К фазам горевания относятся фазы: Периодизация процесса переживания горя в психологии в сопоставлении с некоторыми положениями православного богословия — Консультативная психология и психотерапия

Горе и его фазы — Смерти нет!

В предлагаемой статье освещены некоторые актуальные вопросы горевания: описаны фазы горя и их психологические особенности; нормальные реакции горя, а также их изменения при патологическом горевании. Кроме того, затронуты вопросы помощи, которую могут оказать близкие люди горюющему, чтобы поддержать его, не дать чувствовать себя одиноким и помочь ему вновь обрести чувство равновесия и полноты жизни. 

Материал предназначен для информационной помощи как родным и близким горюющего, которые зачастую испытывают трудности в общении с человеком переживающим горе, а также самим горюющим, которым поможет «узнать» свои переживания в описываемых фазах и реакциях горя, провести самоанализ, а значит и самопомощь.

Утрата близкого – тяжелое событие, затрагивающее все стороны жизни, все уровни телесного, душевного и социального существования человека.

Горе уникально, оно зависит от единственных в своем роде отношений с усопшим, от всей неповторимой картины взаимных планов и надежд, обид и радостей, дел и воспоминаний. Горе зависит от конкретных обстоятельств как жизни так и смерти.

Следует помнить, что горе — процесс функциональной необходимости, но не слабости. Это способ, посредством которого человек восстанавливается после ощутимой потери, вновь обретая чувство равновесия и полноты жизни.

Но каким же образом человеку, опустошенному утратой, удастся возродиться и наполнить свой мир смыслом? Как он, уверенный, что навсегда лишился радости и желания жить, сможет восстановить душевное равновесие, ощутить краски и вкус жизни? Как страдание переплавляется в мудрость? Все это – не риторические фигуры восхищения силой человеческого духа, а насущные вопросы нашей жизни. Чтобы найти ответы необходимо более подробно разобраться с особенностями горя, как состояния.

Горе имеет фазовый характер. Предложенные ниже фазы справедливо считаются общими, однако, необходимо понять, что все люди разные и сам процесс горевания изменчив. Поэтому необязательно, что человек начинает именно с первой фазы и будет переживать все по очереди вплоть до конца. К примеру, нередко горюющие отмечают, что после недели — двух наметившегося «прогресса» они возвращаются назад. Здесь важно помнить, что горе несет в себе лишь иллюзию, эмоциональную иллюзию регрессии, хотя, в действительности, всегда происходит движение вперед. В худшем случае, это движение просто замирает. Одно то, что процесс переживания утраты не ослабевает и не прерывается — это уже прогресс.

Итак, разберем фазы горя.

Начальная фаза – это шок и оцепенение. «Не может быть!» – такова первая реакция на весть о смерти. Характерное состояние может длиться от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем к 7-9-у дню сменяясь постепенно другой картиной. Оцепенение – наиболее заметная особенность этого состояния.

А. Цветаева, человек блестящей памяти, не могла восстановить картину похорон матери: «Я не помню, как несут, опускают гроб. Как бросают комья земли, засыпают могилу, как служит панихиду священник. Что-то вытравило это все из памяти… Усталость и дремота души. После маминых похорон в памяти – провал» (Цветаева Л. Воспоминания. М., 1971. С. 248).

Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитная реакция отрицания факта или значения смерти, предохраняющая горюющего от столкновения с утратой сразу во всем объеме.

Но будь это объяснение верным, тогда сознание, стремясь отвлечься, отвернуться от случившегося, было занято текущими внешними событиями, которые не могут напрямую напоминать о потере.

Однако наблюдается прямо противоположная картина: человек психологически отсутствует в настоящем, оно как бы проходит мимо него, в то время как он сам пребывает где-то в другом пространстве и времени. Мы имеем дело не с отрицанием факта, что «его (умершего) нет здесь», а с отрицанием факта, что «я (горюющий) здесь».

Шок оставляет человека в ситуации «до», где умерший был еще жив, был рядом. В итоге, психологическое, субъективное чувство реальности, чувство «здесь-и-теперь» застревает в прошлом.

Первым сильным чувством, прорывающим пелену оцепенения и обманчивого равнодушия, нередко оказывается злость. Она неожиданна, непонятна для самого человека, горюющий при этом боится, что не сможет ее сдержать.

Злость горюющего – это специфическая эмоциональная реакция на объективные факторы, мешающие человеку оставаться в состоянии иллюзорной соединенности с усопшим. Также у горюющего нередко вспыхивает гнев на весь мир, на людей, которые могут смеяться, на праздники, которые не отменили, на то, что он одинок в своем горе. Может появляться злость на себя, что не заметил вовремя предупреждающие знаки, симптомы, злость на умершего из-за того, что не берег себя.

Следующий шаг на этом пути – фаза поиска – отличается нереалистическим стремлением вернуть утраченного и отрицанием не столько факта смерти, сколько постоянства утраты. В среднем пик фазы поиска приходится на 5-12-й день после известия о смерти.

В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание во внешнем мире, реальность как бы покрыта вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего: звонок в дверь – мелькнет мысль: это он; его голос – оборачиваешься – чужие лица; вдруг на улице: это же он входит в телефонную будку. Такие видения, вплетающиеся в контекст внешних впечатлений, вполне обычны и естественны, но пугают, принимаясь за признаки надвигающегося безумия.

Затем наступает третья фаза – острого горя, длящаяся до 6-7 недель с момента трагического события. Иначе ее именуют периодом отчаяния, страдания и дезорганизации, периодом реактивной депрессии.

Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих чувств и мыслей. Человека наполняют ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощенность образом умершего (по свидетельству одного пациента, он вспоминал о погибшем сыне до 800 раз в день) и идеализация усопшего – подчеркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о плохих чертах и поступках. Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружающими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться.

Но на фазе острого горя, начинается отделение, отрыв от образа любимого, готовится хоть и зыбкая, но опора «здесь-и-теперь», которая позволит затем осознать и принять факт: «тебя здесь нет, ты там…». Боль острого горя – боль рождения нового: двух новых «я» и новой связи между ними, двух новых времен, даже – миров, и согласования между ними.

Бывшее раздвоенным бытие соединяется здесь памятью, восстанавливается связь времен, и исчезает боль.

Четвертая фаза горя называется фазой «остаточных толчков и реорганизации». На этой фазе жизнь входит в свою колею, восстанавливаются сон, аппетит, профессиональная деятельность, умерший перестает быть главным средоточением жизни. Четвертая фаза, как правило, длится в течение года: за это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, не случайно поэтому большинство культур и религий отводят на траур один год.

За этот период утрата постепенно входит в жизнь. Человеку приходится решать множество новых задач, связанных с материальными и социальными изменениями, и эти практические задачи переплетаются с самим переживанием. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с его ожиданиями, с тем, «что бы он сказал». Постепенно появляется все больше воспоминаний, освобожденных от боли, чувства вины, обиды, оставленности. Некоторые из этих воспоминаний становятся особенно ценными, дорогими, они сплетаются порой в целые рассказы, которыми обмениваются с близкими, друзьями.

Описываемое нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу – «завершения». Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему).

Итак, горе — нормальное ответное чувство на потерю близкого человека. Но из характеристик фаз горя можно сделать заключение, что это состояние может порождать реакции, вызывающие опасения. Да, не все из этих проявлений разумны, но все они доступны пониманию и не указывают на «безумие».

Какова же симптомалогия НОРМАЛЬНОГО ГОРЯ?

Общим для всех являются периодические приступы физического страдания, длящиеся от двадцати минут до одного часа, спазмы в горле, припадки удушья с учащенным дыханием, постоянная потребность вздохнуть, чувство пустоты в животе, потеря мышечной силы и интенсивное субъективное страдание, описываемое как напряжение и душевная боль.

Наиболее выраженные черты:
• постоянные вздохи; это нарушение дыхания особенно заметно, когда больной говорит о своем горе;
• общие для всех больных жалобы на потерю силы и истощение: «почти невозможно подняться по лестнице», «все, что поднимаю, кажется таким тяжелым», «от малейших усилий я чувствую полное изнеможение»;
• отсутствие аппетита.

Нередко, горюющие замечают, что очередной приступ наступает раньше обычного, если их кто-нибудь навещает, если им напоминают об умершем или выражают сочувствие. В итоге появляется стремление любой ценой избавиться от синдрома, поэтому они отказываются от контактов, стараются избежать любых напоминаний об умершем.

Могут наблюдаться некоторые изменения сознания. Общим является легкое чувство нереальности, ощущения увеличения эмоциональной дистанции, отделяющей горюющего от других людей (иногда они выглядят призрачно или кажутся маленькими), и сильная поглощенность образом умершего.

Э. Линдеманн описывает такой случай:
Одному пациенту казалось, что он видит свою погибшую дочь, которая зовет его из телефонной будки. Он был так захвачен этой сценой, что перестал замечать окружающее, особенно же на него подействовала та ясность и отчетливость, с которой он услышал свое имя. Некоторых пациентов очень тревожат подобные проявления горя: им кажется, что они начинают сходить с ума.

Многих горюющих охватывает чувство вины, особо усиливающееся при мысли о шероховатостях имевших место во взаимоотношениях. Человек, которого постигла утрата, пытается отыскать в событиях, предшествовавших смерти, доказательства того, что он не сделал для умершего всего, что мог. Он обвиняет себя в невнимательности и преувеличивает значение своих малейших оплошностей.

Кроме того, у человека, потерявшего близкого, часто наблюдается утрата теплоты в отношениях с другими людьми. Может появиться раздражение не только в адрес медицинского персонала, вызванное их неспособностью сделать все необходимое для спасения близкого человека, но и на близких, которые, как кажется горюющему, не понимают его, и ждут, когда он «наладит свою жизнь». Как результат, горюющий разговаривает с близкими с раздражением и злостью. О злости мы уже писали выше, но хочется отметить, что эти чувства враждебности очень беспокоят горюющих и могут приниматься за признаки наступающего сумасшествия. Некоторые горюющие, сознавая, что чувство злости совершенно бессмысленно и очень портит их характер, усиленно борются против него и скрывают его насколько возможно. Но это может привести к тому, что чувства становятся как бы «одеревеневшими», а поведение — формальным.

Заметные изменения претерпевает также повседневная деятельность человека, переживающего тяжелую утрату. Эти изменения состоят не в задержке действий или речи; наоборот, в речи появляется торопливость, особенно когда разговор касается умершего. Горюющие могут совершать бесцельные движения, постоянно искать себе какое-нибудь занятие и в то же время болезненно не способны начинать и поддерживать организованную деятельность. Все делается без интереса. Также может наблюдаться неспособность заставить себя сделать то, что необходимо. Появляются трудности с концентрацией внимания и/или памятью.

Горюющий цепляется за круг повседневных дел, однако они выполняются им не автоматически, как обычно, а с усилием, как если бы каждая операция превращалась в особую задачу. Он поражается тому, насколько, оказывается, все эти самые обычные дела были связаны для него с умершим и потеряли теперь свой смысл. Особенно это касается навыков общения: прием друзей, умение поддержать беседу, участие в совместных предприятиях.

Можно, отметить еще одну характеристику, проявляющуюся у горюющих, находящихся на границе патологического реагирования. Это поглощенность образом умершего, которая может трансформироваться в захваченность симптомами и личностными чертами усопшего. В итоге у горюющих появляются черты умершего, симптомы его последнего заболевания или манеры его поведения в момент трагедии.

После описания нормальных реакций горя, закономерно возникает вопрос: какие реакции следует считать болезненными?

Болезненные реакции горя являются искажениями нормального горя. К ним относится затянувшееся переживания горя в несколько лет.

Может наблюдаться так называемая «отсрочка реакции». Если тяжелая утрата застает человека во время решения каких-то очень важных проблем или если это необходимо для моральной поддержки других, он может почти или совсем не обнаружить своего горя в течение недели и даже значительно дольше. Иногда эта отсрочка может длиться годы, о чем свидетельствуют случаи, когда пациентов, недавно перенесших тяжелую утрату, охватывает горе о людях, умерших много лет назад.

К болезненным реакциям относится сильная депрессия, сопровождающаяся бессонницей, чувство самоуничижения, напряжение, горькие упреки в свой адрес и необходимость самобичевания, разговоры о суициде, о воссоединении с умершим, о желании со всем покончить. Может наблюдаться иппохондрия, появление болезней психосоматического характера, таких как, язвенный колит, ревматический артрит, астма. Нередко бывает ослабление чувствительности, приступы удушья и т.д.

Беспокойство должно вызывать неистовая враждебность горюющего, направленная против конкретных людей, часто сопровождаемая угрозами. Но, несмотря на то, что они много говорят о своих подозрениях и резко выражают свои чувства, в отличие от параноидных субъектов, почти никогда не предпринимают никаких действий против обвиняемых.

Э. Линдеманн приводит такой пример самоотчета: «…я выполняю все мои социальные функции, но это похоже на игру: реально это меня не затрагивает. Я не способна испытывать никакого теплого чувства. Если бы у меня и были какие-нибудь чувства, то это была бы злость на всех». 

Болезненной реакций также является утрата форм социальной активности: устойчивая нехватка инициативы или побуждений; неподвижность, горюющий не может решиться на какую-нибудь деятельность; страстно стремясь к активности, он так и не начнет ничего делать, если кто-нибудь не подстегнет его. С другой стороны горюющие легко могут пускаться в необдуманные финансовые авантюры, совершать серию глупостей в результате чего оказываются без семьи, друзей, социального статуса или денег.

Как же близкие люди могут помочь горюющему? 

Разрешить эту задачу можно ответив на простой вопрос: чего хотят от нас люди, перенесшие утрату? Конечно ответ будет носить обобщенный характер, но тем не менее важно отметить четыре наиболее распространенных вида ожиданий.

«Позвольте мне просто поговорить». Эти люди хотят говорить об умершем, причине смерти, и о своих чувствах в связи с произошедшем. Им хочется проводить долгие часы в воспоминаниях, смеясь и плача. Они хотят рассказать о его жизни все равно кому, только бы слушали. В случае насильственной смерти им необходимо еще раз перебрать все мельчайшие подробности до тех пор, пока они перестанут пугать их и оставят их в покое и тогда они смогут оплакивать свою потерю.

«Спросите меня о нем/ней». Мы часто избегаем разговоров об умершем, но близкие интерпретируют такое поведение, как забвение или нежелание обсуждать саму смерть. Это демонстрирует уровень нашего дискомфорта, но не нашей заботы о близких умершего. «На кого он/она был похож?», «Есть ли у Вас фотография?», «Что он/она любил делать?», «Какие Ваши самые приятные воспоминания связаны с ним/ней?», «Что Вас сводило с ума?» — Это только несколько вопросов, задав которые мы можем проявить свой интерес к личности усопшего.

«Поддержите меня и позвольте мне выплакаться». Нет большего подарка, который мы можем подарить убитому горем человеку, чем сила наших рук, обхвативших его за плечи. Прикосновение — это чудо терапии; так мы выражаем свою заботу и внимание, когда слова нам неподвластны. Даже просто поддержка за локоть лучше, чем холодная изоляция. Люди плачут, им необходимо плакать, и намного лучше делать это в теплой обстановке понимания, нежели в одиночку. Страдающий человек всегда вправе не принять нашу руку; что не мешает нам по меньшей мере предложить ее.

«Не пугайтесь моего молчания». Бывают случаи, когда перенесшие утрату люди как бы замирают, беззвучно глядя в пространство. Нет нужды заполнять тишину словами. Мы должны позволить им погрузиться в свои воспоминания, сколь бы болезненными они ни были, и быть готовы продолжить разговор, когда они возвратятся в состояние «здесь и сейчас». Нам не нужно знать где они были и о чем думали; о чем мы должны побеспокоиться, так это чтобы человеку было комфортно. Большую часть времени они вряд ли смогут облечь свои воспоминания в подходящие слова и будут благодарны за то, что вы просто были с ними рядом в этой тишине.

Зная особенности ожиданий горюющих, нормальные и болезненные реакции горя позволяют более грамотно и безопасно выстраивать стратегию общения с горюющим, что помогает им вновь обрести чувство равновесия и полноты жизни.

SmertiNET.ru по материалам
статей Ф.Е. Василюка «Пережить горе» и
Э. Линдеманна «Клиника острого горя»

Поделиться статьей в социальных сетях:

#Оплакивание Instagram posts — Gramhir.com

Есть вещи, которые совершенно от нашего желания не зависят. Это касается жизни/смерти, судьбы — вообще их довольно много, таких значимых вещей, которые к нашему желанию/нежеланию не имеют никакого отношения.

Когда горевать может быть опасно?

Традиционно принято считать, что неотгореванное горе возникает, потому что горевать было некогда, не было подходящих условий, нужно было выживать, не было на это сил.

Но на недавней встрече «Горе и потеря» мы обсудили прямой и однозначный запрет, запрет вспоминать, оглядываться назад, обсуждать ушедшего товарища, что-то про него говорить именно потому, что было подмечено:
начинает возвращаться внимание к погибшим товарищам — боец погибает сам.

На войне горевать по ушедшим нельзя.

Просто — нельзя, не потому, что зажались, не потому, что нет слез или не могут себе позволить чувства, а потому, что это очень опасно.

Это в не столь явной форме, но отражено в фильмах/песнях:

…Это присказка, а не сказка,
На войне горе воет волком.
Слово «лирика» здесь опасно,
Тот, кто ноет, живет недолго.
________________________________

В марте у нас будет программа по проживанию горя и потери — для тех, кто готов с этой темой поработать и кому нужна помощь и поддержка в этом.

Это будет не открытый вебинар-беседа, а 2 платные онлайн-встречи в закрытых группах, рассчитанные на глубокую совместную работу, ✅1 марта и ✅17 марта.

На 1-й встрече расскажем о традиционных способах проживания горя и приемах работы с душевной болью, разберём тему запрета на плач и слёзы и дадим способы его убирания.

Для самостоятельной подготовки ко 2-му занятию участницам будет выслана видео-инструкция по изготовлению куклы Недоля, которая поможет в оплакивании горя.

На 2-й встрече подробнее расскажем о традиционных плачах, их устроении и задачах, послушаем этнографические записи. И — будем оплакивать потерю тех близких, которая осталась непрожитой.

Ведущие окажут поддержку участницам в этих непростых душевных состояниях.
Условия участия⤵️
#траур
#поминальныеплачи
#оплакивание
#вебинар

МИГАС — Кризисы. Травма. Процессы переживания.

Видеозапись смотрите по ссылке 

Если начинать с определения, чтобы войти в эту тему, то нужно определить понятие кризиса и понятие травмы, и как они между собой соотносятся.

В общем, в литературе по кризисной психотерапии это не очень ясно описано, очень много разных мнений. Я постараюсь изложить концепцию моего учителя Александра Моховикова. Можно с его определения и начать:

Кризис — это состояние резкого несоответсвия между возможностями организма и требованиями окружающей среды, либо наоборот, между потребностями организма и возможностью удовлетворить эти потребности со стороны окружающей среды. Когда есть какое-то несоответствие.

Более короткое, но тоже очень точное определение есть у Федора Ефимовича Василюка, он определяет кризис и весь спектр кризисных понятий, как нечто невозможное. То есть когда что-то не может произойти.

Допустим, при возрастном кризисе, мне хочется реализоваться, а не получается. Или когда случается кризис обстоятельств в виде утраты. В начале, когда сталкиваешься с этим, это переживается как невозможное событие, то есть как можно это пережить, если я теряю что-то важное.

