольную или неожиданно отвечать, с места.

В ряде случаев страх перед школой вызван конфликтами со сверстниками, боязнью проявлений физической агрессии с их стороны. Особенно это характерно для эмоционально чувствительных, часто болеющих и ослабленных мальчиков, и особенно для тех из них, кто перешел в другую школу, где уже произошло «распределение сил» внутри класса.
Помимо «школьных» страхов для детей этого возраста типичен страх стихии — природных катаклизмов: бури, урагана, наводнения, землетрясения. Он не случаен, ибо отражает еще одну особенность, присущую данному возрасту: так называемое магическое мышление — склонность верить в «роковое» стечение обстоятельств, «таинственные» явления, предсказания и суеверия. В этом возрасте переходят на другую сторону улицы, увидев черную кошку, верят в «чет и нечет», тринадцатое число, «счастливые билеты». Это возраст, когда некоторые просто обожают истории о вампирах, привидениях, а другие их панически боятся.

Как же обеспечить профилактику страхов, а если они все-таки уже возникли, помочь ребенку справиться с ними?

Вот несколько соображений на этот счет.

1. Детей никогда и ничем не следует пугать ради послушания: ни дядей, ни волком, ни лесом, ни врачами, ни природными катастрофами, ни чем-либо еще. Послушания добиться, возможно, удастся, но возникнут и некоторые последствия — тревожная мнительность, чрезмерная осторожность, пассивность и подавление творческого начала.
2. Никогда не следует стыдить или высмеивать ребенка за его страхи. Стыд и страх взаимосвязаны. Стыд заставляет ребенка скрывать страх и тем усиливает его многократно. Ведь теперь ребенок чувствует себя один на один со своим страхом, он не может (стыдится) обратиться к вам за помощью, а значит должен переживать в одиночестве. А в итоге – опять-таки самые многообразные невротические нарушения.
3. Ребенка никогда не нужно оставлять одного в незнакомой ему обстановке, в ситуации, когда возможно появление неожиданного, пугающего. Если возникает необходимость помещения в новую, незнакомую обстановку (например, в больницу), ребенок должен иметь возможность исследовать неизвестное рядом с близким взрослым (хотя бы первые несколько часов). Еще раз хотелось бы обратить внимание – ребенок, вынужденный познавать новое самостоятельно (без родителя или другого близкого взрослого), увы, не избежит возникновения множества страхов. Родителям не стоит забывать об этом.
4. Конечно, если ребенок слишком впечатлителен, отвечая на его вопросы и, вообще, предоставляя любую информацию, нужно соблюдать осторожность. Например, рассказывая о правилах дорожного движения, лучше избежать красочного расписывания последствий всевозможных аварий. А, покупая видеодиски с мультфильмами или фильмами (да и просто, включая телевизор), есть смысл применять «родительскую цензуру», чтобы нередкие сегодня видеокровопролития и прочие ужасы не стали причиной ночных кошмаров и энуреза у ребенка.
5. Перед ситуациями, которые могут спровоцировать страхи и стресс у ребенка можно выполнить дыхательное упражнение (его может провести учитель или кто-либо из родителей; далее приводится на примере подготовки к контрольной работе).

   Упражнение. Как избавиться от страха перед контрольной работой (Возраст: 8 –10 лет)
   1. Глубоко вдохни и выдохни.
   2. Скажи себе: «Я постараюсь сделать это как можно лучше».
   3. Если ты чувствуешь, что волнуешься во время контрольной, или начинаешь запугивать себя, ещё раз хорошо вдохни и выдохни напряжение.

Учитель или школьный психолог могут для профилактики детских страхов воспользоваться «методом

1. отреагирования» страха, тревоги, напряжения. Осуществляется с помощью игры-драматизации «в очень страшную, страшилищную школу», где сначала с помощью кукол-петрушек, в форме театральных этюдов дети изображают пугающие их ситуации школьной жизни, причём все «пугающие» моменты должны быть доведены до крайней степени («так чтобы зрителям было очень страшно»). Кроме того, можно применять приёмы «рисование страхов», «рассказы о страхах», причём акцентироваться должна школьная тематика. В ходе этой работы поощряются попытки юмористического, карикатурного изображения ситуации.
2. Ну и, конечно, наиболее эффективное средство профилактики и «лечения» детских страхов – атмосфера любви, понимания, принятия, поддержки, доброжелательности в семье. Наверное, нет смысла повторять, что хотя, увы, не всем, по разным причинам, удается создать такую атмосферу и поддерживать, все же приложить все силы для того, чтобы она сложилась – долг каждого родителя.

Учимся строить диалог с ребёнком

Феоктистова Т. Г.

Очень важный фактор, осложняющий отношения между детьми и родителями, — неумение родителей спокойно и уважительно по отношению к ребенку излагать свои мысли. Нередко взрослые не могут спокойно и четко объяснить ребенку, чего они от него хотят, т.е. озвучить ему свои ожидания. При этом они бесконечно его ругают, привлекают посторонних людей, чтобы те внушили сыну или дочери, каким ему (или ей) надо быть.

Умение правильно обсудить возникшую проблему с ребенком — это еще один важный момент педагогического искусства родителя. «Это возможно, если с раннего детства устанавливать диалог, а не монолог, — пишет митрополит Антоний Сурожский. — А если ребенок доложен быть только ушами, а родители только голосом, то ничего не получается. Но если с самого раннего детства родители проявляли интерес: ты мне интересен! Каждая твоя мысль мне интересна, весь твой опыт и все движения ума и души интересны, объясни, я не понимаю… Беда с родителями в том, что они почти всегда себя ставят в такое положение: я-де понимаю, а ты не понимаешь… А если родители говорили бы (что просто правда): «Я не понимаю, ты мне объясни, очень многое могло бы быть объяснено. Потому что дети с готовностью объясняют, что они думают, если не ожидают, что их тут же осадят и докажут, что они неправы».

Но как создать хорошую основу для диалога?

Прежде всего стать спокойным и уверенным. Сегодня многие родители выглядят подавленными, потерявшими надежду, бессильными. Их поведение зачастую колеблется между властным принуждением, с помощью которого они пытаются «принять меры», и бездеятельной вседозволенностью «демократов», боящихся ограничить «свободу ребенка». Чтобы достичь спокойствия и уверенности, нужно следующее:

• вспомнить, что вы отвечаете за воспитание, ваш долг — передать свои жизненные принципы и ценности детям;

• постараться обрести веру в себя. Поймите, что любые крайности родительского воспитания (нервный крик, пассивность) происходят от неуверенности в себе, в своих родительских полномочиях;

• не требуйте от себя невозможного, помните, что ваш сын (дочь -самостоятельная личность, на которую невозможно повлиять, если утеряна доверительность отношений.

Быть последовательным в отношениях с детьми. Многие думают, что добьются доверия и любви детей только если будут вести себя с ними «по-дружески». Стать Для ребенка другом в какой-то степени, несомненно, хорошо, но следует понимать, что ваша «приятельская» позиция может позволять ему время от времени выходить за рамки «можно» и «нельзя» в ваших отношениях. Приятельские отношения становятся опасными в случаях, когда:

• родитель забывает о своей роли воспитателя, которая держится на авторитете;

• поведение родителя по отношению к ребенку становится двусмысленным, нерешительным, непоследовательным, а иногда и детским (мстительность, безответственность, поведение по принципу «назло»).

Твердость и последовательность — очень важные родительские качества, приносящие спокойствие, ясность мысли. Быть с детьми твердыми вовсе не означает быть грубыми. Просто человек с детства должен привыкать к тому, что в этом мире есть определенные границы и правила, с которыми нужно считаться.

Обучить ребенка ответственности и самостоятельности. Этого можно достичь следующим образом:

• предлагать понятные и четкие правила: «Делай так, а так не делай», постепенно перекладывая ответственность за исполнение этих правил на самого ребенка;

• допускать возможность несогласия со стороны ребенка, если при этом он выражает его уважительно по отношению к родителю;

• не выполнять за него дела, за которые он лично ответственен;

• позволять ребенку действовать самостоятельно, экспериментировать, но при этом он должен отвечать за последствия своих решений и исправлять ошибки;

• помочь ему раскрыть свои сильные стороны.

Говоря об ошибках и слабых сторонах ребенка, не делать далеко идущих выводов, не оскорблять его личность. Человек и его поступок — не одно и то же! Скажите сыну (дочери) о своем недовольстве конкретным поступком, но не обобщайте поступок до личностного уровня, не переходите на оскорбление личности ребенка. Например, не называйте его тупицей за двойку, за запах пива — не пророчьте «алкоголизм». Девочку, которую впервые вечером заметили в компании мальчиков, не называйте тем словом, которым некоторые любящие мамы ругают в подобных случаях своих дочек.

Не используйте в общении с ребенком иронию и сарказм.

Не унижайте ребенка перед другими людьми, не рассказывайте другим о его ошибках.

Никогда-никогда-никогда не переходите на уровень личных оскорблений!

А теперь — действуйте! Найдите наиболее благоприятное для вас и вашего сына (или дочери) время и обсудите с ним то, что волнует вас. Расскажите о своих чувствах по поводу расстроившей вас ситуации, ни в коем случае не утверждая, что именно таково положение вещей на самом деле. Когда ваш собеседник говорит — внимательно слушайте, не перебивайте, постарайтесь его понять. Главная задача подобного диалога — найти компромиссное решение, научить ребенка переходить на взаимоприемлемую позицию.

«Психология отношений в семье между родителями и детьми». Татьяна Воробьева

Поделиться

У нас в гостях была Заслуженный учитель России, психолог высшей категории Татьяна Воробьева.

Мы говорили о психологии взаимоотношений родителей и детей в семье: как преодолеть обиды и сохранить доверительные отношения. Татьяна поделилась советами, как действовать родителям, когда ребенок начинает предъявлять им претензии, а также как и в каких случаях маме или папе стоит признавать свою вину по отношению к ребенку, а в каких — исповедовать её только перед Богом. Разговор шел о том, в чем заключается мудрость родителей, и какие секреты воспитания помогут достичь взаимоуважения и любви в семье.

Ведущая: Анна Леонтьева

А.Леонтьева:

— Добрый светлый вечер!

Сегодня с вами — Анна Леонтьева.

Мы, как всегда, говорим о семье.

Сегодня у нас в гостях Татьяна Владимировна Воробьёва, заслуженный учитель России, номинант Знака «За безупречную службу Москве», психолог Высшей категории.

Добрый вечер, Татьяна!

Т.Воробьёва:

— Добрый вечер, Анна!

Рада слышать, рада встрече, рада… больше ничего сказать не могу!

А.Леонтьева:

— И мы очень рады, и, на самом деле, не только радиослушатели, но и вся редакция очень ждёт этих передач. Потому, что мы все пытаемся быстренько тоже получить какую-то пользу за кадром Татьяны Владимировны Воробьёвой!

Сегодня мы хотели поднять очень острые, очень болевые темы. И, наверное, мы прямо начнём с места в карьер — потому, что часа всегда очень мало.

Я решила поговорить с Вами о такой теме, которая, наверное, волнует не тысячи, а миллионы современных родителей. Наши дети подрастают, и, время от времени, у них появляются какие-то проблемы, и мы находим им лучших психологов ( как мы считаем ), и мы… ну, вот, я прошла эту историю, очень большой у меня сейчас выбор психологов, потому, что написала книжку о депрессии дочери «Я верю, что тебе больно»… и, в какой-то момент, дети возвращаются к нам от этих психологов и спрашивают… говорят… я без понятийных каких-то вещей, просто опишу ситуацию. Они говорят: «Мама и папа ( или, например, только мама, или — папа )… дорогой родитель, ты нанёс мне очень много травм в моей жизни, и теперь я имею, что имею. Теперь я должен с этим жить». И сказать, что родителю больно — значит, ничего не сказать. Сказать, что родитель — не Бог, и не может ничего «отмотать» назад, и, действительно, в чём-то ошибался, и, действительно, где-то не уделил должного внимания, может быть, что-то не заметил, что… вот… намоталось, и у самого родителя — его родители, вполне возможно, тоже не дали ему представления о том, как нужно себя вести в каких-то ситуациях, и это наматывается на поколения вот этих травм. И вот — твой ребёнок приходит и выдаёт тебе вот это всё. Тебе больно, и ты плачешь с ним. Но что ты ещё должен делать, как родитель?

Т.Воробьёва:

— Да, вопрос очень непростой. И, одновременно, глубоко духовный.

Вот, здесь очень важно понять — кто мы, родители? Кто мы? Что мы? И в чём наша задача?

Но родители, ведь, даны Богом. Их нельзя поменять. Я всегда говорю — их нельзя завернуть в лучшую бумажку, и нельзя создать те условия, которые нам бы хотелось — для нас, и для них. Они живут в тех условиях, они имеют тот статус, который они имеют. Они имеют тот статус души своей, душевного состояния, развития, обстоятельств социальных, и так далее… они имеют объективные и субъективные факторы своих поступков, и дети — не могут быть судьями своих родителей. Вот это — самое главное правило, которое мы, к сожалению, большинство — не усваиваем.

Отдавая ребёнка своего в руки психолога — то есть, чужого человека, мы не знаем его мировоззрения, по сути своей. Ведь, психология — наука о душе. А знает ли этот психолог о душе то, что должен знать? Что родителей не выбирают, что о родителях не судят, что злословящие отца и мать — смертию умирают? Знает ли психолог эти фундаментальные правила всего человечества? Или — у него есть методы психоанализа, методы коррекции, есть ренинговые позиции. Вот это очень важно.

Поэтому, всем родителям мне хочется сказать: осторожно, психолог! Станет ли он, действительно, человеком, который откроет вашему ребёнку всю безграничную жертвенность матери, всю безграничную любовь матери, весь безграничный долг ребёнка перед своими отцом и мамой? Сумеет ли он это открыть? Или он позволит рассуждать, и обсуждать обстоятельства обидки ребёнка?

Если мы будем помнить все обидки — я всегда говорю одно и то же — наши дети не дожили бы до нашего возраста. Обидами жить нельзя. История не терпит сослагательного наклонения. Обиды надо оставлять, и понимать родителей. Учиться понимать родителей — какие были обстоятельства, какие… Когда-то, однажды, всегда дети спрашивают, кто кого больше любит, и я услышала простой и мудрый ответ человека, которого безгранично уважала. Ответ был такой: «Мать любит всегда того, кому труднее. Она любит всех, но кому труднее — там её сердце». Вот, кому в доме труднее, там сердце матери. Оно принадлежит всем, но в момент трудности, в момент опасности на амбразуру ложится родной человек — отец и мама — за того, кого надо сейчас вытаскивать, спасать, кому трудно. Да, и, невольно, остальные — уходят на второй план.

Они — не ушли. Знаете, в психологии есть такое понятие — ретардация. Они, как бы… всё то, что накоплено, всё, что дано — это как бы уходит в тень, но не исчезает. Это — та самая база, на которой потом зиждется, основывается любовь и почитание, и благодарность ребёнка к родителям.

Вся беда в том, что, изначально, мы не научили детей быть благодарными нам. Одни и те же слова: тяните одеяло любви на себя, показывайте ребёнку свою значимость, свою жертвенность, свою единственность, свою преданность, свою безграничную, действительно, любовь родителей к вам. Показывайте! Не бойтесь этого.

Мы этого стесняемся — что же об этом говорить? Они же сами видят!

А.Леонтьева:

— Мы скромные.

Т.Воробьёва:

— Это — не скромность! Это — слепота. За которую потом — мы расплачиваемся.

«А он не увидел!» Для того, чтобы увидеть, надо сказать: «Посмотри, пожалуйста, направо!» — надо дать установку, куда смотреть. «Посмотрите вверх! Осторожней — под ноги!» — мы учим видеть, смотреть и видеть.

А, вот, такая псевдо-скромность — это псевдо-скромность. Нет! Показывайте, что для матери и отца их ребёнок — всегда будет самым лучшим, единственным. Что бы ни было в его жизни, он всегда будет принадлежать отцу и маме — всегда, всегда!

Вот, все уйдут, придут, поменяются, изменятся, и только два человека на свете останутся теми, кто будет мамой и папой, для которых их ребёнок всегда будет — их, и больше ничей. И не поменяют они — на более престижного, лучшего, умного — нет! Они за свою кровиночку будут до конца дней своих — и плакать, и рыдать, и молиться. Потому, что это — их кровиночка, это — их ребёнок.

Вот, в этом — вся беда. Психолог — вольно или невольно, — если для него слова о почитании родителей, как основе благоденствия и здоровья ребёнка, и благополучия ребёнка, не существуют — он, скорее, принесёт вред.

Он будет выкапывать проблемы детства — а зачем? Вот, если бы он рассматривал проблемы детства, заявленные самым человеком, и он бы показал ракурс в этой проблеме матери и отца — их значимости, что они в это время, может быть, больного спасали, может быть, другому помогали… не забыли тебя, нет… просто кому-то в семье было хуже, было труднее, и всё внимание должно было там быть. Но оно никогда не уходило от внимания к Вам, никогда! Только полноты той, может быть, не было, которую Вы хотели бы видеть, потому, что, благодаря Вашему психологу, Вы увидели, что этой полноты не было. А в этом встаёт самый страшный момент — осуждения тех, кто дал жизнь. Кто целый год хранил и берёг Вас, а потом много-много лет не спал ночами, много-много лет переживал — как там в школе, что там с друзьями, что с подружками… и не было дня, чтобы не звучал вопрос у матери или у отца: «Что с тобой? Как у тебя там дела, всё в порядке? Нужна ли моя помочь? А ты ела? Ты как себя чувствуешь?» — да тысячи вопросов задаёт мать, к которым мы привыкли и не замечаем. А ведь это — вопросы матери, их чужая тётя не назовёт. Это — мама. Она же не просто спрашивает ел ты или не ел, она спрашивает для того, чтобы накормить. А что тебе хочется? А как ты спишь? Это ей всё важно. Потому, что, для неё, Вы — её жизнь, её продолжение.

Поэтому, я не случайно часто говорю: осторожно, психолог. Поговорите сначала с психологом, послушайте его, как он понимает.

Мощный, сильный — вот, он вырвал дочку из депрессии! Вырвал ли, если через n-ное количество времени, дочь приносит ворох обид к матери, ворох непрощения — матери? Это… нет… это — не решённые проблемы, это — загнанные проблемы. Это уже не просто проблемы — это уже момент нездоровья, действительно, духа человека. Потому, что мать — не осуждают! Мать принимают такой, какая она есть, и благодарят за все уроки, которые получены. А если было больно — это урок. Значит, я, в своей семье, когда я вырасту, и у меня будет семья… я помню эту боль, я постараюсь её решить иначе — вот, что даёт нам не обидки, а благодарность тем, кто стоит не рядом, а вместе. Никогда мать не стоит в параллели, никогда!

А.Леонтьева:

— Знаете, особенно важно, когда… вот, Вы рассказываете, Татьяна… Вы говорите иногда очень непопулярные вещи, и я тоже — не первую передачу повторяю, что Вы — не шоу-психолог, который собирает толпы. Потому, что очень многие сейчас возмутятся и скажут: «Что это такое, вообще? Что это Вы говорите такое про психологов?»

Т.Воробьёва:

— Особенно, психологи!

А.Леонтьева:

— Да… особенно, психологи! Но, скажите… вот… всё это — очень глубоко, и это пропущено сквозь призму Вашего, такого горячего и незамутнённого… горячей и незамутнённой христианской веры — это очень мощный фильтр. Но, в тот момент, когда ребёнок… условно ребёнок даже… сколько, там, лет… до 30 может быть…

Т.Воробьёва:

— Да он и до конца дней может быть ребёнком…

А.Леонтьева:

— … или до конца дней…

Т.Воробьёва:

— … до конца дней будет.

А.Леонтьева:

— … он приходит, и со слезами вываливает на родителя все свои эти вот… травмы, и всё, что он пережил, вот… как… в этой ситуации ты не скажешь ему: «Давай, вспомним заповедь о почитании…»

Т.Воробьёва:

— Да нет, конечно…

А.Леонтьева:

— Вот, как в этой ситуации…

Т.Воробьёва:

— В этой ситуации — принять всё, что принесло больное сердце, больная душа. Всё — принять. Уметь выслушать, уметь промолчать.

Вы знаете, у преподобного Серафима Саровского сказаны очень хорошие слова: человек, который не умеет слушать, он не слышит и Бога. Поэтому, мать — это тот человек, который должен уметь выслушать всё. Что бы ни было высказано — боль, обиды, несправедливости — вы слушайте. Вы — слушайте, это очень важно. Это очень важно!

Пускай, мне, матери — всё это выкипит, я выслушаю. Но я буду знать, чем болен мой ребёнок, какие проблемы, а, самое главное, он — мне сказал об этом, мне. А я, как мать, разберусь. Ведь, мать — это безграничная жертвенность.

Я — разберусь. От своих обидок — я уйду. Я научу ребёнка — своего ребёнка — огромному великодушию, огромному вниманию, огромной чуткости. Мать всегда будет слушать — все болевые точки, все болячки, как бы они ни были выражены — с истерикой, с ором, с криком — ничего, я потерплю. Ты — лучше мне скажи, чтобы твоя вот эта вот… этот груз эмоциональный — боли, обиды — не обрушился ни на кого больше. Это очень важно. Поэтому, я — да, я как тот амортизатор, который… возьму всё на себя. Я — приму. Я всё приму. Мне даёт сразу этот момент — не своих обидок… конечно, живой человек, и обидки могут быть, и шевельнётся что-то такое… и так далее… но в данной ситуации, ведь, мать — это бесконечная жертвенность. В данной ситуации я буду помогать тому, кому труднее. Кому труднее? Моему ребёнку. Значит, я — протяну руки, и скажу: «Говори, дочь. Я не обиделась. А если что-то… у тебя обида на меня есть — ты меня прости! Но ты только должна когда-нибудь обязательно увидеть, что моё сердце никогда не отходило от тебя, никогда. Оно просто в это время служило ближнему — кому было очень тяжело, и туда были направлены все силы». Когда-нибудь ребёнок это обязательно увидит. А наша задача — выслушать всё. Это очень важно. Чтобы он нам нёс свои беды, свои скорби, своё недовольство — нами ли, неважно… пусть — нам. Мы будем знать, о чём думать, как помолиться о нём, как с ним поговорить. Мы будем знать всё то, что творится в его душе. Не чужой и посторонний человек, а мы будем знать. А это — дорогого стоит.

Поэтому, не бойтесь вот этого шквала — обид, болей, криков — ничего, мы потерпим. Ну, что мать может не потерпеть? Всё потерпит. Но, зато, её руки будут здесь, и она знает, как их подставить, в какой момент, и какие слова сказать. А слова будут только одни: «Как хорошо, что мы с тобой поговорили! Неважно, что разговор был в одни ворота. Важно — мы с тобой поговорили. Тебе стало полегче — выревелась, выкричалась — полегче. Вот, это — самое главное.

А кто же этот психотерапевт-то — такой, который привёл к такому катарсису? И выплакаться, и полегче стало? Мама. Это — мама. Это — она, и неважно, что мама потом будет ночь не спать, и плакать, и ворочаться — и это неважно. Это только она об этом будет знать. А ребёнку её — стало легче.

Вот, когда-нибудь дочь оценит эти вещи. И, когда-нибудь, в своей семье, со своей дочкой, она, точно так же, будет стремиться, чтобы ей та — всё несла. Все невзгоды, все вопросы — всё несла! А я постараюсь на них ответить, а я приму боль на себя. Какую боль может мать не принять? Нет такой боли. Всю примет на себя. Это — мать.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Леонтьева:

— Напомню радиослушателям, что сегодня с нами Татьяна Владимировна Воробьёва — заслуженный учитель России, психолог Высшей категории.

Знаете, Вы говорите, и я, помимо того, что я плачу… потому, что я вспоминаю… когда я тоже была юной, и у меня был список к маме всяких жалоб и предложений — и к маме, и к папе…

Т.Воробьёва:

— Ну… претензий…

А.Леонтьева:

— … да… просто целая книга — я об этом написала тоже, кстати, в книге… и мне уже было 30 лет, и трое детей. У меня был День рождения, и я стала говорить какой-то тост, и говорю: «Знаешь, мама… в общем, сейчас, когда у меня трое детей… я, короче, тебе все эти жалобы…

Т.Воробьёва:

— … забираю…

А.Леонтьева:

— … снимаю с повестки дня, книга осталась с чистыми страницами, и никто… но, вот, только сейчас, наверное, спустя много лет, когда мамочка уже ушла, я понимаю, что… почему она так заплакала.

Т.Воробьёва:

— Ну… она плакала, я думаю, благодарными слезами. Что… вот… она увидела то, что желала все эти годы увидеть — что дочь её поняла. Что дочь её поняла, которая все странички обидок в одну секунду стёрла, став сама мамой. Так поймёт и дочка Ваша, обязательно поймёт. И все обидки будут стёрты.

Хуже, когда мы эти обидки муссируем, якобы под видом психоаналитика, и так далее. Вытаскиваем, вытаскиваем… не надо, не надо. Когда ребёнок незрел, это поворачивается против единственно любящих людей. Это опасная вещь, это опасный путь — непочитания и неуважения, потери авторитета, значимости… а только ворох, лес — ёлка обид… вот… прям, ёлка обид, через которую, действительно, протянешь руки — и поцарапаешься, и окорябаешься.

Вот, я против такого, вот, служения. Я за то, чтобы служение было — в воссоединении.

И я приведу пример. Вот, в Детском доме, у мальчика мама сидит в тюрьме. Сидит она за мошенничество, и так далее… да, случилось с ней такое. А ребёнок, воспитанный бабушкой — очень состоятельной бабушкой, но бабушкой, которая бесконечно позиционирует, какая мерзавка дочь, которая в тюрьме сидит. Какая она мерзавка, и так далее. И ребёнок приходит со словами: «Вот, если она вернётся, она же бабушку в гроб загонит!» — взрослые слова взрослого человека.

И, вдруг, его мама пишет письмо. Она пишет письмо простое, очень глубокое. Кстати сказать, без единой ошибки. Чётким почерком, крупным, разборчивым, ясным. Ясно, что письмо это рождалось много-много дней, и вот — оно родилось. Оно — выписано. Оно не написано, оно — выписано сердцем.

И как быть? Обязательно показать ребёнку это письмо. Обязательно. Оно принадлежит ему и его маме. Не бабушке, никому. Поэтому, оно должно быть там, кому принадлежит.

А что же бабушка? Бабушка — в негодовании на психолога, даже здороваться не захотела со мной, и так далее… в негодовании. А я могу сказать только одно — сколько буду лет жить, столько буду говорить: дети принадлежат родителям. И задача наша — соединить детей с родителями, а не разъединить. А не разъединить! Вот, это — самая главная задача. Потому, что в этой задаче — сохранение будущей семьи, сохранение почитания. Мы обязательно когда-нибудь поймём — всё нерешённое передаётся нашим детям. Всё неправильно решённое — передаётся нашим детям, как задача, которую мы не решили. И тогда, может быть, из поколения в поколение будет страдание. А всего-то надо — на ком-то чтобы оно остановилось.

Находясь в Псково-Печерах, маленький внук позволил себе какую-то небрежность — небрежным тоном сказать о своём папе. Я, конечно, не могла позволить это. Я просто очень строго, очень жёстко сказала: «Не сметь так — об отце!» Этот мальчик был с нами вместе в одном номере, и вдруг он тихо подзывает меня к себе — свет был погашен, и так далее — и говорит: «Татьяна Владимировна, я Вам очень благодарен. Я сейчас очень о многом подумал, и, мне кажется, что-то понял».

Я не знаю, что Костя понял. Потому, что нельзя расспрашивать, нельзя вот так вот… но он — сам позвал. Что он понял? Может быть, слова, которые я говорила, что так — недопустимо, о том, и так далее, и тому подобное — я говорила это для мальчишек, со мной находящихся, но Костя-то их тоже слушал. Он был третьим в нашем номере. И эти слова он, который растёт без отца, без мамы… а для него они оказались значимы. Как он их преломит — я пока не знаю, но я думаю, что они коснулись его души.

Задача самая главная — все, кто прикасается к душе ребёнка… неважно, сколько лет этому ребёнку — 5 лет, 25, 48 — не имеет значения… задача — обязательно развернуть ребёнка на значимость своей матери, своего отца. На их значимость. Вот, если мы это повернём, то, поверьте, это будет добрый и хороший человек. Не повернём — его семья такая же будет. К сожалению, человек, не научившийся быть благодарным, он никогда не сможет быть добрым. Потому, что доброта — это всегда благодарность. Это всегда — благодарность.

А.Леонтьева:

— А, вот, Вы сказали слово — ребёнок 48 лет. И это — следующая, тоже очень важная тема, которую хотелось, если не полностью обсудить, то, хотя бы, затронуть.