Если говорить о травме, то с точки зрения Моховикова травма — это тоже кризис, но кризис остановленный в своем развитии. То есть любой кризис, если его процесс развития прерывается, может превратиться в травму. И, соответственно, отсюда исходит большая и важная стратегия в кризисной психотерапии, это как раз восстановление процесса переживания, который оказался заморожен или прерван по каким-то причинам. Это вообще хорошо ложится на идеи гештальт-терапии, на концепцию незавершенных действий, на концепцию цикла контакта. Во второй части лекции я буду говорит о фазах кризиса и их переживания, и эти фазы очень хорошо совпадают с циклом контакта, даже прерывание, которое в какие-то моменты происходит в точках кризисных фаз, тоже напоминает прерывание контакта.

Если мы говорим о видах кризиса, то классификаций также очень много. Выделяют, например, пять основных видов:

• Возрастные или кризисы развития. Когда в определенном возрастном этапе мы решаем какую-то задачу. Часто эти кризисы совпадают с кризисами экзистенциальными. Так что для каждого возрастного этапа характерен свой экзистенциальный вызов. Например, в кризисе 30 лет (кризис середины жизни) это принятие свою смертность, то что жизнь конечна и бесконечно я жить не могу, что-то я могу успеть сделать, а что-то нет. Обычно люди в этом возрасте задумываются что о том чтобы завести семью, профессионально реализоваться. Хочется, понимая, что жизнь закончится, определить, что же ещё я могу успеть, прежде, чем это произойдёт.
• Кризисы обстоятельств. Обычно их путают с травмами. Потому что кризисы обстоятельств происходят, когда случается какое-то событие. Например, смерть, утрата, ситуации связанные с насилием, война и так далее. Когда случается событие, которое прерывает естественный ход вещей, и нам тоже нужно как-то это событие пережить, трансформироваться, чтобы встроить его в свою жизнь и мировоззрение. Не каждый кризис обстоятельств становится травмой. Потому что, к примеру, если в каких-то идеальных условиях случилась ситуация физического насилия со мной, и мои близкие оказались очень поддерживающими, и мне не стыдно было рассказать им и поделиться переживанием; приехали сотрудники полиции и не стыдили, не гнобили меня, обошлись по-человечески, и я смог не ретравмироваться и так далее. И тогда в идеальном варианте даже сложная  ситуация насилия может не стать травмой, а переживаться как кризис, по своим законам. Но если среда не поддерживает это переживания, что случается довольно часто, то естественный кризисный процесс оказывается прерван, и тут уже нужна помощь психотерапии.
• Кризисы систем. Например семейный кризис, где семья выступает как система. Кризис в стране, например, в Белоруссии сейчас, например, кризис. Кризис может быть в организации, где вы работаете, да и где угодно.
• Множественные кризисы. На мой взгляд, таких кризисов большинство. Это когда одновременно происходит несколько кризисов, когда кризисы своим фазами накладываются друг на друга. Когда у вас возрастной кризис, в стране что-то случилось и ещё утрата. Обычно процесс переживания из-за этого растягивается во времени и требует больших сил. Еще один кризис не закончил переживать, а тут уже следующий.
• Суицидальные кризисы. Иногда их выделяют в отдельную группу.

Ещё хотелось бы поговорить про понятие переживания. Мы же часто в пространстве гештальт-терапии говорим о переживании.

Нужно пережить это, нужно пережить то.  Чего ты не переживаешь? Попереживай, тебе станет легче.

А что мы под этим имеем ввиду не всегда понятно.

Хорошее описание процесса переживания я нашёл у российского философа Лехциер Виталия Леонидовича (публикация 2007 года), у него очень хорошие работы посвященные психической боли и физической, и жизни в процессе «пере-». Он выделяет некоторое пространство с приставкой «пере-» как особое  пространство как раз для переживаний. Он говорит про то, что такие слова как «переживание» и «переход» с этой точки зрения обозначают одно и тоже.

Когда я говорю слово «переход» в голову сразу приходит подземный или надземный переходы, где нужно из точки А в точку Б перейти. Обычно мы это рассматриваем как досадное препятствие, которое нужно преодолеть быстрее, чтобы оказаться в точке назначения. И к процессу переживания люди тоже часто так относятся, как к некоторому досадному недоразумению. Вот у меня начался кризис, и существует конечная точка, пункт прибытия, где кризис кончается, и я сразу хочу оказаться там. Весь процесс «между» не очень интересен. Клиент приходит и говорит: «сделайте что-нибудь, а то мне сейчас что-то не очень, чтобы мне было хорошо, только без всех ваших вот этих штучек, не хочу в это погружаться, в чем-то разбираться, хочу чтоб сразу было хорошо».

А получается, что наша задача психотерапевтическая как раз и заключается в том, чтобы привлечь клиента и заинтересовать процессом «пере-». Потому что вся трансформация связанная с кризисом, да и вся психотерапия в целом, все изменения, которые с нами происходят, все это находится в этом промежутке «пере-». То есть, когда я в точку назначения пришёл, то терапию можно уже завершать. А самое интересное между, но обычно никто этого не любит. На группах это также звучит. Я же не хочу говорить о чем-то неприятном, это ведь придётся сталкиваться с какой-то правдой о себе, о своих близких, что-то менять. А это такое дело болезненное и хочется этого избежать. В этом смысле, я из собственного опыта и практики считаю, что если терапевт сам в какой-то момент своей жизни и терапии личной, смог процессом переживания и трансформацией заинтересоваться, тогда он сможет и клиента пригласить и тоже заинтересовать. Потому что если вы сами ходили этой сложной дорогой, где-то витиеватой, где-то спотыкались и вам было неприятно, и потом все таки вышли оттуда, и поняли что-то очень важное там, и жизнь ваша изменилась, то, собственно, и клиента тогда не стыдно приглашать в такое путешествие.

А если сам не ходил, кризисы не переживал, то как его туда звать? Там больно. Поэтому здесь важно опираться на свой собственный опыт.  И такой общетерапевтический фактор эффективности терапии как внушение надежды именно  здесь и работает. Когда я клиенту говорю, что работа будет тяжелая и непростая, но в конце свет виден, я знаю, я сам ходил, обычно это долго, но я верю, что мы туда придем, я с тобой вместе и не боюсь ходить.

Сейчас достаточно бегло я попробую про фазы переживания кризиса рассказать, потому что процессуальность — это важная характеристика любого кризиса.

Опять же существует множество классификаций и авторов, множество фаз и переходов и так далее. Я  расскажу самую простую и рабочую, на мой взгляд, классификацию, про четыре фазы и препятствия переходу от одной к другой.

Как называются эти четыре фазы?

• Фаза шока
• Фаза гнева и бессилия
• Фаза переживания (страдания)
• Фаза интеграции

Фаза шока.

Какая здесь феноменология? С чем мы встречаемся, когда клиент к нам приходит в этой фазе?

Это анемия, маскообразное лицо, речь похожая на репортаж, это анестезия, человек замерзший. В крайних клинических формах, которые вы не встретите, если вы только не работаете в МЧС, это мнимая смерть или двигательная буря, это про нарушение сознания, когда человек бегает, например, вокруг аварии, или наоборот замирает.

Чаще всего мы будем иметь дело с некоторым онемением, с такой достаточно сильной анестезией. Иногда это бывает неожиданно, например, когда работаем мы с клиентом, куда-то идем, что-то исследуем и вдруг наталкиваемся на то, что является травмой, остановленным кризисом. И клиент может неожиданно замереть при таком обнаружении. Чаще всего люди приходят с достаточно длительной анестезией.

Как может, например, выглядеть семейный кризис? Приходит человек в терапию и говорит «все у меня хорошо, жена красивая, дети в порядке, присмотрены, зарабатываю, машина, дом, все есть, все мне завидуют, говорят, что прекрасная у меня семья». Вроде так все и есть если логически думать, но домой почему-то ходить не хочется. Как подумаешь, что домой, так сразу на работу тянет.

И в этом смысле, есть здесь как раз эта анестезия, человек не понимает, почему его что-то не устраивает, хотя вроде бы все хорошо.

Иногда бывают такие, более отставленные реакции горя, например, когда утрата случилась совсем давно, но она не была прожита. Или какой-то случай насилия погребен под слоями защит, которые нам нужно раскопать, и часто для этого нужно быть достаточно настойчивым, потому что этот процесс болезненный. Ну и к врачу, когда приходят с запущенным случаем, то там тоже обычно больно, поэтому эта аналогия уместна.

Часто клиенты, с которыми оказываешься настойчив в желании ему помочь, оживить это онемевшее место,  они бывают потом очень часто благодарны. Хотя и у клиентов большое сопротивление и нежелание туда идти, да и у терапевта тоже. Поэтому иногда некоторые терапевты вступают в негласный сговор с клиентами, ходят годами на терапию, а к чему-то болезненному и истинному так и не притрагиваются. Хуже им не становится в общем-то, но и лучше тоже.

И ещё важный аспект. Привычная для кризисных психотерапевтов интервенция, которая называется формулирование кризиса. Обычно мы привыкли работать с запросом, когда клиент приходит — он от нас чего-то хочет. А когда мы имеем дело с таким замороженным в начальной стадии кризиса человеком, то часто этого запроса нет и есть просто состояние. Мне плохо и все.

И здесь как раз задача терапевта и супервизора, чтобы ему помочь в этом, заключается в том, чтобы назвать все своими именами и связать какие-то вещи вместе, чтобы сформулировался кризис и клиент понял, почему ему плохо. Потому что, допустим, если клиент приходит с паническими атаками, как с симптомом и просит с этим разобраться и их устранить, для него очень часто нет связи между этим симптомом и неявной утратой, которая у него в жизни была какое-то время назад. Очень часто даже эта утрата совпадает с манифестацией панических атак, панического расстройства, но клиент этого не связывает.

Это задача терапевта связать, потому что кризис как раз, особенно его травматическое развитие, разрывает связь времени и смысла этих событий. Тебе плохо, а у тебя вообще-то развод совсем недавно случился и  скорее всего это связано. Это просто пример, и часто это намного более сложные конфигурации, но тем не менее. Поэтому помогайте терапевты своим клиентам в формулировании кризиса.

Про психическую боль ещё важно сказать. Для фазы шока психическая боль является отсутствующей, то есть её нет. Интенсивность боли в этой фазе самая высокая, то есть боль самая сильная, но человек её не чувствует, потому что все силы брошены на отрицание, диссоциацию и в целом на защиты, чтобы не чувствовать.

Фаза гнева и бессилия

Соответственно, когда клиент будет переходить к следующей фазе, к фазе гнева и бессилия, там анестезии будет становится меньше и боль будет достаточно сильная. Обычно фаза гнева и бессилия манифестирует вспышками гнева, плача, крика, выражением таких сильных аффектов. И клиента нужно в этот момент поддерживать, содействовать отреагированию этих аффектов. На этой фазе осознавание ещё достаточно сниженное, потому что для первых двух фаз кризиса характерно угнетение когнитивных процессов, мышление замедленно работает, объем памяти меньше, чем обычно, внимание сужено и расфокусировано. Поэтому здесь мы помогаем клиенту эти сильные чувства отреагировать, чтобы они вышли наружу.

Для второй фазы характерна психическая боль. Жан Поль Сартр назвал психическую боль чистой болью. Боль, которая представлена в чистом виде, которую нельзя описать словами, ее пережить нельзя, можно только отреагировать в виде какого-нибудь крика или действия. Поэтому здесь хорошо работают все вещи, на которые можно покричать и которые можно побить, и желательно терапевтам себя на это место не подставлять. Потому что часто интенсивность аффекта такая, что терапевту лучше находится сбоку и обеспечивать безопасность. Клиенты иногда и руки ломают в таком состоянии. На интенсиве был случай, когда клиент стульчик бил и руку сломал, так вот сильно разозлился на маму.

Важный момент связанный с переходом от фазы шока к фазе гнева и бессилия. Что может препятствовать этому переходу?

Прежде всего это отрицание. Выделяют три вида отрицания:

• отрицание факта
• отрицание значимости
• отрицание необратимости

Если вспоминать Фрейда, ведь вся кризисная психотерапия началась с его работы «Печаль и меланхолия», то он там три задачи описал, которые стоят перед горюющим человеком, он описывал работу горя, работу кризиса утраты. Одна из этих задач — это принятие реальности случившегося, принятие того, что это действительно было в моей жизни. А психика очень сильно этому противится тремя путями, либо человек отрицает сам факт случившегося, либо отрицает значимость, мол ничего страшного.

Я часто привожу этот пример личной жизни и в сексуальной в том числе, это мужчины, у которых очень много партнёрш и все отношения не длительные. И у меня есть несколько таких клиентов, которые приходят с какими-то симптомами, и потом оказывается, что в череде этих партнёрш, этих женщин есть какая-то одна, отношения с которой стали очень значимыми, только он этого не успел осознать, завершил отношения, как и многие другие, пошёл дальше, но страдание появилось, и он с ним приходит на терапию. Это как раз отрицание значимости. Ну подумаешь, ведь она всего лишь одна из нескольких. А когда начинаешь спрашивать, выясняется, что в их отношениях что-то такое случилось, что так сильно его тронуло, как-то он привязался, что когда эти отношения закончились он стал горевать.

Для ситуации разводов очень характерно отрицание необратимости. Особенно характерно людям, от которых ушел партнер. Кажется же, что я вот что-то сделаю, с ним поговорю, стану лучше, похудею, поумнею, что-то изменю и тогда это все можно будет вернуть назад.

И здесь наша терапевтическая стратегия связана с преодолением отрицания и привнесением, как Фрейд говорил, принципа реальности. То есть действительно отношения закончились, действительно мне больно, но это вернуть нельзя.

Но чтобы мы к этой точке пришли нужно проделать большую работу. Нельзя грубо работать с отрицанием. А ну прими реальность, ты что не видишь, что все уже! Терапевт должен с уважением к этому процессу отрицания относиться. Это такое возвратно-поступательное движение, прежде чем я приму факт случившегося, я должен отказаться от каких-то надежд, а я в общем-то много должен чего попробовать, так что попытки вернуть «как было» являются очень важными. Горюющий должен совершить все возможные и невозможные для него действия, чтобы изменить ситуацию и в итоге он должен отчаяться и ее отпустить. Потому что просто отпустить, признать факт я не могу, мне нужно весь этот путь совершить. И важно чтобы терапевт рядом был. Поэтому мы с клиентом идём как бы в эту сторону, но при этом принцип реальности у нас наготове, чтобы сказать «ну вот видишь, вот так не получилось». И таких разочарований, возможно, должно быть достаточное количество прежде чем человек действительно поймет, что, например, пытался отношения изменить или партнёра, и понял что невозможно и решил уйти искать другие отношения. То есть это небыстрый процесс.

И получается что одновременно здесь осуществляется важная работа. Вторая задача кризиса, которую Фрейд описал, звучит так — «переживающий кризис, горюющий должен забрать энергию либидо от объекта утраты». Горюющий очень долго инвестировал, вкладывал в объект утраты и необходимо забрать эту энергию, чтобы можно было перенаправить её в новые отношения, для того, чтобы это разочарование и отчаяние пережить.

Отчаяние и разочарование это вообще ресурсное и важное переживание. Это когда я от каких-то чаяний отказываюсь, отчаиваюсь что-то изменить, получить. Тоже такой долгий процесс.

Вторая фаза состоит сама по себе из двух фаз (фаза гнева и фаза бессилия), которые циклично сменяют друг друга, то я злюсь-злюсь-злюсь, что невозможно то, что я хочу, и если я правильно злюсь и терапевт меня в этом поддерживает, то я дохожу до точки опустошения, отчаяния и переживаю бессилие. Блин, не получилось изменить.

Потом я захожу ещё раз на фазу гнева. И может быть несколько таких заходов, циклов, которые мы, как терапевты, сопровождаем. Поэтому, например, если вы работаете с телесными приемами, когда вы клиенту предлагаете выразить чувства к объекту утраты или к насильнику, который его истязал, то важно, чтобы он это выражал при вашей поддержке прямо до состояния опустошения, чтобы он устал, если он бил подушку, то чтобы до мышечной усталости.

Фаза переживания

Эта фаза самая понятная для гештальт-терапевтов. Работа в этой фазе мало отличается от обычной гештальтистской работы. Если в первой фазе мы имеем дело с отсутствующей болью, во второй с чистой, то в фазе переживания мы работаем с болью-феноменом, или как  называл ее Сартр — «психическое тело». То есть когда боль от конкретного чувства. Например, мне больно от того, что я унижение переживал, или мне больно от того, что я горюю, или мне больно от интенсивного стыда. То есть это боль по поводу конкретного чувства. 

С этим чуть легче работать, потому что эта боль уже подвластна переживанию, то есть мы можем с клиентом как-то вместе в этом процессе находится. То есть он может эту боль выражать, а мы можем как-то на нее откликаться. Отчасти утешать, снижая интенсивность этой боли. На второй фазе важно было поддерживать отрагирования аффектов, то для этой фазы одного отреагирования недостаточно, мало того, что клиент вам сообщил о том, что он переживает. Мы иногда используем слова как бальзам, как утешение, и для второй фазы это, в общем-то неплохо, потому что там интенсивность аффекта высокая, а вот для третьей хуже.

Например, если клиент плачет вам и говорит «как же я виноват, что папа умер и я не успел с ним увидеться» то использование языка как бальзама может приводить к тому, что терапевт будет говорить «да не плачь, ты ни в чем не виноват, все нормально», «не расстраивайся» и так далее. Мы получается своими интервенциями в диалоге, в фазе переживания, не должны клиенту облегчать состояние, потому что наша задача помочь ему пережить весь спектр, весь ком чувств, как приятных, так и неприятных, из которых состоит его страдание, чтобы он встретился со всем. А если вы все время его заглаживаете, успокаиваете, то это может превратиться в длительный кризис, который не прекращается.

Что важно для перехода от второй фазы к третьей?

Очень важно наличие Другого. Наличие партнера по диалогу, которому я могу плакать и рассказывать о своем страдании, наличие заинтересованного слушателя, кто будет включен и присутствовать. Чтобы терапевт был включен в феноменологию клиента и пытался развернуть из чего конкретно его переживание состоит, из чего его страдание состоит? По поводу чего он горюет? На что он злится? Мы это разворачиваем. И очень важно чтобы эти переживания были выражены другому. Плакать в подушку ночью — не очень продуктивная стратегия, с точки зрения гештальт-терапии, это только подушку мокрой делает.

Легче, конечно, становится, но вот трансформации, ради которой мы это затеваем, не происходит. Мне важно плакать другому, чтобы мое страдание отразилось в нем, чтобы он сообщил мне, что он меня понимает, а в ответ на то, что он мне сообщит, у меня возникнет новый феномен. И это как раз будет трансформационный процесс переживания в диалоге. Когда я одно говорю на слова клиента, и в ответ на мой отклик у него рождается что-то ещё. И так происходит этот процесс развития.

Что ещё важно сказать о психической боли?

Об этом как раз писал Саша Моховиков. Эта трансформация психической боли в текст, в нарратив, то есть мы просим клиента рассказать, что у него болит, и как-то его выспрашиваем.

У Саши была очень красивая идея.

Психическая боль от физической отличается чем? При физической боли, боль локализована в какой-то части тела, в органе, при этом есть все остальное тело, которое не болит. А вот боль душевная или психическая тотальная, часто она равна моему Я. То есть Я весь болю, я весь страдаю. Я = боль.

Все эти идеи родились из работы с суицидентами. Почему происходит суицид? Это никогда не бывает желание человека убить самого себя. Это желание человека убить боль в себе. То есть она настолько невыносима, что я не могу остановить ее никаким способом, кроме как убить себя, ведь она равна мне. И если у вас получается сподвигнуть клиента и переместить его боль в нарратив, в рассказ об этой боли, то ему уже от одного этого действия будет легче. Потому что вы как бы разъедините его Я и его боль. Вот есть я, вот есть боль и вот рассказ о моей боли. И она не будет полностью захватывать и поглощать.

Фаза интеграции

Очень важная фаза и к сожалению не так много людей уделяют ей достаточно внимания. Она самая длительная из всех, потому что она не заканчивается никогда. Мы можем периодически возвращаться к ранее пережитым кризисам, даже через много много лет, и по-новому на них смотреть, новые смыслы там искать, понимать как это нас изменило. Но для этого нужно усилие совершать и, к сожалению, не часто люди готовы это делать. Потому что качественное проживание этой фазы зависит от количества усилий, которые мы готовы потратить. Здесь психическая боль, на этой фазе, становится болью-смыслом. У Алены Юдиной в каком-то из журналов МГИ есть статья о психической боли, и там есть такая фраза: «переживая психическую боль каждый человек поневоле становится философом».

Когда мы из того набора событий, переживаний, который есть в нашей жизни, находим какой-то смысл и понимаем, как это нас изменило, отношения с другими людьми и так далее. Если этого не делать, то мы можем встретиться с таким феноменом, когда один и тот же кризис переживается много-много раз, да в разных декорациях и с разными людьми, но картинка сходится.

И каждый раз удивляются, почему они выбрали такого человека в партнеры, или что их обманули или ещё чего-нибудь. Это как раз потому что интеграции не уделено достаточное количество внимания. Опять же у Саши Моховикова была прекрасная метафора, вы помните же теорию self, там есть функция personality, которая отвечает за наш опыт, за представление о себе и мире и вот как раз на фазе интеграции функция personality выходит на первый план.

Саша описывал её, как большую библиотеку, в которой очень много-много книг. Там есть книга «мои отношения с мамой». Есть книги «мой брак» и «мой развод», «мои вторые отношения» и так далее. И библиотеки бывают разные, например, обширные, где много книг, где подробные каталоги, а есть скудные, неупорядоченные.

В этой фазе работа психотерапевта заключается в формировании некоторой структуры, когда восстанавливается связь времен, последовательность событий, потому что в начале непонятно, что из-за чего произошло. Когда клиенты в начале рассказывают у терапевта не складывается картинка. И задача как раз это сделать.

Для того чтобы процесс улучшения библиотеки у клиента поддерживать мы тоже должны философским взглядом на свою жизнь уметь смотреть.

Скажу одну рискованную и не очень популярную идею, мне кажется, что современный дискурс насчет абьюза, харрасмента и всего подобного, и мы в нем активно живём, для проживания первых двух фаз, для преодоления анестезии и отрицания подходит отлично и это важные идеи, и очень хорошо, что они сейчас в обществе развиваются. Потому что если человек жил в ситуации насилия, но об этом не понимал, прочитал какой-то пост, себя узнал, и у него этот процесс развернулся, и он ушел из отношений, где ему было нехорошо, и это прямо здорово.

Но с другой стороны для фазы ассимиляции они не очень хороши, скорее они препятствуют. Я много раз сталкивался, например, если работаешь с жертвой, то в какой-то момент для полной интеграции важно, чтобы жертва себе могла присвоить себе какие-то вещи не очень приятные, как она провоцировала, как она что-то делала. А это, уже как мы все знаем, называется виктимблейминг. И пока этого не случится, пока человек переживает, что он плохой, а я хороший, то расщепление сохраняется и полной интеграции не может случиться.

У нас очень тяжелая в современном обществе задача, чтобы проскочить «между», и помочь клиенту интегрировать, но чтобы это не выглядело для него как обвинение или стыжение. И тут конечно очень важно на свою чувствительность опираться. Потому что действительно если я сохраняю отношения с агрессором в виде агрессии, то они могут продолжаться очень долго, буду его за собой носить всю жизнь, все время злиться, проецировать. А если смогу пережить эту ситуацию более сложно, то смогу это отпустить с большей вероятностью.

— — — — — — —

Приглашаем в учебные программы: 

• Психологов, студентов, педагогов, социальных работников, а так же тех, кто мечтает сменить профессию — программа «Теория и практика гештальт-терапии» информация о программе по ссылке

• Программа для психологов и гештальт-терапевтов, HR-специалистов, бизнес-тренеров, а так же для тех, кто хочет заниматься консультированием организация «Организационное консультирование в гештальт-подходе» информация о программе по ссылке. 

Потеря близкого: этапы горевания | Клиника доктора Шурова

После смерти близкого процесс горевания длится около года, что подтверждают даже библейские каноны. За это время человек проходит несколько этапов. Подробнее о значимости, течении и опасностях каждого из них расскажет врач-психотерапевт нашей клиники Екатерина Шурова.

Фаза шока (оцепенения)

Источник: Яндекс

Источник: Яндекс

Длительность: несколько часов, в крайнем случае – дней. Продолжительность зависит от многих факторов, например, от подвижности психических процессов у конкретного человека.

Одна моя клиента очень быстро пережила разрыв с любимым человеком. Для меня это было удивительно, а у неё просто психические процессы протекают быстрее.

Значимость. Эта фаза очень важна, чтобы пережить утрату. Наше бессознательное очень сильно, поэтому мы не можем осознанно совладать с механизмами вытеснения и отрицания. И фаза шока – биологический механизм, необходимый человеку, чтобы подготовиться к проживанию утраты, к той работе, которая предстоит в фазе гнева и бессилия, в фазе страдания.

Что происходит. На этой фазе доминируют примитивные механизмы защиты психики: вытеснение и отрицание. Из-за сильнейшего ужаса человек не может объективно оценить угрозы для своей жизни, социальному и психическому благополучию. Это мощное переживание, которое отражается в поведении человека. В самых тяжёлых случаях это 2 реакции:

• Мнимая смерть. Человек будто бы цепенеет, застывает словно восковая фигура, ни на что не реагирует, находится в прострации, не проявляет никакой двигательной активности.

Однажды ко мне на приём привели такую пациентку. Она была ещё достаточно молодой и потеряла ребёнка, младенца, который умер на первом месяце жизни. Её буквально посадили в кресло, и на протяжении всего первого сеанса она сидела, как мумия. Просто смотрела на меня, не произнося ни слова.

• Двигательная буря. Человек начинает биться, как муха, проявляет хаотичную активность. Он не осознаёт своих действий, поступков и их последствий.

Мать видит, как её ребёнок попадает под машину, и сама бросается под поток автомобилей. Или, если женщине сообщают, что её ребёнок погиб, она начинает метаться по квартире, бить руками и головой о стену.

На 5-й день может появиться фаза поиска. Особенно это характерно для матерей, потерявших детей. Они могут начать слышать голоса ребёнка, видеть его образ повсюду.

В фазе шока человек ещё не осознаёт произошедшей ситуации, его мышление сужено, способность к рассуждению снижена, он не понимает быстрой речи.

Задачи близких:

• Не тормошить, не дёргать
• Не говорить: «Он умер, но твоя жизнь продолжается, вставай!»
• Быть рядом, поддерживать, вместе переживать утрату, не допускать никакого эмоционального и психологического насилия
• Интересоваться, что человек кушал, сколько спал, когда последний раз принимал душ: на этом этапе у человека выключается эго-функция, важно возвращать его в реальность

Задачи психотерапевта:

• Говорить медленно, избегать сложноподчинённых и сложносочинённых предложений. Говорить в стиле Хемингуэя: подлежащее, сказуемое, дополнение. Делать паузы в речи.

Я в своей практике часто сталкивалась с феноменом молчаливого обращения. Я разговариваю с клиентом, а в ответ никакой реакции. Для психотерапевта это тяжёлое испытание. Это сложно. Но говорить с молчаливым пациентом – основная стратегия психотерапевта в фазе шока после утраты.

• Выяснять, как устроена жизнь клиента: как питается, как спит, что с телом происходит.
• Можно предложить человеку горячий чай, укутать его в плед.
• Если человек уснул на сеансе, не будить его, дать отдохнуть.
• Важно находиться рядом, даже если он никак не реагирует ни на ваше присутствие, ни на ваши слова, никак не поддерживает контакт
• При необходимости назначить лекарственные препараты, чтобы переживающий утрату человек мог нормально поспать, мог хотя бы немного функционировать, не проваливался в «чёрную дыру».

Опасности. Если прервать фазу шока, можно остановить процесс накопление энергии, необходимой для последующих фаз и лишить человека ресурса для проживания утраты, тогда последующие этапы затянутся на долго.

Человек может застрять в фазе бесчувствия из-за того, что не чувствует себя в безопасности. Таким образом он подсознательно будет защищать себя от сильных переживаний. Он может начать употреблять алкоголь, наркотики, впасть в состояние психоза. Чтобы этого избежать для горюющего важно создать безопасную среду, чтобы запустился процесс реакции на произошедшее.

Появление чувств – сигнал того, что фаза шока закончилась. Какие это будут чувства, угадать невозможно. Я чаще всего сталкиваюсь со слезами или гневом.

Фаза гнева и бессилия

Длительность: несколько дней.

Что происходит. Человек проживает вспышки агрессии, которые могут направлены внутрь и/или на окружающую реальность, но агрессия не сфокусирована на чём-то или на ком-то конкретном. Обычно под удар попадают те, кто находится рядом. Часто это психотерапевт, близкие, приятели, друзья – все, кто пытается помочь и поддержать.

Как правило, вспышки не очень интенсивные, внезапно возникают и внезапно заканчиваются, их невозможно остановить, и длятся они обычно несколько минут. Но человека они истощают.

После агрессии наступает состояние бессилия, беспомощности. Это происходит потому, что после гнева у человека заканчиваются силы, энергия, поэтому и возникает апатия, ничего не хочется делать. Так организм накапливает ресурс для нового приступа гнева.

Источник: Яндекс.Картинки

Источник: Яндекс.Картинки

Таких циклов гнев-бессилие человек переживает несколько.

Постепенно вспышки гнева возникают реже, и могут проявляться раз в неделю, раз в месяц.

Задачи психотерапевта:

• Не бояться, не пугаться, так как агрессия не относится лично к вам
• Помочь справится с реакциями, которые тормозят гнев и не дают выйти из состояния переживания утраты

Опасности

Если после фазы шока человек гневается, это хорошо, значит, работа пошла. Но есть механизмы, которые гнев блокируют. В первую очередь это отрицание и обесценивание случившегося.

У меня была клиента, которая отрицала смерть сына. Он умер от заболевания печени. По словам родственников, она долгое время отказывалась вызывать скорую, чтобы смерть констатировали. Не поехала в морг, чтобы подготовить тело к похоронам. Не пошла на похороны и долго откладывала посещение могилы.

Другой клиент говорил об умершем отце в настоящем времени. Я стала выяснять, когда он умер, оказалось, около 10 лет назад. Они были очень близки, и сын продолжал общаться с отцом после смерти. Он говорил: «Папа не умер, он в параллельном мире». Если нужно было принять важное решение, мой клиент спрашивал у отца совета. И он научился эти советы получать. При этом он был психически здоров, просто он отрицал таким образом утрату. И здесь для меня, было важно восстанавливать реальность пациента. Прошло оставлять в прошлом, про настоящее говорить в настоящем.

Ещё одна ловушка, затормаживающая процесс горевания на этой фазе, – первичная вина. Человек считает себя виноватым в смерти близкого.

У меня была клиентка, которая винила себя в смерти отца. Из-за того, что не настояла на том, чтобы папа обратился к стоматологу и пошёл лечить зубы. В результате отец к врачу долго не обращался, в ротовой полости развился воспалительный процесс, который затем перешёл в гнойный, и отец умер от заражения крови.

Как только появляется вина, она начинает тормозить появление гнева. Человек надолго зависает в этом состоянии. Годами не может простить себя за то, что случилось.

Задача терапевта в том, чтобы помочь пациенту снять с себя часть ответственности, которую он на себя взгромоздил, за то, что случилось. Если человек чувствует свою вину за всё, что происходит в мире: за разорение организации, в которой он работал, за финансовый кризис, за войну в Сирии – это сигнал того, что ему сложно принять своё бессилие перед тем, что он контролировать не может. Людям неподвластна смерть: она приходит тогда, когда приходит. Психотерапевт должен помочь пациенту это осознать, чтобы подобраться к гневу – важному процессу в переживании утраты.

Фаза страдания (острого горя)

Длительность: 6-7 недель.

Что происходит. Настроение человека понижено. Обычно он испытывает боль, грусть, печаль, гнев, стыд и страх. Человек не представляет, как будет жить без ушедшего.

Источник: Яндекс.Картинки

Источник: Яндекс.Картинки

Внешние проявления в этой фазе зависят от внутренних психических процессов горюющего. Это может быть очень сильная тоска, которую в психиатрии называют загрудинной тоской.

В фазе страдания может появиться адресный гнев. Если на этапе бессилия и гнева он злится на весь мир, то сейчас у этого гнева, как правило, есть адресат.

Задачи психотерапевта:

• Способствовать выражению всех чувств, которые испытывает клиент. Психотерапевт становится «контейнером» для этих переживаний, который может их сохранить. Клиенту не должно быть страшно и стыдно показать свои чувства.

Человек может волноваться из-за того, что если он будет плакать, то это море слёз никогда не закончится. Если дать волю печали, она останется навсегда. Наоборот. Если разрешить себе пережить эти чувства, боль будет переноситься легче и быстрее.

• Пользоваться банальной стратегией утешения, чтобы снять эмоциональное напряжение. Спрашивать клиента, о чём болит его душа, просить его рассказать о том, что он утратил.
• Если человек испытывает «зияющую пустоту», заполнить её. С одной стороны – выражением эмоций, с другой – историями.
• Спрашивать, что значит для клиента его переживание, какую ценность он потерял. И постепенно человек начинает осознавать, что с ним происходит.

Когда человек плачет, я не предлагаю ему салфеток, чтобы он вытер слёзы. Хотя, казалось бы, это проявление заботы. Но пусть лучше он проплачется, выплачет свою боль, и станет легче.

• Помочь клиенту понять, что он в себе отрицает, не принимает.
• Легализовать право горюющего на злость и другие отрицательные эмоции.
• Не говорить слово «смерть», а заменять его на слова «утрата», «потеря»: это поможет тяжёлое состояние перенести чуть легче.
• Помочь человеку принять тот факт, что утрата состоялась и нужно идти дальше.

Сейчас я работаю с мужчиной, у которого умер отец. Ему сложно признать, что папы больше нет. Он даже не поехал к нему на похороны, чтобы не осознавать эту потерю. Ему тяжело примириться с фактом, что отца нет, утрата произошла. И здесь я работаю над признанием этой потери, на возвращение человека в реальность.

Опасности. Постепенно кроме слёз и страдания в жизни человека появляются проблески любопытства, интереса к чему-либо. Появляются маленькие моменты радости, увлечённости чем-то. Это нормальный процесс.

Но человек может начать себя искусственно тормозить. «Как я могу радоваться жизни, если мой ребёнок умер? Как мне могут нравиться мужчины, если умер мой муж?» В результате появляется чувство вины и стыда за свою повседневную жизнь.

Истчоник: Яндекс.Картинки

Истчоник: Яндекс.Картинки

Важно показать клиенту, что, хотя одни ценности разрушены, другие сохранились. И на них можно и нужно опираться, чтобы жить дальше.

Может появиться вторичная вина – актуальные чувства к ушедшему человеку. Особенно она выражена, если потерпевший утрату чувствует к умершему амбивалентные чувства. Если близкий был значим, но человек относился к нему с раздражением, неприязнью, то его смерть может вызвать острое чувство вины. С одной стороны которой – неприязнь, с другой – гнев. Например, папа был алкоголиком и умер. Возникают амбивалентные чувства к нему: как отца я его люблю, испытываю к нему нежность, а как алкоголика ненавижу и презираю.

И в этом состоянии человек может застрять и полностью слиться со страданием. Году идут, а горя меньше не становится. Человек не отпускает ситуацию и у него формируется вина или стыд выжившего. И возвращение в реальность кажется страшнее, чем горевание.

Фаза ассимиляции (позднего горевания)

Длительность: 1-1,5года.

Что происходит. Человек уже отстрадал, его жизнь постепенно налаживается, но периодически он откатывается назад, в горе. Это фаза присвоения опыта. Человек осознаёт, что с ним произошло, он уже это пережил и начинает новую главу в своей жизни.

Задачи психотерапевта:

• Помочь человеку создать новую идентичность: помочь осознать, кто я без ушедшего.
• Помочь понять, что ему помогло выйти из состояния кризиса, какие ресурсы он использовал, что было для него ценным.

Как бы ни был горек опыт переживания утраты, он нам необходим. Как правило, в жизни человек переживает не одну потерю. И это не только смерть. Это и развод, расставание, жизненные кризисы. Нам важно знать и понимать, как мы с этими ситуациями справимся. Что нам поможет, какие ресурсы мы будем использовать, какой опыт получим. Ведь ни один кризис не проходит бесследно: мы всегда что-то получаем, это всегда опыт, который в будущем сослужит нам хорошую службу. Но для этого мы должны уметь через кризис проходит и осознавать, для чего он был нам дан.

Источник: Яндекс.Картинки

Источник: Яндекс.Картинки

И новую главу жизни после потери близкого лучше писать с терапевтом. Он поддержит, будет рядом, подскажет, что делать и как жить дальше.

Если статья была вам полезна, ставьте лайк и подписывайтесь. Также очень жду от вас обратную связь, я с радостью послушаю вашу историю и то, как вам удаётся справляться с таким горем. Пожалуйста, пишите и оставляйте комментарии. Может, ваш опыт и мужество помогут кому-то ещё.

Ваша Екатерина Шурова

КАК ПОМОЧЬ ЧЕЛОВЕКУ ПЕРЕЖИТЬ СМЕРТЬ БЛИЗКОГО? | Консультация по психологии по теме:

Как помочь горюющему

Тут важно начать с установочного момента. Столкновение со смертью вообще дело неприятное. Даже с чужой. Поэтому друг-товарищ горюющего, как правило, сам испуган, растерян и встревожен. А главное — бессилен что-либо предложить и изменить. А бессилие, тревога и неопределенность часто раздражают людей. Отсюда такие реакции как: «хватит реветь», «тебе просто жалко себя», «слезами горю не поможешь» и т.д. Другая крайность: «я тебя понимаю», «нам всем сейчас тяжело», высокая концентрации эмпатии и включенности. Тоже вредно, потому что степень погружения в чужое горе должна быть очень умеренной, вы и правда мало что можете сделать.

Что нужно знать о горе и переживании утраты.

Смерть близкого — это прежде всего серьезный острый стресс. И как любой тяжелый стресс, он сопровождается интенсивными переживаниями разного свойства. Тут и злость, и вина, и подавленность. Человеку кажется, что он остался один в этом мире со свое болью. По моему опыту, горевание переходит в депрессию в основном от двух переживаний: «я совсем один» и остановка горевания. Поэтому друг-товарищ может помочь горюющему, по большому, двумя способами: дать почувствовать свой присутствие и поддержать процесс переживания.

Краткие принципы горевания.

Здесь я описываю разные взгляды на работу горя. Но для бытового просвещения достаточно знать несколько ключевых принципов:

•        Нет правильного и неправильного способа переживать утрату. На самом деле, нет никаких стадий, который сменяют друг друга. Все это удобные рабочие модели для специалистов. Но человек больше чем любая модель, его описывающая. Так что стоит избегать советов про то, как правильно горевать и что делать, даже если вы прочитали про это. И даже если вы сами пережили горе, не факт, что ваш способ подойдет другому.

•        Горе может сопровождаться эмоциональными перепадами. Самые рассудительные начинают вести себя иррационально, а живчики по жизни могут впасть в ступор. Постарайтесь быть бережным с его чувствами. Фразы типа «ты так поменялся», «так какой-то не такой как был раньше», «ты совсем расклеился», вызовут скорее стыд и вину, чем принесут облегчения. Человеку важно знать, что переживаемое им — это нормально. Ну а вы не берите на свой счет, если эти эмоции внезапно обрушиваются на вас.