Мне кажется, что мы часто, взрослея, не перестаём быть детьми. Причём, как в хорошем, так и… в общем-то… не в очень хорошем смысле. В хорошем — потому, что… ну… мы… там… можем чему-то радоваться простому, как это делают дети, и как… в общем-то… как и надо. А, с другой стороны, мы остаёмся какими-то немного инфантильными — я говорю, на самом деле, про себя, и про какой-то… там… слой друзей. Мы обсуждаем это — как взрослый может взрослеть, чтобы собственным детям быть родителем, а не… как бы… не другом таким вот…

Т.Воробьёва:

— А ведь вопрос — непростой.

А.Леонтьева:

— Да, я понимаю…

Т.Воробьёва:

— Всё дело в том, что — оставайтесь всегда мамой, и на поставленные вопросы всегда отвечайте. Вопроса нет — не торопитесь, не лезьте. Не мешайте ребёнку быть взрослым человеком, и так далее. Вещи, которые ранят, и Вы понимаете, что они опасны и душепагубны — здесь находите силу своего родительского авторитета, сколько бы лет ни было.

Воспитание заканчивается… оно никогда не заканчивается, это — неправда. Оно бывает прямым, бывает — косвенным, бывает… через плечо воспитание, но оно всегда продолжается.

Небрежное слово «извини», где слова «мама» — нет. Нет, я такое «извини» не хочу принимать. По гордыне — нет. По принадлежности. К кому оно относится, это «извини»? К маме? Значит, должно быть «мама, извини». Это — моё, ко мне обращение, а не к чужому постороннему человеку. Урок? Урок. И неважно, сколько лет этому ребёнку. Почти полтинник, а, всё-таки, эти вещи надо говорить.

Ты говоришь невольно, не понимая, вещи, которые мы называем душепагубными — остановись. Ты не спрашиваешь меня, но вот это — опасно. Просто, коротко и ясно. Не рассуждая — услышал, не услышал — ты обязана это сказать потому, что это вещь — опасная для души. Поэтому, есть вещи, когда Вы всегда будете держать руку на пульсе, и Вы всегда будете…

А вот взрослеем мы, родители? А, Вы знаете, мы взрослеем, но удивительным образом. Мы взрослеем в своей немощи. Немощи, которую начинают видеть наши дети. Начинают над нами шутить, подтрунивать. Но удивительные вещи — эта немощь становится для детей очень значимой, в этой немощи — опека и забота о Вас… что вдруг, незаметно, градус меняется.

Вот, ты очень поздно приходишь, ты устаёшь — возьми меньше консультаций, пожалуйста… Как ты себя чувствуешь? Надо сходить к врачу, надо вот…

А.Леонтьева:

— То есть, Вы имеете в виду… прошу прощения, что я перебиваю… Вы имеете в виду, что наша физическая немощь, наше старение — оно для детей полезно… душеполезно…

Т.Воробьёва:

— Да, конечно! Вдруг, наши дети начинают, действительно, понимать, что сейчас — они начинают о нас беспокоиться больше, чем мы — сами о себе. И вдруг — мы это видим.

«Ты какие ботинки одела? Одень тёплые, пожалуйста… Ну, как ты вышла на улицу? Одень, пожалуйста, куртку тёплую — ты будешь гулять с собакой…» — и так далее. И, я могу сказать, это очень приятно. И иногда — хочется быть чуть-чуть послабее. Потому, что видишь чуть-чуть большую заботу. И вдруг ты видишь взрослость своих детей. Ты вдруг видишь, что — вот они, повзрослели. Теперь и они переживают, как ты оделась, удобны ли сапоги, не подскользнёшься ли, осторожна ли, и сразу, пожалуйста, домой… и так далее, и тому подобное. Я могу сказать, в этом есть определённый аромат необыкновенный — так приятно, когда о тебе твои дети начинают по-взрослому заботиться.

А.Леонтьева:

— Ой… я заслушалась…

Я хочу напомнить, что сегодня мы говорим о семье.

С вами — Анна Леонтьева.

У нас в гостях — Татьяна Владимировна Воробьёва. Татьяна — заслуженный учитель России, психолог Высшей категории и номинант Знака «За безупречную службу Москве».

Оставайтесь с нами, мы вернёмся к вам через минуту.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Леонтьева:

— Сегодня с вами — Анна Леонтьева.

Мы говорим с Татьяной Владимировной Воробьёвой, заслуженным учителем России и психологом Высшей категории.

Мы очень высоко начали беседу, и я бы сказала, что уже хочется просто… чуть-чуть, на секундочку, выдохнуть — потому, что уже… прямо вот… слёзы из глаз. Темы очень больные, очень острые…

Я хочу напомнить, что Татьяна приходит к нам регулярно, и… почему мы заговорили о сиротах? Потому, что Татьяна работает в Детском доме «Павлин», который окормлял протоиерей…

Т.Воробьёва:

— Создал, я бы сказала… не окормлял, а создал, был сердцем, был душой, был разумом этого Дома, конечно, батюшка…

А.Леонтьева:

— … отец Дмитрий Смирнов.

Т.Воробьёва:

— Да.

А.Леонтьева:

— И когда батюшка отошёл ко Господу, то Детский дом очень осиротел. И все дети очень хорошо помнят… и очень много фотографий в Детском доме, и сняли замечательный фильм про отца Дмитрия, да?

Т.Воробьёва:

— Да, по следам…

А.Леонтьева:

— Вот, скажите просто пару слов. Где его можно увидеть?

Т.Воробьёва:

— Это прекрасный фильм. Фильм пока, вот, нигде нельзя увидеть. К сожалению, прошёл он только в нашем Доме, в праздник Павлина Милостивого.

В этот праздник, обычно, всегда батюшка приезжал — это был праздник праздников, потому, что наш Дом называется «Павлин». Не «павлин» — как «малыш», в переводе, а именно — в честь Павлина Милостивого, епископа Ноланского.

И, вот, в этом фильме ясно видна вот та параллель служения, то единение между Павлином Милостивым и служением батюшки — такая же любовь к детям, такая же безграничная жертвенность, такая же безграничная щедрость. Вот, он не только был отцом по хиротонии священнической, он был отцом родным — по духу.

Поэтому, помните фотографии, где батюшка обнимает, на ухо шепчет, где исповедуются ему… вот, он был таким. Конечно, сегодня мы, действительно, осиротели.

И, вот, этот фильм — он, удивительнейшим образом имеет… такую… трёхсоставную канву: Павлин Милостивый, и отец Димитрий наш, и батюшка и его духовный отец и наставник отец Иоанн Крестьянкин. Сейчас, Вы знаете, что Псково-Печерская обитель объявила сбор материалов для прославления Иоанна Крестьянкина в лике святых. Это такая радость! Потому, что для меня этот угодник Божий — он давно для меня святой, и я, когда молюсь Псково-Печерским святым — Вассе, Ионе, Марку, архимандриту Иоанну — они у меня все в одном списке. Я обращаюсь давным-давно к нему, и даже перестала писать в записках об упокоении имя отца Иоанна Крестьянкина. Хотя, долгие годы писала, по его успении. Он давно у меня перешёл в другой ранг — в ранг святых. Я к нему давно-давно обращаюсь, как к святому угоднику.

Так, вот, в этом фильме дана, действительно, вот эта связь не просто трёх поколений — трёх людей, двое из которых, конечно, святы. И третий, я думаю, батюшка, тоже будет причислен к этому лику.

Мы хотим этим фильмом не столько привлечь материальную помощь — мы хотим рассказать людям и показать людям то служение батюшки, каким оно было. Это — экскурс во всех храмах, где он начинал служить, в тех храмах, где он восстанавливал их, и так далее, где прошли его следы — его 40-летнего служения священника, основателя нашего Дома. Мы хотим показать людям ту грань, которой многие не знают. Мы услышали только вот ту грань, которая… вот… такие слова… а никто не увидел, что ругая батюшку, не принимая, они не увидели в нём — отца.

Отца, который хотел остановить свою дочь. Он кричал — дочери, чтобы она вдруг обиделась: кто она для человека, с которым она находится вместе? Он кричал для сына — кто он, по отношению к той девушке, жене, женщине, которая рядом с ним? Рядом. Я должна быть — вместе. Вот — его слова.

А проще было — обидеться, проще было услышать слово, не столь приятное для слуха. А ведь он — кричал своим детям. Детям кричал. Потому, что так может ругать только отец. Только мама и отец будут говорить: «Что такое? Вот…» — и так далее, и тому подобное. Отца — не увидели. Не увидели.

Вот, в этом фильме — там показан отец. Вот, тот отец, который стал отцом для всех этих мальчишек.

Поэтому, нет — не сбор каких-то средств, а просто посмотрите на эту грань, которая мало кем освещена, и мало кому известна. Поэтому, конечно, хотелось бы этот фильм дать для широкого такого… для широкой демонстрации, чтобы, действительно, люди поняли, кто с нами рядом был, кто был в нашей жизни, кто этот человек, и как он служил, как он умел служить. Он умел служить, как отец, как священник, как пастырь, как духовник, как просто огромной души мудрый человек. Вот, этот фильм именно этому посвящён.

А.Леонтьева:

— Я возвращаюсь к теме нашего разговора. Хотела, просто, сказать… запомнила из фильма цитату отца Дмитрия, и она очень пересекается с Вашими словами сегодняшними. Вы говорите, что нужно, когда извиняешься перед родителем, говорить не «извини», а… там… «извини, мама», и у отца Дмитрия есть такая фраза, что: «Покаяние — это не «I am sorry» — очень хорошая.

Т.Воробьёва:

— Да… она висит у нас в Детском доме. У нас висит огромный стенд, посвящённый батюшке, и там вот — все его крылатые выражения. Они такие простые, они такие ёмкие, но они все — отцовские. Все… что мы сегодня не умеем любить, мы даже того, кто нас любит, не умеем любить — ведь это настолько глубоко и верно отвечает, к сожалению, нашему, таком прагматичному, веку. И, вот, эти слова — они столь просты. Да, это не «I am sorry», да.

Да, это вот всё… вот, служение… «Любовь, — как батюшка пишет, — это не тогда, когда я хочу, любовь — это когда я готов отдать всё, что имею», — это вот опять батюшкины слова, простые опять слова. Может быть, для кого-то резко звучащие, но они — отцовские, отцовские! «Они опять — для вас! Для вас! Берите — я всё вам отдаю. Сердце отдаю людям», — вот, можно так сказать.

И вот этот фильм, действительно, о сердце, о душе батюшки, о его служении, о его любви. Поэтому, конечно, хорошо бы, чтобы его посмотрели многие и многие, и увидели ту грань, которую не знаете, не знаете… Детей обмануть невозможно — там, ведь, участвуют дети. Там говорят о батюшке — дети. А, ведь, устами младенцев глаголет Истина. Они ведь говорят не просто заученные какие-то тексты, нет. Текст заучить вот такой — нельзя, его надо пропустить через своё сердце, тогда он будет звучать. И вот эти слова — звучат. От маленького Кости, от Алёши, от Жени — у каждого из них своя, сложная судьба, и в этой судьбе — был батюшка.

А.Леонтьева:

— Замечательно! Вообще, когда вот Вы рассказываете про батюшку, то раскрываете такие грани… Вот, что-то сказал батюшка непопулярное — Вы рассказали сейчас, почему. Я, вот, например, поняла это всей душой.

Т.Воробьёва:

— Конечно.

А.Леонтьева:

— Я хотела вернуться к вопросу, который мы подняли — очень-очень важный. Про то, что когда родители стареют, это очень душеполезно — такое сложное слово — для детей. Но, ведь, знаете… родители иногда не любят стареть…

Т.Воробьёва:

— Ну, конечно!

А.Леонтьева:

— Они даже не хотят, чтобы бабушка называлась бабушкой… да? Вот, есть какой-то такой культ молодости, о котором мы тоже говорили с одной из наших героинь, психологом, Юлией Жемчужниковой, что… вот… стареть — просто нельзя! Вот, есть возраст молодости, и есть возраст мудрости…

Т.Воробьёва:

— Хорошие слова — очень хорошие слова!

А.Леонтьева:

— Вот, это… всё остальное — схлопнуто…

Т.Воробьёва:

— Очень хорошие слова… Согласна полностью с ними.

Да, есть возраст…

А.Леонтьева:

— Как не бояться стареть?

Т.Воробьёва:

— Оставаться мудрой! А мудрость — в чём она? Она — в деликатности, она — в тактичности, она, ни в коей мере, не в амбициях навязать своё мнение, навязать свой опыт — ни в коей мере! Уметь принимать непринятие твоего предложения, отнестись к этому правильно, понимая, что это, действительно, принадлежит тем, кому принадлежит. Тебя спросили — ты ответила. А как примут, какое будет решение — это тебя уже не касается.

Вот, надо уметь не быть амбициозной, понимаете, с позиции «я прожила… я знаю…» — нет. Знание — это вещь приходящая и бесконечно формирующая. Потому, что знание — это пропустить через своё сердце, через свои чувства, через своё восприятие, через свой опыт. А вчера — у тебя такого не было восприятия, и опыта такого не было, и вот этого — не было. Значит, твои знания — они безграничны, они — непознаваемы. Знания — бесконечность. Это всегда будет бесконечность: сколько мы живём, столько мы будем познавать новые знания. Поэтому, навязать априори, что вот только так — нет, нельзя!

Сегодня твои дети понимают эту проблему — так, завтра, может быть, они скажут: «Вот, мама ведь об этом говорила…» — будет так сказано или не будет — это не важно. Важно, всякий раз, не навязать. И в этом заключается мудрость. Вот, в этом нету старости. Понимаете? Нету старости в любви к себе: «Я немощная, я несчастная, я обойдённая, дети не слушают, я не нужна детям, я не нужна…» Мы — нужны Богу. Мы все — нужны Богу. А детям? Детям мы должны отдать. Вот, мы их вырастили, и мы должны их отдать — на служение своей семье. Это и есть, вообще, самое главное. Не у себя пришпилить булавкой — «не та жена», «не тот муж», «не тот жених» — нет, конечно!

Ты меня спросил о суженой-ряженой, сын, я тебе сказала. Я не сказала: «Ты выбрал — тебе решать» — нет, я так не скажу. Ты спрашиваешь моего благословения родительского, потому, что родительским благословением, действительно, по словам древних пророков ( в данном случае, Сираха ), дома, семьи детей устраиваются. Поэтому, родительское благословение очень важно. Но ведь в нём — тоже мудрость, как не навязать ни от какого решения.

Поэтому, посмотрите на суженую. Посмотрите, какая она, что она… и если Ваше сердце принимает человека, не начинайте запускать ваши мысли — это ядовитые змеи! Вот, они пошли… вот — всё! Этого нельзя делать. Сегодня она — такая, а завтра она будет другой. Ведь человек безгранично имеет статус развития — до последнего своего дыхания он всё находится в развитии. Об этом не надо забывать. Это только там, где персть во гробе не поёт — там наше развитие телесное закончилось, а психическое — продолжается. Оно не остановилось — и чувство, и разум, воля — оно будет там с нами везде. И там — в Раю, и там — в аду. Мы будем проживать всё то, что мы накопили в нашем багаже нашей души, какие наши чувства.

«А я подозреваю, я там то-то…» — а имею я право подозревать? Нет, не имею. Я знаю это? Нет, не знаю. Помните притчу о трёх ситах?

— Ты хочешь рассказать мне о моём друге, сказать, так сказать, правду? А то, что ты хочешь сказать, это правда?

— Я не знаю.

— Так. Как ты считаешь, эта правда, которую ты принесёшь мне о моём друге, она поможет мне принять правильное решение?

— Я не знаю.

— Как ты считаешь, а узнав то, что ты не знаешь, это меня изменит?

— Я не знаю.

— Ну, так, а о чём ты тогда говоришь, в чём ты меня пытаешься убедить? Надо ли говорить то, что ты мне хотел сейчас принести?

Вот, эта мудрость — она в осмотрительности. Она — не поспеши, не поторопись, не навреди. Прежде всего, мудрый человек подумает: я бы хотел, чтобы со мною так поступили? Я бы хотел услышать это? Я бы хотел? Поэтому, промолчит, потерпит — всё потерпит, всё понесёт, и не будет бежать, и не будет амбициозен. Вот, в этом мудрость.

Мудрость принять детей такими, какие они есть. Устраивает, не устраивает — принять, это мои дети. Помните, я говорила? Это априори мои дети. Поэтому, всё, что… вот… не получилось — чтобы у них получилось. И так далее. Но ничего не навязывать. Только на поставленный вопрос есть ответ. Я — ответила. А вы — примете это или не примете — это принадлежит вашему опыту. Сочтёте нужным поподробнее расспросить, ещё подробнее — я внимательно слушаю, и я обязательно постараюсь ответить, если я могу на это ответить. Амбиций быть не должно, «Я»: надо же, не послушали! И так далее, и тому подобное. Вот, этого быть не должно.

А.Леонтьева:

— То есть, Вы говорите, что нужно отвечать, когда вас спрашивают.

Т.Воробьёва:

— Да.

А.Леонтьева:

— Если… там… сын привёл девушку в дом, но не спрашивает у вас благословения, значит — let it be?

Т.Воробьёва:

— Воздержитесь. Воздержитесь от оценок, воздержитесь от мнений. Вас же не спросили об этом мнении — не надо торопиться.

А.Леонтьева:

— Потрясающе…

Т.Воробьёва:

— Не надо торопиться. Потерпите. Умейте быть терпеливой, внимательной. Вот, когда Вас спросят, Вы можете сказать о том, что Вас смутило, и так далее. Вот, тогда Вы можете сказать — это Ваше мнение. Оно ни в коей мере не является, априори, догматом. Нет. Это — Ваше мнение, Ваше видение.

Если ваши дети воспитаны так, что маме и папе дано знать ( прежде всего, отцу ) от Бога, что нам полезно, а что нам не полезно, и для них ваше мнение важно, они его услышат. Потому, что, если они воспитаны в таком духе почитания своих родителей, как Богом данных — вот это другой разговор. Тогда, для них, действительно, очень важно Ваше мнение — благословляете Вы, или нет, говорите Вы «да», или нет. Потому, что априори для них — знание о том, что Вы Богом даны, а, следовательно, Вам Бог отвечает на эти вопросы.

А если этого нет, то это только бодание с детьми. Не нужно этого делать. Это только ложь, это… где-то… недовольство. Вот, я вчера слушала: «А у меня тёща такая…» — а не надо говорить мне о тёще, чужой маме… не нужно об этом говорить. Вы ведь пришли ко мне говорить о проблеме своей семьи, о том, что семья распалась, о том, что двое мальчишек остались… вот, давайте, на эту тему и поговорим. Не бросать мальчишек — они ваши сыновья, а без отца — не вырастить. Вот, об этом будем говорить.

А.Леонтьева:

— То есть, как… извините, что перебиваю… как на исповеди — не надо говорить «мы с мужем туда пошли», а «я пошла» — то есть, говорить о себе.

Т.Воробьёва:

— Да. Только о себе.

А.Леонтьева:

— Я помню, мне как-то батюшка, в первый раз… вот… первые исповеди были, я начала говорить «мы», и он очень на меня сурово посмотрел, и сказал: «А почему — „мы“? Вы же пришли на исповедь!»

Т.Воробьёва:

— Да, совершенно верно — не допускать! Мы можем говорить только о себе. Помните, я сказала? Только о себе. Я знаю, что хотела сказать. Я знаю, как я это хотела сказать. Как часто мы слышим одни и те же слова, но как по-разному мы их воспринимаем. Потому, что каждый воспринимал так, как воспринимал.

Один очень хотел услышать… и он очень доброжелателен к этому человеку, и он услышал именно эти оттенки. Другой хотел критично воспринимать, и он услышал свои оттенки. Так, что истину знает только Господь и тот человек, который говорил. Он знает, что он хотел сказать, и Господь, действительно, знает все его помыслы, все его оттенки, все его тональности того, о чём подумал, о чём хотел сказать. Это принадлежит всегда двоим — Богу и человеку. Поэтому, всегда о третьем лице мы не разрешаем говорить. Не допускаем этих вещей. Это — не правильно.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Леонтьева:

— Я хочу напомнить, что с нами — Татьяна Владимировна Воробьёва. Мы говорим о семье с заслуженным учителем России, психологом Высшей категории.

Скажите, вот, сейчас очень популярно такое мнение, что родитель должен… если он совершил ошибку — я просто знаю, что Вы немножко в оппозиции к этому мнению, поэтому, такой вопрос и задаю…

Т.Воробьёва:

— В глубокой…

А.Леонтьева:

— … когда родитель совершил ошибку, он должен сказать «извини». Вот, я хотела услышать Ваше мнение, и хотела ещё спросить, а есть ли такие ситуации, когда родитель просто обязан сказать «извини»?

Т.Воробьёва:

— Да, есть такие ситуации. Когда ты невольно обвинил человека ( и это выясняется ) в том поступке, которого он не делал. Такое может быть. Бывает такое в жизни. Да, подойти, и просто, ясно, как взрослый человек, именно по-взрослому, с полной ответственностью сказать: «Прости меня. Прости, что не разобрался. Прости, что обвинил. Прости меня, пожалуйста». Да, такие вещи есть. «Оклеветал кого гневом своим…» — есть такие стихи молитвенные. Да.

А, вот, во всех остальных случаях… Когда отец приходит и просит: «Дайте мне поспать, я устал, мне надо дальше работать…» — а дети… ну… это дети. Это понятно, что дети на головах ходят, бегают, прыгают — это дети.

Казалось бы, вот — отец сорвался, кричал, нарычал… ну… просто, даже сам переживает, и так далее, и тому подобное. А как же здесь-то быть? Накричал, а, может быть, и обозвал, а, может быть, и шлёпнул… ох, совсем всё плохо, казалось бы. И — что потом? Мучается совестью… слова не те подобрал… дёрнул… и так далее, и тому подобное. Надо идти извиняться…

Нет! Не надо. Надо перед Богом, однозначно, всё до изнанки сказать: что нетерпелив, гневлив, что сам не воспитал, сам не научил почитанию родителей, заботе о родителях, умению видеть родителей, их состояние, не научил их любить, не научил их служить — не научил. Вот, это всё — Богу.

А что же — детям? А ребёнка поставить перед собой и сказать просто и ясно: «Ты сделал — не так. Ты меня, любящего отца, заставил негодовать, ругаться, не любить тебя в это время. Ты сделал — не так». Вот, это должно стать правилом. Тогда это правило не ляжет в основу психоанализа детской травмы, детской обиды. Когда ребёнок научается видеть результат своего поступка с позиции — к чему это привело. Это могло привести к инфаркту, к инсульту, это могло привести к уходу отца из жизни — даже к этому — твоё отношение. Это ребёнок должен, после этих слов, сказать: «Пап, прости меня! Прости меня, пап…» Вот тут — да. Ребёнка поцеловали: «Простил, да, конечно простил!» — такое перемирие — оно самое глубочайшее. Потому, что в основе лежит осмысленность своих действий, осознанность ( в психологии «О» обозначает полноту действия ) — осознал, прочувствовал, что нет у тебя… не потерпел, папу — не видел, видел только себя, свою радость, а усталость отца — не видел, не хотел видеть, или — не научился видеть.

Вот, поэтому, мы учим ребёнка взрослеть в ответе за свои поступки, за следствия того, что мы делаем, что мы получаем. Именно — следствия. Что мы получили. Потому, что в основе лежит причинность твоего глубочайшего… не эгоизма — эгоцентризма. Ты жил для себя, про себя, обо мне — поэтому, ты не увидел. И ещё раз подчеркну — снова и снова — тяните одеяло любви на себя! Оно ведь и заключается в том, чтобы научить Вашего ребёнка видеть Ваши глаза, Ваши руки, то, как Вы пришли, как Вы сказали, как Вы сумку поставили — так, как Вы видите своего ребёнка! Вы же сразу видите: «Что с тобой? Ты устал?» — мы видим всё про ребёнка, его интонацию, всё, всё, все мелочи… у нас моментально картина: что-то у него не так… мы чётко знаем, что что-то у него не так, даже не спрашивая. Мы видим степень этого «не так».

Точно так же и ребёнок должен научаться видеть нас. Что с нами? Какие мы? Что нам требуется? Помните: сочувствовать, сопереживать, содействовать — эмпатия, с психологии называется таким словом. Сочувствовать — значит, всё увидеть. Чувства увидеть, которые мы с вами генерируем, сопереживать, понять, почему это происходит с отцом, и — содействовать. «Пап, может быть, ты полежишь тихонько, а мы тихонько поиграем…» — вот, это и есть «одеяло любви — на себя», вот этому учить. А не торопиться просить прощения — потому, что нас совесть кусает.

Нас совесть кусает, совершенно верно! Потому, что — переборщили, не те слова сказали, не те жесты позволили себе, не то всё сделали. Но это — перед Богом. Это — в покаянии перед Богом. Там — до изнанки, всё о своей плохости. Вот, там — всё о своей плохости. А перед сыном отец и мама — святыня. Святыня. И воспитывайте эту святость этого святого отношения к Вам.

Не воспитаем, тогда — да, придут и будут говорить: «Вот — травма из детства идёт, вот здесь травма — из детства идёт, вот, здесь травма!» — и травмированный наш ребёнок, обиженный на весь мир, несущий груз безумной обиды — на кого? — на родителей, и он этим — живёт, и он это — помнит!

Это хорошо, когда мудрая мама выслушала всё, выплакала потом сама, но дала ребёнку высказаться — не мешая, не перебивая, не говоря о своей боли, о том, что это несправедливо по отношению к ней — всё молча выслушала. Вот эта мама — истинный психотерапевт. Вот эта мама — Богом данный психотерапевт. Вот этой маме, действительно, мы поём оду благодарности! Это — мать.

А.Леонтьева:

— Вы говорите замечательно… Я, знаете, из того, что Вы говорите, Татьяна, вижу… такую… некую шкалу родительскую. Значит, на одной стороне… это, такое, глубокое чувство вины родительское, и оно сейчас, как раз, мне кажется, очень перевешивает… то есть, на другой — это пьедестал родительский. Да? Тут родитель на пьедестале — это очень популярно… в таких… ну, я немножко иронизирую, но… в таких… начинающих православных семьях: «Вот — Я. Пожалуйста, почитай меня, будь любезен». А на другом конце — вот это вот чувство вины, к которому больше… вот… современность ведёт. Потому, что психотерапевты и психологи всех направлений нас известили, что мы…

Т.Воробьёва:

— … виноваты, во всём виноваты — на сто лет вперёд!

Я вспоминаю одну семью, где трое детей, мама — учитель английского языка, папа — бизнесмен. Семья достаточно сытая, но распавшаяся, вся живущая по углам отдельно. Потому, что бесконечно говорили… отец обвинял маму, мама переживала за отца, и так далее… всё, так сказать, неблагополучно… и вот — растут дети. И что же в детях растёт? Вот такая же бесконечная вина матери.

Отец, при детях, всем говорил: «Она наказывала их на сто лет вперёд!» — а надо ли это при детях говорить? Она наказывала их — потому, что переживала. Она видела то, что она видела своим материнским взглядом.

Да, может быть, у неё не хватало сердечности какой-то… может быть, я не знаю. Я знаю только одно: к чему всё это привело — показывание перстом на вину матери. А дети все по своим углам расползлись. Все — сытые, обеспеченные, и все — по своим углам.

Мать уйдёт в монастырь. Она уйдёт в монастырь. Потому, что её место не оказалось нужным, востребованным, среди детей. А она этим детям служила всем сердцем. Но бесконечно звучал перст благополучного отца, который, соответственно… деньги и всё — у него, поэтому ОН — судья, и так далее: «Это ОНА их наказывала! Это ОНА их воспитывала!» И не было слова: «Она ведь дала вам всем образование. Ты плохо училась… ты очень плохо училась, но она дала тебе… она тянула тебя из всех сил. Репетиторов, прочее… руку на пульсе держала. Вот, ты… вот, ты… да, вы все выросли, но все — холодные и чужие. Что будет в ваших семьях — не знаю». Не знаю. Поэтому, не должно указывать перстом, кто виноват в семье — отец или мама. Не должно.

Должен быть другой перст — действительно, это мама, а это папа. И пьедестал должен быть. И не надо бояться пьедестала. Бояться надо «бесконечной вины моей перед детьми». Вина моя — перед Богом. Перед Богом, который дал мне умение так любить, что Себя отдал. Себя отдал! Вот, взял образ Человека, и отдал Себя на позорную казнь. Даже представить это невозможно! Когда читаешь семь слов со Креста — ну, просто, вот… невозможно представить, вобрать в себя невозможно. Отдал! Только для того, чтобы ты мог быть спасённым. Да кто из нас на такую жертву-то пошёл? Вот, перед Ним я виновата во всём. То в невнимании, то в небрежности, то в усталости, то во всех тех человеческих качествах, которые мне присущи… да! Но перед ребёнком я не виновата.

Перед ребёнком — всё, что я могла сделать, я от всего сердца делала. И когда приходили уставшие и ложились спать — это я стояла у плиты и готовила. Это я ваши вещи сушила, гладила, когда не было стиральных машин — это всё делала я. Это я старалась обязательно собрать вам в школу завтрак — и не важно, что надо в 6 часов подскочить, а тебе ещё ехать не просто на другой конец Москвы, а за Москву, и так далее — потому, что там твоя работа. Это — я. Это — я и ваш папа. И, поэтому, слово отца стало слышным. Оно было слышным потому, что я говорила: «Ваш папа достоин такого внимания, такого уважения, такого почитания…» А папа говорил: «Ваша мама — самая лучшая, самая добрая, самая смешливая, самая-самая!» И дети — так и смотрели. Для них стало два идеала — мой папа и моя мама.

А все мои вины — я перед Богом отдам всё.

А.Леонтьева:

— Я хочу сказать, во-первых, что очень… сами того не желая, Вы ответили на очень важных вопрос, который очень часто задают христианам о том: «Что же у вас такое гипертрофированное чувство вины? Что же вы такие все несчастные, такие все виноватые?» А Вы совершенно потрясающе рассказали о том, что такое вина перед людьми, которая может втоптать тебя…

Т.Воробьёва:

— … и что такое вина перед Богом, перед которым, действительно, оправдаться, зачастую, нечем.

А я немножко снижу пафос, и расскажу… вот, такая история.

Когда наш папа — мой покойный муж — он очень… действительно, был такой культ мамы в семье, и культ папы в семье. И вот — старший сын вошёл в возраст, когда он… когда можно покритиковать маму. Попробовать, по крайней мере… там… в 17 лет…

Т.Воробьёва:

— Ничего страшного…

А.Леонтьева:

— И вот, папа приезжает из командировки, и сын говорит: «Знаешь, по-моему, мама очень много сидит в Фейсбуке». На что папа, не моргнув глазом, говорит: «Сынок, мама родила, вырастила и воспитала троих замечательных детей! Она, перед Богом, на 158% выполнила свою миссию! Она теперь может всю жизнь сидеть в Фейсбуке!»

Т.Воробьёва:

— Очень хорошо сказал. Очень просто и хорошо — с юмором, тепло и очень просто, и поставил всё на своё место.

Да, мама дала всё, что она могла дать. Она и до конца будет давать. Дети, вы не беспокойтесь, КПД материнское — оно безгранично. До конца дней. Пока есть на этом свете, и на том свете будет за вас молиться. Вы — о ней, а она — о вас. Будем обязательно держать друг друга.

Поэтому, ещё раз, всё-таки, хочу сказать в таком вот… не итоге, но, тем не менее: не бойтесь культа отца и мамы, не бойтесь. Не критикуйте друг друга в присутствии детей, не нужно этого делать. Муж и жена принадлежать мужу и жене, запомните! Детям не принадлежат супружеские отношения. Слышите разницу? Супружеские отношения — там нет детей! Там есть муж и жена. Детям принадлежат детско-родительские отношения. Мама и папа. Мама — сын, папа — сын. Вот их отношения! Вот, где они! А как ведут себя супруги, что между ними — остановитесь, люди! Не впускайте детей в Святая Святых! Это ведь, действительно, великая тайна, когда люди — два человека — стали единой плотью, единым духом, по сути своей, должны стать. Так, детям здесь пока делать нечего.

Пускай они берут примеры и образцы, пускай они берут, как уроки, как прожили вы, и как сделать в жизни так, чтобы не повторить той боли, которую вы пережили в своей семье. Вот ваша задача! Быть благодарным родителям, что они дали вам уроки. Вот, это не стоит делать — от этого было больно, и я этого не сделаю, чтобы не причинить боль близкому. Вот наши отношения.

А.Леонтьева:

— Большое спасибо за этот разговор! Сказать, что он потрясающий — значит, ничего не сказать.

С вами была Анна Леонтьева. Мы говорили о семье с Татьяной Владимировной Воробьёвой, заслуженным учителем России и психологом Высшей категории.

Татьяна, спасибо Вам огромное! Мы говорили о травмах, о том, как говорить, и говорить ли «прости» своим детям, о каких-то очень важных вещах — очень больных, но очень важных. Спасибо Вам за этот разговор!

Т.Воробьёва:

— Я благодарю Вас за то, что приглашаете меня. Значит, есть какая-то степень доверия моим словам, моему опыту. Я благодарю Вас! Я благодарю всех слушателей, которые… если понадобится помощь, мы всегда готовы оказать её — в этой ли студии… всегда готовы. Спрашивайте — мы готовы отвечать!

А.Леонтьева:

— Всего доброго!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».

Почему в одной семье все дети разные | Культура и стиль жизни в Германии и Европе | DW

Принято считать, что старший ребенок — правая рука родителей. С ним советуются, с его мнением считаются. И потому он растет послушным, ответственным, а во взрослой жизни придерживается консервативных взглядов. Средний ребенок якобы чувствует себя обделенным в родительской любви и постоянно нуждается во внимании, а также стремится побить рекорды старших, склонен к бунтарству. Ну, а младший в семье — всеобщий баловень, который получает больше всего любви и поддержки, а потому растет спокойным, веселым и очень креативным. Ученые-социологи из Научно-исследовательского центра по изучению демографических изменений (FZDW) при Франкфуртском университете прикладных наук, в частности, изучают, как очередность появления ребенка на свет может повлиять на формирование его личности.

Каким по счету родился — так характер и сложился?

Долгосрочное исследование, проводимое франкфуртскими учеными, было начато в 2013 году. Социологи работают с группой подростков — около 10 тысяч учащихся из примерно 150 школ со всей Германии. Все респонденты приблизительно одного возраста. Сейчас они в восьмом классе.

«Вообще-то наш проект называется «Отношение к здоровью и травмы в школьном возрасте». И его главная цель — выяснить, как часто в школе (в школьном дворе, во время уроков физкультуры, по дороге в школу) с учащимися происходят несчастные случаи, заканчивающиеся травмами, а также каковы причины, по которым одни дети получают больше травм, чем другие», — рассказывает в беседе с DW Свен Штадтмюллер (Sven Stadtmüller), научный сотрудник FZDW.

Очередность рождения влияет и на отношения с родителями

В рамках этого проекта регулярно проводятся опросы школьников — на предмет того, какие травмы они за последние 12 месяцев получали, сколько места в их жизни занимает спорт, как они питаются, какие у них отношения с родителями, каковы их жилищные условия.

«Иными словами, изначально мы не занимались вопросом, как порядок рождения сказывается на характере человека, но в процессе исследования стали обращать внимание и на данный аспект — тем более что эта проблематика в кругу ученых уже довольно давно обсуждается. Проводилось и немало исследований, но они давали совершенно разные результаты. И поначалу мы исходили из того, что никакой роли в формировании характера человека очередность рождения не играет. Но оказалось, что это не так», — признается Свен Штадтмюллер.

Через призму отношений с родителями

Во время последнего опроса, который проводился в прошлом учебном году, когда респонденты учились в седьмом классе, франкфуртские ученые стали обращать особое внимание на личностные особенности тех из них, кто имеет братьев и сестер — причем через призму отношений детей с родителями.

«В числе прочего, мы спрашивали детей, сколько у них старших и сколько младших братьев и сестер, а также интересовались, легко ли им обсуждать важные для них проблемы с родителями. И теперь, после изучения полученных данных, можно с уверенностью сказать: на характере человека и его личностных качествах в значительной степени сказывается то, каким по счету он родился. В зависимости от этого очень часто складываются и его отношения с родителями определенным образом», — подчеркивает Свен Штадтмюллер.

Как оказалось, ребенок, являющийся единственным в семье либо старшим из всех детей, в большинстве случаев по характеру более миролюбивый, заботливый, легче уживается с другими людьми и значительно ближе к отцу и матери, а также больше тяготеет к творчеству, нежели средний, комплексующий из-за того, что находится в положении «начинки сэндвича» — между старшим и младшим. «Если старшие дети часто играют роль правой руки родителей и помогают им заботиться о младших, то средних раздражает то, что им в силу возраста не доверяют серьезных дел, и это делает их строптивыми и неуживчивыми», — поясняет ученый.

По словам Свена Штадтмюллера, вопреки сложившимся клише, еще сложнее положение последнего ребенка в семье. Как правило, его не устраивает роль самого младшего. Он хочет, чтобы с ним не сюсюкались, а считались и воспринимали всерьез. У таких детей неустойчивый характер, они импульсивны, постоянно стремятся самоутвердиться и действуют всем наперекор. Причем то, мальчик это или девочка, роли не играет.

Как считает эксперт, исследование FZDW может стать хорошим подспорьем для родителей. «Конечно, порядок рождения — не приговор. Но для того чтобы лучше понимать своих детей и выстраивать с ними гармоничные отношения, родителям только на пользу пойдет знакомство с психологией. Мы будем заниматься этим проектом до конца 2020 года. И, думаю, впереди нас ожидает еще немало сюрпризов», — полагает немецкий ученый-социолог, сотрудник Научно-исследовательского центра по изучению демографических изменений (FZDW) при Франкфуртском университете прикладных наук Свен Штадтмюллер.

Смотрите также:
Отцы и дети из актерских династий

• Отцы и дети из актерских династий

  Шварценеггер — смена амплуа

  «Терминатор» из Австрии сделал карьеру в кино без помощи мамы-домохозяйки и папы-жандарма. Патрик Шварценеггер — старший сын знаменитого культуриста, актера и политика — родился в Лос-Анджелесе и еще подростком обзавелся модным брендом, стал фотомоделью и начал сниматься в кино. Свою первую главную роль Патрик получил в романтическо-сказочной драме «Полночное солнце» (2018).

• Отцы и дети из актерских династий

  Стрип — женская линия

  Мэрил Стрип — не из актерской семьи, но считается одной из лучших актрис современности. Трижды награждалась «Оскаром» и держит рекорд по числу номинаций (21) на премию Американской киноакадемии. Ген своего дарования Стрип передала всем своим четырем дочерям, которые снимаются, главным образом, в телевизионных сериалах.

• Отцы и дети из актерских династий

  Робертс — в трех поколениях

  В семье Джулии Робертс все пошли по стопам родителей-актеров. Красотка из культовой мелодрамы стала одной из самых высокооплачиваемых актрис в мире. Сделал звездную карьеру в кино брат Эрик. Актрисой стала сестра Лиза. В третьем поколении покоряет киноэкраны и Эмма Робертс, племянница обладательницы самой голливудской улыбки и дочь Эрика Робертс.

• Отцы и дети из актерских династий

  Фонда — звездная генеалогия

  Ослепительных по звездности родственников имеет американский актер Трой О’Донован Гэрити. Сын прославленной Джейн Фонда, внук легендарного Генри Фонда, племянник великого Питера Фонда и кузен небезызвестной Бриджит Фонда снимается много, но больше на второстепенных ролях.

• Отцы и дети из актерских династий

  Кински и компания

  Настасья Кински сделала в кино не менее блестящую карьеру, чем ее легендарный папа Клаус. Подросло и следующее поколение. Соня Кински (на фото пятая слева) также решила стать актрисой и вращается в подобающих ее статусу кругах, например, в компании с дочками гитариста The Rolling Stones Ричардса и художника и кинорежиссера Шнабеля.

• Отцы и дети из актерских династий

  Капур — из колыбели индийского кино

  Болливуд уж точно не отстает по части преемственности от Голливуда. Среди многочисленного потомства «отца» индийского кино, гениального Раджа Капура и его братьев, чуть ли не каждый второй — актер или актриса. Ранбир Капур, внук «товарища Бродяги», входит в число самых высокооплачиваемых актеров мира. На фото: с бывшей подругой, индийской фотомоделью и кинозвездой Дипикой Падуконе.

• Отцы и дети из актерских династий

  Камбербэтч — продолжатель традиций

  В Великобритании семейные традиции продолжает Бенедикт Камбербэтч. Его отец Тимоти Карлтон — звезда театра и телевидения. Мама Ванда Вентхем — также известная актриса, в свое время постоянная участница долгоиграющего сериала «Doctor Who». В культовом многосерийном фильме «Шерлок» родители Бенедикта сыграли родителей детектива с Бейкер-стрит.

• Отцы и дети из актерских династий

  Бляйбтрой — мамина гордость

  Мориц Бляйбтрой продолжает австрийскую актерскую династию, которая уходит корнями в XIX век и насчитывает четыре поколения. Мама Моника была при жизни востребованной театральной актрисой. Известным актером был и папа Ханс. Мориц уже ребенком начал сниматься в телевизионных фильмах. Он родился в Мюнхене, вырос в Гамбурге и считается одним из ведущих в Германии актеров кино.

• Отцы и дети из актерских династий

  Швайгер — отцовская любовь

  Никто не знает, пойдут ли по стопам Тиля Швайгера его внуки и правнуки. Но вот дети этого немецкого актера, сын и три дочки, в полном составе снимаются в кино. Пока что в фильмах своего знаменитого папы, одного из самых успешных актеров и продюсеров Германии.

• Отцы и дети из актерских династий

  Оксенкнехт — мужская банда

  Немецкий актер и певец Уве Оксенкнехт, карьера которого в кино началась с культового фильма «Подводная лодка», тоже продвигает своих детей, которых у него четверо. Двое сыновей-погодков, Вильсон Гонсалес и Джимми Блю, впрочем, добились уже немалой известности — снимаются регулярно с 1999 года и оба сделали себе имя также на поприще популярной музыки.

• Отцы и дети из актерских династий

  Лорен и Муссолини — взрывная смесь

  Племянница Софи Лорен пробовала сниматься в кино, но быстро оставила эту затею. Удачнее пошла карьера в политике. Видимо, сильнее оказался ген бывшего итальянского диктатора Бенито Муссолини, внучкой которого гордится быть Алессандра.

• Отцы и дети из актерских династий

  Настя Шелл — актерский ген отдыхает

  Лауреат «Оскара» Максимилиан Шелл происходит из именитой театральной и литературной семьи Австрии и Швейцарии и считается одним из выдающихся немецкоязычных актеров. Звездой советского кино была Наталья Андрейченко. В 1989 году них родилась дочь Настя (на фото справа). Она носит фамилию Шелл. Но медийную известность приобрела, увы, не как актриса.

• Отцы и дети из актерских династий

  По стопам родителей

  На генетику нельзя полагаться полностью, но она помогает пробиться к успеху. В современной России многие дети из актерских семей идут по стопам своих известных родителей. Так, Елизавета Боярская последовала примеру своего звездного папы и прочих одаренных актерским талантом родственников.

  Автор: Элла Володина

_________________________

Хотите читать нас регулярно? Подписывайтесь на наши VK-сообщества «DW на русском» и «DW Учеба и работа» и на Telegram-канал «Что там у немцев?» или читайте нас в WhatsApp

Детская психология и помощь при проблемах воспитания детей

Детская психология и помощь при проблемах воспитания детей

В центре Гранат есть специалисты по детской психотерапии. Призываем Вас ознакомиться с наиболее распространенными трудностями, с которыми сталкиваются дети и их родители.

Проблема депрессии у подростков

Синдром дефицита внимания и гиперактивности у детей

Психология ребенка. Помощь детского психотерапевта

В развитии детей психологи устанавливают ряд этапов, то есть периодизацию развития психики ребенка. Родителям важно знать особенности периодизации, иметь возможность обратиться за помощью психолога и психотерапевта в случае каких-либо трудностей в воспитании.

Проблемы психологического развития от 0 до 3-х лет Проблемы психологического развития от 4 до 6 лет Проблемы психологического развития от 7 до 11 лет Проблемы психологического развития от 12 до 18 лет

Когда надо обращаться к детскому психологу?

Ответ здесь предельно прост: это необходимо делать по мере возникшей необходимости. Если изменилось поведение ребенка или изменились отношения между ним и родителями, снизилась успеваемость, появились агрессия, конфликтность, разногласия с родителями по морально-нравственным принципам – все это является показанием для обращения к психологу. И еще сам по себе подростковый возраст не всегда, но часто является поводом для обращения к такому специалисту. И делать это лучше как можно раньше, когда есть еще какие-то добрые отношения, без непреодолимой пропасти между родителями и детьми. Правда, надо помнить, что психолог не волшебник, и работать придется всем, а прежде всего – родителям. Насколько родители готовы воспринимать своего ребенка как отдельную личность, а не просто как свое продолжение? Надо давать возможность ребенку самому делать свой выбор в дружбе, учебе, профессии и набивать собственные «шишки», приучая к ответственности, а не кидаться по первому зову исполнять любое желание, тем самым упорно лишая ребенка возможности добиться чего-то самому.

…Взрослые гораздо больше похожи на детей, чем те на взрослых. Для многих детей грузовик – это «большая машина». Они долго не могут понять, что грузовик устроен для перевозки товаров, а обыкновенная легковая машина – для перевозки людей. Точно так же для многих взрослых ребенок – это «маленький взрослый». Они не понимают, что у ребенка другие проблемы, нежели у них.

Психотерапия детей и подростков требует особой профессиональной подготовки специалиста, а также ответственности и последовательности родителей. Eсли у вас есть малейшие сомнения по поводу психологического здоровья своего ребенка, необходимо обратиться к детскому психотерапевту

Чем же ребенок отличается от взрослого? Своей беспомощностью. По мере взросления он становится менее беспомощным, но по-прежнему зависит от родителей, которые должны научить его, как «делать то, не делать это». Взрослым требуется много лет опыта, чтобы уточнить свои образы и представления о «правильной жизни», и даже после этого они бывают не очень последовательны в своих поступках. У ребенка же такого опыта нет, и пока он учится, его родители должны проявлять немалую выдержку и терпение. Например, если родители недооценивает трудностей ребенка и не объясняют ему разные вещи настолько ясно, чтобы избежать недоразумений, то наказание может потерять для ребенка всякий смысл. И если это повторяется раз за разом, ребенок в конце концов уже и не пытается быть хорошим и ведет себя, как ему вздумается, поскольку чувствует, что ему так никогда и не понять, чего же на самом деле от него хотят. Ребенок может прийти к выводу, что наказания – нечто вроде непредсказуемых «актов Провидения», периодически поражающих его независимо от поступков. Тем не менее, наказания вызывают у него обиду, и он может совершать дурные поступки, чтобы отомстить родителям.

Еще пример. Взрослому с определенной степенью достоверности известно, что при нормальных условиях и в надлежащее время он сможет, например, поесть. У ребенка же такой уверенности может и не быть, поскольку он не знает, что для этого требуется от него, он знает только, что все зависит от родителей. У ребенка вскоре создается представление, что первая гарантия безопасности и свободы от испуга или голода состоит в том, чтобы родители его любили, и для получения этой любви он начинает предпринимать все более изощренные усилия. Если ребенок не уверен в родительской любви – главным образом, материнской, – он становится беспокойным, пугливым, плаксивым.

Если мать делает вещи, которые ребенок не может понять по малолетству, это может психически травмировать его, как бы ясно ни понимала свои действия мать. Если, например, ей приходится прервать кормление, чтобы позаботиться о его больном отце, и если она при этом не приласкает ребенка, это может точно так же испугать его, как если бы мать его бросила, не желая о нем заботиться. Запуганный ребенок несчастен и особенно труден в воспитании. Когда он видит возможность отомстить за какой-нибудь испуг, вроде описанного выше, то он воспользуется этой возможностью, будьте уверены. Он не способен мыслить достаточно ясно, чтобы понять, что такое поведение может принести ему больше вреда, чем пользы.

Вот почему психотерапия детей и подростков требует особой профессиональной подготовки специалиста, занимающегося ее проведением, а также ответственности и последовательности родителей, не принимающих старого и до поры удобного для многих принципа – «пустяки, с годами пройдет». Не стоит обманывать себя таким образом – если у вас есть малейшие сомнения по поводу психологического здоровья своего ребенка, надо обратиться к детскому психотерапевту. И чем раньше, тем лучше!..

Роль родителей в психологическом развитии детей

Аннотация

В этой статье рассматриваются три основных способа влияния родителей на детей: прямое взаимодействие, идентификация и передача семейных историй. Это эссе обобщает некоторые соответствующие эмпирические данные в поддержку этого утверждения и описывает работу других механизмов, которые также способствуют развитию ребенка.

Профиль когнитивных способностей, убеждений, этических ценностей, защитных механизмов и ярких эмоциональных настроений, характеризующих каждого ребенка на каждой стадии развития, является результатом различных влияний, действующих сложным образом.Большинство студентов, изучающих человеческое развитие, согласны с тем, что к наиболее важным детерминантам различных профилей относятся: 1) унаследованные физиологические закономерности, называемые качествами темперамента, 2) родительские обычаи и личность, 3) качество посещаемых школ, 4) отношения со сверстниками, 5) порядковое положение в семье и, наконец, 6) историческая эпоха, в которой проходит позднее детство и ранняя юность. ¹ Каждый из этих факторов оказывает основное влияние только на некоторые компоненты психологического профиля и обычно наиболее эффективен в определенные возрастные периоды.Например, качество социальных отношений со сверстниками влияет в первую очередь на убеждения ребенка о его / ее приемлемости для других и оказывает основное влияние после поступления в школу. ² Напротив, родительские разговоры с ребенком, особенно называние незнакомых предметов, влияют на будущие вербальные способности ребенка и имеют максимальный эффект в течение первых 6 лет жизни. ³

Текущие дискуссии о последствиях родительской практики, будь то в средствах массовой информации или в профессиональных журналах, отдают предпочтение одной из двух позиций.Один наделяет родительские факторы основополагающей силой; другой сводит к минимуму семью. Сторонники теории привязанности, например, предполагают, что отношения, установившиеся между младенцем и его опекунами в течение первых двух лет жизни, оказывают постоянное влияние на будущее ребенка. ⁴ Но в недавней книге Харриса « The Nurture Assurance » делается противоположное утверждение, в котором утверждается, что родители практически не имеют постоянного влияния на будущую личность своего ребенка. ⁵ Хотя теоретики привязанности занимают слишком твердую позицию, я поддерживаю большинство ученых, занимающихся вопросами развития, которые, не соглашаясь с Харрисом, считают, что родители действительно влияют на психологический рост их ребенка.В этой статье кратко излагается то, что большинство ученых в области развития считают основным влиянием родителей на детей.

Однако важно понимать, что некоторые из этих эффектов трудно измерить количественно, и в результате ученые, работающие в этой области, оказываются между двумя противоположными императивами. С одной стороны, они признают, что выводы должны основываться на эмпирических данных; если у вас нет достоверных измерений, следует проявлять осторожность. С другой стороны, исследователи также признают ошибку присуждения значения только утверждениям, основанным на объективных измерениях.Поскольку нынешний Zeitgeist более позитивистский, чем он был полвека назад, современные ученые обычно игнорируют важные причинные условия, которые неуловимы по своему выражению.

ВЛИЯНИЕ РОДИТЕЛЕЙ: ПРЯМОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

Родители могут влиять на своих детей с помощью как минимум трех различных механизмов. Самый очевидный и самый простой, который можно представить и измерить, связан с последствиями прямого взаимодействия с ребенком, которые могут быть записаны на пленку.Например, мать хвалит трехлетнего ребенка за правильное питание, отец угрожает лишением привилегии из-за того, что ребенок отказывается ложиться спать, родитель называет незнакомое животное в книжке с картинками. Эти повседневные события, которые включают вознаграждение за желаемые действия, наказание за нежелательные и передачу знаний от родителей к ребенку, имеют кумулятивный эффект. Неспособность дисциплинировать акты непослушания и / или агрессии коррелирует с асоциальным поведением детей. ⁶ Проявление интереса к деятельности маленького ребенка коррелирует с более высоким уровнем отзывчивости у ребенка. ⁷

Однако эти эффекты первого порядка могут иметь последствия второго порядка, которые проявляются в более позднем возрасте. Семилетняя девочка с более обширным словарным запасом, чем ее сверстники, поскольку ее родители поощряли языковое развитие на 5 лет раньше, будет легче справляться с задачами начальных классов и, как следствие, будет воспринимать себя более компетентной, чем ее сверстники. Эта вера, вероятно, придаст ей смелости сопротивляться доминированию со стороны других и, возможно, мотивирует приступить к необычно сложным задачам.Семилетний ребенок, которого раньше не наказывали за агрессивное поведение или у которого были жестокие или чрезмерно назойливые родители, скорее всего, будет агрессивным со сверстниками. В результате эти дети провоцируют отторжение сверстников и в конечном итоге начинают сомневаться в их приемлемости для других. ^8–10

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ

Эмоциональная идентификация с одним или обоими родителями представляет собой второй, совершенно иной способ воздействия семьи на детей. К возрасту от 4 до 5 лет дети бессознательно верят, что некоторые атрибуты их родителей являются частью их собственного репертуара, даже несмотря на то, что это убеждение может не иметь объективных оснований. ¹¹ Девочка, мать которой боится штормов и крупных животных, склонна предположить, что она тоже боится этих опасных событий; девушка с относительно бесстрашной матерью придет к противоположному выводу. Кроме того, дети опосредованно участвуют в некоторых переживаниях, которые происходят с родителями, с которыми они отождествляются. Например, мальчику, чей отец пользуется популярностью у друзей и родственников, будет легче сделать вывод, что он тоже обладает качествами, которые делают его приемлемым для других.

Чем более характерны черты, общие для ребенка и родителя, тем сильнее отождествление первого со вторым. Высокий, худой отец с рыжими волосами и веснушками, при прочих равных, вызовет более сильную идентификацию у сына с этими четырьмя чертами, чем у сына, который невысокий, пухлый, шатен и не имеет веснушек. ¹ Вот почему многие члены групп меньшинств, обладающие отличительными чертами, имеют сильную идентификацию; например, белые в Южной Африке сильнее идентифицируются со своей этнической группой, чем белые в Соединенных Штатах.

Дети также могут идентифицировать себя с классом, этнической или религиозной группой, к которой принадлежит их семья, и часто чувствуют необходимость уважать идентификацию. Невыполнение этого требования означает нарушение принципа когнитивной согласованности между этическим стандартом и действием и, как следствие, чувство неуверенности. Некоторые подростки, у которых групповая идентификация вызывает тревогу, могут попытаться минимизировать основания для предполагаемого сходства; поэтому некоторые евреи меняют фамилию, некоторые мексиканцы пытаются осветлить свою кожу, а некоторые афроамериканцы выпрямляют волосы.

Важность идентификации для развития личности означает, что важны личность, таланты и характер родителей, как они воспринимаются ребенком. Когда содержание родительских вознаграждений и наказаний соответствует образу взрослого как образцу для подражания, содержание взрослой социализации усиливается. Ребенок, которого за интеллектуальную компетентность хвалят родители, читающие книги и проявляющие любопытство к миру, с большей вероятностью будет ценить интеллектуальные занятия, чем ребенок, родители которого хвалят академические успехи, но не проявляют никакого интереса к интеллектуальной компетентности в своей личной жизни.Дети склонны уважать то, что делают родители, а не то, что они говорят.

Силу идентификации можно увидеть в устойчивой связи между уровнем образования родителей, который является хорошим показателем социального класса семьи, и многими психологическими результатами, включая уровень успеваемости в школе, частоту агрессивного поведения, и отношение к власти. ¹² Психологические различия между молодыми людьми, рожденными от выпускников колледжей, по сравнению с теми, кто родился от родителей, которые никогда не заканчивали среднюю школу, не могут быть полностью объяснены в результате прямого взаимодействия между родителями и детьми.Эти психологические продукты также включают идентификацию ребенка с социальным классом семьи. Характеристики, определяющие социальный класс, в отличие от этнической принадлежности, включают место проживания, природу района и материальные ценности. Но поскольку большинство родителей не напоминают своим детям об их социальном классе, а признаки положения семьи в социальном классе могут быть незаметными, открытие ребенком класса семьи концептуально сложнее, чем определение его / ее пола или этнической принадлежности, и обычно не формулируется раньше. 7 лет.

Доля экономически неблагополучных семей в конкретном регионе повлияет на силу идентификации ребенка. Понимание того, кто богат, а кто нет, наиболее характерно для таких обществ, как наше, где материальное богатство сильно различается. Абсолютная бедность не приводит к однозначным психологическим результатам, но многие предсказуемые результаты вытекают из веры в то, что одна семья находится в более благоприятном или неблагоприятном положении по сравнению с другими. Поскольку многие американцы считают, что упорный труд и интеллект — это все, что необходимо для обретения богатства, которое в этом столетии стало определяющей чертой личной ценности, класс имеет больший потенциал позора в Америке, чем во многих странах мира. мир.Десятилетние дети, которые идентифицируют себя со своими относительно бедными семьями, уязвимы для чувства стыда или психологической бессилия, если они задаются вопросом, объясняется ли статус их семьи тем фактом, что их родители были ленивыми или некомпетентными. Литературный критик Фрэнк Кермоуд, рожденный в семье бедных родителей, однажды признался, что чувствует себя посторонним: «Мне кажется, что я неплохо выгляжу со стороны, но не нахожусь на равных». ¹³ Поскольку идентификация с бедной семьей может вызвать тревогу, стыд или гнев, она может представлять собой хронический психологический стресс, который может способствовать ухудшению здоровья экономически обездоленных слоев населения. ¹⁴

Оказалось, что собрать объективные доказательства, необходимые для несомненного подтверждения истинности этих заявлений об идентификации, сложно из-за недостаточно чувствительных процедур. Однако некоторые свидетельства подтверждают это утверждение. В одном неопубликованном исследовании, проведенном в моей лаборатории, белые старшеклассники, все с хорошими оценками, которые происходили из семей среднего или рабочего класса в районе Бостона, пришли в лабораторию Гарвардского университета, чтобы пройти собеседование и оценить автономное функционирование. .Подростки из рабочего класса были более сдержанными в общении с женщиной-экзаменатором. Вдобавок молодежь из рабочего класса имела большую власть в низкочастотном диапазоне сердечного спектра. Этот второй факт подразумевает усиление симпатического тона барорецепторного рефлекса, что, возможно, связано с большим опасением в контексте, символизирующем достаток и привилегию.