•        Не существует четких временных рамок для работы горя. По разным данным, в среднем, восстановление после утраты близкого может занимать от года (считается важным пережить все ключевые даты без него) до двух лет. Но для некоторых людей с особенностями установления близких отношений это может быть гораздо меньше или наоборот дольше.

Доброе слово и верное дело.

Самый тревожный вопрос для близких (и не очень) людей — это «что я могу для него/нее сделать?». И самое полезное, что вы можете сделать, не мешать ему. Просто сопровождать человека в том, что с ним происходит. И тут помогут несколько нехитрых приемов.

Принятие факта смерти. Не стоит избегать темы смерти из идеи «не тревожить лишний раз», также, как и избегать слова «смерть». Говорите про это прямо и открыто. Выражения типа «Он ушел», «Бог забрал его», «Время кончилось», «Его душа осталась с нами», поощряют избегание контакта с темой смерти, а значит тормозят процесс горевания.

Выражение своих чувств. Не надо фантазировать о том, что знаете, как чувствует себя переживающий утрату. Даже если Вы пережили сами, помните, что все мы разные и по-разному переживаем. Если вам жаль, вы сочувствуете, так и скажите: «Мне жаль, что тебе приходится переживать это». А если не жаль или вы тревожитесь, то лучше промолчите. Человек особо чувствителен в этот период, и вина за то, что его состояние тревожит вас, точно будет вредна.

Прямые послания. Вы не знаете, как помочь, но хотите поддержать? Так и скажите. Не нужно напрягать фантазию. Просто дайте знать: «Есть ли что-то, чем я могу тебе помочь?», «Если тебе что-то понадобиться, можешь рассчитывать на меня». Но не надо это говорить из вежливости. Лучше честно промолчать, если не готовы вкладываться в человека, чем пообещать из вежливости или тревоги, и потом искать способы избежать обещанного.

Придержите свою философию. Мы все опираемся в трудные минуты на разные убеждения про мироустройство, как внутреннее, так и внешнее. Не нужно лезть к человеку со своими идеями. Даже если вы оба придерживаетесь одной веры, утешать верой — работа священника, духовного наставника.

Как же сопровождать человека, переживающего утрату?

1.Слушать, а не говорить.

Психотерапевт Рон Курц сказал, что у человека есть четыре страсти: «знать, менять, интенсивно, идеально». Особенно они обостряются в минуту тревоги и неопределенности.

Все думают, что же сказать горюющему да так чтобы «вылечить» его от горя. А секрет в том, чтобы вместо этого его надо спрашивать и слушать: об умершем, о чувствах, о смыслах. Просто дайте знать, что вы рядом и готовы слушать. В процессе слушания могут рождаться разные реакции, но нужно помнить несколько простых правил:

•        Принимать и признавать важность всех чувств. Плакать перед вами, злиться, смеяться человеку должно быть безопасно. Если у вас есть идея как правильно реагировать на смерть, то сделайте небольшое усилие и удержите внутри. Критика, осуждение и наставления, вообще не нужны в процессе горевания.

•        Проявлять терпение. Не давите на человека. Просто обозначьте свое присутствие и готовность выслушать. И ждите, когда он сам решит это сделать.

•        Позвольте говорить про умершего. И столько, сколько ему нужно. Возможно, это будет слишком много для вас. Найдите способ позаботиться о себе без прерывания рассказчика. Если вы хотите и помочь, и не напрячься, то это нормально, но вряд ли сработает. Смотрите предыдущий пункт — терпение. Повторение историй про умершего — это часть процесса горевания и принятия смерти. Проговаривание уменьшает боль.

•        Учитывайте контекст. Безопасная обстановка и отсутствие спешки важно для поддерживающего присутствия. Если вы хотите затеять разговор по душам, оцените уместность обстановки и окружения.

•        Теперь о привычных речевых стереотипах. Существуют популярные «слова поддержки», которые могут красиво звучать, но не несут никакой практической пользы.

•        «Мне знакомы твои чувства». Да, у нас может быть свой опыт утраты и переживания горя. И он уникальный, даже если похож. Лучше спросите горюющего о его переживаниях и послушайте о них.

•        «У Бога на него свои планы», «Он/она теперь у Боженьки в раю». Если вы не священник, к которому пришел прихожанин, лучше придержите религиозные идеи. Часто, это вызывает лишь злость.

•        «Подумай о тех, кто жив, ты им нужен». Отрубили палец? Подумай об оставшихся девяти. Им нужна твоя забота. Разумная мысль, никак не отменяющая боль утраты.

•        «Хватит рыдать, пора жить дальше». Еще один бесполезный совет. Горевание по умершему потому и случается, что он был важной фигурой в жизни человека. Поэтому не надо предлагать отказываться от этой важности. Рыдания пройдут сами, когда рана заживет. Терпите.

•        «Тебе надо…», «Ты должен…». Придержите свои наставления. Как правило, ничего кроме ссоры они не обещают. Тем более если человек переживает злость или апатию.

2.Предложите практическую помощь.

Как известно, болтать — не мешки воротить. А тем временем, горюющие люди часто испытывают стыд за свои сильные чувства, снижение функциональности, вину за то, что беспокоят людей. Из-за этого им трудно просить о помощи. Поэтому будьте внимательны: заметили, что у друга второй день нет еды в доме, сходите и купите. Знаете, что кладбище далеко, а машины нет — предложите отвезти, закрылся и не выходит из дома, найдите время побыть с ним. Простая бытовая поддержка даст почувствовать, что он не один.

Не надо пытать человека, что конкретно вы можете сделать, просто проявите некоторую смекалку и инициативу.

3. Что вас ждет в долгосрочной перспективе?

Процесс горевание не заканчивается с похоронами. Его продолжительность зависит от особенностей каждого. Будьте готовы к тому, что ваш друг/товарищ может переживать горе до нескольких лет.

Не забывайте справляться про него. Будьте на связи, проверяйте его периодически, поддерживайте если не делом, то хоть добрым словом. Это гораздо более важно, чем разовая поддержка с похоронами. В начале человек может быть в шоке и на этом возбуждении даже не чувствовать горя и нужды в чей то заботе.

Не давите на горюющего. «Ты такой сильный», «Пора идти дальше», «Кажется теперь все в порядке», старайтесь избегать интерпретаций чужого опыта и скрытых наставлений.

Уважайте ценность умершего в текущей жизни человека. Будьте готовы к тому, что ваш друг будет вспоминать умершего в разных ситуациях, фантазировать о том, чтобы тот посоветовал или сделал. Если Вас этот раздражает, найдите в себе силы придержать раздражение. Конечно, если отношения с другом действительно дороги, и вы уважаете его.

Помните про памятные даты. Они бередят рану утраты, особенно в первый год, когда горюющий проходит все праздники и годовщины без любимого человека. В такие дни поддержка особенно необходима.

4.Когда нужна помощь специалиста?

Процесс горевания — это депрессия, растерянность, чувство утраты связи с окружающими, и вообще «маленькое безумие». И это нормально. Но если все эти симптомы со временем не спадают, а наоборот усиливаются, тут есть вероятность, что нормальное горе переходит в осложненное. возникает риск развития клинической депрессии. Здесь уже мало помощи близких людей и даже психолога — нужна консультация психиатра. Это не делает человека сумасшедшим. Просто при клинической депрессии наш мозг начинает работать чуть по-иному, нарушается баланс химических веществ. Психиатр назначает препараты для выравнивания, а психолог может параллельно работать в русле разговорной психотерапии.

Как вы можете распознать. что человеку нужна помощь? Главное быть внимательным и делать поправку на собственную тревогу, потому что «у страха глаза велики». Как правило, это сочетание нескольких симптомов, устойчиво длящихся более 2 месяцев:

•        Трудности повседневного существования и обслуживания себя,

•        Сильная концентрация на теме смерти,

•        Чрезвычайно яркое переживание горечи, злости и вины,

•        Запущенность в уходе за собой,

•        Регулярное употребление алкоголя и наркотиков,

•        Невозможность получать какое-либо удовольствие от жизни,

•        Галлюцинации

•        Изоляция

•        Постоянное переживание безнадежности

•        Разговоры о смерти и самоубийстве.

Есть верный способ, как сказать о ваших наблюдениях не пугая и навязываясь. Просто отметьте, что беспокойтесь за человека, так как видите, что он не спит или не ест уже несколько дней и, возможно, ему нужна помощь.

Ну а галлюцинации и попытка самоубийства — это верный признак того, что пора вызывать Скорую медицинскую помощь.

Особенности поддержки детей, переживающих утрату.

Даже очень маленькие дети могут переживать боль утраты, но они еще ну умеют обходиться со своими чувствами и учатся у взрослых. И они нуждаются в поддержке, заботе и, главное, в честности. Поэтому не стоит избегать темы смерти, врать про «папа уехал» или «собаку отдали в хорошее место». Нужно много поддержки, дать понять, что чувства по поводу утраты — это нормально.

Отвечайте на вопросы ребенка честно и открыто: про смерть, про чувства, про похороны. Старайтесь, чтобы ваши ответы про смерть были простыми, конкретными и осмысленными. Дети, особенно маленькие, могут винить себя в том, что случилось, а правда может им понять, что их вины нет.

Важно помнит, что у детей другие способы выражать свои чувства: истории, игры, рисунки. Вы можете вникать в этот процесс и тогда поймете, как они справляются.

Что может помочь горюющему ребенку:

•        Позволить ребенку участвовать в процессе похорон, если он не против.

•        Если в Вашей семье есть культурно-религиозные традиции, то поделитесь ими в вопросе про смерть.

•        Подключайте кленов семьи, чтобы ребенок видел разные модели переживания утраты.

•        Помогите ребенку найти символическое место умершего в своей жизни.

•        Поддерживайте участие детей в повседневной деятельности.

•        Обратите внимание на то, как проявляются детские переживания в играх, это хороший способ коммуникации с ними.

Что не надо делать:

•        Не заставляйте детей «правильно горевать», они сами найдут свой способ.

•        Не врите детям о том, что «бабушка уснула», не говорите чепухи.

•        Не говорите детям, что их слезы могут расстроить кого-то.

•        Не пытайтесь защитить ребенка от переживаний утраты. Дети не идиоты, прекрасно считывают чувства родителей.

•        Не прячьте своих слез от ребенка. Так вы дадите сигнал, что выражать свои чувства — это нормально

•        Не превращайте ребенка в корзину для всех своих переживаний и возникающих проблем — для этого есть психолог, друзья и терапевтические группы.

Ну и конечно, нужно помнить, что человеческая жизнь и отношения больше любых схем и советов и нет какой-то правильной схемы, есть только принципы, которые могут корректироваться с учетом культурных особенностей.

Психологическая помощь при смерти.

При работе с горем и утратой консультанту важно иметь хотя бы общее представление о культурных особенностях переживания этого опыта у клиента. Потому что разные религии и культуры имеют свои взгляды на смерть, что оказывает дополнительное влияние на клиента. Но в данной статье, речь пойдет о клинических вариантах взгляда на горевание и понимание того как пережить смерть близкого человека.

«Стадии горевания» являются наиболее привычными понятиями для большинства психологов. Эту модель вывела американо-швейцарский психоаналитически-ориентированный психиатр Elisabeth Kübler-Ross, M.D. Согласно этой модели, человек переживши утрату, проходит через 5 этапов: отрицание, злость, торги, депрессию и принятие. Сама концепция проста и легко применима, как и любая ясная модель. При этом она порождает и ряд вопросов. Все ли проходят эти стадии и в такой последовательности? Можно ли говорить о стадии депрессии как о клиническом диагнозе (в том числе нейрологически)? Есть ли какие-то временные рамки?

С тех пор прошло много лет, ее модель подвергалась критике, предлагались другие способы оценки. Какие же еще взгляды на процесс скорби существуют на данный момент?

Клинический психолог из Колумбийского университета George A. Bonanno Phd, например, предположил, что нет никаких стадий, есть естественный процесс восстановления после разрыва. Он берет за основу понятие «психологической гибкости», утверждая, что отсутствия явно выраженного горя является нормой в противовес психоаналитической модели, которая патологизирует такой процесс, позиционируя его как «прерванная работа горя».

Альтернативный подход к стадиям горевания представлен концепцией фаз на основе теории привязанности (attachment theory) Parkes, Bowlby, Sanders, и другими. Parkes определил 4 фазы.

Фаза I — это период оцепенения, который наступает сразу после потери. Это оцепенение, свойственное всем выжившим, позволяет не обращать внимание на факт утраты хотя бы короткое время.

Далее, человек переходит в Фазу II — тоски. Тоски по утрате и невозможности воссоединения. В это же фазе часто происходит отрицание постоянства утраты. Злость играет в этой фазе важную роль.

В Фазе III, горюющий дезорганизован и впадает в отчаяние, начинает испытывать трудности функционирования в привычной среде.

И наконец, клиент входит в Фазу IV, начиная реорганизовывать свое поведение, реструктурировать личность для того, чтобы вернуться в нормальное состояние и вернуться к быту, строить планы на будущее (Parkes, 1972, 2001, 2006).

Bowlby (1980), чей интерес и работа частично пересекались с работой Parkes, рассматривал проживание горя как переход из одной фазы в другую по кругу, где каждый следующий проход переживается легче предыдущего. И также, как и со стадиями, явная граница между фазами является весьма редким явлением.

Sanders (1989, 1999) также использует идею фаз для описания процесса горевания и выделяет их 5: (1) шок, (2) осознание утраты, (3) консервация в отрицании, (4) исцеление, и (5) восстановление.

В работе специалиста знания о стадиях иногда вносят смуту в понимании своей работы с горюющим, которое заключается в нехитрой установке «провести клиента через стадии горевания». Однако у этой задачи есть одна большая проблема — стадии и фазы условны, модели разные и сначала надо ввести клиента теорию. А это не всегда нужно и даже возможно. Кроме того, работа с горем зависит от собственной способности консультанта выносить и отзываться на переживания утраты клиентов, иначе возникает искушение работать на интеллектуальном уровне, когда клиент понимает, что утрата произошла, но эмоционально еще не может это принять и пережить.

Альтернативой является рассмотрение процесса горевания как естественного биологического механизма адаптации к потере и восстановления после разрыва близких отношений, то есть привязанности. Теория привязанности изначально разрабатывалась как эволюционная поведенческая теория. И горевание — это неотъемлемый механизм привязанности, запускаемый при потери близкого. И, как и у любого биологического механизма, у него есть задачи, связанные с концепцией фаз Bowlby, описанных выше.

Задача I: Принять реальность утраты.

Когда умирает или уходит близкий человек, первичной задачей становиться принятие того, что воссоединение больше не возможно. С точки зрения контакта с реальностью, при смерти это сделать проще. При расставании сложнее, потому что вот он, объект привязанности. Первичная тревога утраты объекта связана с естественной биологической активацией поиска объекта привязанности. Часто родители, потерявшие детей, стараются скорее завести еще ребенка, потерявшие партнера скорее найти пару, собаку — быстрее завести еще животное. Такое замещение приносит облегчение, но может прерывать процесс горевания на долгие годы.

Другая реакция — это отрицание, которое Geoffrey Gorer (1965) назвал «мумификацией». Когда человек хранит память и живет как будто утраченный объект привязанности вот-вот появится. Вариантом прерывания горя может быть уход в отрицание реальной значимости объекта по типу «не так уж и близки мы были», «он не был таким уж хорошим для меня отцом/мужем и т/д». Еще одной защитой от реальности утрату может служить фрагментарное вытеснение. Например, когда ребенок, потерявший отца в достаточно сознательном возрасте 12 лет, оказывается неспособным через некоторое время вспомнить даже его лицо. Прохождению этой задачи часто помогает ритуал похорон. В терапии же, это может быть простое человеческое «расскажи про него/нее», поддержка переживаний (не усиление), исследование образа отношений. Все то, что помогает детально соприкоснуться с утраченной фигурой терапевту и клиенту, вернуться в реальность.

Задача 2: Переработка боли от утраты.

В современном обществе есть разные взгляды на то, как следует переживать утрату и с какой интенсивностью. Иногда не только окружение горюющего, но и консультант может быть сбит с толку низким (субъективно) уровнем интенсивности эмоционального вовлечения в процесс горевания, что иногда приводит к ошибочному выбору тактики «достучаться до чувств», «высвободить слезы». Однако, важно помнить, что сила переживания утраты объекта привязанности зависит и от стиля привязанности. Для людей с определенными стилями утрата действительно может быть менее травматична чем для других. При этом утрата сама по себе является сильным острым стрессом, который сопровождается, в том числе, и болезненными физическими переживаниями. Когда люди испытывают эмоциональную боль, активизируются те же зоны мозга, что и при ощущении физической боли: это the anterior insula (передняя островковая доля головного мозга) и the anterior cingulate cortex (передняя часть поясной извилины коры головного мозга). Понятно, что окружающим людям может быть невыносимо соприкасаться с чужой болью, отчего они стараются всячески приободрить человека, стыдить его «хватит, тебе жалко себя, на самом деле», «тебе надо развеется» и прочие бесполезные, но ловко останавливающие горе советы. Нормальной реакцией человека является попытка прекратить боль, отвлечь себя, отправиться в путешествие, погрузиться в работу в лучшем случае. В худшем начать использовать психоактивные препараты и алкоголь.

John Bowlby (1980) говорил про это, «Рано или поздно, тот, кто избегает всей полноты переживаний горя, ломается и впадает в депрессию» (p. 158). Сопровождению в этой задаче помогает эмпатическое присутствие и сопереживание консультанта, опять же его способность переживать неопределенность и контейнировать отрицательные аффекты. Не нужно делать ничего особенного ни если вы специалист, ни если близкий человек. Просто разделять боль с тем, кто через нее проходит.

Задача 3: Приспособиться к жизни без ушедшего или «Как же я буду жить без него/нее?».

Поскольку утрата меняет представление человека о себе-в-отношениях, в процессе проживания горя он сталкивается с тем, что приходится учиться по-другому переживать себя и устраивать свой быт. Неосложненное горе сопровождается изменениями на трех уровнях: внутренний — переживание самости (кто я теперь?), внешний (быт) и духовный (систему верований, ценностей и убеждений)

Внешнее приспособление — это поиск ответов на изменение обстановки, расстановка приоритетов, направление усилий: Как растить детей? Как зарабатывать на жизнь? Платить по счетам? Организовывать досуг? Нарушение приспособления здесь может встречается в попытке консервации привычного образа жизни. Снижении тестирования изменившейся реальности.

Parkes (1972) делает важный акцент на том, как много уровней затрагивает утрата: «Любая утрата очень редко означат буквально утрату того, кто ушел. Так потеря мужа, означает еще и потерю сексуального партнера, компаньона, ответственного за финансы, ответственного за воспитание детей и так далее, в зависимости от ролей, которые выполнял муж». (p. 7) Поэтому ревизия и пересмотр ролей, которые играл близкий человек — это важная часть терапии горевания. Другая часть работы приходится на поиск новых смыслов в повседневной деятельности.

Внутреннее приспособление — это работа на уровне переживания самости, Я-концепции. Здесь важно понимать, как смерть влияет на определение себя, самооценку и видение авторства собственной жизни. Уход от диадного видения «А чтобы сказал мой муж/жена?» к тому «Что же хочу Я?».