СЕМЕЙНЫЕ ИСТОРИИ

Третий механизм влияния семьи связан с идентификацией, но носит более символический характер.Некоторые родители рассказывают своим детям истории о родственниках — дядях, тетях, бабушках и дедушках, двоюродных братьях, — которые были или становятся особенно успешными в какой-то области. Возможно, дядя сделал важное открытие, накопил богатство, совершил мужественный поступок, был талантливым спортсменом, писателем или уважаемым государственным чиновником. Ребенок, вероятно, почувствует гордость, услышав эти истории, поскольку подразумевается, что, если он или она имеет биологическое родство с этим важным членом семьи, ребенок тоже должен обладать некоторыми замечательными характеристиками.Джордж Хоманс, влиятельный социолог из Гарварда, отметил в мемуарах, написанных незадолго до своей смерти, что он справился со своей детской тревогой по поводу плохих оценок в школе и непопулярности среди сверстников, напомнив себе, что он может проследить свою родословную до Джона Адамса. ¹⁵ Описание отца Чарльзом Дарвином сияет трепетом перед умом, симпатией, добротой и деловым чутьем его отца. ¹⁶ Дарвин знал о наследовании психологических особенностей благодаря своему знакомству с заводчиками животных и, возможно, чувствовал, что его познавательные таланты неизбежны, учитывая выдающееся положение его семьи.

Прямое взаимодействие, идентификация и знание достижений членов семьи — три важных способа влияния семьи на детей. Первый механизм оказывает наибольшее влияние на интеллектуальное развитие и черты характера, особенно на контроль агрессии и мотивацию к достижениям. Второй и третий механизмы, идентификация и семейные мифы, имеют большее влияние на уверенность ребенка или сомнения в его / ее талантах и, следовательно, на ожидания ребенка в отношении будущих успехов или неудач.

ПОКАЗАТЕЛИ СЕМЕЙНОЙ ЗНАЧИМОСТИ

Убедительный источник поддержки значимости семейного опыта обнаруживается в последующих исследованиях маленьких детей, которые пережили серьезные лишения, обычно в результате войны, и позже были усыновлены воспитывающими семьями. Многие из сирот, рожденных в результате Второй мировой войны и корейского конфликта, которые в ранние годы были чрезвычайно хрупкими привязанностями к любому воспитателю, после усыновления любящими приемными родителями, казалось, хорошо развивались. ^{17,, 18} Совсем недавно группа детей, которые провели первый год в лишении свободы в приютах в Румынии, была усыновлена ​​воспитанными британскими родителями.Когда они прибыли в Лондон, они были истощенными и психологически отсталыми, как и следовало ожидать, учитывая их суровый опыт. Однако, когда они были оценены несколько лет спустя, после усыновления родителями из среднего класса, большинство, хотя и не все, по своему интеллектуальному профилю были схожи со средним британским ребенком (Майкл Раттер, личное сообщение, 1998).

Исследование 13 624 семей, проживающих в 10 разных городах, особенно убедительно демонстрирует важность семьи.Дети, которых наблюдали в младенчестве и снова в 3-летнем возрасте, испытали различные формы раннего ухода. Некоторые из них находились в детских садах, некоторые — в семейных детских садах, а некоторые воспитывались только дома. Форма ухода вне дома мало повлияла на распространенность проблем с самоконтролем, комплаентностью и асоциальным поведением; Различия между семьями были решающим фактором различий в этих психологических чертах. ¹⁹

ДРУГИЕ ВЛИЯНИЯ НА РАЗВИТИЕ РЕБЕНКА

Хотя эмпирические данные подтверждают, что поведение и личностные черты родителей влияют на таланты, мотивацию, академическую успеваемость и социальное поведение ребенка, ²⁰ их влияние является частью более широкой сети условий, которые включает в себя унаследованные предубеждения темперамента, порядковое положение, социальный класс, этническую принадлежность, качество дружбы со сверстниками и историческую эпоху, в которой проходит юность.Важность темперамента видна в продольном исследовании большой группы здоровых детей. Примерно 20% этих здоровых младенцев унаследовали темперамент, который проявлялся в 4-месячном возрасте в высоком уровне двигательной активности и раздражительности к незнакомой стимуляции. ²¹ Приблизительно одна треть этих младенцев, называемых высокореактивными, были застенчивы и боялись незнакомых людей и условий в дошкольном возрасте, и примерно у четверти детей, вероятно, разовьются тревожные симптомы в возрасте 7 лет. ²² Хотя только 20% младенцев с высокой реактивностью были постоянно застенчивыми и боязливыми в возрасте от 14 месяцев до 8 лет, редко когда ребенок с высокой реактивностью становился неизменно смелым и экстравертированным ребенком.

Влияние порядкового положения подтверждается тем фактом, что с учетом социального класса первенцы получают более высокие оценки и чаще выступают в качестве прощальных слов в средней школе, чем дети, родившиеся позднее. ²³

Влияние исторической эпохи обнаруживается в исследовании когорты американцев, которым было от 10 до 20 лет во время экономической депрессии в Америке с 1930 по 1940 год.Большая часть этих американских подростков, которым сейчас исполнилось седьмое десятилетие, накопили больше денег, чем поколение до или после, и вели свою жизнь с мучительной заботой о финансовых потерях. ²⁴

Протест против войны во Вьетнаме в конце 1960-х также затронул большое количество привилегированных подростков, которые выступили против ценностей установленной власти. Студенты колледжа захватили административные здания или общих сексуальных партнеров в неотапливаемых коммунальных домах.Молодежь средней школы демонстративно покинула свои классы, протестуя против войны, и им это сошло с рук. Для 16-летнего подростка непросто нарушить правила власти и избежать наказания. Для многих молодых людей такой опыт подорвал тенденцию беспокоиться о том, что придет на работу в 10:00 вместо 9 утра и уйдет в 4 вместо 5. Многие из этих молодых людей из среднего класса игнорировали власть, потому что они оказались родился в течение короткого периода, когда сегменты американского общества не знали, какие действия законны.Когда история вырывает дыру в ткани согласованных предположений, разум летит сквозь нее в пространство, свободное от седых мифов, чтобы изобрести новую концепцию «я», этики и общества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Влияние этих внесемейных факторов предполагает, что правильнее утверждать, что родительские качества влияют на психологический профиль ребенка, чем делать вывод о том, что семейные условия определяют конкретный результат. Надежная привязанность младенца к родителю не гарантирует благоприятного исхода и не защищает ребенка от психологических проблем в дальнейшей жизни, но надежная привязанность, вероятно, ограничивает вероятность рождения взрослого бездомного.Врачам знакома такая форма сдержанного заключения. Хроническая инфекция среднего уха в течение первых 2 лет жизни не всегда приводит к задержке речевого развития, но может внести небольшой вклад в это явление.

Элеонора Маккоби, коллега и выдающийся психолог в области развития, написала, что влияние родительских практик на личность ребенка нельзя рассматривать изолированно. Каждое поведение родителей или их личностные черты являются частью сложной системы, которая в некоторых отношениях уникальна для каждого отношения родитель-ребенок. ²⁵

Этот вывод по сути не отличается от большинства обобщений о сложных природных явлениях, включая появление или исчезновение видов или продолжительность инфекционной эпидемии. Правильная концептуальная позиция — это сдержанность резких догм, которые заявляют, что либо семья не имеет значения, либо представляет собой единственные важные условия.

ССЫЛКИ

1. ↵

   Каган Дж. Три соблазнительных идеи. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета; 1998

2. ↵
3. ↵
4. ↵

   Sroufe LA.Социально-эмоциональное развитие. В кн .: Osofsky J, ed. Справочник по развитию младенцев . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Уайли; 1979; pp 462–516

5. ↵

   Harris JR. Успенский собор . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса; 1998

6. ↵

   Coie JD, Dodge KA. Агрессивность и антиобщественное поведение. В: Эйзенберг Н., Дэймон В., ред. Справочник по детской психологии . 5-е изд. Том 3. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Wiley. 1998; 779–862

7. ↵
8. ↵
9. ↵
10. ↵
11. ↵

    Каган Дж. Природа ребенка . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги; 1984

12. ↵
13. ↵

    Kermode F. Без права собственности . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Жиру; 1995

14. ↵
15. ↵

    Homans GC. Я чувствую себя . Нью-Брансуик, Нью-Джерси: Книги транзакций; 1984

16. ↵

    Дарвин К. Автобиография Чарльза Дарвина . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Нортон; 1958

17. ↵
18. ↵
19. ↵
20. ↵

    Радке-Ярроу М. Дети депрессивных матерей . Нью-Йорк, Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета; 1998

21. ↵

    Каган Дж. Пророчество Галена . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги; 1994

22. ↵

    Каган Дж., Снидман Н., Центнер М., Петерсон Э. Младенческий темперамент и тревожные симптомы у детей школьного возраста. Dev Psychopathol. В печати

23. ↵
24. ↵

    Elder GH. Дети Великой депрессии . Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета; 1974

25. ↵

    Maccoby EE, Martin JA.Социализация в контексте семьи: взаимодействие родителей и детей. В: Heatherington EM, ed. Справочник по детской психологии 4-е изд. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Джон Вили; 1983; 1–101

• Copyright © 1999 Американская академия педиатрии

Что такое детская психология и почему это важно?

Знакомство с вашим ребенком по мере его развития может быть одним из самых приятных моментов в родительской жизни. Изучение того, как ваш ребенок смотрит на мир, обучение вашего ребенка новым навыкам и наставничество, когда он переживает большие новые чувства и изменения, — все это часть того, чтобы быть родителем, но это нелегко.

По мере развития ваш ребенок проходит через прогрессивные стадии развития, от рождения до взрослого возраста. Факторы окружающей среды, генетические и культурные факторы могут влиять на развитие ребенка и на то, как быстро он переходит от одной стадии к другой. Детям сложно объяснить, что они переживают, не говоря уже о том, чтобы анализировать свои чувства. Вот где детская психология может помочь дать вам очень важную и ценную информацию.

Что такое детская психология?

Детская психология — это исследование подсознательного и осознанного развития ребенка.Детские психологи наблюдают, как ребенок взаимодействует со своими родителями, собой и миром, чтобы понять его умственное развитие.

Почему это важно?

Все хотят, чтобы их ребенок развивался здоровым образом, но не всегда ясно, является ли поведение ребенка признаком нормальной стадии развития или признаком отклонения от нормы. Детские психологи могут помочь вам понять разницу. Понимание нормальных и ненормальных психологических паттернов ребенка может помочь родителям понять, как лучше всего общаться и общаться со своим ребенком, научить своего ребенка механизмам совладания с эмоциями и помочь его ребенку прогрессировать и преуспевать на каждой новой стадии развития.

Детские психологи также могут выявлять ненормальное поведение на раннем этапе, помогать обнаруживать корень общих поведенческих проблем, таких как проблемы с обучением, гиперактивность или тревожность, и помогать детям справляться с травмами в раннем детстве. Они также могут помочь предотвратить, оценить и диагностировать задержки в развитии или аномалии, такие как аутизм.

Детская психология изучает взаимодействие нескольких основных областей развития:

Физическое развитие

Физическое развитие детей обычно представляет собой предсказуемую последовательность событий.Ваш ребенок поднимает голову, переворачивается, ползет, ходит и бежит именно в таком порядке. Ваш детский психолог может помочь вашему педиатру наблюдать за физическим развитием вашего ребенка и выявить какие-либо отклонения, которые могут указывать на отклонения в развитии. Детские психологи будут наблюдать за продвижением вашего ребенка к этапам развития, чтобы убедиться, что ваш ребенок физически развивается нормально. Значительные задержки в физическом развитии могут выявить другие основные проблемы развития, которые затем можно будет решить на ранней стадии.

Когнитивное развитие

Медицинское понимание когнитивного развития детей сильно изменилось за последние годы. Теперь мы знаем, что даже новорожденные младенцы осознают свое окружение и интересуются им еще до того, как у них есть язык, чтобы это выразить.

Когнитивное развитие относится к интеллектуальному обучению и мыслительным процессам ребенка. Он включает в себя наблюдение и понимание окружающего мира, изучение языка, память, принятие решений, решение проблем, то, как ребенок использует свое воображение и как ребенок использует основные рассуждения.На все эти факторы влияет генетика ребенка и окружающая среда.

Эмоциональное (социальное) развитие

Эмоциональное и социальное развитие глубоко взаимосвязаны. Эмоциональное развитие относится к тому, как ребенок чувствует, понимает и выражает свои эмоции. Эмоциональное развитие у очень маленьких детей выражается в выражении основных эмоций, таких как страх, радость, гнев и печаль. По мере развития ребенка возникают более сложные эмоции, такие как уверенность, надежда, вина и гордость.Эмоциональное развитие также включает способность ребенка чувствовать и понимать эмоции других людей через сочувствие. Многим детям сложно научиться правильно регулировать и выражать эмоции. Если помочь детям понять свои эмоции на раннем этапе, это может оказать сильное влияние на их нынешнее и будущее эмоциональное развитие. Детский психолог может помочь вашему ребенку понять и выразить свои эмоции здоровым и позитивным образом.

Эмоциональное развитие оказывает большое влияние на социальное развитие.Это правда, потому что то, как ребенок чувствует, понимает и выражает свои чувства, напрямую влияет на то, как он взаимодействует с другими людьми. Социальное развитие — это то, как ребенок развивает ценности, осведомленность и социальные навыки, необходимые для общения с окружающими его людьми; их родители, сверстники, авторитеты и животные. Ранние отношения ребенка могут иметь огромное влияние на развитие соответствующих его возрасту социальных навыков. Доверие, дружба, управление конфликтами и уважение к власти — примеры социального развития.

Детская психология В WWMG

Детская психология — важная отрасль здоровья семьи. Это дает родителям ресурсы, чтобы помочь своим детям продвигаться по стадиям развития, и дает врачам более глубокий взгляд на психическое здоровье и возможные проблемы, с которыми может столкнуться ребенок в связи с обучением, социальными различиями или задержками в развитии.

Детская психология не должна быть реактивной мерой. Сделайте это частью вашего активного семейного плана здоровья сегодня, связавшись с нами по телефону 425-259-1366 по поводу посещения детского психолога в WWMG.

Связи между депрессией у родителей и родителей, здоровьем ребенка и психологическим функционированием ребенка — депрессия у родителей, воспитания детей и детей

Исследователи предоставили множество данных о психологическом и физическом здоровье детей, родители которых страдают депрессией. Понятно, что большое внимание уделяется риску развития депрессии у детей. Эти результаты рассматриваются в этом разделе с выделением репрезентативной работы. Исследователи также расширили круг психологических исходов, изучаемых у детей депрессивных родителей, включив в него другие аспекты психопатологии, включая другие интернализующие расстройства, а также экстернализующие расстройства.Другие аспекты психологического функционирования, некоторые из которых сами могут быть предвестниками развития, уязвимостями или ранними признаками расстройства, также включены в этот обзор. Точно так же конструкции, связанные с физическим здоровьем, включают данные о здоровье или болезни, а также о получении детьми обычной медицинской помощи, безопасности дома и росте. Хотя всесторонний обзор этой литературы выходит за рамки данного проекта, мы представляем репрезентативные результаты и обзор выводов, которые можно сделать.

Ограничения, проистекающие из пробелов в исследованиях

Для каждого аспекта функционирования детей, который мы исследовали в связи с депрессией у родителей, мы рассмотрели не только доказательства наличия ассоциаций, но и любые доказательства для модераторов и посредников этих ассоциаций.

Как описано в главе 2, модераторы указывают, для кого и при каких условиях ассоциации сильнее или слабее. В литературе о детях родителей, страдающих депрессией, наиболее часто изучаемыми модераторами являются хроничность, тяжесть и время наступления родительской депрессии, сопутствующие заболевания с родительской депрессией, а также роль семьи и более широкого социального контекста, особенно стресс и социальная поддержка.Каждый из них по отдельности и в сочетании может усилить или защитить детей от рисков, связанных с депрессией у родителей. Эмпирическая поддержка модераторов предоставляет информацию для нацеливания вмешательств на подгруппы детей депрессивных родителей, выявляя тех, кто подвергается еще большему риску отрицательных результатов по сравнению с другими, у которых также есть родитель с депрессией. Другой потенциальный модератор, который вызвал интерес, — это пол ребенка, и, когда депрессия у обоих родителей была изучена, соответствие между полом родителя с депрессией и полом ребенка.Однако в большинстве исследований не сообщалось о половых различиях, и, как уже было изучено, несколько исследований включали депрессию у отцов. Результаты этих исследований половых различий включаются в это обсуждение, когда они доступны. Наконец, хотя теория и связанные с ней исследования предполагают, что здоровый и доступный второй родитель может смягчить влияние депрессии у одного из родителей на функционирование ребенка, было обнаружено несколько исследований, подтверждающих такую ​​умеренность.

Посредники представляют особый интерес, потому что они раскрывают механизмы, посредством которых депрессия у родителей становится связанной с результатами у детей, с последствиями для профилактических вмешательств.Как показано в, модель Гудмана и Готлиба (1999) определила наиболее эмпирически и теоретически обоснованные медиаторы того, как депрессия у родителей влияет на детей. Это воспитание детей, генетика, пренатальные факторы (если у матери во время беременности была депрессия) и стресс. Эмпирическая поддержка медиаторов, если они предшествуют вызывающим озабоченность исходам, предоставляет информацию, необходимую для разработки вмешательств, так как можно было бы получить поддержку для нацеливания на выявленные механизмы в интервенционном эксперименте (Kraemer et al., 2001). Например, исследование, показывающее, что депрессия у родителей связана со снижением родительских навыков и что снижение родительских навыков, по крайней мере, частично объясняет связь между депрессией и неблагоприятными исходами у детей, предполагает, что вмешательства, направленные на улучшение этих родительских навыков, принесут пользу детям. Что касается генетики, существует явный генетический риск депрессии, о чем говорилось в главе 3. Таким образом, по крайней мере, часть связей, обнаруженных между депрессией у родителей и психологическим функционированием детей, будет объяснена генетикой.Однако выводы о наследственности как посреднике зависят от исследований с генетически обоснованным дизайном, таких как исследования близнецов или усыновлений, или исследования, проверяющие посредническую роль молекулярной генетики, то есть конкретной генетической аномалии.

РИСУНОК 4-1

Интегративная модель передачи риска детям матерей с депрессией. ИСТОЧНИК: Перепечатано с разрешения из Goodman and Gotlib (1999). Авторское право (1999) Американской психологической ассоциации.

Таким образом, знание как модераторов, так и посредников имеет четкое и прямое значение для профилактики, как было описано в хорошо написанных статьях, которые включают отчет Института медицины о профилактике психических расстройств (1994).Несмотря на эти веские причины для определения посредников и модераторов, наш обзор показал, что в большинстве исследований результатов не использовались исследования, которые позволяли бы идентифицировать модераторов или посредников. Таким образом, наши возможности делать выводы по этим важным вопросам ограничены.

Еще одним важным фактором при оценке этой литературы является перспектива развития, как указано в главе 2. То есть важно учитывать нормативные достижения в развитии, ожидаемые от детей в возрасте, в котором также изучаются последствия родительской депрессии. как во время предыдущих облучений ребенка, если таковые были.Это особенно важно с учетом фактора риска родительской депрессии, учитывая, что депрессия является эпизодическим расстройством. Еще один аспект перспективы развития заключается в том, что у детей, матери которых находятся в депрессивном состоянии, могут быть матери, которые находились в депрессивном состоянии во время беременности, и, таким образом, они также подвергались воздействию во время внутриутробного развития. Аннатальная депрессия у матери и часто сопровождающая ее высокие уровни стресса могут быть стрессом в раннем детстве, который изменяет процессы развития, связанные с более поздним функционированием оси гипоталамус-гипофиз-надпочечники (HPA), что может привести к дисрегуляции систем реакции на стресс, которые были идентифицированы как уязвимые для депрессия (Heim, Plotsky, Nemeroff, 2004; Kammerer, Taylor, and Glover, 2006).

Как и в случае ограничений, связанных со знанием модераторов и посредников, литература также ограничена в своих возможностях делать выводы с точки зрения развития. Большинство изученных результатов являются поперечными (и депрессия родителя, и функционирование ребенка изучались одновременно), а не продольными (изучение депрессии родителя и функционирования ребенка два или более раз, чтобы увидеть, не изменится ли депрессия с течением времени). (например, увеличение уровня депрессивных симптомов, объясняют изменения в функционировании ребенка, например, возникновение психологических проблем).Таким образом, большая часть знаний касается конкретных результатов, связанных с сопутствующей депрессией у матерей в определенном детском возрасте (например, 4-летних детей матерей, которые в это время находятся в депрессии). Нам меньше известно о динамике последствий для детей, подвергшихся воздействию в определенное время, с учетом возраста ребенка, когда он впервые столкнулся с депрессией у родителя (в том числе потенциально внутриутробно), а также хроники и моделей рецидивов родительской депрессии. Последний вопрос усложняется тем, что депрессия является повторяющейся, и вероятность того, что корреляты депрессии, которые имеют значение для детей (особенно стрессоры и родительские качества), могут или не могут изменяться в зависимости от течения болезни (эпизод или выздоровление).Также важно учитывать транзактный характер воспитания детей, поскольку как родительская депрессия, так и функционирование ребенка продолжают влиять друг на друга непрерывным циклическим образом на протяжении всего развития (Elgar et al., 2004; Sameroff, 1975). В этом обзоре мы представляем сводку того, что известно не только из поперечных исследований, но также из продольных исследований и из исследований, которые включают показатели депрессии во время беременности.

Еще одним ограничением в литературе является то, что подавляющее большинство исследований родительской депрессии посвящено депрессии у матерей, а не у отцов.Тем не менее, мы рассмотрели скудную литературу о депрессии у отцов. Мы также сообщаем о метаанализе Коннелла и Гудмана (2002), в котором мы обнаружили, что, хотя было показано, что депрессия как у матери, так и у отца влияет на психологическое функционирование детей, проблемы как интернализации, так и экстернализации у детей более тесно связаны с депрессией у детей. матери, чем с депрессией у отцов.

Для некоторых детей основным попечителем является бабушка. Таким образом, важно понять распространенность депрессии у бабушек или дедушек, которые заботятся о своих внуках, влияние депрессии у бабушек и дедушек на их внуков, модераторов этих ассоциаций, а также роль родительских качеств и других посредников в этих ассоциациях.Комитет нашел очень мало исследований, посвященных этим вопросам. Выводы о детях, воспитываемых бабушками и дедушками, также осложняются часто стрессовыми обстоятельствами, которые приводят к такой организации ухода, такими как отсутствие отца, употребление наркотиков матерью или заключение в тюрьму, высокий стресс и низкий уровень поддержки, подверженность травмам и пренебрежение (Грегори, Смит , и Palmieri, 2007). Учитывая эти дополнительные осложнения и недостаток литературы, мы решили не проводить всесторонний анализ депрессии у бабушек и дедушек, которые являются основными лицами, осуществляющими уход.Однако, учитывая участившуюся частоту таких семейных соглашений, этот недостаток исследований представляет собой серьезный пробел в исследованиях.

Одна из проблем, поднятых в этой литературе, заключается в том, что часто мать является репортером как о своей собственной депрессии, так и о последствиях для ребенка (Kraemer et al., 2003). Это особенно вызывает вопросы, учитывая, что можно заподозрить, что депрессия может негативно повлиять на восприятие матери. Мы приняли к сведению полезные статьи Рихтерса о том, что депрессия влияет на отчеты матерей о своих детях (Richters, 1992).Наш обзор показывает, что исследователи с хорошо спланированными исследованиями, посвященными этому вопросу, продолжают находить незначительную или умеренную поддержку связи между более высокими уровнями материнской депрессии и склонностью матери к завышению сведений о проблемах с поведением ребенка по сравнению с латентной критериальной переменной (Boyle and Pickles, 1997; Фергюссон, Лински и Хорвуд, 1993). Остаются нерешенными важные вопросы о том, как интерпретировать эту ассоциацию. Таким образом, в нашем обзоре мы отметили, когда исследователи включали дополнительные источники данных, по крайней мере, по исходам для детей, что было более распространенным, чем нет.

Наконец, еще одно ограничение исследования состоит в том, что очень мало исследований было разработано для тестирования транзакционных процессов. В частности, мало что известно о роли ребенка с психологическими проблемами в депрессии родителей, хотя существует больше литературы о роли проблем физического здоровья детей как причинного или усугубляющего фактора родительской депрессии, которую мы затрагиваем. Дети с эмоциональными, поведенческими или физическими проблемами со здоровьем могут быть одной из причин депрессии у родителей или могут усугубить ее или помочь поддержать ее после того, как у них возникла депрессия.

Физическое здоровье и последствия обращения за медицинской помощью

Последствия, связанные со здоровьем детей, когда родитель находится в депрессии, изучались в нескольких ключевых областях. Во-первых, исследования описывают состояние здоровья новорожденного, когда мать испытывает проблемы с психическим здоровьем. Во-вторых, исследования изучают, как дети матерей с депрессивными симптомами имеют разные модели физического заболевания и обращения за медицинской помощью. В-третьих, исследования изучали роль материнской депрессии при хроническом заболевании ребенка.В-четвертых, исследования изучают, как наличие родительской депрессии связано с домашней средой, которая представляет больший риск для здоровья ребенка. Наконец, в нескольких исследованиях сообщается о возникновении рискованного поведения для здоровья подростков, когда их родители, находящиеся в депрессивном состоянии, демонстрируют поведение, сопряженное с риском для здоровья. Кроме того, модели воспитания детей в условиях родительской депрессии часто влияют на то, как родители контролируют, контролируют и моделируют здоровое поведение.

Депрессия у родителей обычно не существует как единственный фактор, объясняющий исходы, связанные со здоровьем, в этих исследованиях, как в исследованиях других исходов.Как было описано в другом месте этого отчета, депрессия часто сопровождается неблагоприятными социальными условиями, семейными трудностями и другими сосуществующими расстройствами психического здоровья и употребления психоактивных веществ, и признается, что любой или все эти факторы могут играть роль (независимые , аддитивное, посредническое или сдерживающее) при определении связанных со здоровьем и других неблагоприятных исходов для детей родителей, страдающих депрессией. Всего несколько исследований рассмотрели все эти многочисленные факторы. Когда взаимодействие этих факторов было рассмотрено, они были отмечены.Большинство исследований изучали симптомы депрессии у матерей, а не клинический диагноз депрессии. За исключением отчетов о подростках, данные о влиянии депрессии на отцов или депрессии на обоих родителей отсутствуют. Учитывая центральную роль вопросов развития, мы рассматриваем эту литературу с этой точки зрения.

Новорожденные

Дородовая депрессия, а также стрессовые жизненные события и тревога, которые часто сопутствуют депрессии, были связаны с осложнениями беременности или родов (например,g., преэклампсия) и неблагоприятные исходы беременности (например, низкая масса тела при рождении), по крайней мере, частично как функция плохого дородового ухода и нездоровых привычек (курение, алкоголь, наркотики) (см. обзор Bonari et al., 2004). Среди афроамериканских женщин с низким доходом вероятность самопроизвольных преждевременных родов почти в два раза выше у женщин с высоким уровнем депрессивных симптомов (Orr, James, and Blackmore Prince, 2002). Это было верно даже после учета других рисков для здоровья, связанных с преждевременными родами. В более недавнем крупном проспективном когортном исследовании, которое началось на ранних сроках беременности (Li, Liu, and Odouli, 2009), клинически значимые уровни депрессивных симптомов были связаны с почти вдвое большим риском преждевременных родов по сравнению с женщинами без депрессивных симптомов.Кроме того, риск преждевременных родов возрастал с увеличением степени тяжести депрессивных симптомов, и результаты не были связаны с использованием антидепрессантов, хотя они были связаны с ожирением и стрессом. Таким образом, депрессивные симптомы у матери, хотя и связаны с другими рисками для здоровья, играют центральную роль в связи с отрицательными исходами для младенцев. Побочные эффекты повышенного уровня кортизола у плода и новорожденного, которые возникают при перинатальной материнской депрессии, обсуждаются далее в этой главе.Кроме того, матери с депрессивными симптомами также с меньшей вероятностью будут продолжать кормить грудью (Kendall-Tackett, 2005). Еще одним поводом для беспокойства по поводу дородовой депрессии является воздействие на плод антидепрессантов матери или злоупотребление психоактивными веществами во время беременности, хотя мы считали, что обзор этой литературы выходит за рамки этого отчета.

Младенцы и дети младшего возраста

Социально-экологические факторы риска госпитализации детей в первые два года были изучены на канадской когорте с учетом биологических факторов риска.Обострение депрессивных симптомов у матери, материнство-одиночка и недостаточный доход увеличивают риск госпитализации в 1,5–1,8 раза, независимо от плохого состояния здоровья ребенка и его недоношенности (Guttman, Dick, and To, 2004). В амбулаторных условиях, даже после учета социально-экономических факторов, младенцы или маленькие дети от матерей с депрессивными симптомами в два раза чаще обращались за неотложной медицинской помощью и в три раза чаще обращались за помощью в отделение неотложной помощи (Mandl et al., 1999 ).Среди проспективной когорты младенцев, наблюдаемых в течение первого года жизни, младенцы от матерей с диагнозом депрессия имели в три раза больше шансов получить неотложную помощь (Chee et al., 2008).

Отделение неотложной помощи — еще одно часто используемое учреждение неотложной помощи. В проспективном исследовании после учета заболеваемости и других факторов было обнаружено, что через 6 месяцев матери из центральной части города с высоким уровнем депрессивных симптомов на 30 процентов чаще отвозили своих детей школьного возраста в районное отделение неотложной помощи. для лечения астмы, чем матери с низким уровнем депрессивных симптомов (Bartlett et al., 2001). В другом исследовании разнообразная популяция матерей, у которых был положительный результат скрининга на депрессию, более чем в три раза чаще посещала отделения неотложной помощи и пропускала другие амбулаторные визиты по сравнению с матерями без депрессивных симптомов (Flynn et al., 2004). . Такой повышенный уровень обращений за неотложной медицинской помощью и госпитализаций также был обнаружен в двух исследованиях социально незащищенных групп населения и в одной когорте сообщества с детьми в возрасте до 3 лет (Casey et al., 2004; Chung et al., 2004; Минковиц и др., 2005). Не обнаружено, что симптомы материнской депрессии влияют на общую частоту госпитализации детей старшего возраста. Однако в проспективном исследовании городских, экономически неблагополучных детей в возрасте от 4 до 9 лет, страдающих астмой, клинически значимые симптомы психического здоровья матери были самым сильным психосоциальным предиктором госпитализации через 9 месяцев (Weil et al., 1999). Дальнейшее обсуждение влияния материнской депрессии на лечение детей с астмой в городских условиях обсуждается позже в этом разделе.

Исследования, изучающие использование профилактических медицинских услуг, показали, что это связано с депрессивными симптомами у матерей (Mandl et al., 1999; Minkowitz et al., 2005). Исследование Минковица показало, что более высокий уровень депрессивных симптомов у матери через 2–4 месяца после родов предсказывает меньшее количество посещений здоровых детей в возрасте до 24 месяцев в выборке предполагаемой первичной медико-санитарной помощи, получающей дополнительные услуги для улучшения детского развития. В исследовании детей, идущих в школу, уровни материнской депрессивной симптоматики не были связаны с получением детьми профилактических медицинских услуг, но они были связаны с меньшей вероятностью получения детьми профилактической стоматологической помощи (Kavanaugh et al., 2006).

Женщины с клинически значимым уровнем депрессивных симптомов с большей вероятностью сообщат о своем ребенке в возрасте 3 лет как о удовлетворительном или плохом (Kahn et al., 2002). Они также чаще обращаются за медицинской помощью при детских соматических расстройствах, таких как обмороки (например, обмороки; Morris et al., 2001), боли в животе (Levy et al., 2006; Zuckerman and Beardslee, 1987), головные боли (Zuckerman и Beardslee, 1987) и травм (Minkovitz et al., 2005). Также было показано, что увеличение количества несчастных случаев происходит, когда матери переживают эпизод депрессии (Brown and Davidson, 1978).

Было обнаружено, что среди некоторых подгрупп детей с особыми заболеваниями чаще встречаются симптомы материнской депрессии с высоким уровнем материнской депрессии. Сюда входят состояния со связанными психосоциальными проблемами, такие как неспособность нормально развиваться (Stewart, 2007), СДВГ (Johnston and Mash, 2001; Lesesne, Visser и White, 2003) и хроническая эпилепсия (Shore et al., 2002) и условия с высокими требованиями к ежедневному уходу, такие как медицинская хрупкость (Meltzer and Mindell, 2006), зависимость от аппарата ИВЛ (Meltzer and Mindell, 2006), тяжелый ожог (El Hamaoui et al., 2006) и серьезные нарушения развития (Bailey et al., 2007; Manuel et al., 2003; Smith et al., 1993). Многие из этих исследований оценивают депрессивные симптомы только на небольших, поперечных группах детей с конкретными заболеваниями и не определяют тяжесть или хроничность родительской депрессии или течения болезни. Стресс из-за ухода, беспокойство, отсутствие социальной поддержки и нарушение сна человека, осуществляющего уход, — все это играет роль в том, как хроническое состояние связано с материнской депрессией (Boman, Lindahl, and Björk, 2003; Manuel et al., 2003; Мельцер и Минделл, 2006; Мур и др., 2006). Эти описательные исследования в целом показывают, что в этих группах необходимо учитывать родительскую депрессию и что распознавание и лечение депрессии у родителей может быть важным дополнением к лечению ребенка.

Как указано выше (Weil et al., 1999), влияние материнской депрессии на ведение болезни было изучено более глубоко для детей с астмой в городских общинах, чем для других заболеваний или в других условиях.В проспективном исследовании детей из городских районов, страдающих астмой, матери с высоким уровнем депрессивных симптомов по сравнению с матерями с более низким уровнем депрессивных симптомов с меньшей вероятностью придерживались схем лечения, назначенных их детям, с большей вероятностью имели более низкий уровень понимания. менее уверенно справлялись с болезнью своего ребенка дома (Bartlett et al., 2004). Кроме того, матери с высоким уровнем депрессивных симптомов в 2–3 раза чаще сообщали о том, что недавно они чувствовали себя беспомощными, испуганными и расстроенными астмой ребенка.Было показано, что для семей, страдающих астмой, роль материнской депрессии в контроле над болезнью также опосредована психологическими проблемами ребенка (Lim, Wood, and Miller, 2008). Выводы о том, что депрессия связана с большей враждебностью родителей и более низким уровнем теплоты / заботы, также были воспроизведены у малообеспеченных афроамериканских матерей детей с астмой (Celano et al., 2008), что повлияло на проблемы в управлении родителями этих детей. постоянные потребности в медицинской помощи.

Материнская депрессия и связанные с ней проблемы воспитания играют роль не только в лечении, но и в развитии астмы. Трудности в воспитании детей в раннем возрасте, последующие психосоциальные проблемы у детей и уровни иммуноглобулина E в возрасте 6 лет были важными предикторами астмы в возрасте 6–8 лет в продольной когорте с высоким риском астмы (Klinnert et al., 2001). Симптомы материнской депрессии, измеренные в возрасте 6 лет, сильно коррелировали с ключевыми предикторами, воспитанием детей и психосоциальными проблемами ребенка.В недавнем крупном когортном исследовании новорожденных у детей, которые в течение первых 7 лет жизни продолжали контактировать с матерями, лечившимися от депрессии и тревоги, была более высокая частота астмы (отношение шансов = 1,25) после учета факторов риска астмы (Kozyrskyj et al., 2008 г.). Эти эффекты были сильнее в домохозяйствах с высоким доходом, чем в домохозяйствах с низким доходом.

Только недавно были опубликованы исследования, в которых более подробно рассматривается взаимосвязь между психическим здоровьем матери, воспитанием детей, поведением ребенка и ведением хронических заболеваний.Эти исследования астмы иллюстрируют, как материнская депрессия может играть роль в неблагоприятных исходах хронических состояний физического здоровья в детстве, когда психосоциальные факторы влияют на процесс болезни, а болезни требуют внимательного отношения родителей к режимам управления и мониторингу ухода.

Другие последствия для здоровья могут возникнуть из-за изменений в семейном окружении, связанных с материнской депрессией. Матери маленьких детей, страдающих депрессией, с большей вероятностью будут курильщиками (Whitaker, Orzol, and Kahn, 2006), таким образом подвергая детей воздействию пассивного курения, которое связано с большим количеством респираторных проблем (Neuspiel et al., 1989). В продольном исследовании родителей с депрессией было зарегистрировано больше респираторных заболеваний у детей среднего возраста (Goodwin et al., 2007). Среди дошкольников дети, которые больше всего смотрели телевизор, были предсказаны двумя факторами: материнской депрессией и избыточным весом матери (Burdette et al., 2003). Чрезмерный просмотр телевизора маленькими детьми имеет последствия для ожирения и поведения. Другие профилактические методы воспитания, которые могут ограничить оптимальное здоровье и профилактику заболеваний у детей, обсуждались в предыдущем разделе, посвященном методам воспитания.

Подростки

Было обнаружено, что использование подростками медицинской помощи, хотя и редко по сравнению с исследованиями младенцев или детей раннего возраста, связано с депрессией у родителей. В одном исследовании при 10-летнем наблюдении дети родителей, страдающих депрессией, чаще были госпитализированы. Однако только подгруппа детей, у которых самих развилась депрессия, имела больше медицинских проблем, о которых сообщали от позднего подросткового возраста до середины 20-летнего возраста (Kramer et al., 1998). Другой отчет об этих потомках после 20 лет в среднем возрасте также показал увеличение общего числа медицинских проблем.Зависимость от психоактивных веществ также чаще развивалась в подростковом возрасте в этой популяции (Weissman et al., 2006a).

Проблема, которая возникает в подростковом возрасте, — это опасное для здоровья поведение, такое как употребление табака, алкоголя и наркотиков. Хорошо известно, что поведение подростков, сопряженное с риском для здоровья, тесно связано с моделями употребления алкоголя и табака родителями. Особенно информативным было отметить, что в немецком лонгитюдном исследовании сообщества от раннего подросткового возраста до раннего взрослого возраста шансы употребления запрещенных наркотиков удваивались, если у любого из родителей было аффективное расстройство, даже после контроля их употребления родителями (Lieb et al., 2002). Показатели не увеличивались дальше, когда были затронуты оба родителя, то есть даже после учета родительского употребления аффективное расстройство у матери или отца увеличивало вероятность того, что подросток начнет употреблять запрещенные наркотики. Точно так же наличие у родителей депрессии ассоциировалось с 40-процентным увеличением алкогольной и никотиновой зависимости у подростков, даже после контроля родительской тревоги и употребления психоактивных веществ (Lieb et al., 2002).

В целом, появляются новые доказательства того, что депрессия, по крайней мере, у матерей, если не у отцов, связана с использованием услуг детского здравоохранения и неблагоприятными последствиями для здоровья детей от младенчества до подросткового возраста.Более того, совместное возникновение материнской депрессии и хронического состояния здоровья ребенка подвергает ребенка дополнительному риску неблагоприятных исходов. Для обоснования эффективных вмешательств необходимы лонгитюдные исследования, в которых более подробно изучаются пути, с помощью которых депрессия влияет на результаты в отношении здоровья.

Детские психологические проблемы и благополучие

Особые аспекты, вызывающие озабоченность

Исследователи изучили ряд аспектов психологических проблем и благополучия детей.Как правило, выбор того, чему учить детей, оправдывается как важный как с точки зрения теорий, так и с точки зрения исследований, предполагающих (а) почему депрессия у родителей может повлиять на эти аспекты функционирования и (б) почему эти аспекты функционирования , в случае воздействия, может вызвать беспокойство относительно возможности дальнейшего развития психопатологии.

Неудивительно, что большое внимание было уделено вероятности того, что дети депрессивных родителей сами впадают в депрессию.Обе теории о механизмах, посредством которых материнская депрессия может способствовать развитию депрессии у детей (Goodman and Gotlib, 1999), и о путях развития, ведущих к возникновению депрессии у детей (Cicchetti and Toth, 1998), указывают на важность более глубокого знания ассоциаций между материнская депрессия и появление депрессии у детей и подростков. Поэтому во многих исследованиях детей депрессивных родителей изучалась связь между депрессией у родителей и связанными с депрессией исходами у их детей, включая уровни депрессивных симптомов и частоту депрессивных расстройств.Некоторые исследователи расширили эту конструкцию до интернализующих расстройств или проблем у детей, учитывая, что тревожные расстройства являются наиболее частыми сопутствующими расстройствами как в клинических (Compas et al., 1997), так и в общественных выборках (Lewinsohn et al., 1991) и что многие исследователи полагаются на контрольные списки симптомов, которые дают оценку интернализации проблем как широкополосной конструкции.

Среди других исходов, связанных с депрессией у родителей, исследователи также интересовались экстернализацией расстройств, поскольку повышенный уровень проблем с поведением был отмечен с самых ранних исследований детей депрессивных родителей (например.г., Велнер и др., 1977). С теоретической точки зрения экстернализирующие расстройства у детей с депрессивными родителями интересны, потому что они могут отражать проблемы с нерегулируемой агрессией (Radke-Yarrow et al., 1992), отчетливый образец унаследованной уязвимости, возможно, связанный с поведенческими расстройствами (например, алкоголизм, употребление психоактивных веществ). жестокое обращение, антисоциальные расстройства личности) у родственников первой степени родства (Kovacs et al., 1997; Williamson et al., 1995). В качестве альтернативы, экстернализация проблем у детей может отражать конкретные взаимодействия между генами и когнитивными, аффективными, межличностными и другими биологическими системами, которые приводят к появлению экстернализующих, а не интернализующих расстройств (или одновременно с ними).

Хотя большая часть литературы сосредоточена на психопатологии как исходе для детей с депрессивными матерями, перспектива психопатологии развития требует расширенного определения результатов, чтобы также включить компетентность или ограничения на способность достигать типичного развития в полном диапазоне аффективных / эмоциональных состояний. когнитивное и социальное / межличностное функционирование.

Отдельным важным аспектом функционирования, который необходимо понимать детям от депрессивных родителей, является темперамент или поведенческие тенденции.Трудности в темпераменте, связанные с депрессией у родителей, можно было наблюдать, например, по поведенческим тенденциям младенцев к меньшему интересу и активному исследованию своего окружения и новым стимулам, более низким организационным способностям и меньшей успокаиваемости по сравнению с младенцами от матерей без депрессии. Механизмы, объясняющие такие ассоциации, в первую очередь связаны с наследуемостью, но могут также включать эффекты пренатального воздействия материнской депрессии и связанного стресса. В соответствии с обоими объяснениями, было обнаружено, что движения плода на 36 неделе беременности составляют от 21 до 43 процентов дисперсии дистресса и ограничений в 1 год и поведенческого торможения в 2 года (отрицательные прогнозы), оба показателя регуляторных способностей (DiPietro et al. al., 2002). Темперамент также представляет интерес для исследователей родительской депрессии, потому что он может быть ранним признаком уязвимости к более позднему развитию депрессии (Hayden et al., 2006). Более того, темперамент представляет интерес с учетом транзакционных процессов, которые предполагают, что депрессивный родитель и младенец с «трудным» темпераментом могут столкнуться с особыми проблемами по отношению друг к другу по сравнению с недепрессивными родителями или детьми, у которых нет этих качеств темперамента.

По нескольким причинам исследователи также интересовались аффективным функционированием, особенно сильным отрицательным аффектом и низким положительным аффектом у детей депрессивных родителей (Cicchetti, Ackerman, and Izard, 1995; Garber, Braafladt, and Zeman, 1991).Во-первых, понимание того, что то, как дети управляют своими эмоциями, может быть ранними признаками некоторых основных черт личности, связанных с депрессией у взрослых (Klein et al., 2002). Во-вторых, это исследование, показывающее, что сильный отрицательный аффект и низкий положительный аффект могут быть ранними признаками уязвимости к депрессии или даже ранними признаками депрессии. В-третьих, с точки зрения транзакций, это понимание того, что младенцы и дети с такими аффективными наклонностями будут особенно трудными для родителей с депрессией и могут сыграть решающую роль в развертывании циклов взаимных отрицательных влияний.

Дети матерей с депрессией могут унаследовать склонность к переживанию и выражению отрицательных эмоций (Plomin et al., 1993), могут научиться этой тенденции посредством моделирования или могут иметь повышенную отрицательную эмоциональность в результате дисрегуляции оси HPA, связанной со стрессом. Даже в младенчестве проблемы с отрицательными эмоциями могут наблюдаться у младенцев, которые проявляют больше дистресса по сравнению с другими (Campbell and Cohn, 1997). Дети старшего возраста могут испытывать больше печали по сравнению с контрольной группой.

Положительные эмоции могут быть одинаково важны для изучения как исход для детей с депрессивными матерями, учитывая, что депрессивные расстройства однозначно характеризуются низким положительным аффектом или ангедонией (Clark and Watson, 1991).Склонность к низкому положительному аффекту может предрасполагать детей к развитию депрессии. Проблемы с положительными эмоциями могут быть отмечены у младенцев, у которых наблюдается менее позитивный аффект или удовольствие (Cohn and Campbell, 1992), или у детей старшего возраста, испытывающих или выражающих менее позитивный аффект по сравнению с контрольной группой. Механизмы, которые могут помочь объяснить возникновение слабого положительного аффекта у детей с депрессивными матерями, включают наследственность, потенциальную роль темперамента и усвоенную тенденцию чрезмерно контролировать положительный аффект (или более низкую систему активации поведения) (Fowles, 1994) или лобную долю паттерн относительно большей левой, чем правой лобной корковой активности, что было связано с более низкими положительными аффективными реакциями (Davidson and Fox, 1989).Некоторые аспекты эмоционального функционирования оцениваются с помощью таких показателей, как кортизол как показатель реактивности на стресс, асимметрия электроэнцефалограммы (ЭЭГ) как показатель склонности к отрицательным эмоциям и нейроповеденческое функционирование младенцев как показатель способности новорожденных контролировать свое поведение. в ответ на физическую и социальную среду. Позитивная эмоциональность также может быть частичным посредником между депрессией у родителей и последующим возникновением депрессии или других проблем у их детей.Выводы, подтверждающие эту идею, включают исследование, которое показало, что низкие уровни положительной эмоциональности у 3-летних детей, измеренные с помощью лабораторных заданий и естественных наблюдений, предсказывали более высокие уровни когнитивной уязвимости к депрессии, когда детям было 7 лет, например беспомощность и депрессогенные стили атрибуции (Hayden et al., 2006).

Помимо эмоционального функционирования, результаты компетентности детей в социальной и когнитивной сферах представляют интерес в связи с депрессией у родителей.Межличностное функционирование, варьирующееся от отзывчивости младенцев до социального функционирования и компетентности у детей старшего возраста или подростков, также потенциально связано с наследуемостью (Goldsmith, Buss, and Lemery, 1997) и механизмами обучения. Нарушения межличностного взаимодействия лежат в основе нескольких теорий депрессии, возникающей в детстве (Bemporad, 1994; Cole, 1991; Hammen et al., 2003; Zahn-Waxler, 1993). Поведенческие модели депрессии также предполагают важность этих социальных навыков, черт или тенденций, поскольку они могут быть связаны с более низкой вероятностью подкрепления у детей, если им не хватает определенных навыков или проявляется другое поведение, которое приводит к отсутствию полезных отношений (Левинсон , 1974; Паттерсон и Стулмиллер, 1991).

Точно так же когнитивное функционирование, особенно роль убеждений и установок, играет центральную роль в этиологии депрессии у детей и подростков (Garber and Martin, 2002; Hammen, 1992; Seligman et al., 1984), что указывает на важность изучения самооценка, атрибутивный стиль и дефицит когнитивных навыков решения проблем. Другой аспект когнитивного функционирования, когнитивное / интеллектуальное функционирование, иногда изучается как результат в связи с депрессией у родителей, хотя иногда он концептуализируется как модератор в моделях риска для детей с депрессивными матерями (Goodman and Gotlib, 1999).Проблемы с концентрацией внимания и принятием решений, а также другие симптомы могут проявляться как ранние признаки депрессии у детей и могут серьезно повлиять на интеллектуальную и академическую деятельность, в то время как связанные с этим неуспеваемость в школе могут независимо увеличивать риск депрессии (Lewinsohn et al. ., 1994).

В модели Гудмана и Готлиба (1999) (см.) Эти области функционирования ребенка по большей части концептуализируются как факторы уязвимости. Эти аффективные, межличностные, поведенческие и когнитивные переменные концептуализируются как ранние маркеры дезадаптивных процессов, которые могут быть связаны с более поздним развитием психопатологии.Мы используем термин «уязвимость» для обозначения устойчивых или длительных жизненных обстоятельств или условий человека, которые усиливают дезадаптивные процессы и препятствуют достижению успешной адаптации (Cicchetti, Rogosch, and Toth, 1994; Masten et al., 1999). Факторы риска, таким образом, могут включать внешние факторы, включая депрессию у родителей, а также другие семейные и более широкие социально-экологические факторы.

Нейроповеденческие исходы новорожденных

Исследователи сообщили о разной степени постоянства поддержки ассоциаций между повышенным уровнем антенатальной депрессии и более слабой нейроповеденческой регуляцией новорожденных.Исследования показывают последовательную поддержку антенатальной депрессии, которая в значительной степени связана с большей безутешностью новорожденных (Zuckerman et al., 1990), большим плачем / беспокойством (Diego, Field, and Hernandez-Reif, 2005; Field et al., 2007; Zuckerman et al. ., 1990), больше времени в неопределенном сне (Diego, Field, and Hernandez-Reif, 2005; Field et al., 2001, 2004) и больше активности / движения (Field et al., 2004, 2007; Hernandez-Reif и др., 2006). Выводы о младенческой настороженности менее последовательны: одно исследование обнаружило значительную связь с антенатальной депрессией (Hernandez-Reif et al., 2006), но двое других не обнаружили значительной связи (Field et al., 2007; Zuckerman et al., 1990).

Было обнаружено, что более высокие уровни антенатальной депрессии проспективно связаны с менее оптимальными баллами по нескольким подшкалам Шкалы оценки поведения новорожденных (NBAS) (Brazelton, 1984). Филд и его коллеги были на переднем крае исследований, показывающих, что более высокие уровни антенатальной депрессии связаны с менее оптимальными оценками по нескольким подшкалам NBAS (Field et al., 2001, 2004; Эрнандес-Рейф и др., 2006; Джонс и др., 1998; Lundy et al., 1999). В публикациях наиболее часто повторялось, что антенатальная депрессия связана с меньшей способностью новорожденного реагировать на зрительные и слуховые раздражители и с качеством общей настороженности. Размер эффекта обычно находился в диапазоне от 0,22 до 0,60. В большинстве исследований было обнаружено, что антенатальная депрессия от минимальной до отсутствующей значимой связи со способностью новорожденных регулировать свое состояние в условиях внешней стимуляции или с наличием у них большего количества аномальных рефлексов.В одних исследованиях было обнаружено, что другие субшкалы в значительной степени связаны с антенатальной депрессией, а в других — нет. Несоответствия в конкретных шкалах, которые, как было установлено, связаны с антенатальной депрессией, вероятно, объясняются вариабельностью клинических характеристик антенатальной депрессии, которая, как ожидается, будет модератором. Несоответствия не связаны с тем, как измерялась антенатальная депрессия, поскольку все исследования, кроме одного, полагались на шкалы симптомов, а не на диагнозы.

Еще одно правдоподобное объяснение несоответствий — это сопутствующее употребление алкоголя или психоактивных веществ во время беременности. Исследователи обнаружили высокую частоту дородовой депрессии, которая сочетается с курением сигарет, употреблением алкоголя и злоупотреблением такими веществами, как кокаин, часто в сочетании друг с другом (например, Amaro and Zuckerman, 1990, 1991; Amaro, Zuckerman, and Cabral, 1989; Цукерман, Амаро и Бердсли, 1987; Цукерман и др., 1989). Например, депрессия особенно распространена (35–56 процентов) в выборках беременных женщин, зависимых от наркотиков (Burns et al., 1985; Фитцсимонс и др., 2007; Regan et al., 1982).

Темперамент

Несколько исследователей обнаружили, что младенцы от матерей с депрессией по сравнению с контрольной группой имеют более сложный характер. Whiffen и Gotlib (1989) обнаружили, что младенцы от матерей с депрессией воспринимались как более трудные в уходе и более надоедливые. В крупном исследовании, проведенном в Японии, было обнаружено прямое влияние материнской депрессии на конструкции темперамента младенца «терпимость к разочарованию» и «страх перед незнакомцами и странными ситуациями» (Sugawara et al., 1999). Мета-анализ обнаружил значительную умеренную корреляцию между послеродовой депрессией и темпераментом ребенка с 95-процентным доверительным интервалом, который варьировался от 0,26 до 0,37 (Beck, 1996). Хотя использование матерей в депрессии как репортеров темперамента своих детей вызывает опасения (Forman et al., 2003), исследователи обнаружили эти существенные связи даже с лабораторными измерениями темперамента (Goldsmith and Rothbart, 1994) и с самоотчетами. например, разработанные Ротбартом (Garstein and Rothbart, 2003), которые сводят к минимуму предвзятость в отчете матери, задавая вопросы, связанные с конкретной ситуацией, и используя в своих интересах объем и широту опыта, который матери имеют со своими младенцами.

Было обнаружено, что среди изученных потенциальных модераторов или взаимосвязанных факторов риска сопутствующая тревожность у матерей играет роль в ассоциациях между материнской депрессией и темпераментом младенца, но точная роль не ясна. Возможно, тревога, которая, как известно, тесно связана с депрессией, имеет большее значение. В одном исследовании тревожность по материнским признакам предсказывала трудный темперамент младенца независимо от оценок дородовой и послеродовой депрессии (Austin et al., 2005).Другое исследование показало, что тревога и депрессия у матерей имеют значение. Одно исследование, в котором измеряли темперамент не только с помощью отчетов матери, но и с помощью наблюдений, показало, что легкая родительская дисфория и легкая родительская тревога связаны с двумя измерениями темперамента ребенка: вниманием и трудностями регуляции эмоций (West and Newman, 2003).

Некоторые выводы информативны с точки зрения развития, особенно о роли транзакционных процессов. В частности, некоторые исследователи проверили гипотезу о том, что тяжелый темперамент младенцев может увеличить вероятность послеродовой депрессии.В одном исследовании тяжелый темперамент младенцев был связан с материнской депрессией у матерей трехмесячного возраста, и эта связь была опосредована воспринимаемой эффективностью родительской роли (Cutrona and Troutman, 1986). В другом исследовании материнская депрессия и негативная эмоциональность младенца взаимодействовали, чтобы предсказать материнскую реактивность / чувствительность (Pauli-Pott et al., 2000). Положительная младенческая эмоциональность не была предсказателем. Хорошая супружеская поддержка была напрямую связана с материнской реактивностью / чувствительностью, но не как модератор.

В ходе прямого тестирования роли транзакционных процессов одна группа исследователей обнаружила, что материнская депрессия и сложный детский темперамент, а также страх / застенчивость могут взаимодействовать, чтобы предсказать отрицательные результаты для детей в подростковом возрасте, но результаты различаются в зависимости от темперамента. , детский результат и пол. Например, в лонгитюдном исследовании, охватившем возраст от 5 до 17 лет, воздействие материнской депрессии в раннем детстве предсказывало рост проблем экстернализирующего поведения мальчиков с течением времени только среди мальчиков, чей темпераментный фактор импульсивности был низким (Leve, Kim, and Pears, 2005 ).Другие обнаружили, что дети с более сложным темпераментом более уязвимы к последствиям неадекватного воспитания, например того, что связано с депрессией у матерей (Goldsmith, Buss, and Lemery, 1997). Матери более трудных младенцев также считают, что их родительские обязанности менее эффективны, что, в свою очередь, связано с депрессией у матерей (Cutrona and Troutman, 1986; Porter and Hsu, 2003). В будущих исследованиях необходимо не только продолжить изучение роли темперамента ребенка, но и включить показатели темперамента, воспитания детей и депрессивных симптомов родителей, которые не ограничиваются самооценкой матери по всем этим переменным.

Несколько исследователей обратились к потенциальным посредникам ассоциации между депрессией у родителей и темпераментом детей, сосредоточив внимание на влиянии на развитие плода. Лечение антидепрессантами во время беременности, по крайней мере в одном исследовании, не предсказывало темперамент (Nulman et al., 2002). Однако могут иметь значение другие пренатальные или внутриутробные процессы. Одно исследование показало, что повышенный уровень кортизола у матери на 30–32 неделе беременности, но не раньше во время беременности, был значительно связан с более частыми сообщениями матери об отрицательной реактивности младенцев, с дополнительными прогнозами на основе пренатальной материнской тревоги и депрессии, даже после учета послеродового материнского психологического состояния. состояние (Davis et al., 2007). В другом исследовании, проведенном через 2 и 6 месяцев после родов, матери, у которых была депрессия во время беременности и / или в послеродовом периоде, по сравнению с матерями без депрессии, сообщали о более тяжелых младенцах в обоих случаях, даже после учета историй жестокого обращения со стороны матери или пренатального беспокойства (McGrath, Records и Rice, 2008).