Духовное приспособление. Потеря в результате смерти может изменить привычное мировосприятие, жизненные ценности и убеждения, которые влияют на наши отношения в себе, с соседями, друзьями, коллегами. Janoff-Bulman (1992) выделил три базовых допущения, которые часто рушатся от смерти любимого человека: что мир благосклонное место, что в мире есть смысл, и что он или она чего-то стоят. Однако, не всякая смерть меняет наши базовые убеждения. Ожидаемая смерть пожилого человека, прожившего достойную жизнь, скорее укрепит наши ожидания и подчеркнет наши ценности, например, «он прожил наполненную жизнь, поэтому умер легко и без страха».

Задача IV: Найти способ начать новый этап в жизни, сохраняя адекватную связь с умершим.

В процессе горевания, вся эмоциональная энергия горюющего направлена на объект утраты. И на этой стадии происходит балансировка между переживанием про этот объект и вниманием к собственной жизни, восстановлением контакта со своими интересами. Часто можно встретить установку «пора забыть про него/нее и двигаться дальше», что является скорее вредным советом. Потому что умерший становиться внутренним объектом, частью Самости, а значит забывая про него, мы отказываемся от себя. Задача консультанта на этой стадии не забыть про отношения, пойти за обесцениванием или переключением на другие отношения, а помочь найти клиенту подходящее место умершему в их эмоциональной жизни, место в котором образ ушедшего будет эффективно включен в повседневную жизнь.

Marris (1974) иллюстрирует эту идею так: «В начале, вдова не могла отделить свои намерения и осознавания от фигуры ее мужа, который играл в них важную роль. Чтобы почувствовать себя живой, она поддерживала иллюзию сохранившихся отношений через символизм и иррациональные убеждения. Но с течением времени, она начала переформулировать свою жизнь с позиции принятия того факта, что муж умер. Она прошла постепенную трансформацию от разговора с ним «как если бы он сидел в кресле рядом» к размышлению о том, чтобы он сделал или сказал сиз позиции ее собственных интересов и будущего ее детей. Пока, наконец, она не присвоила свои собственные желания и перестала нуждаться в фигуре мужа для их проявления. (pp. 37–38)» Как мы видим из примера, наиболее подходящим выражением этого состояния может быть «не-жизнь в отношениях». Жизнь как будто остановилась в этой точке, и человеку кажется, что он никогда больше никого не полюбит. Однако, решение этой задачи приводит к осознанию, что в мире есть люди, которых можно любить, и это не лишает утраченного объекта любви, в свою очередь.

263. Об ушедших и остающихся с точки зрения Ф.Василюка. 2

Фёдор Василюк
Пережить горе.
(С комментариями Ф.Б.Березина)
Продолжение.

Комментарий Ф.Б.Березина:
Я вынужден начать этот текст с комментария, поскольку он относится к той части текста Ф.Е. Василюка, которая уже опубликована вчера.

Мне кажется целесообразным разделять шок и отрицание, не включать отрицание в комплекс шоковых реакций. С сентября прошлого по февраль этого года я работал с пациенткой, у которой картина горя была довольно редкой, она полностью определялась реакцией отрицания. Погибшие близкие пациентки (мать и брат) воспринимались как живые, просто живущие в других городах, при желании им можно было позвонить, но такое желание практически не возникало. Застревание на самой первой стадии работы горя создаёт большой риск патологии, и у этой пациентки такая патология начала формироваться с появления тяжёлых реакций дереализации. Что касается шока, то клинически это реакция тяжёлой тревоги, когда картина определяется наиболее тяжёлыми элементами тревожного ряда – ощущение катастрофы, атаки паники, тревожно-боязливое оцепенение, реже – тревожно-боязливое возбуждение. Капельным вливанием транквилизатора, например, альпрозалама, можно полностью снять картину шока, хотя она возобновляется после окончания действия препарата.
Оцепенение входит в картину шока, это «наиболее заметная особенность этого состояния» представляет собой картину тревожно-боязливого ступора (оцепенения). При столь выраженной тревоге бесчувственность ко всему, что с этой тревогой не связано, естественна. Дереализация является частой составляющей тревоги или тревожной депрессии. Мне кажется, что выпадение из памяти наиболее трагических картин, например, картин похорон, не сводится к «притуплению восприятия внешней реальности», это не пассивный, а активный процесс, его можно отнести к механизмам интрапсихический адаптации, которые психологи обычно называют психологическими защитами. В данном случае имеет место отрицание на перцептивном уровне (denial). Что касается злости, то трансформация тревоги в гнев была хорошо показана экспериментально. Если пользоваться психологическими терминами, то эта трансформация тревоги определяется механизмом отчуждающей проекции. В фазе шока ещё нет прошлого, оно появляется позднее в стадии горевания.

Землятресение в Сан-Франциско привело к гибели 3 тысяч человек, при этом родственники многих из них при проведении расследования ничего не могли сказать об обстоятельствах, при которых эти родственники погибли, хотя это было у них на глазах.
Следующий шаг на этом пути – фаза поиска – отличается нереалистическим стремлением вернуть умершего и отрицанием не столько факта смерти, сколько постоянства утраты. Трудно указать на временные границы этого периода, поскольку он довольно постепенно сменяет предшествующую фазу шока и затем характерные для него феномены еще долго встречаются в последующей фазе острого горя, но в среднем пик фазы поиска приходится на пятый-двенадцатый день после известия о смерти.
В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание на внешнем мире, реальность как бы покрыта прозрачной кисеей, вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего. Звонок в дверь – мелькнет мысль: это он. Его голос – оборачиваешься… чужие лица. Вдруг на улице: это же он входит в телефонную будку. (Очень похожие состояния есть при переживании разрыва с любимым человеком. Б. Пастернак в цикле «Разрыв»:
Пощадят ли площади меня?
Ах, когда б вы знали, как тоскуется,
Когда вас раз сто в теченье дня
На ходу на сходствах ловит улица.)
Такие видения, вплетающиеся в контекст внешних впечатлений, вполне обычны и естественны, но пугают, когда их принимают за признаки надвигающегося безумия.
Иногда в фазе поиска встречаются состояния, относящиеся к смежным фазам процесса горя. Мужчина сорока пяти лет, потерявший во время армянского землетрясения любимого брата и дочь, на 29-й день после трагедии рассказывая мне о брате, говорил в прошедшем времени с явными признаками страдания, когда же речь заходила о дочери, он с улыбкой и блеском в глазах восторгался, как она хорошо учится (а не «училась»), как ее хвалят, какая помощница матери. В этом случае двойного горя переживание одной утраты находилось уже на стадии острого горя, а другой – задержалось на стадии «шока».

Комментарий Ф.Б.Березина:
Ничто из сказанного о стадии поиска не требует дополнений или разъяснений. Мне хочется только сказать, в связи с цитатой из Пастернака, что разрыв с любимым человеком, безусловно, потеря, но потеря по интенсивности несравненно меньшая, и нахождение замещающего объекта после смерти дорогого человека значительно труднее, чем при разрыве с любимым. Только 25% вдов повторно выходят замуж, при разрыве эта доля достигает 75%. Поиск имеет место в обеих этих ситуациях, хотя, конечно, разочарование после того, как горюющий убеждается в том, что в поиске он не нашёл утраченный объект (умерший), значительно сильнее.
«И вдруг бежит вдогонку за трамваем, завидя там похожий воротник, сто раз на дню упорно забывая, что встретиться зависит не от них» (К.Симонов).

«…завидя там похожий воротник…».
Фотограф son-son.

Если псевдо встречи с дорогим и утраченным объектом становятся очень частыми, это может пугать пациента, приводить его к мысли, что у него галлюцинации, и в это заблуждение психотерапевт должен вмешаться сразу, поскольку трансформация этих дереализационных иллюзий в галлюцинации действительно может иметь место.
Поиск может проявляться в действии, которое относились к утраченному объекту при его жизни, и хотя каждый раз горюющий убеждается, что его реакция после потери уже потеряла смысл, он повторяет её из раза в раз с поразительным упорством. У моей пациентки была тяжело больна мать, и на работе ей разрешили в случае звонка матери, вызывать скорую помощь и ехать домой так, чтобы оказаться возле матери одновременно с машиной скорой помощи. Когда звонил телефон, она первая бросалась к телефону, потому что полагала, что это сигнал об ухудшении состояния матери. Мать умерла, но как только звонил телефон, моя пациентка первая бросалась к нему, обычно со словами «Ей опять хуже!», и ей требовалось напоминание сотрудников, для того, чтобы понять, что матери уже нет и ей не может становиться хуже. И, всё-таки, такая реакция на телефонные звонки продолжалась примерно 3 месяца.

Существование ушедшего в сознании скорбящего отличается в этот период от того, которое нам открывают патологически заостренные случаи шока: шок внереалистичен, поиск – нереалистичен: там есть одно бытие – до смерти, в котором душой безраздельно правит гедонистический принцип, здесь – «как бы двойное бытие». «Я живу как бы в двух плоскостях, – говорит скорбящий, – где за тканью яви все время ощущается подспудно идущее другое существование, прорывающееся островками «встреч» с умершим».

«Я живу как бы в двух плоскостях».
Автор иллюстрации draculadracula
Надежда, постоянно рождающая веру в чудо, странным образом сосуществует с реалистической установкой, привычно руководящей всем внешним поведением горюющего человека. Ослабленная чувствительность к противоречию позволяет сознанию какое-то время жить по двум не вмешивающимся в дела друг друга законам – по отношению к внешней действительности – по принципу реальности, а по отношению к утрате – по принципу «удовольствия». Они уживаются на одной территории: в ряд реалистических восприятий, мыслей, намерений становятся образы объективно утраченного, но субъективно живого бытия («нужно сегодня позвонить сестре», – вдруг подумает брат об умершей), становятся так, как будто они из этого ряда, и на секунду им удается обмануть реалистическую установку, принимающую их за «своих». Эти моменты и этот механизм и составляют специфику фазы «поиска».

Продолжение следует.