Генетика, вероятно, будет еще одним посредником. Сам по себе темперамент передается по наследству (Hwang, Rothbart, 2003). Более того, генетика может объяснить связь между материнской депрессией и темпераментом младенца (и более поздним развитием депрессии или других расстройств) (Gonda et al., 2006; Pezawas et al., 2005). То есть один и тот же набор генов может предсказывать оба качества темперамента, такие как негативная аффективность и депрессия.

С методологической точки зрения важно отметить, что выводы о связи депрессии с темпераментом ребенка не являются результатом потенциальных предубеждений в взглядах депрессивных родителей. Например, не все исследования основывались исключительно на том, как подавленные матери воспринимают темперамент ребенка. В одном исследовании не только матери в депрессии, но и их партнеры воспринимали темпераменты своих двухмесячных детей более негативно по сравнению с женщинами без депрессии и их партнерами (Edhborg et al., 2000). В более широком смысле, современные методы опроса по темпераменту были разработаны, чтобы минимизировать вклад репортерной предвзятости (Rothbart and Hwang, 2002).

Наконец, есть некоторые свидетельства того, что сложный темперамент является частичным посредником между серьезными депрессивными расстройствами у родителей и развитием депрессивных расстройств у детей. Одно лонгитюдное исследование, в котором наблюдали за детьми депрессивных родителей в течение 20 лет, показало ожидаемую связь между депрессией у одного или обоих родителей и тяжелым темпераментом (Bruder-Costello et al., 2007). Во-вторых, они обнаружили, что плохой темперамент у детей увеличивает вероятность большого депрессивного расстройства. В-третьих, они поддержали частичную посредническую роль темперамента в том, что трудный темперамент детей объясняет дополнительные 10 процентов различий в ассоциациях между депрессией у родителей и новыми эпизодами большой депрессии у ребенка.

Приложение

Связь между депрессией у матерей и менее надежными отношениями привязанности у младенцев хорошо изучена и дает довольно последовательные результаты.Имеется достаточно литературы, которая подверглась метаанализу. В одном метаанализе рассматривалось влияние материнского психического заболевания (включая депрессию и психоз) на качество привязанности в клинических выборках (van Ijzendoorn et al., 1992). Они обнаружили, что материнское психическое заболевание увеличивает вероятность ненадежной привязанности по сравнению с нормами и по сравнению с выборками детей с рядом проблем. Другой метаанализ 16 исследований показал, что материнская депрессия не была связана со значительно более высокими показателями дезорганизованной привязанности у детей по сравнению с выборками среднего класса или бедными (van IJzendoorn, Schuengel, and Bakersmans-Kranenburg, 1999).Это было верно даже с учетом социально-экономического статуса, типа оценки депрессии и клинической выборки в сравнении с выборкой в ​​сообществе. Тем не менее, родители с тяжелой и хронической депрессией не были включены в эту конкретную исследуемую группу. Другой метаанализ, ограниченный исследованиями клинически диагностированной депрессии у матерей, обнаружил, что младенцы от матерей с депрессией демонстрируют значительно меньшую вероятность надежной привязанности и незначительно повышают вероятность избегающей и дезорганизованной привязанности (Martins and Gaffan, 2000).Например, клинически значимая депрессия у матерей увеличивала вероятность неорганизованной привязанности в среднем с 17 до 28 процентов. В рассмотренных исследованиях преобладала выборка из семей со средним доходом с минимальными факторами риска, помимо депрессии у матерей. Таким образом, бедность и другие факторы риска не объясняют этот вывод.

Аффективное функционирование

Несколько исследований подтвердили связь между депрессией у матерей и более сильным негативным аффектом у младенцев или детей по сравнению с контрольной группой.Младенцы от матерей с депрессией демонстрируют более негативные эмоции (плач и суету) и более самостоятельное регулирующее поведение (например, самоуспокоение или взгляд в сторону) (Field, 1992; Tronick and Gianino, 1986). Малыши демонстрируют больше нерегулируемой агрессии и повышенной эмоциональности (Zahn-Waxler et al., 1984), а подростки (особенно девочки) демонстрируют более дисфорический и менее счастливый аффект (Hops, Sherman, and Biglan, 1990). В одном исследовании, в котором изучались уровни депрессивных симптомов как у матерей, так и у отцов, уровни депрессивных симптомов матери, но не отца, были связаны с низкой положительной эмоциональностью детей дошкольного возраста (Durbin et al., 2005). В этих исследованиях преимущественно, но не исключительно, использовалась выборка населения среднего класса.

Когнитивная / интеллектуальная / академическая успеваемость

Было достоверно установлено, что различные показатели когнитивно-интеллектуальной или академической успеваемости связаны с депрессией у матерей. Дети с депрессивными матерями по сравнению с детьми, матери которых больны соматическими заболеваниями или имеют другие психические расстройства, имеют более низкую успеваемость и другие поведенческие проблемы в школе (Anderson and Hammen, 1993).В нескольких исследованиях было обнаружено, что дети депрессивных матерей или матерей с высоким уровнем депрессивных симптомов имеют более низкие показатели интеллекта (Anderson and Hammen, 1993; Hammen and Brennan, 2001; Hay and Kumar, 1995; Hay et al., 2001; Jaenicke et al., 1987; Kaplan, Beardslee, and Keller, 1987; Murray et al., 1993; Sharp et al., 1995). В этой литературе был проведен качественный обзор с точки зрения развития, включая роль времени наступления депрессии у матерей (Sohr-Preston and Scaramella, 2006).Например, крупное федеральное исследование по уходу за детьми младшего возраста показало, что хронизация депрессивных симптомов в течение первых 3 лет жизни связана с материнской чувствительностью, а материнская чувствительность снижает связь между уровнем материнских депрессивных симптомов и готовностью 3-летних детей к школе. и вербальное восприятие (Сеть исследований по уходу за детьми младшего возраста NICHD, 1999).

Одним из наиболее убедительных доказательств того, что модераторы связи между материнской депрессией и академической успеваемостью, является подверженность насилию (Silverstein et al., 2006). По сути, в большой репрезентативной на национальном уровне выборке детей детсадовского возраста Silverstein et al. обнаружили, что, хотя депрессия у матерей была независимо тесно связана с плохим чтением, математикой и общими знаниями детей, дети, которые также подвергались насилию, имели еще более низкие оценки по этим же навыкам. У них также было больше проблем с поведением по сравнению с детьми, которые подвергались либо материнской депрессии, либо насилию в одиночку. Этот образец результатов был сильнее для мальчиков, чем для девочек.

Отсев из школы и сексуальное поведение подростков

В продольном исследовании потомства матерей с депрессией и без депрессии, за которым ежегодно наблюдали с 6 по 12 класс, было обнаружено, что более высокий IQ защищает от отсева среди потомков матерей, никогда не страдающих или умеренно депрессивных, но не для подростков, матери которых находились в хронической или тяжелой депрессии (Bohon, Garber, and Horomtz, 2007). Точно так же присутствие мужчины-главы домохозяйства было связано с более низкими показателями сексуального поведения среди подростков, у матерей которых никогда не было или было умеренной депрессии, но не среди подростков, у которых депрессия матери была хронической или тяжелой.

Когнитивные уязвимости к депрессии

Одним из самых сильных предикторов депрессии у взрослых, а также у детей является наличие когнитивной уязвимости. Таким образом, это заинтересовало исследователей, изучающих детей родителей, страдающих депрессией. Согласно многочисленным исследованиям, депрессия у матерей и высокий уровень депрессивных симптомов у матерей связаны с детьми уже в возрасте 5 лет, демонстрируя ранние признаки когнитивной уязвимости к депрессии, в том числе с большей вероятностью, чем контрольная группа, обвинять себя в отрицательных результатах, имея более отрицательный стиль атрибуции, безнадежность, пессимизм, меньшая вероятность вспомнить положительные самоописательные прилагательные и более низкая самооценка (Андерсон и Хаммен, 1993; Гарбер и Робинсон, 1997; Хаммен и Бреннан, 2001; Хей и Кумар, 1995). ; Jaenicke et al., 1987; Мюррей и др., 2001). Подростки с депрессивными матерями демонстрируют ранние признаки когнитивной уязвимости к депрессии, например, они чаще, чем другие подростки, обвиняют себя в отрицательных результатах и ​​реже вспоминают положительные самоописательные прилагательные (Hammen and Brennan, 2001; Jaenicke et al., 1987 ).

Стресс и преодоление

Особую озабоченность вызывает картина, согласно которой дети матерей с депрессией (нынешняя или бывшая депрессия) более когнитивно реагируют (например,g., будучи более склонным к пессимистическому мышлению) при неудаче (Murray et al., 2001; Taylor and Ingram, 1999).

Они обнаружили, например, что ассоциации между сообщениями подростков о родительском стрессе и сообщениями родителей о тревожных / депрессивных симптомах у подростков были связаны с самоотчетами подростков об использовании вторичного контроля и реактивностью подростков на стресс (Jaser et al. др., 2005, 2008; Langrock et al., 2002). В частности, повышенный уровень стресса между родителями и детьми из-за ухода родителей и их навязчивого отношения был связан с более высокими уровнями стрессовой реактивности у детей (например,g., повышенное эмоциональное и физиологическое возбуждение, навязчивые мысли, размышления). И наоборот, использование детьми стратегий выживания, которые включают принятие родительской депрессии и попытки переоценить ее в более позитивном ключе, было связано с более низкими уровнями тревожности и депрессии у детей депрессивных родителей. Эти результаты показывают, что обучение детей родителей с депрессией более эффективным стратегиям выживания может быть важной целью профилактических вмешательств (Compas et al., 2002).

Бердсли и его коллеги опубликовали несколько работ по этой теме за несколько десятилетий, в которых содержится информация о спектре функционирования у детей и подростков, чьи родители (матери и / или отцы) находились в депрессивном состоянии. По сути, они обнаружили, что дети от матерей с депрессией различаются по своему адаптивному функционированию, а дети с более адаптивным функционированием функционируют лучше. Например, более гибкие подходы к преодолению трудностей и более ситуативно подходящие стратегии связаны с лучшими результатами (отношения модератора) (Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Carbonell, Reinherz, and Beardslee, 2005).Результаты других исследований Бердсли и его коллег показывают, что детей может защищать то, как они воспринимают депрессию и реагируют на нее со стороны своих родителей (Beardslee and Podorefsky, 1988; Solantaus-Simula, Punamaki, and Beardslee, 2002a, 2002b). В частности, молодые люди, стойкие перед лицом родительской депрессии, понимали, что их родители больны и что они не виноваты в болезни.

Результаты интервенционных исследований рандомизированных исследований Бердсли также служат проверкой роли этих конструктов в ассоциациях между депрессией у родителей и благополучием детей (Beardslee et al., 2003, 2008). Концепция понимания со стороны детей была введена в действие, чтобы понять болезнь родителей как в четвертой, так и в шестой точках оценки. Молодые люди, родители которых больше всего изменились в ответ на вмешательство, в наибольшей степени осознали болезнь своих родителей. Таким образом, можно было повысить понимание за счет профилактического вмешательства. Другие отмечают вариабельность в том, как дети подросткового возраста справляются с материнской депрессией (Klimes-Dougan and Bolger, 1998).Например, дети, чья материнская депрессия ассоциируется с большей гневом и раздражительностью, справляются иначе, чем другие, мальчики отличаются от девочек, и даже в семьях братья и сестры различаются тем, как они справляются с материнской депрессией.

Межличностное взаимодействие

Начиная с исследований младенцев, исследователи выявили проблемы межличностного взаимодействия, связанные с депрессией у матерей. Филд (1992) показал, что младенцы (1) соответствуют негативным аффективным выражениям своих матерей при общении с ними лицом к лицу, (2) выглядят «подавленными» и (3) обобщают эти стили на взаимодействия младенцев. с остальными.Она также обнаружила, что младенцы от матерей с депрессией, чей стиль взаимодействия характеризуется как замкнутый, имеют худшие интерактивные качества, чем те, чей стиль характеризуется как навязчивый (Jones et al., 1997b). В многочисленных публикациях с начала 1980-х годов Троник и Кон осветили природу реакции младенцев на личное общение с матерями, находящимися в депрессии (Cohn and Tronick, 1983; Cohn et al., 1986). В своих более поздних работах они показывают, что более высокий уровень симптомов у матерей и младенцев мужского пола способствует более низкому качеству взаимодействия матери и ребенка (Weinberg et al., 2006).

Мюррей изучал младенцев, детей ясельного и дошкольного возраста, взаимодействующих со своими матерями, находящимися в депрессии. Хотя в некоторых исследованиях учитывались другие переменные, такие как конфликт в доме, она обнаружила, что депрессия у матерей по-прежнему определяет качество взаимодействия детей (Murray and Trevarthen, 1986; Murray et al., 1996b, 1999).

Исследования маленьких детей, взаимодействующих со своими матерями, находящимися в депрессии, лучше всего иллюстрируемые работой Радке-Ярроу и его коллег, показали, что дети, чьи матери были в депрессии, проявляют чрезмерную уступчивость, чрезмерную тревогу и деструктивное поведение, которое при наблюдении за детьми в подростковом возрасте, было обнаружено, что они сохраняются с течением времени (Radke-Yarrow, 1998).

Среди немногих исследований взаимодействия сверстников было обнаружено, что сыновья, но не дочери депрессивных матерей, проявляют более агрессивное поведение во время общения с друзьями (Hipwell et al., 2005). Дети детсадовского возраста, матери которых находились в депрессивном состоянии, чаще исключались сверстниками (Cummings, Keller, and Davies, 2005). Последний эффект был опосредован тем, что дети столкнулись с конфликтом между родителями. Дети-подростки от матерей с депрессией имеют более слабые отношения со сверстниками и менее адекватные социальные навыки, чем подростки от контрольных матерей без депрессии (Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Billings and Moos, 1985; Forehand and McCombs, 1988; Hammen and Brennan, 2003).

Психобиологические системы: реакции на стресс и активность коры

Исследователи обнаружили значительную связь между материнской депрессией и двумя психобиологическими системами у детей, которые, как было установлено, играют роль в регуляции и выражении эмоций. Первый — это реакция на стресс, измеряемая либо (а) вегетативной активностью (более высокая частота сердечных сокращений и более низкий тонус блуждающего нерва), либо (б) гормональными уровнями стресса (более высокий уровень кортизола как показатель активности оси HPA). Филд (1992) обнаружил, что младенцы от матерей с депрессией имеют более высокий уровень кортизола, особенно после взаимодействия с их матерями с депрессией (Филд, 1992).Суровое воспитание, которое иногда связано с материнской депрессией, также связано с более высоким уровнем кортизола у детей (Hertsgaard et al., 1995). Оба вывода предполагают связь между функционированием оси HPA у детей и неспособностью матерей с депрессией оказывать чуткую и отзывчивую помощь.

Вторая значимая связь с материнской депрессией — корковая активность в префронтальной коре и, в частности, паттерн большей относительной правосторонней фронтальной асимметрии ЭЭГ.Эта закономерность связана с переживанием абстинентных эмоций у детей и с депрессией у взрослых и подростков (Davidson et al., 1990; Dawson, 1999; Dawson et al., 1992; Finman et al., 1989). Даже недельные младенцы от матерей с депрессией, а также месячные младенцы демонстрировали большую относительную правую лобную асимметрию ЭЭГ по сравнению с младенцами от матерей без депрессии, и эти ранние ЭЭГ коррелировали с ЭЭГ в 3 месяца и 3 года ( Jones et al., 1997a), предполагая непрерывность этого эффекта.Доусон и его коллеги наблюдали аналогичные закономерности у 18-месячных (Dawson et al., 1997). Эти закономерности демонстрируют замечательную стабильность в возрасте от 1 недели до 3 лет, что позволяет предположить, что ранние измерения надежно выявляют образец индивидуальных различий (Dawson et al., 1997, 2003; Jones et al., 1997a). Кроме того, хотя и ограничивался небольшой выборкой, Доусон обнаружил поддержку как контекстуальных стрессоров (разногласия в браке и уровни стресса), так и активации лобного мозга детей, опосредующей связь между историей материнской депрессии и проблемами поведения детей, когда детям было 3 года.

Среди возможных модераторов связи между материнской депрессией и активацией лобного мозга ребенка — степень подверженности депрессии у матерей, особенно пренатальное воздействие. Например, количество пренатальных месяцев воздействия материнской депрессии незначительно предсказывало активацию левой лобной доли по данным ЭЭГ (Ashman and Dawson, 2002; Dawson et al., 1997). Однако депрессия во время беременности измерялась ретроспективно, когда матери находились в послеродовом периоде 13–15 месяцев, а депрессия определялась как включающая женщин, находящихся в частичной ремиссии или подпороговой ремиссии.Если это открытие будет воспроизведено, это предполагает необходимость изучения таких механизмов, как генетика и внутриутробные факторы, на предмет связи между материнской депрессией и активностью лобного мозга у новорожденных, подвергшихся пренатальному облучению.

Другие потенциальные модераторы дают смешанные выводы. Например, иногда обнаруживается, что нарушения нейробиологического или нейроэндокринного функционирования у младенцев конкретно связаны с личным общением с их матерями, находящимися в депрессии (Field, 1992), и, в частности, с суровым воспитанием детей (Hertsgaard et al., 1995), но другие считают, что они отражают более общую черту (Dawson et al., 2001).

Поведенческие проблемы или психопатология

Конечным результатом, вызывающим беспокойство у детей депрессивных родителей, является появление повышенного уровня поведенческих проблем или диагностируемой психопатологии. Многие исследования показывают, что уровень депрессии выше у детей с депрессивными матерями, независимо от того, определяется ли депрессия матери соответствием диагностическим критериям или клинически значимым уровням баллов по шкале депрессивных симптомов, по сравнению с различными контрольными группами (Beardslee et al., 1988; Биллингс и Моос, 1985; Гудман и др., 1994; Ли и Готлиб, 1989; Малкарн и др., 2000; Орвашель, Уолш-Аллис и Е, 1988; Weissman et al., 1984; Велнер и др., 1977). Исследования с подростками показывают то же самое. Было обнаружено, что подростки с депрессивными родителями имеют более высокий уровень депрессии (Beardslee et al., 1988; Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Hammen et al., 1987; Hirsch, Moos, and Reischl, 1985), а также более высокий уровень депрессии. частота других расстройств (Orvaschel, Walsch-Allis, and Ye, 1988; Weissman et al., 1984) относительно контроля. В целом, уровень депрессии среди детей школьного возраста и подростков от матерей, страдающих депрессией, составляет от 20 до 41 процента, в отличие от общей численности населения, составляющей около 2 процентов среди детей в возрасте 12 лет и младше и от 15 до 20 процентов среди подростков. (Левинсон и др., 2000). Более высокие показатели среди детей родителей, страдающих депрессией, связаны с большей тяжестью или ухудшением состояния депрессии родителей, а также с добавлением других факторов риска, например, связанных с бедностью.

Не только уровень депрессии выше, но депрессия у детей депрессивных родителей по сравнению с депрессией у детей того же возраста, не страдающих депрессией, имеет более ранний возраст начала и более длительную продолжительность и связана с более выраженными функциональными нарушениями и более высокая вероятность рецидива (Hammen, Brennan, 2003; Hammen et al., 1990; Keller et al., 1986; Warner et al., 1992).

Начиная с дошкольного возраста, материнская депрессия также связана с более высокими уровнями интернализации и экстернализации поведенческих проблем у детей и подростков (расстройства дефицита внимания и расстройства деструктивного поведения, включая насилие) и злоупотребления психоактивными веществами (Brennan et al., 2002; Фергюссон, Лински и Хорвуд, 1993; Forehand et al., 1988), тревожность (социальная фобия, тревога разлуки и другие тревожные расстройства), дисрегулируемая агрессия и другие проблемы экстернализации, хотя некоторые исследователи обнаружили, что последние характерны только для дочерей (Biederman et al., 2001; Luoma et al., 2001; Orvaschel, Walsch-Allis, and Ye, 1988; Weissman et al., 1984; Zahn-Waxler et al., 1990). Исследования, проведенные в лаборатории Радке-Ярроу, также оказались плодотворными, продемонстрировав, что даже у пятилетних матерей с депрессией проявляется больше нерегулируемой агрессии и повышенной эмоциональности, а также больше проблем экстернализации (Zahn-Waxler et al., 1984, 1990).

Модераторы включают пол ребенка, клинические характеристики родительской депрессии, а также то, находится ли депрессия у матери или у отца. Например, материнская депрессия была связана с более высоким уровнем интернализации проблем (например, депрессии, тревожности) у 4-летних мальчиков и девочек, но с экстернализирующими проблемами (например, расстройством поведения, синдромом дефицита внимания) только у девочек (Marchand и Хок, 1998). В среднем детстве и подростковом возрасте дочери матерей с депрессией могут быть более склонны к депрессии, чем сыновья (Davies and Windle, 1997; Fergusson, Horwood, and Lynskey, 1995; Hops, 1996), хотя другие не обнаружили половых различий (Fowler, 2002).

Что касается клинических характеристик, матери, которые сообщали о высоком уровне депрессивных симптомов, сообщали о более высоком уровне поведенческих проблем у своих 5-летних детей, с еще более сильными ассоциациями, когда эти симптомы были тяжелыми, хроническими и недавними (Brennan et al. , 2000). Как правило, как и ожидалось, более длительное воздействие связано с худшими результатами для детей (Сеть исследований по уходу за детьми младшего возраста NICHD, 1999; Sohr-Preston and Scaramella, 2006; Trapolini, McMahon, and Ungerer, 2007). Удивительно, но выводы относительно тяжести депрессии неоднозначны; одни обнаружили, что серьезность является сильным предиктором эмоциональных и поведенческих проблем у детей (Hammen and Brennan, 2003), а другие обнаружили лишь небольшие ассоциации (Radke-Yarrow and Klimes-Dougan, 2002).

Несколько исследований психопатологии как исхода для детей или подростков проверяли двунаправленную или трансакционную роль — в какой степени проблемы у детей способствуют депрессии у родителей? В двух основополагающих исследованиях по этой теме, основанных на двух различных выборках (Gross et al., 2008; Gross, Shaw, and Moilanen, 2008), большинство ассоциаций между материнской и отцовской депрессией и проблемами интернализации или поведения детей показали, что более высокие уровни обоих депрессивные симптомы отцов и матерей предсказывали дальнейшее усиление проблем с интернализацией или поведением у детей.В то же время некоторые данные, относящиеся к определенному возрасту, подтверждают влияние ребенка на родительскую депрессию. Например, более высокий уровень агрессивного поведения у 5-летних мальчиков предсказывал более высокий уровень материнской депрессии, когда мальчикам было 6 лет (Gross, Shaw, and Moilanen, 2008). Эти исследователи также обнаружили, что несоблюдение правил поведения у детей сильнее ассоциируется с депрессией у матерей, чем у отцов (Gross et al., 2008).

В нескольких исследованиях было обнаружено, что депрессия у матерей более тесно связана с проблемами интернализации и экстернализации у детей по сравнению с депрессией у отцов, как показал метаанализ (Connell and Goodman, 2002).Тем не менее, депрессия у отцов вызывает беспокойство. Например, в крупном когортном исследовании депрессия у отцов в послеродовой период предсказывала большую вероятность того, что у мальчиков и девочек дошкольного возраста будут эмоциональные и поведенческие проблемы, а у мальчиков — проблемы с поведением (Ramchandani et al., 2005). Эти данные сохранились даже после учета послеродовой депрессии у матерей и более поздней депрессии у отцов. Более недавнее исследование показало, что проблемы у детей сохраняются до 7 лет (Ramchandani et al., 2008). Другое исследование выявило различные модели ассоциации с депрессией матери и отца у молодых людей (24 года), которые к 19 годам переболели большим депрессивным расстройством (Rohde et al., 2005). Большая депрессия у отцов была связана с более низким психосоциальным функционированием как сыновей, так и дочерей, тогда как в случае депрессии у матерей эта ассоциация была характерна только для сыновей. Сыновья депрессивных отцов также имели более высокий уровень суицидальных мыслей и более высокий уровень попыток, тогда как эта связь с депрессией у матерей была незначительной.И рецидивирующая депрессия у отцов, но не у матерей, была связана с рецидивом депрессии у дочерей, но не у сыновей. Эти исследования предполагают прямую и конкретную связь между депрессией у отцов и развитием психологических проблем у их детей.

Для дальнейшего изучения взаимосвязи отцовской депрессии с психопатологией у ребенка комитет провел независимый анализ общедоступных данных из исследования National Comorbidity Survey-Replication (NCS-R) ¹ .NCS-R предоставил возможность проанализировать набор данных, который можно было бы обобщить для населения в Соединенных Штатах, в котором можно было бы изучить элементы всеобъемлющей теоретической основы, согласующиеся с целями нашего комитета. Мы провели наш анализ отдельно среди 759 мужчин и 1035 женщин в возрасте от 18 до 35 лет на момент интервью NCS-R. Отзыв респондентов показал, что первичные независимые факторы риска для самооценки диагноза большого депрессивного расстройства (определенного в Руководстве по диагностике и статистике для мужчин Tal Disorders , четвертое издание) в течение последних 12 месяцев вспоминали (1) каждый из грустное поведение их родителей в течение 2 или более недель и (2) проблемы родителей с наркотиками и алкоголем в детстве респондентов (определяется как возраст до 18 лет).Эти анализы проводились с учетом эффектов взвешивания и дизайна NCS-R. Контрольные переменные в этой структуре включали иммигрантский статус и этническую принадлежность их родителей, а также собственный возраст респондента на момент собеседования и статус отношений. Возможные опосредующие переменные в этой структуре включали вспоминание респондентами уровня близости с каждым из своих родителей, их воспоминание о социальных проблемах каждого из родителей, их отчет о родительском пренебрежении в детстве и их отчет о переживании травмы. в детстве.Мы статистически протестировали опосредующие эффекты этих факторов и обнаружили, что альтернативная модель, в которой эти потенциальные опосредующие переменные рассматривались как ковариаты, обеспечивает лучшее соответствие. Следовательно, мы оценили независимые и потенциальные регулирующие эффекты этих переменных с помощью множественных анализов логистической регрессии. В этих моделях логистической регрессии мы сохранили независимые переменные, которые имели p-значения менее 0,10, и изучили взаимодействия (изменение эффекта) между переменными, которые соответствовали этому критерию.Условия взаимодействия с p-значениями менее 0,05 были сохранены.

В моделях для сыновей и дочерей переменные, которые последовательно предсказывали большую депрессию в течение последних 12 месяцев, напоминали об отце , который испытывал печаль в течение 2 или более недель в детстве респондента и имел опыт травмы. до 18 лет. Как показано в модели множественной логистической регрессии, мы обнаружили, что мужчины, которые вспоминали своих отцов, которые испытывали печаль в течение 2 или более недель в детстве, имели показатели большой депрессии за последние 12 месяцев, которые были изменены их отцами. проблемы с наркотиками или алкоголем в детстве (изменение эффекта статистически значимо, p = 0.01). Как это ни парадоксально, у тех, чьи отцы испытывали печаль, а также были проблемы с наркотиками или алкоголем в детстве респондентов, за последние 12 месяцев уровень большой депрессии был ниже, чем у тех, у которых отцы не имели ни одного фактора риска, хотя эта разница не была статистически значимой. Напротив, те, чьи отцы пережили 2 или более недель печали в одиночестве, и те, чьи отцы имели только проблемы с наркотиками или алкоголем, имели более высокие показатели большой депрессии по сравнению с теми, у кого не было ни одного фактора риска, с отношением шансов 3.65 и 1,73 соответственно. Кроме того, суммарная оценка отцовской близости в детстве была в значительной степени связана с большой депрессией за последние 12 месяцев (p = 0,01), при этом те, кто ощущал меньшую близость со своими отцами, с большей вероятностью страдали большой депрессией. Кроме того, мужчины, которые сообщили, что пережили травму до 18 лет, примерно в 3,8 раза чаще страдали большой депрессией в прошлом году (p = 0,02).

ТАБЛИЦА 4-1

Анализ множественной логистической регрессии большой депрессии за последние 12 месяцев среди мужчин.

Среди женщин мы снова обнаружили, что наличие отца, который грустил в течение 2 или более недель в детстве респондента, было сильным (отношение шансов 3,17) и статистически значимым (p <0,0001) предиктором большой депрессии за последние 12 месяцев ( ), как и опыт травмы до 18 лет (отношение шансов 3,41, p <0,0001). Дополнительными статистически значимыми факторами в модели для женщин, прогнозирующих большую депрессию в прошлом году, были более низкие уровни близости к матери в детстве (p = 0.005), большее пренебрежение со стороны родителей в детстве (p = 0,047), парадоксальный эффект меньшего количества социальных проблем среди отцов респондентов (p = 0,047), усиление депрессии в старшем возрасте на момент интервью (p = 0,03) и наличие никогда не был женат по сравнению с состоянием в браке или сожительством (p = 0,02).

ТАБЛИЦА 4-2

Множественный логистический регрессионный анализ большой депрессии у женщин за последние 12 месяцев.

Эти результаты подчеркивают важность изучения влияния отцовских факторов риска, а также материнских факторов риска на психопатологию у детей, и что необходимы комплексные модели для правильной количественной оценки воздействия этих факторов риска, многие из которых взаимосвязаны и могут оказывать влияние. На модерации.Необходимы дальнейшие исследования этого типа, особенно те, в которых более подробная информация о личных травмах и истории пренебрежения может быть включена в наборы данных общественного пользования для дальнейшего анализа, например, для установления личности виновника травмы или пренебрежения.

Время воздействия

Время воздействия привлекло довольно много внимания в качестве потенциального модератора, ответившего на вопрос: существует ли чувствительный период для воздействия материнской депрессии? Некоторые теории предполагают, что первый год жизни, приблизительно, может представлять собой чувствительный период, учитывая как зависимость младенцев от их опекунов, так и центральную роль отзывчивого и чуткого ухода за детьми для развития у детей безопасной привязанности и других аспектов регуляции эмоций (Essex et al., 2001). Два проспективных исследования, проведенных в Великобритании, пришли к несколько разным выводам относительно роли одной только послеродовой депрессии в прогнозировании неблагоприятных исходов для детей, независимо от последующих эпизодов. Хэй и его коллеги изучали молодежь из малообеспеченных семей. В отличие от когнитивного развития, для которого послеродовая депрессия, как было установлено, связана с более поздним когнитивным функционированием детей (в возрасте 11 и 16 лет), независимо от последующего воздействия материнской депрессии, послеродовая депрессия плюс, по крайней мере, один последующий эпизод депрессии у матерей предсказывала наличие у детей поведенческие проблемы в возрасте 11 и 16 лет (Hay et al., 2001). В другом британском исследовании, которое проводилось среди населения со средним уровнем дохода, послеродовая депрессия была связана с последующими проблемами поведения (в возрасте 5 лет) и симптомами гиперактивности и расстройства поведения (в возрасте 8 лет) (Morrell and Murray, 2003). Однако более поздние наблюдения показали, что как послеродовая депрессия, так и более поздние эпизоды депрессии у матерей предсказывают депрессию у детей в возрасте 13 лет, хотя тревожность лучше всего предсказывается только послеродовым воздействием (Halligan et al., 2007).

Другие пришли к выводу, что послеродовая депрессия не предопределяет дальнейшее функционирование детей, но важны более поздние воздействия. Например, в большом исследовании с участием преимущественно австралийских матерей и их детей с преимущественно низким доходом недавние депрессивные симптомы матерей были связаны с социально-эмоциональными проблемами их 5-летних детей, в то время как уровень послеродовой депрессии — нет (Brennan et al., 2000). ).

Другое подтверждение вывода о том, что для детей важна послеродовая депрессия в сочетании с более поздним воздействием, получено из другого британского исследования, в котором только продолжающаяся послеродовая депрессия была связана с проблемами поведения детей в возрасте 15 месяцев (Cornish et al., 2006) и возрастом 4 года, как сообщили матери, отцы и учителя (Trapolini, McMahon, and Ungerer, 2007).

Устойчивость проблем после выздоровления или ремиссии

Среди исследований, в которых прямо не изучалось лечение депрессии у родителей, небольшая лонгитюдная литература показывает, что по большей части проблемы детей сохраняются, несмотря на ремиссию матерей или выздоровление от депрессии. Типичными из этих исследований являются два, посвященных детям от дошкольного возраста до подросткового возраста.Дети депрессивных родителей продолжали подвергаться риску психологических проблем, несмотря на уменьшение депрессивных симптомов у родителей (Billings and Moos, 1985; Lee and Gotlib, 1991; Timko et al., 2002). Большинство лонгитюдных исследований младенцев и малышей делали аналогичные выводы, то есть у детей выздоровевших матерей было меньше нарушений, чем у детей неизлечившихся матерей, но больше нарушений, чем у детей контрольных матерей, которые никогда не были в депрессии (Cox et al., 1987; Ghodsian, Zayicek, and Wolkind, 1984). Аналогичным образом, при последующем наблюдении за детьми из малообеспеченных семей в возрасте от 18 месяцев до 4–6 лет Alpern и Lyons-Ruth (1993) показали, что обе группы детей, матери которых превышали клинический пороговый балл по шкале оценки депрессии, в обоих случаях. раз и группа, чьи матери ранее были, но не в настоящее время, имели больше проблем с поведением, чем дети с матерями, у которых никогда не было депрессии.

Материнская депрессия в течение первого послеродового года предсказывала снижение когнитивных способностей в возрасте 4 лет независимо от депрессивного статуса матери, когда ребенку было 4 года (Cogill et al., 1986). Stein et al. (1991) обнаружили, что 19-месячные дети, матери которых выздоровели от депрессии, возникшей в течение первого постнатального года, демонстрировали более низкое качество взаимодействия со своими матерями и незнакомцами, чем дети, матери которых никогда не были в депрессии.

Есть несколько исключений из этого открытия, и они интригуют. Например, Филд (1992) сообщил, что 75 процентов матерей, у которых была депрессия в раннем послеродовом периоде, продолжали иметь симптомы через 6 месяцев после родов.Младенцы из оставшихся 25 процентов не демонстрировали депрессивного стиля взаимодействия или имели более низкие оценки умственной и моторной шкалы Бейли в возрасте 1 года (Field, 2002).

Еще один интригующий вопрос, который был рассмотрен в некоторых лонгитюдных исследованиях: если качество воспитания улучшается с ремиссией депрессии, выигрывают ли дети? Несколько исследований помогают ответить на этот вопрос. Кэмпбелл, Коэн и Мейерс (1995), например, обнаружили, что матери, которые находились в депрессии через 2 месяца после родов, но у которых депрессия прошла через 6 месяцев, были значительно более позитивными и более компетентными в кормлении своих младенцев по сравнению с матерями, у которых депрессия была хронической в ​​течение 6 месяцев. послеродовой (Кэмпбелл, Кон и Мейерс, 1995).Более того, младенцы в группе ремиссии депрессии были значительно более позитивны в личном общении со своими матерями, чем те, чьи матери оставались в депрессии, хотя они не различались значительно с точки зрения негативного взаимодействия или качества взаимодействия со своими матерями. матери в игрушках.

Некоторые исследования, которые включали компонент активного лечения материнской депрессии, также включали оценки матери и ребенка, давая возможность более прямо проверить гипотезу о том, что воспитание детей является одним из механизмов передачи риска от матерей с депрессией их детям.Обзор исследований лечения приведен в главе 6, но здесь мы сосредоточимся на небольшом подмножестве исследований лечения, которые позволяют нам решить эту проблему. Контролируемое испытание межличностной психотерапии у послеродовых женщин с большой депрессией, которое было признано эффективным в снижении уровня депрессии, также обнаружило значительное улучшение самооценки показателей взаимоотношений матерей с их детьми, связанных с межличностной психотерапией, даже несмотря на то, что женщины не достигли уровней, типичных для женщин без депрессии в анамнезе (O’Hara et al., 2000). Более поздние исследования продолжают показывать, что, несмотря на улучшение депрессивных состояний с помощью межличностной психотерапии, отношения матери и ребенка не улучшились (Forman et al., 2007).

Точно так же Купер и Мюррей (1997) с выборкой сообщества, проверенной на депрессию, обнаружили, что лечившимся матерям (случайным образом назначенным либо на недирективное консультирование, либо на когнитивно-поведенческую терапию, либо на динамическую психотерапию), несмотря на значительное улучшение настроения, не наблюдалось служили для отличия от нелеченных матерей или матерей с ранней ремиссией либо по чувствительно-нечувствительным, либо по навязчиво-замкнутым параметрам при личном общении со своими младенцами (Cooper and Murray, 1997).Следует отметить, что возможности этих исследований по выявлению влияния лечения на воспитание детей могли быть ограничены, поскольку исходный уровень нарушений родительского воспитания в этих выборках сообществ мог быть относительно незначительным.

В третьем исследовании Флеминг, Кляйн и Кортер (1992) исследовали общественную выборку женщин с самооценкой депрессии, которые лечились с помощью групповой терапии. Несмотря на ограниченные изменения в оценках депрессии, подвергшиеся лечению матери применяли больше неинструментальных подходов к своим младенцам, и у младенцев уменьшилось количество плача и увеличилось количество некричных вокализаций.

В недавнем небольшом выборочном исследовании, в отличие от этих трех исследований психотерапии, вмешательством при послеродовой депрессии было лечение антидепрессантами (Goodman et al., 2008). Через шесть месяцев после начала лечения показатели матерей с послеродовой депрессией по шкале депрессии Бека существенно не отличались от показателей здоровых матерей. И хотя группа матерей с депрессией как группа не показала значительного улучшения воспитания детей с течением времени, уменьшение депрессии после 12 недель лечения было связано с (1) улучшением качества их взаимодействия с младенцами и (2) улучшением в качестве взаимодействия младенцев, хотя только в качестве их игры.Кроме того, улучшение качества взаимодействия матерей после 12 недель лечения привело к изменению положительного аффекта младенцев.

Другие, такие как Weissman et al. (2006b) изучали влияние родительского лечения депрессии на психопатологию у детей, но не рассматривали возможные изменения в воспитании детей как возможный механизм. Обзор этих исследований приведен в главе 7.

Терапия для родителей, терапевт по вопросам воспитания детей

Воспитание детей может приносить удовлетворение и удовлетворение.Но это также может быть сложно и требует много времени. Родители должны заботиться о повседневных потребностях младенца или ребенка. Они также несут ответственность за то, чтобы помочь каждому из своих детей развить жизненные навыки. Эти навыки включают навыки повседневной жизни, социальные навыки и соответствующее поведение. Родители, у которых более одного ребенка, также должны учитывать личность каждого из них.

Новым родителям, ошеломленным родителям и родителям, страдающим психическими расстройствами, может быть полезна поддержка специалиста по психическому здоровью.Психотерапевт или консультант может помочь родителям в трудных ситуациях или поведенческих проблемах.

Что такое хорошее воспитание?

С момента объявления о беременности или усыновлении большинство родителей получают множество предложений о том, как воспитать своего ребенка. Педиатры предоставляют молодым родителям информацию о здоровье и безопасности младенцев. Источники СМИ предлагают обширные и часто противоречивые советы по воспитанию детей. Члены семьи могут по-разному относиться к тому, что лучше для ребенка.

Новые родители могут быть ошеломлены информацией и советами для родителей. Они могут не знать, что лучше для их ребенка. Поэтому они могут обратиться за советом к педиатру, терапевту или другому специалисту. Эксперты в области детской психологии и развития в целом согласны с тем, что ни один из методов воспитания не является «лучшим». Родители могут захотеть попробовать разные стили воспитания, чтобы увидеть, что подходит их семье.

Исследования обычно подтверждают советы педиатров и других специалистов в области здравоохранения.Например, они призывают родителей укладывать младенцев спать на спину, чтобы снизить риск синдрома внезапной детской смерти (СВДС). Другой совет может быть менее верным. Родители могут пожелать поговорить со специалистом, прежде чем следовать совету, который причиняет им какой-либо дискомфорт.

Национальный институт детского здоровья и развития человека утверждает, что родители обычно несут ответственность за:

• Обеспечение безопасности детей
• Слушать детей и проводить с ними время
• Обеспечение привязанности, порядка и последовательности
• Установление и соблюдение ограничений для детей
• Наблюдение за дружбой между детьми
• Обращение за помощью по любым медицинским или поведенческим проблемам

Проблемы воспитания

Воспитание ребенка может быть трудным по многим причинам.Некоторые общие проблемы, с которыми сталкиваются родители, включают:

• Обеспечение постоянного ухода
• Уход за детьми грудного и раннего возраста
• Поддержание отношений со взрослыми
• Финансовые трудности
• Ощущение поспешности или «несвоевременности»
• Составление и планирование детских дней
• Недостаток сна

Родитель, который остается дома с ребенком или детьми, может чувствовать себя перегруженным работой. Они могут обижаться на другого родителя за то, что он работает вне дома.Это может затруднить партнерство. Воспитание также часто требует физических усилий. Родители с маленькими детьми могут проводить большую часть своего дня, выполняя домашние дела.

Воспитание может стать более трудным, если у ребенка проявляются признаки проблем с поведением. Воспитание также может стать более сложным, если ребенок имеет физическую или умственную неполноценность. Иногда бывает трудно справиться с ситуацией, когда ребенку требуется обширное лечение или другой дополнительный уход. Родителям может быть трудно уделять своим детям равное внимание.Это может вызвать у некоторых родителей чувство вины и усиление стресса.

Исследование выявляет некоторые факторы в воспитании детей, которые могут усугубить проблемы с поведением. Один из них — когда родители не едины. Это может означать, что они плохо общаются. Он может отправлять детям запутанные сообщения. Дети могут не знать, чего от них ждут родители. Они могут отреагировать на непоследовательное воспитание плохим поведением. Детские психологи подчеркивают важность сплоченной родительской команды.

Четыре стиля воспитания

Многие эксперты выделяют четыре стиля воспитания:

• Авторитетный. Это считается наиболее эффективной формой воспитания детей для большинства детей. Авторитетные родители возлагают на своих детей большие надежды и цели. Они сдерживаются пониманием ограничений своих детей. Эти родители готовы гибко общаться. Это может упростить общение между родителями и детьми.
• Небрежный. Небрежное воспитание может означать недостаток времени, проводимого с ребенком. Небрежные родители могут быть незнакомы с учителями и друзьями своих детей. Они могут не заботиться об основных потребностях своих детей.Этот тип воспитания редко практикуется специально. Важно понимать, есть ли у вас или у кого-то из ваших знакомых такой стиль воспитания. Этот тип воспитания может нанести детям долгий ущерб.
• Разрешено. Снисходительные родители заботятся, любят и поддерживают. Но они могут зайти слишком далеко. Снисходительные родители могут избежать конфликта любой ценой. Они редко навязывают свои собственные правила. Это может быть вредно для детей, поскольку они привыкли к рутине.
• Авторитарный. Авторитарный — это не то же самое, что авторитетное воспитание. Авторитарные родители строги и требовательны к своим детям. Их стиль воспитания не всегда бывает гибким. Обычно они полагаются на наказание, чтобы поддерживать послушание. Между родителями и детьми редко бывает место для открытого общения.

Каждый стиль отражает свое воспитание. Знание своего стиля может помочь вам подойти к конфликту здоровым образом. Вы также можете определить, в каком стиле вы хотели бы быть.Вы даже можете узнать, в каком стиле находится ваш партнер. Признание вашего стиля воспитания также может помочь вам в общении со своим партнером.

Влияние родителей

Родители часто оказываются самым влиятельным человеком в жизни ребенка. Даже когда ребенок вырастет, он может обратиться за советом к своим родителям. Они могут попросить совета по этическим вопросам, а также по типичным повседневным заботам. Поведение и убеждения родителей могут влиять на их детей. Это особенно характерно для детей раннего возраста.Пристрастиям родителей часто усваиваются ребенком.

Дети могут подслушивать, как родители говорят, что подразумевает, что определенная группа людей уступает другим группам. Родители могут разделять стигматизирующие убеждения в отношении других. Дети могут принять такое отношение как часть своих убеждений. Религиозные и политические взгляды родителей часто становятся взглядами ребенка. Эти взгляды могут измениться, когда ребенок достаточно взрослый, задавая вопросы системам убеждений. Некоторые родители настоятельно рекомендуют ребенку поддерживать свои убеждения.Это может вызвать проблемы, если родители отговаривают своего ребенка думать о новых идеях. Это может вызвать у детей ограниченное мировоззрение. У них может быть меньше шансов найти другую точку зрения во взрослом возрасте.

Дети также учатся у родителей. Родители могут воспитывать детей, которые не игнорируют идеи и точки зрения других. Это может позволить детям расти открытыми для разных людей и новому опыту.

Ограничения родителей

Влияние родителей может быть ограничено.Дети могут узнавать новые идеи от друзей, из средств массовой информации и в школе. Травма также может повлиять на развитие или поведение ребенка. Давление со стороны сверстников может привести к развитию проблемного поведения у ребенка. Это может произойти независимо от усилий родителей обеспечить безопасность ребенка. Многие родители предпочитают использовать собственный родительский стиль или метод воспитания. Они могут полагать, что то, что сработало для них, будет работать и для их собственных детей. Но каждый ребенок и семья разные. Один метод воспитания может работать не для всех детей.

Многие родители продолжают предлагать поддержку и руководство своим взрослым детям. Это может особенно относиться к ребенку, который справляется с хронической или временной проблемой. Но некоторых взрослых детей возмущает то, что они считают продолжающимся родительским влиянием. Эти взрослые дети могут отказаться от помощи. Некоторые дети могут вести себя рискованно или деструктивно. Родители могут быть не в состоянии связаться с ними или им не удастся убедить их обратиться за помощью. Это бессилие, вероятно, будет тяжелым и неприятным для родителей.Психотерапевт или другой специалист в области психического здоровья может помочь родителям научиться справляться с этим. Терапевты также могут помочь родителям научиться обращаться к своим детям, когда это возможно.

Некоторые родители справляются с проблемами вне дома или в личных отношениях. У них могут быть проблемы с финансами или здоровьем. Эти родители могут найти проблемы, связанные с воспитанием детей, более стрессовыми или с ними трудно справиться. Это также может быть правдой, если проблема возникает у ребенка.

Воспитание-одиночка

Домохозяйства с одним родителем становятся обычным явлением в США.Некоторые родители холосты по своему выбору. Другие могут потерять супруга или партнера из-за смерти или разлуки. Одинокий родитель часто испытывает повышенный стресс. Это может быть связано с большей родительской ответственностью. Когда родитель внезапно становится одиноким, у детей могут возникнуть проблемы с этим. Это может привести к поведенческим трудностям.

Разведенные родители могут совместно опекать детей. Дети могут обнаружить, что правила и распорядки различаются от одного дома к другому. Им может быть трудно приспособиться к этой непоследовательности.Новым родителям-одиночкам может быть труднее обеспечивать соблюдение правил без поддержки. Они также могут испытывать дополнительный стресс из-за финансовых трудностей.

Родителям-одиночкам может быть трудно встретить потенциальных романтических партнеров или пойти на свидания. Это может быть еще сложнее для родителей маленьких детей, которые могут чувствовать себя изолированными и одинокими. У них также может быть более высокий риск тревожности или депрессии.

Есть способы, которыми родители-одиночки могут справиться с трудностями. Некоторые из них включают:

• Оставайтесь на связи с родственниками и друзьями
• Создание сети поддержки
• Найдите время для ухода за собой и ухода за детьми
• Зачисление детей на внешкольные программы

Эти советы могут помочь одиноким родителям справиться с трудностями и снизить уровень стресса в своей жизни.Терапевт может помочь решить конкретные проблемы.

Артикул:

1. Алви, К. (нет данных). Как собственные предубеждения родителей влияют на их детей? Получено с http://www.tolerance.org/publication/how-do-parents-own-biases-impact-their-children

.

2. Грусек, Дж., И Данилюк, Т. (2014, 1 декабря). Отношение и убеждения родителей: их влияние на развитие детей. Получено с http://www.child-encyclopedia.com/parenting-skills/according-experts/parents-attitude-and-beliefs-their-impact-childrens-development

.

3. Хансен, А.(2013, 3 сентября). Таинственный и тревожный рост числа родителей-одиночек в Америке. Получено с http://www.theatlantic.com/business/archive/2013/09/the-mysterious-and-alarming-rise-of-single-parenthood-in-america/279203
4. Воспитание детей-одиночек и сегодняшняя семья. (нет данных). Американская психологическая ассоциация. Получено с http://www.apa.org/helpcenter/single-parent.aspx
5. Усаклы, Х. (2013). Сравнение детей-одиночек и двоих родителей по поведенческим склонностям. Международный журнал гуманитарных и социальных наук, 8 (3), 256-270.Получено с http://www.ijhssnet.com/journals/Vol_3_No_8_Special_Issue_April_2013/26.pdf

Психологические последствия стресса в раннем детстве и разлучения с родителями

За последние месяцы более 2000 детей-мигрантов были разлучены со своими семьями на границе США и Мексики. Вопросы о политике, в том числе о том, как она влияет на благополучие детей, привели к приостановке этой практики.

Ян Готлиб (Изображение предоставлено L.A. Cicero)

По словам профессора психологии Стэнфордского университета Яна Х.Готлиб. Даже после воссоединения семей неопределенность, окружающая жизнь этих родителей, может усугубить чувство тоски, отчаяния, вины, вины и депрессию — отрицательные эмоции, которые мешают им усваивать жизненные навыки.

Исследование Готлиба показывает, что стресс в молодом возрасте является значительным фактором риска депрессии и суицидального поведения. В его работе также изучалось, как стресс в раннем возрасте влияет на развитие мозга. В его исследовании также рассматривались методы лечения депрессии и способы снижения риска развития депрессии у маленьких детей.

Готлиб — профессор Дэвида Старра Джордана на факультете психологии Стэнфордской школы гуманитарных и естественных наук. Он является членом Stanford Bio-X, Исследовательского института здоровья детей и Стэнфордского института неврологии. Он также является директором Стэнфордской лаборатории нейроразвития, аффектов и психопатологии.

Служба новостей

Стэнфордского университета поговорила с Готлибом о влиянии стресса в раннем возрасте на психологическое благополучие детей.

Один из ваших исследовательских проектов посвящен стрессу в раннем возрасте.Каковы психологические последствия разлучения детей с их родителями?

Хотя мы не изучаем явным образом последствия разлучения детей с их родителями в нашей лаборатории, мы, тем не менее, знаем из десятилетий исследований, что дети и, в частности, дети младшего возраста зависят от родителей и нуждаются в них для собственного эмоционального благополучия.

5 вопросов: Как разделение границ может травмировать детей

Согласно исследованию травм, незапланированное разлучение с родителями — одно из самых разрушительных событий, которые может испытать маленький ребенок.Эксперт из Стэнфорда объясняет, как это может повредить развитию детей.

Обеспечивая поддерживающие и заботливые отношения, родители играют решающую роль в содействии здоровому развитию своих детей. Они также защищают своих детей от психологических последствий значительного стресса, защищая их от последствий травм и помогая им регулировать свои эмоции.

Очевидно, что разлука с родителями травмирует; он одновременно снимает самую важную защиту детей и порождает новую травму.Действительно, в исследованиях детей, помещенных в специализированные учреждения, было обнаружено, что такое разлучение нарушает нормальное развитие ребенка и имеет долгосрочные негативные последствия для их психологического и физического здоровья. В нашем собственном исследовании мы документально подтверждаем, что ранние неблагоприятные переживания имеют пагубные поведенческие и биологические последствия для детей и подростков спустя годы.

Как стресс в раннем возрасте влияет на психологическое благополучие в краткосрочной и долгосрочной перспективе?

Стресс в раннем детстве неизменно ассоциируется с поведенческими проблемами у детей, симптомами психопатологии, а также с психологическими и физическими расстройствами.Ясно, что стресс в раннем возрасте может иметь как немедленные, так и долгосрочные последствия, особенно когда он является серьезным и кумулятивным, как в случае разлучения с родителями после того, что могло быть годами неблагоприятного опыта в их домашних условиях и длительным тяжелым трудом. путешествие в США.

Мы и другие продемонстрировали, что в ответ на травмы и неблагоприятные переживания, подобные разлуке с родителями, у детей выделяется высокий уровень гормона стресса кортизола.Повышенный уровень кортизола оказывает негативное влияние на структуру и возможности мозга, замедляя рост нейронов и уменьшая объемы критических структур мозга, таких как гиппокамп, и затрагивая области мозга, участвующие в эффективном регулировании эмоций. Неудивительно, что исследования также продемонстрировали неблагоприятные эффекты ранней травмы на психологическое функционирование детей, включая более высокие уровни депрессии, тревоги и поведения, «экстернализирующего» или «отыгрывающего».

Разлучение с семьей — одно из многих стрессовых переживаний в жизни мигранта.Что можно сделать, чтобы смягчить последствия стресса в детстве?

Очевидно, что воссоединение детей-мигрантов с их родителями является важным первым шагом для смягчения последствий пережитого ими стресса. Конечно, их борьба не закончится, но у них гораздо больше шансов получить преданных и внимательных родителей, которые обеспечат заботу и безопасность. Исследования с участием детей, ранее помещенных в специализированные учреждения, показывают, что дети могут оправиться от неблагоприятных последствий травм, когда они вернутся в семейные условия.

Какие психологические последствия разлучение семьи оказывает на родителей?

Насильственное разлучение ребенка с родителями может вызвать у родителей страдание, отчаяние, чувство вины, вину и депрессию — все эти сильные отрицательные эмоции, которые мешают им овладевать жизненными навыками. Это включает в себя, как хорошо справляться с невзгодами, быть стойким, не испытывать депрессии или беспокойства.

Бесспорно, для родителей мало таких травм, как разлука с детьми.Более того, эти эмоции могут только усугубиться неопределенностью, окружающей жизни этих родителей, даже после того, как они воссоединятся со своими детьми.

В нашем исследовании мы задокументировали сильные негативные последствия для детей воспитания родителей, которые испытывают эти негативные эмоции глубоко и в течение длительного периода времени. Сами такие дети чаще страдают депрессией и другими формами неадаптивного поведения, им трудно оправиться от стрессоров и надлежащим образом регулировать свои эмоции.Это порочный круг, который мы должны попытаться положить конец.

Проблемы позитивного воспитания

Однако озвучивание нестандартных взглядов может иметь неожиданные последствия. Ариадна Брилл, психолог и защитник позитивного воспитания из Швейцарии, была исключена из группы позитивного воспитания на Facebook за предложение временно отделить ребенка, бившего свою собаку, от животного, а не просто попросить остановиться или позволить ребенок сам разберется.

«В настоящий момент слова« Не бей собаку, не бей собаку »несправедливы по отношению к собаке, ребенку или родителю. Это трехлетний ребенок, у которого недостаточно контроля над импульсами, чтобы принимать правильные решения. Итак, вы выступаете в роли родителя, разделяете их и сидите с ребенком, пока он не успокоится », — объясняет она. В то время как другие группы позитивного воспитания отреагировали бы иначе, эта конкретная увидела в этом наказание — табу — и выгнала ее. Но ребенок может испытать гораздо большее наказание, отмечает Брилл, если собака отреагирует укусом, что может иметь последствия как для ребенка, так и для собаки.

В то время как Койфман и другие эксперты считают, что позитивное воспитание может быть отличным инструментом для воспитания хорошо приспособленных, счастливых детей, Койфман также согласен с тем, что проецировать постоянный позитив — особенно в случае сложных детей — нереально. «Никто не может в полной мере подкрепить хорошее поведение, если у вас есть ребенок, который проявляет негативное поведение. В какой-то момент вы будете перегружены и перестанете делать то, что должны делать, и это нормально «.

Позитив — для родителей?

Конечно, на то, как родители воспитывают своих детей, играет роль множество факторов.Культура, финансовые ограничения и количество переживаемого стресса также влияют на стиль воспитания детей. Ключевой проблемой является то, что многие родители оказываются без поддержки ни со стороны партнера, ни со стороны расширенной семьи, ни со стороны государства. Это может расстроить их и усложнить налаживание хороших отношений со своими детьми.

«Я бы перевернул сценарий и утверждал, что наши потребности как родителей должны быть лучше удовлетворены, прежде чем мы сможем быть эмоционально доступными для наших детей так, как предписывает позитивное воспитание», — говорит Эдлинн.

На самом деле, постоянное напоминание родителям о том, что их неспособность всегда сохранять спокойствие и оптимизм может привести к негативным последствиям для их детей в дальнейшей жизни, очень вероятно, контрпродуктивно.

«Вы хотите подкрепить, когда родитель делает самое лучшее, а не слишком обращать внимание на ошибки. Вы действительно хотите практиковать модель принятия. Избиение себя или других людей — это вам ни в чем не поможет », — говорит Койфман.

Имея это в виду, возможно, вместо того, чтобы использовать позитивную психологию в отношении наших детей, нам следует попытаться применить ее друг к другу.

6 психологических принципов для более эффективного и любящего воспитания

Несмотря на то, что я психолог, писатель и отец, я никогда ничего не писал о воспитании детей. Что забавно, поскольку это , безусловно, — самая востребованная тема, которую я получаю от своих читателей.

Вот почему, я думаю: воспитание детей — чрезвычайно сложная и трудная задача.И, честно говоря, я более чем немного боюсь высказывать свои собственные мысли и предложения по этому поводу, потому что я не понаслышке знаю, насколько это сложно и насколько уникальна ситуация каждого родителя. Так что я не совсем уверен, что могу дать какие-то хорошие ответы.

Вырастить человека просто сложно.

При этом я думаю, что наконец-то понял, как писать о воспитании детей так, как мне (в основном) комфортно…

В этой статье я собираюсь взять 6 общих принципов психологии и психического здоровья и показать, как они особым образом применяются в воспитании и воспитании детей.

Это принципы, которыми я руководствуюсь как клинический психолог и терапевт при работе с клиентами. Но это также принципы, которым я стараюсь следовать в своих собственных родительских трудностях.

Для каждого принципа я дам краткое введение в то, что это такое, использую пример из моего собственного опыта (личного или профессионального), чтобы проиллюстрировать, почему он важен, а затем предлагаю несколько ресурсов для получения дополнительных знаний или улучшения в этой области. .