Особенности консультирования лиц, переживших горе реферат по психологии

Министерство образования Российской Федерации Московский государственный открытый педагогический университет им. М.А.Шолохова Кафедра практической психологии Дипломная работа Батуркина Наталия Викторовна Особенности консультирования лиц, переживших горе Курс 5/3, вечернее отделение Научный руководитель: Елизаров А.Н., кандидат психологических наук, доцент Москва 2002 Оглавление: Введение ………………………………………………………………… 3 Глава 1. Классические подходы к процессу утраты и горя ……………..6 1.. Классические представления о феномене горя в различных психотерапевтических направлениях ……………………………6 1…1… Психоаналитическая теория ……………………………….7 1…2… Экзистенциальный подход …………………………………9 1…3… Гештальттерапия ……………………………………………12 1…4… Концепция Эриха Линдеманна ……………………………13 2.. Концепция Д.В. Вордена в консультировании горюющих клиентов ……………………………………………….17 3.. Этапы горя …………………………………………………………20 1.3.1. Шок и оцепенение ……………………………………………..20 1.3.2. Фаза острого горя ………………………………………………24 1.3.3. Стадия навязчивости …………………………………………..28 1.3.4. Стадия прорабатывания проблемы …………………………..29 1.3.5. Завершение эмоциональной работы горя ……………………32 1.4. Процесс горевания ……………………………………………….33 Заключение ……………………………………………………………….39 Библиография …………………………………………………………….41 Введение Существует так много непреодолимых внешних препятствий для нашей полноценной жизни: случай, болезнь, страх, вторжение социальных, политических и экономических сил. 2 Объект исследования: переживание горя человеком Предмет исследования: психологическая помощь людям, переживающим горе. Цель исследования: анализ и систематизация концепций и подходов по работе с человеком, переживающим горе. Задачи исследования: 1. Провести теоретический обзор литературы. 2. Раскрыть сущность и работу горя. 3. Выявить цели и задачи процесса горевания и потери (так называемые «терапевтические мишени») в работе с человеком, переживающим горе. 5 Горе настолько высоко, что через него Не перепрыгнуть, не перешагнуть. Горе настолько широко, что его Не обойти, не обогнуть. Оно настолько низко, что под ним Не проползти, не согнуться. Ты должен пройти сквозь него через Дверь. Спиричуэл – негритянский духовный гимн. Глава 1. Классические подходы к процессу утраты и горя 1.. Классические представления о феномене горя в различных психотерапевтических направлениях. Горе – универсальное переживание всех людей, реакция на утрату значимого объекта, части идентичности или ожидаемого будущего. В течение жизни временами мы все что-то теряем, будет это смерть кого- то, любимого нами, развод, потеря работы и так далее или что-либо другое. Общеизвестно, что реакция на утрату значимого объекта – специфический психический процесс, развивающийся по своим законам. Суть этого процесса универсальна, неизменна и не зависит от того, что именно утратил субъект F 05 B26 F 0 5 D. В зарубежной литературе существует несколько психотерапевтических направлений по изучению феномена горя, одной из которых является психоаналитическая теория, предложенная З. Фрейдом. 1… Психоаналитическая теория. 6 Обратимся к попытке З. Фрейда объяснить механизмы работы печали. « … Любимого объекта больше не существует, и реальность подсказывает требование отнять всё либидо, связанное с этим объектом… Но требование её не может быть немедленно исполнено. Оно приводится в исполнение частично, при большой трате времени и энергии, а до того утерянный объект продолжает существовать психически. Каждое из воспоминаний и ожиданий, в которых либидо было связано с объектом, приостанавливается, приобретает повышенную активную силу, и на нём совершается освобождение либидо» F 05 B31, с. 205 F 0 5 D. Итак, Фрейд остановился перед объяснением феномена боли, да и что касается самого гипотетического механизма работы печали, то он указал не на способ его осуществления, а на «материал», на котором работа проводится, — это «воспоминания и ожидания», которые «приостанавливаются» и «приобретают повышенную активную силу». «Далее не представляется трудным реконструировать этот процесс. Сначала имел место выбор объекта, привязанность либидо к определённому лицу; под влиянием реального огорчения или со стороны любимого лица наступило потрясение этой привязанности к объекту. Следствием этого было не нормальное отнятие либидо от этого объекта и перенесение его на новый, а другой процесс, для появления которого, по-видимому, необходимы многие условия. Привязанность к объекту оказалась малоустойчивой, она была уничтожена, но свободное либидо не было перенесено на другой объект, а возвращено к «я». Однако здесь оно не нашло какого-нибудь применения, а послужною только к идентификации (отождествлению) «я» с оставленным объектом. Тень объекта пала, таким образом, на «я», которое в этом случае рассматривается упомянутой особенной инстанцией так же, как оставленный объект. Таким образом, потеря объекта превратилась в 7 какой-то мере искупить её. Предмет нашей любви или печали, который объективно, в эмпирическом времени, пропал, субъективно, во внутреннем времени, сохраняется: печаль оставляет его в настоящем» F 0 5 B29, с. 120 F 0 5 D. На биологическом уровне боль считается бдительным сторожем. В области душевно-духовного она выполняет аналогичную функцию. То, от чего страдание должно уберечь человека, — это апатия, душевная вялость. «Пока мы страдаем, мы остаёмся душевно живыми. В страдании мы даже зреем, вырастаем в нём – оно делает нас богаче и сильнее» F 05 B30, с. 110 F 0 5 D. Человек, который пытается отвлечься от несчастья или оглушить себя, не решает проблемы, не устраняет несчастье из мира; то, что он устраняет из мира, — это скорее лишь следствие несчастья, лишь состояние неудовольствия. В. Франкл считает, что принцип удовольствия здесь является лишь искусственной психологической конструкцией, а не феноменологическим фактом; человек в действительности всегда стремится быть душевно «живым», испытывая радость или печаль, а не погружаться в апатию. Парадоксальность того, что страдающий меланхолией и печалью, которые делают его эмоционально холодным и внутренне омертвелым, страдает от неспособности к страданию, является, следовательно, лишь психопатологической парадоксальностью; в экзистенциальном анализе страдание предстаёт как составная часть жизни, как её неотъемлемая часть. «Лишь под тяжёлыми ударами судьбы и в горниле страданий жизнь приобретает форму и образ» F 05 B29, с. 113 F 0 5 D. Виктор Франкл в своей работе «Поиск смысла жизни и логотерапия» приводит следующий пример. «Однажды пожилой практикующий врач консультировался у меня по поводу своей серьёзной депрессии. Он не мог пережить потерю своей супруги, которая умерла два года назад и которую он любил больше всего на свете. Но как я мог 10 помочь ему? Что я мог ему скзать? Я отказался вообще от каких-либо разговоров и вместо этого поставил перед ним вопрос: «Что было бы, доктор, если бы Вы умерли первым, а жена Ваша осталась бы в живых?» «О, — сказал он, — для неё это было бы ужасно, как бы она страдала!» После этого я заметил: «Видите, доктор, каким страданием ей бы это обошлось, и именно Вы заставили бы её так страдать. Но теперь Вы платите за это, оставшись в живых и оплакивая её». Он не сказал ни слова, только пожал мне руку и молча ушёл. Страдание каким-то образом перестало быть страданием в тот момент, когда обнаруживается его смысл, как, например, смысл жертвенности. … Я не мог изменить его судьбу и не мог возвратить ему супругу. Но в тот момент я сумел изменить его отношение к своей неизменной судьбе. Именно с этого мгновения он смог, наконец, увидеть смысл своего страдания.» F 05 B37, с. 17 F 05 D. «Возможность чего-то», которая означает жизнь, может быть упущена также и в случае возможности подлинного страдания, т.е. реализации ценностей отношения. Теперь мы понимаем, почему Достоевский сказал, что он боится своей муки» F 05 B30, с. 43 F 0 5 D. Следовательно, смысл судьбы, которую человеку суждено выстрадать, состоит, во-первых, в том, чтобы обрести свой образ, и, во- вторых, в том, чтобы быть принятой как данность, если это необходимо. Экзистенциальный анализ, таким образом, помогает человеку сменить привычный подход к страданию как к негативу на более глубокий взгляд – раскрыть глубинные пласты личности, открыть дверь в область духовного и стать способным страдать. То есть существуют ситуации, при которых человек может реализоваться лишь путём подлинного страдания и лишь в нём. Франкл цитирует Ницше: «Тот, кому есть для чего жить, может перенести почти любое как» F 05 B21, с. 168 F 0 5 D. 11 Следующую концепцию по изучению феномена горя представляет гештальттерапия. 1.1.3. Гештальттерапия. Значительный интерес вызывает гештальттерапия Перлза, в рамках которой в психотерапию вошёл фундаментальный принцип «здесь и сейчас». Перлз, отвечая на вопрос, чем определяется поведение человека, выбирает настоящее и считает, что работать можно лишь с живыми эмоциями. Прошлый опыт может играть как конструктивную, так и деструктивную роль. Восприятие прошлого опосредуется эмоциональными проблемами настоящего. Если человек стремится избегать травматических событий, он не способен пребывать «здесь и теперь». Наличие невыраженных чувств препятствует истинному существованию человека «здесь и сейчас». Поэтому процесс проживания очень важен. Один из способов достижения этого – выражение человеком в фантазии/диалоге своих чувств к тому, кто ушёл. Горе – сложный процесс, оно вбирает в себя такие эмоции, как любовь, злость, фрустрацию, страх и одиночество. Горе катарсисно и терапевтично, так как в процессе работы с ним боль уходит и человек отыскивает ресурсы для восстановления. Сознавание – основа терапевтического гештальт метода. Оно предполагает сосредоточение на переживаемом в настоящий момент. Непосредственное переживание является целебным, так как создаёт условия снятия наложенного в прошлом запрета на переживание клиентом чувств, «заканчивания прошлых ситуаций» — образование гештальта. Один из приёмов в работе с горем – озаботить клиента его «подвешенным состоянием». Обычно оно хорошо проявляется в том, что 12 отмечается никакого аномального поведения или страдания, но в котором развиваются определённые изменения поведения пациента, обычно не столь серьёзные, чтобы служить поводом для обращения за помощью. Эти изменения могут рассматриваться как поверхностные проявления неразрешившейся реакции горя. Э. Линдеманн выделяет следующие виды таких изменений: 1. повышенная активность без чувства утраты 2. появление у пациента симптомов последнего заболевания умершего 3. возникновение определённого заболевания, а именно ряда психосоматических состояний 4. изменения в отношениях к друзьям и родственникам 5. яростная враждебность против определённых лиц 6. утрата форм социальной активности 7. ущерб собственному экономическому и социальному положению пациента 8. развитие ажитированной депрессии Наблюдения Э. Линдеманна показывают, что в известных пределах тип и острота реакции горя могут быть предсказаны. У пациентов, склонных к навязчивым состояниям или страдавших ранее от депрессии, вероятнее всего, разовьётся ажитированная депрессия. Острой реакции следует ждать у матери, потерявшей маленького ребёнка. Наиболее явные формы болезненной идентификации были обнаружены у лиц, не склонных к невротическим реакциям. Э. Линдеманн отдельно выделил предвосхищяющие реакции горя, когда столкнулся с самой настоящей реакцией горя у пациентов, перенесших не смерть близкого, а лишь разлуку с ним, связанную, например, с призывом сына, брата или отца в армию. «Общая картина, возникающая при этом, до сих пор не рассматривалась как 15 определённый синдром. Мы назвали его синдромом предвосхищающего горя» F 05 B17 F 0 5 D. Приводится в пример случай пациентки, которая была так сосредоточена на том, как она будет переживать смерть сына, если его убьют, что прошла через все стадии горя – депрессию, поглощённость образом сына, перебор всех форм смерти, которая могла постичь его, предвосхищение всех способов приспособления, которые оказались бы необходимыми в случае смерти. Хотя такого рода реакции могут хорошо предохранить человека от удара неожиданного известия о смерти, они могут стать помехой восстановлению отношений с вернувшимся человеком. Известны случаи, когда солдаты, возвратившиеся с фронта, жаловались, что жёны больше их не любят и требуют немедленного развода. В такой ситуации предвосхищающая работа горя, очевидно, проделывается так эффективно, что женщина внутренне освобождается от мужа F 05 B17 F 0 5 D. Таким образом, Э. Линдеманн в своей работе «Клиника острого горя» выделил целый симптомокомплекс F 05 B17 F 0 5 D. Это изменения, чаще всего обратимые, в психосоматической и поведенческой сферах. По мнению Э.Линдеманна, продолжительность реакции горя, очевидно, определяется тем, насколько успешно индивид осуществляет работу горя, а именно выходит из состояний крайней зависимости от умершего, вновь приспосабливается к окружающему, в котором потерянного лица больше нет, и формирует новые отношения. Такую же точку зрения мы находим и в работе В.Ю.Сидоровой F 05 B26 F 0 5 D, которая ссылается на концепцию зарубежного учёного Д.В.Вордена и считает её наиболее продуктивной при работе с горюющим клиентом. 1.. Концепция Д.В.Вордена в консультировании горюющих клиентов. 16 В последнее время широкое распространение получил новый взгляд на работу с горюющим клиентом, предложенный Дж. Вильямом Ворденом в своей книге «Консультирование и терапия горя» на примере реакции на смерть близкого человека. Его концепция достаточно подробно изложена в работе В.Ю. Сидоровой «Четыре задачи горя» F 0 5 B26 F 0 5 D, где она провела краткое изложение четырёх задач, которые должен решить горюющий. Концепция удобна для работы с актуальным горем, а также если приходится иметь дело с горем, не пережитым много лет назад и вскрывшимся во время терапии, начатой по совершенно другому запросу. Д.В. Ворден предложил вариант описания реакции горя не по стадиям или фазам, а через четыре задачи, которые должны быть выполнены горюющим при нормальном течении горя. Д.В. Ворден считает этот подход наиболее удобным для клиницистов и наиболее близким к теории Фрейда о работе горя. Д.В. Ворден полагает, что хотя формы течения горя и их проявления очень индивидуальны, любая реакция утраты будет всегда развиваться сходным образом по содержанию, разнится лишь длительность и интенсивность; неизменность содержания процесса позволяет выделить те универсальные шаги, которые должен сделать горюющий, чтобы вернуться к нормальной жизни, и на выполнение которых должно быть направлено внимание терапевта. Задачи горя неизменны, поскольку обусловлены самим процессом, а формы и способы их решения индивидуальны и зависят от личностных и социальных особенностей горюющего человека. Четыре задачи горя решаются субъектом последовательно. Считается, что это удобно для диагностики, так как понять, по мнению Д.В. Вордена, какая психологическая задача решена, а какая – нет, намного проще, чем определить плохо выраженную 17 неожиданном исчезновении чувств, «охлаждении», словно чувства проваливаются куда-то вглубь. Это происходит, даже если смерть близкого человека не была внезапной, а ожидалась долгое время F 05 B15 F 0 5 D. Скорбящий может думать, что всё случившееся – кошмарный сон, не более того. F 05 B5, с. 98 F 0 5 D Продолжительность — от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем к 7-9-му дню сменяясь постепенно другой картиной. F 05 B7 F 0 5 D Характеризуется утратой аппетита и сексуального влечения, мышечной слабостью, малой или полной неподвижностью, которые иногда сменяются минутами суетливой активности, амимичностью, явлениями деперсонализации («Этого не может быть!», «Это случилось не со мной!»), ощущением нереальности происходящего F 05 B7 F 0 5 D. Отрицание произошедшего, которое происходит в этот момент, с точки зрения В.Ю. Сидоровой, включает в себя либо отрицание факта потери, либо её значимости, либо необратимости F 05 B26 F 0 5 D. Отрицание факта потери может варьировать от лёгкого расстройства до тяжёлых психотических форм, когда человек проводит несколько дней в квартире с умершим, прежде чем замечает, что тот умер. Чаще встречающаяся и менее патологичная форма проявления отрицания была названа мумификацией F 05 B26 F 0 5 D. В таких случаях человек сохраняет всё так, как было при умершем, чтобы всё время быть готовым к его возвращению. Например, родители сохраняют комнаты умерших детей. По мнению В.Ю. Сидоровой, это нормально, если продолжается недолго, таким образом, создаётся своего рода «буфер», который должен смягчить самый трудный этап переживания и приспособления к потере. Но если такое поведение растягивается на годы, переживание горя останавливается и человек отказывается признать те перемены, которые 20 произошли в его жизни, «сохраняя всё, как было» и не двигаясь с места в своём трауре, — это проявление отрицания F 05 B26 F 0 5 D. Другой способ, которым люди избегают реальности потери, — отрицание значимости утраты. В этом случае они говорят что-то вроде «мы не были близки», «Он был плохим отцом» или «Я по нему не скучаю». Иногда люди поспешно убирают всё, что может напомнить об объекте утраты, таким образом, они демонстрируют поведение, противоположное мумификации. Пережившие утрату оберегают себя от того, чтобы столкнуться лицом к лицу с реальностью потери, и относятся к группе риска развития патологических реакций горя F 05 B26 F 0 5 D. Другое проявление отрицания – «избирательное забывание», в этом случае человек забывает что-то, касающегося объекта утраты. Третий способ избежать осознания потери – отрицание необратимости утраты. В.Ю. Сидорова приводит пример, когда после смерти ребёнка родители утешают друг друга – «у нас будут другие дети и всё будет хорошо». Подразумевается – мы заново родим умершего ребёнка, и всё будет, как было F 05 B26 F 0 5 D. Оцепенение — наиболее заметная особенность этого состояния. Скорбящий скован, напряжён. Его дыхание затруднено, неритмично, частое желание глубоко вдохнуть приводит к прерывистому, судорожному (как по ступенькам) неполному вдоху. Нередко внешнее спокойствие, невозможность заплакать зачастую расцениваются окружающими людьми как эгоизм и вызывают упрёки. Подобные переживания могут внезапно смениться острым реактивным состоянием. F 05 B18 F 0 5 D В сознании человека появляется ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, оглушённость. Притупляется восприятие внешней реальности, и тогда в последующем нередко возникают пробелы в воспоминаниях об этом 21 периоде. А. Цветаева, человек блестящей памяти, не могла восстановить картину похорон матери: «Я не помню, как несут, опускают гроб. Как бросают комья земли, засыпают могилу, как служит панихиду священник. Что-то вытравило это всё из памяти… Усталость и дремота души. После маминых похорон в памяти – провал» F 05 B32, с. 248 F 0 5 D. Первым сильным чувством, прорывающим пелену оцепенения и обманчивого равнодушия, нередко оказывается злость. Она неожиданна, непонятна для самого человека, он боится, что не сможет её сдержать. Как объяснить все эти явления? Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой сразу во всём объёме. Так, Ф. Василюк полагает, что будь это объяснение верным, сознание, стремясь отвлечься, отвернуться от случившегося, было бы полностью поглощено текущими внешними событиями, вовлечено в настоящее, по крайней мере, в те его стороны, которые прямо не напоминают о потере F 05 B7 F 0 5 D. Однако мы видим прямо противоположную картину: человек психологически отсутствует в настоящем, он не слышит, не чувствует, не включается в настоящее, оно как бы проходит мимо него, в то время как он сам пребывает где-то в другом пространстве и времени. Не случившееся трагическое событие не впускается в настоящее, а само оно не впускает настоящее в прошедшее. Это событие, ни в один из моментов не став психологически настоящим, рвёт связь времён, делит жизнь на несвязанные «до» и «после». Шок оставляет человека в этом «до», если бы ему дано было осознать, что с ним происходит в этом периоде оцепенения, он бы мог сказать соболезнующим ему по поводу того, что умершего нет с ним: «Это меня нет с вами, я там, точнее, здесь, с ним». F 05 B7 F 0 5 D 22 надвигающегося безумия F 05 B5, с. 13 F 0 5 D. Это поведение «поиска», направленное на восстановление связи F 05 B26 F 0 5 D. В норме это поведение, по мнению В.Ю. Сидоровой, должно сменяться поведением, направленным на отказ от связи с ушедшим человеком: «Что я делаю, ведь он (она) умер». Иногда такое появление умершего в текущем настоящем происходит в менее резких формах. Р., мужчина 45 лет, потерявший во время армянского землетрясения любимого брата и дочь, на 29-й день после трагедии, рассказывая о брате, говорил в прошедшем времени с явными признаками страдания, когда же речь заходила к дочери, он с улыбкой и блеском в глазах восторгался, как она хорошо учится (а не «училась»), как её хвалят, какая помощница матери. В этом случае двойного горя переживание одной утраты находилось уже на стадии острого горя, а другой – задержалось на стадии «поиска» F 05 B7 F 0 5 D. Человек, которого постигла утрата, пытается отыскать в событиях, предшествовавших смерти, доказательства того, что он не сделал для умершего того, что мог, он обвиняет себя в невнимательности и преувеличивает значение своих малейших оплошностей, по этой причине многих охватывает чувство вины F 05 B17 F 0 5 D. Часто наблюдается такой навязчивый феномен, как – «если бы». «Если бы он был жив…», «Если бы я не отдал бы его в такую-то школу, то…». Дальше идёт цепочка событий: «он не заболел бы и не умер бы…». Постоянно идёт прорабатывание своей вины, хотя объективно этой вины нет. Откуда это чувство возникает? Отец Павел Флоренский писал, что «отношения людей не что иное, как акты жизнедеятельности». Когда человек ушёл, то множество действий, направленных на ушедшего, не реализовано: не успел что-то передать, где-то поблагодарить, что-то вместе выполнить. Эти множество мелочей становятся уже никогда не выполнимыми 25 действиями. И каждое из них приводит на суд совести. По мнению Ф. Василюка, в западной психотерапии к чувству вины относятся как к симптоматике горя, от которой надо побыстрее избавиться F 05 B7 F 0 5 D. В этом проявляется стремление утешить человека. «Горюющий в это не верит, он искренне верит, что виноват. Поэтому мы должны принять эту иллюзию, это чувство вины как реальность. . То есть мы должны встать на позицию горюющего и не разубеждать его в том, что он не виноват F 0 5 B7 F 0 5 D. Кроме того, у человека, потерявшего близкого, часто наблюдается утрата теплоты в отношениях с другими людьми, тенденция разговаривать с ними с раздражением и злостью, желание, чтобы его вообще не беспокоили, причём всё это сохраняется, несмотря на усиленные старания друзей и родных поддержать с ним дружеские отношения. Эти чувства враждебности, удивительные и необъяснимые для самих людей, очень беспокоят их и принимаются за признаки наступающего сумашествия. Пациенты пытаются сдержать свою враждебность, и в результате у них часто вырабатывается искусственная, натянутая манера общения F 05 B17 F 0 5 D. Фрейд назвал процесс адаптации к несчастью «работой» скорби. Современные исследователи «работу скорби» характеризуют как когнитивный процесс, включающий изменение мыслей об умершем, горечь утраты, попытку отстраниться от утраченного лица, поиск своего места в новых обстоятельствах (Stroebe, 1992) F 05 B15 F 0 5 D. Этот процесс не является какой-то неадекватной реакцией, от которой надо уберечь человека, с гуманистических позиций он приемлем и необходим. Имеется в виду очень тяжёлая психическая нагрузка, заставляющая страдать. Консультант способен доставить облегчение, однако его 26 вмешательство не всегда уместно. Скорбь нельзя приостанавливать, она должна продолжаться столько, сколько необходимо. По мнению Ф. Василюка, надежда, постоянно рождающая веру в чудо, странным образом сосуществует с реалистической установкой, привычно руководящей всем внешним поведением горюющего. Ослабленная чувствительность к противоречию позволяет сознанию какое-то время жить по двум не вмешивающимся в дела друг друга законам – по отношению к внешней действительности по принципу реальности, а по отношению к утрате – по принципу «удовольствия». Они уживаются на одной территории («Я живу как бы в двух плоскостях», — говорит скорбящий): в ряд реалистических восприятий, мыслей, намерений («сейчас позвоню ей по телефону») становятся образы объективно утраченного, но субъективно живого бытия, становятся так, как будто они из этого ряда, и на секунду им удаётся обмануть реалистическую установку, принимающую их за «своих». Эти моменты и этот механизм и составляют специфику фазы «поиска». 3… Стадия навязчивости. Третья фаза острого горя – «остаточные толчки», длящаяся до 6-7 недель с момента трагического события. По другим данным, этот период может длится год F 05 B7 F 0 5 D. Метафора «остаточные толчки» взята на основе землетрясения в Армении. Иначе эту фазу именуют периодом отчаяния, страдания и дезорганизации и – не очень точно – периодом реактивной депрессии. Сохраняются, и первое время могут даже усиливаться, различные телесные реакции – затруднённое укороченное дыхание, астения, мышечная слабость, утрата энергии, ощущение тяжести любого действия; чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле; повышенная чувствительность к запахам; снижение или необычное 27 Четвёртая фаза, как правило, длится в течение года: за это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться F 05 B7 F 0 5 D. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, не случайно поэтому большинство культур и религий отводят на траур один год. За этот период утрата постепенно входит в жизнь. Человеку приходится решать множество новых задач, связанных с материальными и социальными изменениями, и эти практические задачи переплетаются с самим переживанием. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с его ожиданиями, с тем, «что бы он сказал». Мать считает, что не имеет права следить за своим внешним видом, как раньше, до смерти дочери, поскольку умершая дочь не может делать то же самое. Но постепенно появляется всё больше воспоми наний, освобождённых от боли, чувства вины, обиды, оставленности. Словом, высвобождаемый актами горя материал образа умершего подвергается здесь своего рода эстетической переработке. « В моём отношении к умершему, — писал М. М. Бахтин, — эстетические моменты начинают преобладать… (сравнительно с нравственными и практическими): мне принадлежит целое его жизни, освобождённое от моментов временного будущего… За погребением и памятником следует память. Я имею всю жизнь другого вне себя, и здесь начинается эстетизация его личности: закрепление и завершение её в эстетически значимом образе…В известном смысле память безнадёжна, но зато она умеет ценить помимо цели и смысла уже законченную, сплошь наличную жизнь» F 05 B4, с. 94-95 F 0 5 D. На этой стадии довольно хорошо себя зарекомендовала техника «горячий стул», наиболее известный инструмент гештальттерапевтов. Эксперимент представляет собой встречу «лицом к лицу» на подушках 30 или стульях двух конфликтующих частей себя (полярностей) или клиента или другого человека. Задача терапевта – поддержание аутентичного столкновения частей «Я» или «Я» и других, препятствовать преждевременному согласию или соглашательству. После того, как борьба между двумя частями личности будет обострена до подходящего уровня, а чувства вербально и невербально выражены, энергия начнёт рассеиваться, и наступит истинная интеграция или истинное разрешение. Терапевт либо усиливает этот процесс, либо конструирует наличие тупика и необходимость дальнейшей работы для его преодоления. Если эта фаза успешно не проходит, то горе переходит в хроническое. Иногда это невротическое переживание, иногда – посвящение своей жизни бескорыстному служению, благотворительности. 5… Завершение эмоциональной работы горя. Работа считается подходящей к концу, когда пациент обретает надежду и способность строить планы на будущее F 05 B33 F 0 5 D. Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу – «завершения». Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему). Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы образ умершего занял своё постоянное место в продолжающемся смысловом целом моей жизни (он может, например, стать символом доброты) и был закреплён во вневременном, ценностном измерении бытия F 05 B7 F 0 5 D. 31 С окончанием «работы скорби» происходит адаптация к реальности произошедшего, и душевная боль уменьшается. Во время последней стадии переживания утраты человека всё больше и больше начинают занимать окружающие его люди и новые события. Уменьшается зависимость от утраты, однако это не означает забвения. Можно сказать, что в случае переживания утраты испытания не только приносят душевную боль и страдания, но и как бы очищают душу, способствуют личному росту человека, открывают перед ним новые стороны бытия, обогащают жизненным опытом для возможной его передачи в будущем своим близким. Ф. Василюк приводит такой эпизод из своей психотерапевтической практики: «Мне пришлось однажды работать с молодым маляром, потерявшим дочь во время армянского землетрясения. Когда наша беседа подходила к концу, я попросил его прикрыть глаза, вообразить перед собой мольберт с белым листом бумаги и подождать, пока на нём появится какой-то образ. Возник образ дома и погребального камня с зажжённой свечой. Вместе мы начинаем дорисовывать мысленную картину, и за домом появились горы, синее небо и яркое солнце. Я прошу сосредоточиться на солнце, рассмотреть, как падают его лучи. И вот в вызванной воображением картине один из лучей солнца соединяется с пламенем погребальной свечи: символ умершей дочери соединяется с символом вечности. Теперь нужно найти средство отстраниться от этих образов. Таким средством служит рама, в которую отец мысленно помещает образ. Рама деревянная. Живой образ окончательно становится картиной памяти, и я прошу отца сжать эту воображаемую картину руками, присвоить, вобрать в себя и поместить её в своё сердце. Образ умершей дочери становится памятью – единственным средством примирить прошлое с настоящим». 32 стороны, реакция скорби бывает преувеличена, и тогда создаётся культ утраченного объекта. В случае патологической скорби нужна помощь психотерапевта. В процессе скорби непременно наступает озлобленность. Понесший утрату человек стремится обвинить кого-то в случившемся. Вдова может обвинять умершего мужа за то, что он оставил её, или Бога, который не внял её молитвам. Обвиняются врачи и другие люди, способные реально или только в воображении страдалицы не допустить создавшейся ситуации. Речь идёт о настоящей злости. Если она остаётся внутри человека, то «подпитывает» депрессию. Поэтому консультант должен не дискутировать с клиентом и не корректировать его злобу, а помочь ей вылиться наружу. Только в таком случае уменьшится вероятность её разрядки на случайных объектах F 05 B15 F 0 5 D. Во время траура испытывают значительное изменение идентичности, например, резко меняется самооценка осуществления супружеской роли. Поэтому важная составляющая «работы скорби» заключается в обучении новому взгляду на себя, поиску новой идентичности. В трауре очень существенны ритуалы. Они нужны скорбящему, как воздух и вода. Психологически крайне важно иметь публичный и санкционированный способ выражения сложных и глубоких чувств скорби. «Работу скорби» иногда тормозят или осложняют сочувствующие люди, которые не понимают важности постепенного изживания несчастья. Трудный духовный процесс отделения от объекта утраты происходит в субъективном мире горюющего, и вмешательство в него окружающих неуместно. С точки зрения Р. Кочунаса, консультант не должен заглушать процесс скорби. Если он разрушит психологическую защиту клиента, то не сможет оказать эффективную помощь. Клиент 35 нуждается в защитных механизмах, особенно на ранней стадии траура, когда он не готов принять утрату и реалистично думать о ней. В условиях дефицита рациональности включаются защитные механизмы. В процессе траура их роль функциональна и сводится к тому, чтобы выиграть время и заново оценить себя и окружающий мир. Поэтому консультант должен позволить клиенту использовать отрицание и другие механизмы психологической защиты F 05 B15 F 0 5 D. С окончанием «работы скорби» происходит адаптация к реальности несчастья, и душевная боль уменьшается. Понесшего утрату человека начинают занимать новые люди и события. Исчезает желание соединиться с объектом утраты, уменьшается зависимость от неё. В некотором смысле можно сказать, что процесс траура представляет собой медленное ослабление связи с объектом утраты. Это не означает забвения, просто ушедший человек уже предстаёт не в физическом смысле, а интегрируется во внутренний мир. Вопрос отношения с ним решается теперь символическим образом – ушедший своим незаметным присутствием в душе понесшего утрату помогает ему в жизни. Таким образом чувство идентичности успешно модифицируется. В период утраты страдание облегчается присутствием родственников, друзей, причём существенна не их действенная помощь, а лёгкая доступность в течение нескольких недель, когда скорбь наиболее интенсивна. Понесшего утрату не надо оставлять одного, однако его не следует «перегружать» опекой – большое горе преодолевается только со временем. Горюющему человеку нужны постоянные, но не навязчивые посещения и хорошие слушатели. Роль слушателя в некоторых случаях может выполнять консультант. Находиться со скорбящим человеком и надлежащим образом внимать ему – главное, что можно сделать. Чем больше консультант 36 сопереживает скорби и чем адекватнее воспринимает собственные эмоциональные реакции, связанные с помощью, тем эффективнее целебное воздействие. Не следует поверхностно успокаивать скорбящего человека. Замешательство и формальные фразы лишь создают неудобное положение. Клиенту надо предоставить возможность выражать любые чувства, и все они должны быть восприняты без предубеждения. Задачу консультанта можно выразить словами Шекспира из «Макбета» — «дать грусти слово» F 05 B15 F 0 5 D. При некоторых обстоятельствах горе может быть всепоглощающим. Например, пожилые люди, потерявшие нескольких друзей или родственников в течение года или двух, могут испытывать перегрузку утратами. Перегрузка утратами часто поражает сообщества, состоящие из представителей сексуальных и национальных меньшинств, среди которых свирепствует СПИД. Серьёзной угрозой, особенно для мужчин, является развитие депрессии в период, следующий за смертью близкого человека F 05 B16, с. 914 F 0 5 D. Не меньшую опасность, опять же для мужчин, представляет злоупотребление алкоголем или наркотиками с целью забыться от мучительных мыслей F 05 B16, 26 F 0 5 D. Другие используют «географический способ» — непрерывные путешествия или непрерывную работу с большим напряжением, которое не позволяет задуматься о чём- нибудь, кроме повседневных дел. Таким образом, не существует универсального или правильного способа горевать, хотя ожидания общества оказывают на людей ощутимое влияние в этом вопросе. 37 Библиография: 1. Алёшина Ю.А. Индивидуальное и семейное психологическое консультирование. М., 2000. 1. Андрющенко А.В. Посттравматическое стрессовое расстройство при ситуациях утраты объекта эктраординарной значимости / Психиатрия и психофармакотерапия. Том 2, №4. — М., 2000. 2. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1984. – с. 94-95. 3. Бьюдженталь Дж. Наука быть живым. М., 1998. 4. Вагин И. Психология жизни и смерти. С-Пб., 2001. – 155 с. 5. Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций / Журнал практической психологии и психоанализа. М., 2001, №4. 6. Василюк Ф.Е. Пережить горе // Человеческое в человеке. М.: Политиздат, 1991. 7. Василюк Ф.Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. М., МГУ, 1984 – 200 с. 8. Василюк Ф.Е. Уровни построения переживания и методы психологической помощи / Вопросы психологии, 1988. №5. 9. Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б. Интегративная психотерапия тревожных и депрессивных расстройств на основе когнитивной модели // МПЖ. 1996. №3. – с. 112-140. 10. Гнездилов А.В. Психология и психотерапия потерь. С-Пб., 2002. – 164 с. 11. Дейтс Б. Жизнь после потери. М., 1999 – 304 с. 12. Джармен Р. Консультирование людей в дистрессе: психосоциальная реабилитация пострадавших от травматических переживаний в результате войны / Журнал практической психологии и психоанализа. – М., №1-2, 2001. 40 13. Колодзин Б. Как жить после психической травмы / Пер. с англ. !992 – 96 с. 14. Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. М., 1999. – 240 с. 15. Крайг Г. Психология развития / Пер. с англ. – С-Пб. 2002. – 992 с. 16. Линдеманн Э. Клиника острого горя / Психология эмоций. Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. – М., 1984. 17. Лурье Ж.В. Горевание и потеря / Школа здоровья, М., 1999, №4. 18. Мэй Ролло. Искусство психологического консультирования. М., 1999 19. Нагера У. Реакции детей на смерть значимых объектов / Журнал практической психологии и психоанализа. М., 2002, №1. 20. Нельсон – Джоунс Р. Теория и практика консультирования. С- Пб., 2000. 21. Перлз Ф. Гештальт-подход и свидетель терапии. М., 1996 – 240 с. 22. Перлз Ф. Практика гештальттерапии. М., 2001 – 480 с. 23. Польстер И., Польстер М. Интегрированная гештальттерапия. Контуры теории и практики. М., 1999 — 272 с. 24. Психология человеческих проблем. Хрестоматия / Сост. Сельчёнок К.В. Мн.: Харвест, 1998. — 448с. 25. Сидорова Б.Ю. Четыре задачи горя / Журнал практической психологии и психоанализа. №1-2., 2001. 26. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматического стресса. С-Пб., 2001. – 268 с. 27. Тахка В. Обращение с потерей объекта / Журнал практической психологии и психоанализа. – М., №1, 2000. 28. Франкл В. Поиск смысла жизни и логотерапия / Психология личности. Сборник. — М., 1982. – с. 118-126. 29. Франкл В. Психотерапия на практике. С-Пб., 2000. 41 30. Фрейд З. Печаль и меланхолия / Психология эмоций. М., 1984. – с. 203-211. 31. Цветаева Л. Воспоминания. М., 1971. с. 248. 32. Черепанова Е. Психологическийй стресс. М., 1997. 33. Ялом И. Групповая психотерапия. Теория и практика. М., 2001 – 576 с. 34. Ялом И. Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы / Пер. с англ. – М., 1997. – 281 с. 35. Ялом И. Мамочка и смысл жизни. Психотерапевтические истории / Пер. с англ. – М., 2002. – 288 с. 36. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М., 1999. 42

Четыре фазы и задачи горя

В то время как многие люди слышали об Элизабет Кюблер-Росс и ее «концепции DABDA» о пяти стадиях горя, переживаемых умирающим, существуют и другие связанные с горем теории, включающие стадии, фазы или задачи. Изучите краткое изложение двух связанных с горем концепций, включающих четыре фазы горя и четыре задачи оплакивания.

Ваша реакция на смерть любимого человека носит глубоко личный характер, и каждый по-своему переживет свою реакцию горя.Например, вы можете перемещаться по фазам быстро или относительно медленно; вы можете перемещаться по ним в другом порядке, или вы можете вообще пропустить этап или задачу, или выполнить одну более одного раза. Однако вы проходите через процесс скорби, просто верьте, что это будет правильный путь для вас, когда вы приспособитесь к реальности потери.

Эллисон Майкл Оренштейн / Stone / Getty Images

Четыре фазы горя

В 1970-х годах британский психиатр Колин Мюррей Паркс и психолог Джон Боулби предложили концепцию, включающую четыре стадии или фазы горя:

1. Шок и онемение: Эта фаза следует сразу за смертью.Скорбящий человек чувствует оцепенение, что является механизмом самозащиты, который позволяет ему или ей эмоционально выжить сразу после потери.
2. Тоска и поиск: Эта стадия, также называемая тоской, характеризуется тем, что скорбящий человек тоскует или жаждет, чтобы умерший вернулся, чтобы заполнить пустоту, созданную его или ее смертью. В это время испытываются и выражаются многие эмоции, такие как плач, гнев, беспокойство, озабоченность и замешательство.
3. Дезорганизация и отчаяние: Скорбящий человек часто желает отстраниться и отстраниться от других и от занятий, которыми он или она регулярно наслаждался на этом этапе.Приняв реальность утраты, чувства поиска и тоски человека, потерявшего близкого, становятся менее интенсивными, в то время как чувства апатии, гнева, отчаяния, безнадежности и сомнений усиливаются.
4. Реорганизация и восстановление: На заключительном этапе скорбящий человек начинает возвращаться в новое состояние «нормальное». Потеря веса во время сильного горя может прекратиться, уровень энергии повысится, а интерес к приятным занятиям вернется. Горе никогда не заканчивается, но мысли о печали и отчаянии уменьшаются, а положительные воспоминания об умершем преобладают.

Поскольку каждый скорбит по-своему и в собственном темпе, не существует определенного или «обычного» времени, в течение которого люди переживают / проходят эти фазы. В некоторых случаях консультирование в связи с утратой и / или присоединение к группе поддержки в случае утраты может помочь человеку, скорбящему, пройти через фазы более плавно.

Четыре задачи скорби

В 1982 году американский психолог Уильям Дж. Уорден опубликовал свою книгу «Консультирование в связи с горем и терапия горя», в которой предложил свою концепцию четырех задач скорби:

1. Принять реальность утраты: Принять во внимание реальность того, что человек мертв и не вернется, — это первая задача, которую необходимо выполнить горюющему человеку.Без этого вы не сможете продолжить процесс оплакивания.
2. Работа через боль горя: Ваша реакция на смерть любимого человека часто бывает болезненной, и вы будете испытывать широкий спектр эмоций, таких как гнев, вина, страх, депрессия, печаль, отчаяние и т. Д. задача требует времени. От человека, потерявшего близкого, требуется признать эти разные эмоции и боль, а не подавлять или избегать этих чувств, чтобы справиться с ними.
3. Приспособиться к среде, в которой отсутствует умерший: Помимо эмоциональной и / или психологической корректировки, эта задача может потребовать принятия роли или функции, которую когда-то выполнял умерший, и будет варьироваться в зависимости от характера отношений. Например, если ваш супруг или партнер умирает, эта задача может включать в себя управление домашними финансами, воспитание ребенка в одиночку, поиск работы или возвращение к карьере и т. Д.
4. Найдите прочную связь с умершим, вступая в новую жизнь: Хотя ничто не может заставить вас полностью забыть о ваших отношениях с умершим, цель состоит в том, чтобы найти подходящее место в вашей эмоциональной жизни, продвигаясь вперед, и начать жить опять таки.Это может потребовать избавления от привязанностей, чтобы начать формироваться новые, значимые отношения.

Работа над этими четырьмя задачами скорби может помочь скорбящим смириться с их потерей и вернуться к новому состоянию нормальной жизни. Опять же, участие в группах поддержки скорбящих или обращение за психологической помощью могут помочь людям справиться с этими задачами.

этапов умирания — StatPearls

Непрерывное обучение

Медицинские работники будут работать с умирающими пациентами по всем дисциплинам, и этот процесс является трудным, поскольку уход смещается с устранения или смягчения болезни на подготовку к смерти.Это трудный переходный период для пациентов, их близких и медицинских работников. Это упражнение предоставляет парадигмы процесса движения к смерти, а также обсуждение того, как их следует и не следует применять, поддерживая межпрофессиональную команду в удовлетворении уникальных потребностей своих пациентов и направляя их и их близких через этот процесс.

Цели:

• Опишите пять стадий смерти, описанных Элизабет Кублер-Росс.

• Опишите альтернативные парадигмы переживания смерти и горя в дополнение к парадигмам, представленным Кюблер-Росс.

• Объясните потенциальный основной процесс, порождающий эти явно продемонстрированные этапы, чтобы обеспечить контекст для поддержки пациентов, семей, лиц, осуществляющих уход, и поставщиков медицинских услуг, переживающих смерть.

• Опишите стратегии межпрофессиональной команды для улучшения координации помощи и коммуникации у умирающего пациента.

Получите бесплатный доступ к вопросам с несколькими вариантами ответов по этой теме.

Введение

Медицинские работники всех дисциплин работают с умирающими пациентами, и сделать это эффективно сложно. В контексте смерти и умирания пациенты, их близкие и медицинская бригада должны изменить свои цели. Если лечение острых и хронических заболеваний обычно включает поиск приемлемого пути к устранению или предотвращению прогрессирования состояния, лечение неизлечимой болезни должно включать подготовку к смерти, а также усилия по смягчению симптомов.Понимание опыта умирания и горя позволяет поставщикам услуг поддерживать уникальные потребности пациентов, их близких и других членов медицинской бригады. [1] [2] [3]

Функция

Доктор Элизабет Кублер-Росс представила наиболее распространенную систему понимания процесса умирания в своей книге 1969 года «О смерти и умирания». В книге исследован опыт умирания посредством интервью с неизлечимо больными пациентами и описаны пять стадий умирания: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие (DABDA).Кюблер-Росс и другие впоследствии применили ее модель к переживанию потери во многих контекстах, включая горе и другие важные жизненные изменения, такие как ампутация конечности или потеря работы. Хотя стадии часто интерпретируются строго, с ожиданием, что пациенты проходят через каждую из них последовательно, Кублер-Росс отметила, что это не было ее утверждением и что отдельные пациенты могут проявлять каждую стадию по-разному, если вообще. Модель, которая была результатом качественного и экспериментального исследования, была намеренно личной и субъективной и не должна интерпретироваться как естественный закон.Скорее, стадии представляют собой эвристику для моделей мышления и поведения, обычных в условиях неизлечимой болезни, которые в противном случае могут показаться нетипичными. Учреждение с этими шаблонами может помочь поставщикам медицинских услуг проявить сочувствие и понимание к пациентам, семьям и членам команды, для которых эти шаблоны могут вызвать замешательство и разочарование.

Пять стадий смерти Кюблер-Росс

Отказ — это обычный защитный механизм, используемый для защиты от трудностей, связанных с размышлением о печальной реальности.Кюблер-Росс отметила, что пациенты часто отвергают реальность новой информации после первоначального шока от получения окончательного диагноза. Пациенты могут напрямую отрицать диагноз, приписывать его ошибочным тестам или неквалифицированному врачу или просто избегать этой темы в разговоре. Хотя постоянное отрицание может быть вредным, период отрицания вполне нормален в контексте неизлечимой болезни и может быть важен для обработки сложной информации. В некоторых контекстах бывает трудно отличить отрицание от непонимания, и это одна из многих причин, по которым неприятные новости всегда должны передаваться четко и прямо.Однако, если нет достаточных оснований полагать, что пациент действительно неправильно понимает, поставщикам медицинских услуг не нужно постоянно переучивать пациентов относительно истинности их диагноза, хотя признание потенциальной путаницы может помочь сбалансировать право пациента на получение информации с его свободой согласовывать эту информацию. без помех.

Гнев обычно испытывают и выражают пациенты, поскольку они признают реальность неизлечимой болезни. Это может быть направлено, как и в случае с обвинениями медицинских работников в неадекватной профилактике болезни, на членов семьи, которые способствуют возникновению рисков или недостаточной поддержки, или на духовных поставщиков или высших сил за несправедливость диагноза.Гнев также может быть генерализованным и ненаправленным, проявляясь в виде вспыльчивости или потери терпения. Признание гнева естественной реакцией может помочь медицинским работникам и близким вынести то, что в противном случае могло бы казаться обидным обвинением. Однако они должны позаботиться о том, чтобы не игнорировать критику, которая может быть оправдана приписыванием их исключительно эмоциональной стадии.

Торг обычно проявляется, когда пациенты стремятся к некоторой мере контроля над своей болезнью.Переговоры могут быть устными или внутренними и могут быть медицинскими, социальными или религиозными. Сделки, предлагаемые пациентами, могут быть рациональными, например, обязательство придерживаться рекомендаций по лечению или принимать помощь от своих опекунов, или могут отражать более магическое мышление, например, попытки успокоить неправильно приписываемое чувство вины, которое, по их мнению, является причиной их диагноза. Хотя переговоры могут мобилизовать более активное участие пациентов, поставщики медицинских услуг и лица, осуществляющие уход, должны позаботиться о том, чтобы не вводить пациентов в заблуждение относительно их собственных возможностей вести переговоры с пациентами.Опять же, опекунам и поставщикам услуг не нужно постоянно исправлять торговое поведение, которое кажется иррациональным, но им следует осознавать, что слишком активное участие в переговорах с пациентом может исказить их окончательное понимание.

Депрессия , пожалуй, самая понятная из стадий Кюблера-Росса, и пациенты испытывают ее с такими неудивительными симптомами, как печаль, усталость и ангедония. Время, проведенное на первых трех этапах, потенциально является бессознательной попыткой защитить себя от этой эмоциональной боли.Хотя действия пациента потенциально могут быть проще для понимания, они могут быть более резкими в сравнении с поведением, возникающим на первых трех этапах. Следовательно, лицам, осуществляющим уход, может потребоваться приложить сознательные усилия для восстановления сострадания, которое могло угаснуть во время ухода за пациентами, проходящими первые три стадии.

Принятие описывает осознание реальности сложного диагноза без протеста или борьбы с ним. Пациенты могут сосредоточиться на том, чтобы наслаждаться оставшимся временем и размышлять над своими воспоминаниями.Они могут начать готовиться к смерти практически, планируя свои похороны или помогая материально или эмоционально обеспечивать своих близких. Это часто изображается как последняя стадия Кюблер-Росс и своего рода цель процесса умирания или скорби. Хотя опекуны и поставщики медицинских услуг могут найти этот этап менее эмоционально утомительным, важно помнить, что он по своей сути не является более здоровым, чем другие этапы. Как и в случае с отрицанием, гневом, торгами и депрессией, причина понимания стадий не столько связана с продвижением фиксированного прогресса, сколько с ожиданием переживаний пациентов, чтобы позволить им сочувствовать и поддерживать все, через что они проходят.[4] [5] [6] [7] [8] [9]

Проблемы, вызывающие озабоченность

Другие модели горя

Модель DABDA часто критикуют за то, что она слишком жесткая. Среди других моделей — «Четыре фазы горя» Боулби и Паркса и «Четыре основные задачи Уордена по адаптации к потере».

Четыре фазы модели Боулби и Паркса
Горе

Боулби и Паркс предложили переформулированную теорию горя, основанную на 1980-х годах. Их работа основана на модели Кублера-Росса.Их модель состоит из 4 этапов и подчеркивает, что процесс скорби не является линейным.

Шок и неверие

Начальная фаза заменила термин «отрицание» из-за негативных коннотаций. На этом этапе реальность меняется, поскольку ум реагирует на стрессовую ситуацию, становясь безразличным или оцепеневшим на новую ситуацию. Со временем разум обрабатывает новую реальность, и пациент переходит к новой фазе.