Обратите внимание: это принципы, а не предписания.У меня нет точных ответов на все вопросы, а родительская ситуация и потребности каждого человека уникальны. Используйте как применимо.

Содержание

Вы можете использовать ссылки ниже, чтобы перейти к определенному разделу:

1. Проверка — Дать нашим детям понять, что они чувствуют себя нормально и правильно, прежде чем мы поспешим исправить ситуацию и успокоить их.
2. Функциональный анализ — Научиться видеть поведение наших детей механически, а не морально.
3. Дифференциальное усиление — Систематическое усиление конструктивного поведения и предотвращение нежелательного поведения.
4. Эмоциональная толерантность — Идея о том, что то, как мы управляем своими эмоциями, является наиболее эффективным способом помочь нашим детям справиться со своими собственными эмоциями.
5. Напористость — Когда мы, родители, моделируем для своих детей, что хорошо осознавать наши собственные желания и потребности.
6. Guided Discovery — Искусство построения уверенности, позволяющее нашим детям бороться и учиться учиться самостоятельно.
7. Резюме + окончательный принцип

1. Проверка

Валидация означает сообщение другому человеку о том, что его опасения обоснованы и понятны.

Большинство из нас склонно реагировать на трудности других людей, в том числе наших детей, советом или предложением в той или иной форме о том, что делать:

• После того, как наша малышка царапает колено, играя на улице, мы успокаивающе говорим такие вещи, как: Все в порядке. Вытираем слезы.Вам будет хорошо. Бояться нечего — царапина.
• Когда однажды после школы наш сын-подросток приходит домой подавленным и расстроенным, объясняя, что он только что расстался, мы говорим обнадеживающие вещи вроде: Тебе лучше без нее. В море много рыбы. Вам просто нужно двигаться дальше и найти кого-нибудь еще. Быть занятым и активным — лучший способ пережить горе.

Все эти ответы сделаны из лучших побуждений и совершенно естественны; в конце концов, никому из нас не нравится, когда наши дети страдают.

Но вот в чем проблема: когда мы сразу же переходим к советам и исправлениям, мы тонко передаем сообщение о том, что наши дети плохо себя чувствуют и что они не должны так себя чувствовать.

Это проблема, потому что, какими бы болезненными они ни были, эмоции не являются проблемой, они не опасны и не означают, что с вами что-то не так. Это невероятно нормально — грустить, когда мы переживаем потерю, точно так же, как для малыша совершенно нормально плакать и бояться, когда она царапает колено и видит кровь.

Но когда мы относимся к отрицательным эмоциям как к проблемам, подразумевая, что наши дети больше не должны чувствовать себя определенным образом или что им нужно перестать чувствовать это, мы учим их, что плохо чувствовать себя плохо.

На самом деле, общий знаменатель для людей с проблемами психического здоровья, которые проявляются в моей терапевтической практике, состоит в том, что они рано поняли, что плохо себя чувствовать — это не нормально. В результате они выработали всевозможные стратегии и привычки, от беспокойства до злоупотребления алкоголем, чтобы не чувствовать себя плохо.

Таким образом, вся моя работа как терапевта состоит в том, чтобы научить их тому, чему я бы хотел, чтобы их родители учили их десятилетиями, хорошо:

Плохая эмоция не означает, что она плохая .

Осознание того, что все, что мы чувствуем, — это нормально, — это невероятно раскрепощающая и здоровая вещь. И как бы плохо я себя ни чувствовал, со мной все в порядке, потому что я так чувствую.

Послушайте психолога: лучший способ помочь вашему ребенку развить в себе искреннюю уверенность, чувство собственного достоинства и положительные чувства к себе — это показать ему через подтверждение, что все, что он чувствует, — это нормально.

Пример проверки

Чтобы дать вам конкретное представление о том, как может выглядеть валидирующее воспитание, давайте вернемся к двум предыдущим примерам:

Наш малыш хромает в дом и плачет, только что поцарапав колено, играя на улице:

• Объявление признано недействительным: Ничего страшного. Вытираем слезы. Вам будет хорошо. Бояться нечего — царапина.
• Подтверждение: Гоша, похоже, больно.Скажи мне, что случилось. Должно быть, это было страшно, когда ты увидел кровь.

Наш сын-подросток приходит домой подавленный однажды после школы и объясняет, что только что расстался с:

• Объявление признано недействительным: Тебе будет лучше без нее. В море много рыбы. Вам просто нужно двигаться дальше и найти кого-нибудь еще. Быть занятым и активным — лучший способ пережить горе.
• Подтверждение: Мне очень жаль, дорогая, я знаю, что ты действительно заботился о ней.Бен, тебе грустно… что происходит? Я помню, как плохо я себя чувствовал после первого разрыва … Мне было так грустно, что я даже представить себе не мог, что когда-нибудь снова буду так себя чувствовать по отношению к кому-то.

Быстрое разъяснение : Валидация не означает, что решение проблем и составление плана действий при возникновении трудностей не важны. Это! Если ваш ребенок порезал артерию и у него обильное кровотечение, это является проблемой, и ее следует немедленно решать. Дело в том, что когда трудность является в первую очередь болезненной эмоцией, важно сначала подтвердить эту эмоцию и то, что чувствует ребенок, прежде чем переходить к успокоению и составлению плана, если это будет полезно.

Сначала подтвердите, затем исправьте.

Практическое руководство

Лучший способ улучшить вашу способность оценивать эмоции и чувства вашего ребенка — это практиковать искусство рефлексивного слушания , что означает научиться отражать сказанное нашими детьми как способ выразить сочувствие и понимание.

Безусловно, лучшим ресурсом для обучения, чтобы улучшить свои навыки рефлексивного слушания и проверки коммуникации, является превосходная книга «Как говорить, чтобы дети слушали и слушали, чтобы дети говорили» .В некотором смысле я думаю, что эта книга — самое важное руководство по воспитанию детей, которое я когда-либо читал.

Также может быть полезна эта статья об эмоциональной ясности.

2. Функциональный анализ

Функциональный анализ означает выбор механической, а не моральной точки зрения на поведение.

Слишком часто мы смотрим на поведение наших детей через призму того, что им следует делать. И хотя это не плохо, как таковой , это может стать проблемой как для наших детей, так и для нас самих, если мы придерживаемся точки зрения только на их поведение.

В частности, мы, родители, оказываемся в хроническом стрессе и разочаровании, потому что наши ожидания не оправдываются, а наши дети в конечном итоге сбиты с толку, напуганы и обижены, потому что они никогда не могут жить так, как хотят их родители.

Пример функционального анализа

Вот недавний пример функционального анализа в воспитании детей из моей собственной жизни:

Как-то вечером, точнее, в 3:15 утра, в нашу комнату вошла моя трехлетняя дочь. Моя жена встала с постели и вернула ее в спальню, но была заметно расстроена и измотана, отчасти потому, что наш двухлетний ребенок также проснулся ранее ночью и не давал нам уснуть в течение часа.

Мы продолжали слышать, как моя дочь шуршит в своей комнате, поэтому я встал и сердито вошел в ее комнату. Мое разочарование достигло пика, когда я увидел, что она включила свет и играет вместо того, чтобы слушать свою маму и снова ложиться в постель и идти спать.

Я был на грани того, чтобы сказать что-то о том, как она «должна» быть в постели, когда поймал себя и задал себе простой вопрос: Есть ли причина, по которой она не слушала и не спала, играя?

Почти сразу я вспомнил свое детство и боялся темноты, особенно когда я просыпался посреди ночи от странных звуков.Я живо вспомнил, насколько пугающей и беспомощной казалась эта ситуация. И тогда я сразу почувствовал сочувствие и сострадание к дочери.

Я понял, что она, вероятно, просто напугана и изо всех сил пытается справиться со своим страхом, включая свет и отвлекая себя игрушками (разве мы, взрослые, не делаем то же самое, когда тревожимся ?!)

Я успокоился, взял ее на руки и сказал: Что происходит, ошибка?

Она поколебалась, потом смущенно посмотрела на меня и сказала: Я услышал гром и испугался

Конечно, мое сердце растаяло, и я подумал про себя: Конечно, ты понял.Ужасно быть ребенком. Заходя в нашу комнату, а затем играя в своей комнате с огнями в своем маленьком 3-летнем мозгу, вы просто делали все возможное, чтобы справиться с большой, пугающей эмоцией.

Это функциональный анализ. Вместо того, чтобы думать о том, что должно было случиться ( она должна была остаться в постели и не разбудить нас ) или о том, что должно произойти ( она должна вернуться в постель и заснуть ), я мог думать о том, что было на самом деле, и как это имело смысл, особенно с точки зрения ее маленького трехлетнего ребенка.

Механическое наблюдение за поведением дочери (какую функцию оно выполняет?) Помогло мне стать более чутким и понимающим. Что важно, потому что это помогло мне подтвердить опыт и чувства моей дочери, а не отвергнуть их и рассердиться на нее. В результате она узнала (я надеюсь), что бояться — это нормально и нормально, а не плохо.

Практическое руководство

Функциональный анализ — это скорее образ мышления, чем навык. С практической точки зрения, лучший способ применить это к своему стилю воспитания и начать видеть поведение ребенка функционально — это замечать свою собственную склонность интерпретировать его поведение с помощью множества должно и в разговоре с самим собой.

Когда вы научитесь лучше наблюдать за своим внутренним диалогом и определять эти моралистические интерпретации, у вас будет гораздо больше возможностей перейти к прагматическому и функциональному мышлению.

Недавно я составил руководство по изучению и изменению нашего внутреннего диалога, которое вы можете прочитать здесь.

3. Дифференциальное усиление

Дифференциальное подкрепление — это еще один психологически звучащий термин для обозначения чего-то, что на самом деле довольно просто: оно означает систематическое поощрение позитивного поведения и препятствование негативному поведению.

Пример дифференциального армирования

Вот пример применения дифференцированного подкрепления к проблемам воспитания детей от моей клиентки, которая изо всех сил пыталась заставить свою 10-летнюю дочь убирать свои вещи в доме.

Как и большинство из нас, стратегия моей клиентки по умолчанию, направленная на то, чтобы изменить плохое поведение дочери, оставляя след беспорядка где бы она ни играла, заключалась в том, чтобы сказать ей, что ей нужно убрать за собой. Она потратила бог знает сколько часов времени и единиц энергии, пытаясь убедить свою дочь в том, что убирать вещи, когда она закончила, было правильным поступком и что оставлять беспорядок не очень заботливо.

И когда эта интеллектуальная стратегия неизбежно провалилась, она перешла к угрозам вроде Сегодня вечером без iPad или классических рутинных работ e xtra в эти выходные. К сожалению, моя клиентка обычно была настолько измотана и перегружена — отчасти из-за постоянных усилий изменить поведение дочери, — что часто забывала выполнить свои угрозы или просто была слишком измотана, чтобы их реализовать.

Неудивительно, что поведение ее дочери не улучшилось, а даже ухудшалось.

Когда мой клиент объяснял ситуацию, я понял, что это идеальный вариант использования для Differential Reinforcement .

Для моего клиента это выглядело так:

• Сохранять бдительность в отношении любого примера, даже самого маленького, того, как ее дочь совершает какие-либо действия по уборке. Например, ставить посуду в раковину после обеда. А затем постоянно хвалить свою дочь за это искренне, говоря что-то вроде: Спасибо, дорогая. Я очень ценю, когда ты убираешь посуду.
• Неэмоциональный разговор с дочерью о том, как она оставляет беспорядок и что она ожидает взамен (убирает вещи сразу после того, как она закончила) и что произойдет, если этого не произойдет (в остальное время iPad не используется). день).
• Последовательное применение новых правил (с помощью своего мужа), независимо от того, насколько сложно и в какую борьбу вступает ее дочь.

Так вот, в некотором смысле моя клиентка пыталась сделать это сама (например, не использовала iPad в качестве наказания за плохое поведение).Но было несколько серьезных ошибок, которые мешали ее стратегии сработать:

Во-первых, пока она пыталась избавиться от плохого поведения, она не дала достаточно ясного примера хорошего поведения, которого она хотела, а также подкрепления для его достижения.

Другая проблема заключалась в том, что моя клиентка непоследовательно применяла последствия и вознаграждение. Поскольку она лишь изредка выполняла свою угрозу no iPad сегодня вечером , она, по сути, учила свою дочь, что ее последствия не так уж важны и не заслуживают внимания.И неудивительно, что дочь поступила соответствующим образом.

Наконец, моя клиентка ожидала, что ее 10-летняя дочь поступит правильно, потому что это было правильным поступком. Но когда этого не произошло, она не могла отказаться от мысли, что это должно происходить, потому что ее дочь была «достаточно взрослой, чтобы понимать». Правильно это или нет, но эта стратегия просто не работала.

Дифференциальное подкрепление — это обучение воспитанию прагматически, а не идеалистически.

Речь идет о том, чтобы научиться видеть своих детей такими, какие они есть, и действовать соответственно. Вместо того, чтобы убеждать наших детей действовать хорошо, это означает их учить.

Конечно, проще разговаривать с нашими детьми . Учить сложно. Это требует времени, энергии, настойчивости и творчества. Но в долгосрочной перспективе и вы, и ваши дети будете намного счастливее и эффективнее, если вы откажетесь от всех требований , и , требований и вместо этого сосредоточите свою энергию на прагматическом формировании желаемого поведения.

Практическое руководство

К сожалению, большинству родителей не нужно проходить курс по основам человеческого поведения и обучения, прежде чем у них появятся дети. Что на самом деле очень плохо, потому что есть несколько действительно простых и простых принципов, которые сняли бы много стресса при управлении плохим поведением, если бы мы имели их базовое понимание.

Удобно, что вы можете найти большинство из них в необычной маленькой книжке под названием Не стреляйте в собаку, , которая посвящена применению основных поведенческих принципов для эффективного изменения поведения других людей (включая наших детей).

Кроме того, что касается конкретно дифференциального армирования, я недавно написал полное руководство по этому вопросу, которое вы можете прочитать здесь.

4. Эмоциональная толерантность

Эмоциональная терпимость означает способность и готовность испытать трудную эмоцию, не пытаясь ее уйти.

Как родители, мы меньше всего хотим, чтобы наши дети страдали и страдали. Фактически, мы биологически запрограммированы на то, чтобы инстинктивно реагировать, когда мы думаем, что наши дети могут оказаться в малейшей опасности.

И хотя эта гиперчувствительность к страданиям наших детей могла быть действительно полезной функцией, когда все мы были пещерными людьми и пещерными женщинами, бродящими по опасной саванне, в наши дни она менее полезна. Потому что, несмотря на то, что мы слышим в СМИ, в наши дни дети в большей безопасности, чем когда-либо.

Многие из знаков и сигналов, которые мы получаем от наших детей о том, что что-то не так — плач, крик, нытье, хныканье, метание по земле и т. Д. — заставляют нас чувствовать, что опасность неминуема.Но то, что наши дети посылают нам сигналы, которые заставляют нас чувствовать , как будто они в опасности, не означает, что они на самом деле в опасности.

Вот пример из моих собственных родительских баталий:

Мои дочери быстро едят. Они часто заканчивают свой обед намного раньше, чем мы с женой. Но у нас есть правило: никто не может покинуть стол, пока все не закончат. И когда мы с женой применяем это правило, моим дочерям это не нравится.

Они видят комнату, полную игрушек, которые только и ждут, чтобы с ними поиграться, и мучительно медленно едящих родителей, которые больше разговаривают, чем едят, что сводит их с ума.

Так что они делают? Они плачут, ноют, умоляют и умоляют. И когда мы возвращаемся с тем же ответом: Нет, , они усиливают свои мольбы — плачут, толкаются на своих местах, даже иногда случаются срывы или истерики.

В этот момент у нас с женой соблазн уступить и сделать исключение из правила только на этот раз, , велик. У нас обоих были долгие дни, и мы просто хотим поболтать и наверстать упущенное.

Но даже более того, всего через несколько минут, когда двое малышей объединились против нас, чередуя слезливое нытье и разделывая вилкой новый обеденный стол, мы с женой сами становимся довольно эмоциональными.

Очевидно, разочарований много. Но более тонким и мощным, я думаю, является этот шепчущий голосок из нашего эволюционного прошлого, говорящий: Посмотрите, как они расстроены. Им нехорошо быть такими расстроенными и злыми. Вы, вероятно, каким-то образом повредили их хрупкую психику. Просто расслабьтесь и позвольте им опуститься. Теперь, внезапно, в смеси появляется беспокойство о том, что ты плохой родитель (одна из самых пагубных форм беспокойства).

Вот где действительно возникает соблазн уступить и просто подвести их.Но то, что обычно помогает нам придерживаться курса, — это осознание того, чему мы научили бы своих детей, если бы уступили и сделаем исключение.

Они быстро усвоят важный урок: Если мы делаем то, что доставляет маме и папе дискомфорт, мама и папа, как правило, дают нам то, что мы хотим.

Другими словами, если мы с женой не можем вынести эмоционального дискомфорта, который возникает из-за того, что наши дети расстроены, мы в конечном итоге преподаем нашим детям урок, который приведет к гораздо большему стрессу, разочарованию и горе в жизни. в долгосрочной перспективе.

Трудно придерживаться наших ценностей и принципов в воспитании детей, потому что им мешают тяжелые эмоции. И хотя временные исключения из этих ценностей и принципов часто приносят облегчение, это только усложняет их соблюдение в будущем.

Вот почему секрет воспитания хорошего поведения у наших детей заключается в повышении нашей эмоциональной терпимости к расстраивающим, но не по-настоящему опасным сценариям.

Практическое руководство

Как родители, большинство наших лучших намерений остается позади, потому что нам трудно управлять собственными эмоциональными реакциями на наших детей.Это понятно, поскольку на нас лежит серьезная обязанность защищать их и обеспечивать их безопасность. Но главное — научиться отличать настоящую опасность от вещей, которые просто кажутся опасными.

Лучший источник, который я знаю для помощи родителям в воспитании эмоциональной терпимости, — это небольшая книга под названием Scream Free Parenting. Все дело в том, как наиболее важные уроки, которые мы можем преподать детям, — это эффективно управлять своими эмоциями.

5. Напористость

Напористость означает поведение, которое одновременно соответствует нашим собственным ценностям и уважительно по отношению к другим.

Настойчивость — это не идея, которую часто обсуждают в родительском мире, и это позор, потому что я считаю, что это один из самых ценных и важных уроков, которые мы можем преподать нашим детям — сила отстаивать свои убеждения и действовать в соответствии с ними. быть правым в спокойной и уверенной манере.

Как и большинство уроков, которые мы надеемся преподать нашим детям, разговор о них не приносит много пользы. Вы можете попытаться убедить своих детей в том, что они могут просить того, чего они хотят, даже если они нервничают, или уверенно сказать «нет», когда чувствуют, что их границы нарушаются.Но в конечном итоге, если вы действительно хотите, чтобы урок усвоился, вам нужно смоделировать его для них самостоятельно — вам нужно показать, а не рассказать.

Это означает, что если мы хотим вырастить уверенных в себе, напористых детей, мы должны сами начать действовать напористо.

Напористость — огромная тема, и есть миллион и один пример ситуаций, в которых напористость важна — от просьб о помощи, даже если вы стесняетесь, до отказа от нежелательных сексуальных домогательств.

Но вот очень простая ситуация, которая, как мне кажется, передаёт идею:

Пример напористости и воспитания

У меня была клиентка, домохозяйка, которая столкнулась с дилеммой: хотя ей нравилось оставаться дома с двумя маленькими детьми, временами это казалось ограничивающим и подавляющим.Она рассказала, как в некоторые дни к вечеру она была настолько измотана и эмоционально утомлена, что ей казалось, что она просто выходит через парадную дверь и больше не возвращается.

Она поспешила объяснить, что никогда не бросит своих детей; просто временами становилось так тяжело, вот что она чувствовала.

Проработав с ней несколько недель, я обнаружил кое-что интересное: она мало что делала для себя, даже когда у нее была возможность, вместо этого предпочитая проводить почти каждую минуту бодрствования с сыном и дочерью.

Я спросила ее, например, гуляла ли она с друзьями вечером после того, как ее муж вернулся с работы. Она смущенно ответила, что думала об этом — и очень хотела бы, — но однажды или два в прошлом она пыталась, и у нее ничего не вышло.

Когда я попросил ее уточнить, она рассказала, как дважды она планировала встретиться с друзьями по вечерам, и ее дети в основном устраивали истерики, потому что не хотели, чтобы она уходила. Они очень расстроились, как только она сказала, что уезжает, и ей стало ужасно.Вдобавок ее мужа, казалось, пугала идея позаботиться на вечер о двух рыдающих маленьких детях. И поэтому она отказалась от своих планов и осталась дома.

Когда мы с моей клиенткой исследовали эту ситуацию, мы остановились на двух важных последствиях ее нежелания настойчиво тратить время на себя:

Первое было довольно очевидным: неспособность уделять время себе усугубляла и без того высокий уровень стресса и истощения, вплоть до того, что она беспокоилась, что это сказывалось на ее отношениях как с супругом, так и с детьми (не говоря уже о собственное психическое здоровье!).

Но второй вывод был более тонким: какой пример она подавала своим детям? Своим поведением она моделировала для них, что вы должны жертвовать своими собственными вполне обоснованными потребностями и желаниями, чтобы удовлетворить желания других.

Как только она это поняла, это было похоже на то, как погасла лампочка. Она поняла, что, особенно для своей дочери, это был прямо противоположный урок, который она хотела преподать.

Она хотела, чтобы оба ее ребенка (но особенно ее дочь, учитывая давление, с которым сталкиваются женщины) были достаточно уверены, чтобы высказаться за себя и позаботиться о своих потребностях и желаниях, даже если есть давление со стороны других, чтобы они «подчинялись».”

Итак, мы разработали план, по которому она постепенно начнет действовать более напористо: проводить время для себя по вечерам, назначать встречи с друзьями … она даже начала изучать идею найма няни и выполнения некоторой работы на полставки в своей старой компании. .

Конечно, это было непросто. Она должна была терпеть много эмоционального дискомфорта. Но как только она поняла, что на самом деле поставлено на карту, это была проблема, с которой она была более чем готова.

Практическое руководство

Лучший способ вырастить уверенных в себе, напористых детей — это моделировать напористое поведение самому как родителю.Отчасти это означает, что нужно уделять время себе или заниматься чем-то со своим партнером, даже если это означает, что вашим детям, возможно, придется (не дай Бог) провести несколько часов вдали от вас.

Есть отличный ресурс для развития уверенности под названием The Assertiveness Workbook , который я настоятельно рекомендую.

Я также написал руководство для начинающих по самоутверждению, которое может оказаться полезным.

6. Управляемое открытие

Управляемое открытие означает предоставление людям достаточных указаний, чтобы они могли открывать для себя что-то самостоятельно.

Поговорите с любым эффективным учителем, коучем, наставником или терапевтом, и он скажет вам, что попытки научить людей делать вещи — ужасная стратегия для содействия истинному обучению. Напротив, самый эффективный способ помочь людям учиться — помочь им открыть для себя что-то самостоятельно.

Что-то особенное происходит, когда мы боремся с проблемой, упорствуем и, в конце концов, сами находим ответ. Это уроки и навыки, которые мы усвоили и можем наиболее эффективно применить на практике.

И я думаю, что этот принцип важен и для воспитания детей:

Хотя это и заманчиво пытаться передать совет и мудрость нашим детям, обычно гораздо эффективнее, если мы можем помочь им открыть для себя что-то самостоятельно.

Конечно, проще просто дать ответ или сделать это за них. Но в долгосрочной перспективе, я думаю, все мы стремимся вырастить наших детей, чтобы они были независимыми, компетентными людьми, способными узнавать новое, адаптироваться к новым ситуациям и подниматься для решения сложных задач.

Я думаю, что лучший способ сделать это — применить принцип управляемого открытия в качестве родителя.

Пример управляемого открытия

Вот пример управляемого открытия в воспитании детей из моей собственной жизни:

Мы идем на званый обед и опаздываем на несколько минут. Моя жена одевает мою двухлетнюю дочь, а я пытаюсь собрать машину и убедиться, что моя трехлетняя дочь готова к отъезду.

Когда мы мчимся по коридору в гараж, я вижу, что моя дочь все еще пытается надеть сандалии.Я вижу, что она изо всех сил, но на ее лице такое решительное выражение, что она не собирается сдаваться, даже если это займет остаток вечера.

Сгоряча, я просто пытаюсь вывести всех за дверь и добраться до места назначения, не опаздывая. Так что я чувствую, как внутри меня нарастает импульс подойти и просто надеть для нее ее сандалии. Фактически, я буквально двигаюсь к ней, иногда даже говорю что-то вроде: Вот, я сделаю это.

К счастью, я обычно могу поймать себя и взглянуть на происходящее шире.Конечно, я не хочу опаздывать. Но по большому счету, если мы опоздаем на день рождения моего племянника на 5 минут, м-м…

С другой стороны, сейчас с моей дочерью происходит что-то жизненно важное. Ее природное любопытство, многообещающие аналитические способности и настойчивость используются для решения сложной проблемы. Она буквально учится проявлять творческий подход, придерживаться своих целей и решать сложные проблемы! И я нахожусь в двух секундах от того, чтобы замкнуть этот процесс просто потому, что нервно одержим идеей не опоздать на две минуты на день рождения!

К счастью, я ловлю себя, переводю дыхание и смотрю на нее, позволяя ей продолжать бороться и работать над своей проблемой.

Но еще через 30 секунд я вижу, что она действительно расстроена и почти готова сдаться. Итак, я решил вмешаться, но самым минимальным из возможных способов: я говорю: Что, если вы попытаетесь удержать пряжку другой рукой, чтобы она не двигалась так сильно?

Она подумала, решила попробовать, боролась еще 10 секунд, а потом получила. И, черт возьми, выражение гордости и радости на ее лице было одним из тех моментов, ради которых я живу как отец.

И все же безумие думать, что я не всегда преуспеваю здесь, и лишаю своих детей возможности учиться самостоятельно, потому что мои собственные вещи (обычно нетерпение) мешают.

Принцип управляемого открытия делает меня лучшим родителем, потому что он напоминает мне, когда это возможно, помогать моим детям научиться помогать самим себе.

И трудно представить себе что-то, чего я хочу для своих детей больше, чем уверенность в себе и вера в себя, чтобы работать и справляться с трудными проблемами даже перед лицом невзгод.

Практическое руководство

Есть замечательная небольшая книга под названием The Coaching Habit , которую я настоятельно рекомендую, если вы хотите стать лучше в искусстве управляемого открытия. Хотя он не написан специально для родителей, изложенные в нем принципы и методы применимы как к воспитанию и воспитанию детей, так и к наставничеству, наставничеству или любой другой форме отношений между учителем и учеником.

Резюме и окончательный принцип

Мы говорили о шести общих принципах психологии и о том, как мы можем применить их к сложной работе по воспитанию наших детей:

1. Проверка — Дать нашим детям понять, что они чувствуют себя нормально и правильно, прежде чем мы поспешим исправить ситуацию и успокоить их.
2. Функциональный анализ — Научиться видеть поведение наших детей механически, а не морально.
3. Дифференциальное усиление — Систематическое усиление конструктивного поведения и предотвращение нежелательного поведения.
4. Эмоциональная толерантность — Идея о том, что то, как мы управляем своими эмоциями, является наиболее эффективным способом помочь нашим детям справиться со своими собственными эмоциями.
5. Напористость — Когда мы, родители, моделируем для своих детей, что хорошо осознавать наши собственные желания и потребности.
6. Guided Discovery — Искусство построения уверенности, позволяющее нашим детям бороться и учиться учиться самостоятельно.

Пожалуйста, помните, что ни один родитель не идеален (или даже близок к нему). Это нормально — бороться, сомневаться в себе и беспокоиться о том, насколько хорошо вы справляетесь с ужасно сложной работой по воспитанию детей.

Также хорошо помнить, что дети по своей природе устойчивы. Им не нужны идеальные родители, чтобы стать здоровыми, счастливыми и уравновешенными.Достаточно хорошее воспитание — это нормально.

Я считаю, что одна из самых важных вещей, которые мы можем делать как родители, — это продолжать пытаться расти и учиться. Воспитание — это не то, что каждый из нас рождается со знанием того, как это делать. А пониманию психологических и эмоциональных аспектов воспитания детей почти никого не учат. Но все мы можем стремиться к тому, чтобы продолжать учиться, экспериментировать и делать все возможное.

Последний принцип

Я оставлю вам седьмой и последний принцип для более психологически обоснованного воспитания детей:

А почему?

Почему вы вообще родитель? Каковы ваши высшие родительские цели и стремления? Каковы ваши самые важные родительские ценности?

Все советы, приемы и полезные советы в мире не имеют большого значения, если вы не знаете, каким родителем вы хотите быть.

Так что не забывайте время от времени находить немного времени, чтобы поразмышлять о своих родительских ценностях. Потому что, чем точнее вы окажетесь в том месте, куда вы хотите отправиться, тем больше у вас шансов прибыть.

.