Поиск и тоска

Эта фаза тесно связана со стадией гнева и торга модели DABDA.Пациент попытается разрушить новую реальность и подвергнуть сомнению ее причину.

Дезорганизация и ремонт

Эта фаза тесно связана со стадией депрессии модели DABDA. Пациент испытывает полное принятие новой реальности. У них есть признаки депрессии и апатии.

Восстановление и исцеление

На этом этапе пациент испытывает «обновленное чувство идентичности», которое представляет собой преодоление чувства потери и чувство контроля над своей судьбой.У них больше нет признаков депрессии.

Четыре основные задачи Worden по адаптации к убыткам

Модель горя Уордена не полагается на стадии, а вместо этого утверждает, что пациент должен выполнить 4 задачи, чтобы завершить тяжелую утрату. Эти задачи не выполняются в каком-либо определенном порядке. Скорбящий человек может работать над заданием с перерывами, пока оно не будет выполнено. Эта модель больше применима к горю выжившего, но также может быть применена к пациенту, находящемуся на грани смерти.

Принятие реальности потери

Первоначально пациенту может быть трудно принять реальность надвигающейся смерти.Обычно принятие рассматривается как готовность двигаться дальше в процессе подготовки к смерти.

Испытывая боль горя

Пациенты могут чувствовать грусть, гнев или замешательство. Они испытывают боль потери. Задача выполнена, когда пациент снова начинает чувствовать себя «нормально».

Адаптация к окружающей среде

Всепоглощающее внимание к надвигающейся смерти заставит пациента игнорировать другие важные для него роли в жизни.Пациент обычно возобновляет повседневную деятельность, например, возобновляет работу или хобби, или становится супругом или родителем для выполнения этой задачи.

Перенаправление эмоциональной энергии

Эта задача обычно применима к скорбящим выжившим. Выжившие перенаправляют свою эмоциональную энергию с потери любимого человека на новые занятия, приносящие удовольствие и новые впечатления.

Критика модели Кублера-Росса

Основная критика стадий смерти и умирания Кублера-Росс состоит в том, что стадии были разработаны без достаточных доказательств и часто применяются слишком строго.Кюблер-Росс и ее сотрудники качественно развили свои идеи посредством подробных интервью с более чем двумястами неизлечимо больными пациентами.

Клиническая значимость

Переход от лечения пациента к уходу за ним на грани смерти труден для всех. Медицинские работники иногда чувствуют себя так, как будто «их работа сделана», поскольку они больше не могут лечить пациента и «выпадают» из ухода за пациентом. Это может привести к тому, что пациенты и их близкие будут чувствовать, что медицинские работники бросают их на грани смерти.Они часто хотят получить руководство по сложным изменениям, которые пациент переживает эмоционально и физически. Действия, которые являются нормальной частью процесса умирания, такие как гнев и отказ от посетителей, могут сбить с толку и расстроить близких. Понимание стадий горя позволяет поставщикам услуг оказывать поддержку и руководство во время процесса умирания. [10]

Улучшение результатов команды здравоохранения

Для медицинской бригады самые тяжелые пациенты — это те, кто находится на грани смерти, это сложно для всех, кто в этом участвует.Медицинские работники иногда чувствуют себя так, как будто «их работа сделана», поскольку они больше не могут лечить пациента и «выпадают» из ухода за пациентом. Это может привести к тому, что пациенты и их близкие почувствуют себя брошенными медицинскими работниками на грани смерти. Они часто хотят руководства эмоционально и физически. Именно здесь может быть очень полезна команда по окончании срока службы, а медперсонал хосписа может дать совет, оказать комфортную помощь, оказать эмоциональную поддержку и посочувствовать как пациенту, так и его семье.В хосписе также участвуют фармацевты, которые своевременно выписывают соответствующие лекарства для комфорта, работая напрямую с медперсоналом. Это создаст подходящую среду для прохождения стадий смерти. Медицинская бригада должна иметь представление о стадиях горя, что позволяет поставщикам оказывать поддержку и руководство во время процесса умирания, а также обеспечивает скоординированные усилия по оказанию пациенту и его семье столь необходимой эмоциональной поддержки. [Уровень 5]

Ссылки

1.

Hirdes JP, Heckman GA, Morinville A, Costa A, Jantzi M, Chen J, Hébert PC. Один выход? Мультигосударственная переходная модель результатов после поступления в дом престарелых. J Am Med Dir Assoc. 2019 ноя; 20 (11): 1425-1431.e1. [PubMed: 30956146]

2.

Брегман Л. Кюблер-Росс и переосмысление смерти как утраты: религиозное присвоение и ответные меры. J Советник пастырского попечения. 2019 Март; 73 (1): 4-8. [PubMed: 30895849]

3.

Тан Х.М., Тан Х.Л. Анастасис: восстановление после гибели клеток.R Soc Open Sci. 2018 Сен; 5 (9): 180442. [Бесплатная статья PMC: PMC6170572] [PubMed: 30839720]

4.

Правин Р.Р., Энрика ТЭК, Мой Т.А. Портрет умирающего ребенка. Индийский J Palliat Care. 2019 январь-март; 25 (1): 156-160. [Бесплатная статья PMC: PMC6388603] [PubMed: 30820120]

5.

Пауэлл М.Дж., Фроггатт К., Гига С. Устойчивость в стационарном уходе за паллиативной помощью: качественный систематический обзор. BMJ Support Palliat Care. 2020 Март; 10 (1): 79-90. [PubMed: 30808628]

6.

Thurn T, Borasio GD, Chiò A, Galvin M, McDermott CJ, Mora G, Sermeus W, Winkler AS, Anneser J. Отношение врачей к решениям о завершении жизни при боковом амиотрофическом склерозе. Amyotroph Lateral Scler Frontotemporal Degener. 2019 Февраль; 20 (1-2): 74-81. [PubMed: 30789031]

7.

Corr CA. Элизабет Кюблер-Росс и модель «пяти этапов» в выборке последних американских учебников. Омега (Вестпорт). 2020 декабрь; 82 (2): 294-322. [PubMed: 30439302]

8.

Лаццарин П., Маринелли Э., Орзалези М., Бругнаро Л., Бенини Ф.Права умирающего ребенка: взгляд медсестер. J Palliat Med. 2018 25 сентября; [PubMed: 30256694]

9.

Friedrichsdorf SJ, Bruera E. Предоставление детской паллиативной помощи: от отрицания, паллифобии, паллилалии к паллиативной. Дети (Базель). 2018 31 августа; 5 (9) [Бесплатная статья PMC: PMC6162556] [PubMed: 30200370]

10.

Berbís-Morelló C, Mora-López G, Berenguer-Poblet M, Raigal-Aran L, Montesó-Curto P , Ферре-Грау С. Изучение опыта членов семьи во время процесса смерти в отделении неотложной помощи: обоснованное теоретическое исследование.J Clin Nurs. 2019 август; 28 (15-16): 2790-2800. [PubMed: 29752844]

Понимание пяти стадий горя

Кто развил пять стадий горя?

Модель пяти стадий горя была разработана Элизабет Кюблер-Росс и стала известной после того, как она опубликовала свою книгу «О смерти и умирании» в 1969 году. Кюблер-Росс разработала свою модель для описания людей с неизлечимой болезнью, стоящих перед собственной смертью. Но вскоре он был адаптирован как способ думать о горе в целом.

Проходят ли пять этапов по порядку?

О пяти стадиях — отрицании, гневе, торгах, депрессии и принятии — часто говорят, как будто они происходят по порядку, переходя от одной стадии к другой. Вы можете услышать, как люди говорят такие вещи, как «О, я перестал отрицать, и теперь я думаю, что выхожу на сцену гнева». Но так бывает нечасто.

Фактически Кюблер-Росс в своем письме поясняет, что стадии нелинейны — люди могут испытывать эти аспекты горя в разное время, и они не происходят в одном определенном порядке.Возможно, вы не испытаете все стадии, и вы можете обнаружить, что чувства сильно отличаются от разных утрат.

Каковы пять стадий горя?

Отказ

Чувство онемения часто встречается в первые дни после тяжелой утраты. Некоторые люди сначала ведут себя так, как будто ничего не произошло. Даже если мы мысленно знаем, что кто-то умер, может быть трудно поверить, что кто-то важный не возвращается. Также очень часто можно почувствовать присутствие умершего, услышать его голос или даже увидеть его.

Гнев

Гнев — это совершенно естественная эмоция, очень естественная после того, как кто-то умирает. Смерть может показаться жестокой и несправедливой, особенно когда вы чувствуете, что кто-то умер раньше времени или у вас были планы на будущее вместе. Также часто злиться на умершего человека или злиться на себя за то, что мы сделали или не сделали до его смерти.

торг

Когда мы испытываем боль, иногда трудно признать, что мы ничего не можем сделать, чтобы что-то изменить.Торговля — это когда мы начинаем заключать сделки с собой или, возможно, с Богом, если вы религиозны. Мы хотим верить, что если мы будем действовать определенным образом, мы почувствуем себя лучше. Также обычным явлением является то, что мы снова и снова возвращаемся к тому, что произошло в прошлом, и задаем много вопросов типа «что, если», желая вернуться назад и изменить ситуацию в надежде, что все могло бы обернуться по-другому.

Депрессия

Печаль и тоска — это то, о чем мы чаще всего думаем, когда думаем о горе.Эта боль может быть очень сильной и приходить волнами в течение многих месяцев или лет. Может казаться, что жизнь больше не имеет смысла, что может быть очень пугающим.

Приемка

Горе приходит волнами, и кажется, что ничего больше не будет правильным. Но постепенно большинство людей обнаруживает, что боль утихает, и можно смириться с тем, что произошло. Возможно, мы никогда не «переживем» смерть кого-то драгоценного, но мы можем научиться жить снова, сохраняя при себе воспоминания о тех, кого мы потеряли.

Пять стадий горя не имеют фиксированных шагов — все чувствуют себя по-разному

Горе может показаться безнадежным для тех, кто находится в гуще событий и часто не может представить себе выхода из своих страданий. Но со временем боль обычно ослабевает или становится более мимолетной.

Понимание нормальной траектории скорби важно для человека, переживающего горе, и для тех, кто его лечит. Попытки составить карту процесса тяжелой утраты обычно предполагают последовательность этапов.Наиболее известна модель «пяти этапов», в которой этапами являются отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие.

Хотя есть некоторые свидетельства существования этих стадий, переживание горя сильно индивидуализировано и плохо фиксируется их фиксированной последовательностью. Некоторые из пяти стадий могут отсутствовать, их порядок может быть беспорядочным, определенные переживания могут проявляться более чем один раз, и прогрессирование стадий может остановиться. Возраст человека, потерявшего близкого, и причина смерти также могут повлиять на процесс горя.

Этапы горя

Первая серьезная попытка очертить стадии горя была предпринята британским психиатром Джоном Боулби, отцом теории привязанности, влиятельным отчетом о том, как младенцы и дети формируют тесные связи со своими опекунами. Боулби и его коллега Колин Паркс предложили четыре стадии скорби.

Первый — это онемение и шок , когда потеря не принимается или рассматривается как нереальная. Вторая стадия тоски и поиска отмечена чувством пустоты.Скорбящий озабочен человеком, который был потерян, ищет напоминания и заново переживает воспоминания.

На третьей стадии наступили отчаяние и дезорганизация . Это чувство безнадежности, а иногда и гнева, когда человек, потерявший близких, может впасть в депрессию. Наконец, на этапе реорганизации и восстановления надежда возрождается, и происходит постепенное возвращение к ритмам повседневной жизни.

Подробнее:
Смерть и семьи — когда «нормальное» горе может длиться всю жизнь

Модель Боулби и Паркса, впервые предложенная в начале 1960-х годов, возможно, была первой.Однако наиболее широко известна модель швейцарско-американского психиатра Элизабет Кюблер-Росс, созданная в 1969 году. Ее пять стадий горя, первоначально разработанные для отображения реакции пациента на неизлечимую болезнь, стали известными. Их применяли не только к реакции на смерть, но и к множеству других потерь.

Первая стадия Кюблер-Росс, отрицание , напоминает то, что Боулби и Паркс назвали онемением и шоком, но ее вторая стадия, гнев , отклоняется от их схемы.Пострадавший требует понять, почему произошла утрата или болезнь и почему это случилось с ним. На третьем этапе, торг , человек может быть поглощен «если бы», виновато желая вернуться в прошлое и исправить все, что могло привести к болезни или смерти.

Четвертый и пятый этапы включают депрессии и принятия . Отчаяние и отстраненность постепенно уступают место чувству полного признания и примирения с потерей.

Свидетельство о пяти этапах

Стадии Кюблер-Росс возникли в результате ее клинической работы с умирающими пациентами, а не систематических исследований. Эмпирические подтверждения существования предложенной последовательности этапов были скудными, но интригующими.

В одном исследовании участвовали 233 пожилых человека в течение 24 месяцев после естественной смерти близкого человека. Они оценивали их на опыте, связанном с модифицированной версией этапов Кюблер-Росс. В соответствии с ее теорией, каждый из пяти опытов достиг своего пика в предсказанном порядке.

Неверие было наивысшим сразу после проигрыша и затем постепенно уменьшалось. Пик тоски, гнева и депрессии пришелся на четыре, пять и шесть месяцев соответственно, а затем пошел на спад. Принятие убытков неуклонно росло в течение двухлетнего периода.

Поиск напоминаний и переживание воспоминаний часто являются частью процесса скорби.
Саранди Западный Край / Unsplash

Проблемы с сценической моделью

Хотя последовательность пиков соответствовала модели Кюблера-Росса, некоторые аспекты этого исследования также поставили ее под сомнение.

Во-первых, хотя неверие достигло своего пика сразу после потери, оно всегда было менее выраженным, чем принятие. Принятие — это не поздняя стадия разрешения скорбящих людей, а опыт, который преобладает с самого начала и продолжает расти.

Во-вторых, тоска была наиболее заметным негативным переживанием, несмотря на то, что она не упоминалась в наиболее известной версии пяти стадий Кюблер-Росс. Это указывает на ограниченность описания горя в клинических терминах депрессии, которую участники исследования испытывали реже, чем тоска.

Но результаты исследования не обязательно могут быть обобщены, поскольку оно касается только пожилых людей и естественных причин смерти. Другое крупное исследование показало, что типичная картина скорби среди молодых людей существенно отличается.

Подробнее:
В бесконечной истории горя не всегда есть « завершение »

Тоска достигла пика перед неверием, а депрессия оставалась постоянной, не разрешаясь в течение двух лет.Кроме того, тоска, гнев и неверие вернулись со вторым пиком около двухлетней отметки, когда признание также снизилось.

Более того, молодые люди, чьи близкие умерли в результате насильственных действий, отличались от типичной модели. Для них в первые месяцы жизни доминировало недоверие, и депрессия сначала пошла на убыль, но затем снова усилилась по мере приближения второй годовщины смерти.

То, как умер человек, может повлиять на горе его близких.
Энни Спратт / Unsplash

Все эти результаты представляют собой средние ответы выборки, а не траектории отдельных участников.Даже если этапы Кюблера-Росса частично отражают статистические тенденции всей выборки, они могут не уловить, как разворачиваются переживания горя отдельных людей.

Таков вывод исследования, в котором приняли участие 205 взрослых в течение 18 месяцев после потери супруга. Эти взрослые были опрошены для соответствующего исследования до потери.

Исследователи обнаружили свидетельства пяти различных траекторий, когда некоторые люди находились в депрессии до потери и выздоравливали после нее.Некоторые впали в длительную депрессию, в то время как другие были довольно стойкими и все время испытывали низкий уровень депрессии.

Подробнее:
Как справиться с тяжелой утратой и горем: уроки истории

Состояния горя

Кюблер-Росс осознала реальность того, что ее этапы представляют собой увлекательное повествование о выздоровлении, а не точную последовательность горя. Эксперты теперь уделяют меньше внимания ее этапам как серии шагов на пути к тяжелой утрате, так же как они имели тенденцию терять веру в другие этапные теории человеческого поведения.

При всех своих ограничениях анализ Кюблер-Росс по-прежнему имеет ценность. Предполагаемые стадии горя могут быть лучше поняты как состояний горя: узнаваемые переживания, которые особым образом всплывают на поверхность в печальном переходе каждого человека через утрату.

этапов скорби | Колледж ветеринарной медицины Корнельского университета

Горе — это процесс физической, эмоциональной, социальной и когнитивной реакции на потерю. Процесс горя тяжело пережить! Нужно быть терпеливым по отношению к себе или другим, переживающим утрату.Исследования показали, что люди часто проходят стадии или фазы горя. Хотя реакции на потерю столь же разнообразны, как и люди, испытывающие ее, возникли модели стадий, которые обычно переживаются. Ниже описаны некоторые стадии реакции на горе.

Шок / Отказ

Чувство онемения может длиться от нескольких часов до недель. Это период, который часто называют «нереальным» (то есть удивляться тому, что он прошел через эвтаназию). Некоторые реакции, которые люди испытывают на этой стадии, включают в себя: дезорганизованные мысли, чувство отсутствия влияния, мысли о самоубийстве, чувство онемения, эйфорию или истерику, чувство за пределами своего тела или разговорчивость, гипер или пассивность.Другие люди будут отрицать потерю. (т.е. «Я не могу поверить, что он действительно ушел … это просто не кажется реальным.)

Поиск / тоска

Людям часто очень не хватает пропавшего питомца. Люди в этой фазе могут быть заняты мыслями об умершем; им могут сниться сны о пропавшем питомце. Испытываемые реакции могут также включать ощущение, что кто-то видит или слышит домашнее животное вне дома. Обычно испытываемые чувства включают сильную тоску, печаль, страх, гнев, облегчение, раздражительность, вину и тоску.Иногда гнев направлен не на потерю, а на члена семьи, ветеринара, себя или Бога. В этот период люди могут неожиданно расплакаться. Люди также могут испытывать физическое заболевание, боль, изменение веса, усталость и изменение аппетита.

Дезорганизация

На этом этапе люди начинают жить без своего животного-компаньона и осваивают новые навыки. Это обычно приводит к чувству дезорганизации, а также к необходимости оценивать и изучать различные способы управления жизнью (т.е. как заполнить это пустое место, когда ты возвращаешься домой без того, чтобы тебя поприветствовать).

Реорганизация

Люди в горе забывают, что горе — это процесс, и что благодаря этому процессу они приобретают новые навыки совладания с собой. Пропавший питомец обычно никогда не забывается. В случае смерти большинство людей никогда не «преодолевает» потерю. Однако выжившие учатся жить с потерей. Интенсивность утраты меняется, и оставшийся в живых может вернуться к жизни. Обнаруживается, что они могут есть и спать.Люди могут устанавливать новые отношения с домашними животными. Время от времени все еще возникают грусть и плач, но одновременно будет возрастать счастье.

Используется с разрешения Дженнифер Маршалл, CSW и Bowlby.

ДАВАЙТЕ НАПОМИНАНИЕ: 5 этапов горя

Джерри Линсекум
| Специально для Herald Democrat

Недавно, когда я думал о количестве людей, потерявших членов семьи и других близких во время пандемии Covid-19, мне напомнили о важном наборе идей о горе, которые я впервые узнал. 50 лет назад и быстро забыли.

В 1960-х годах психиатр по имени Элизабет Кублер-Росс намеревалась изменить то, как мир смотрит на неизлечимо больных людей. Она была пионером в хосписе и стала движущей силой движения за «достойное обращение с умирающими». Ее обширная работа с умирающими привела к созданию всемирно продаваемой книги под названием «О смерти и умирании».

В 1969 году она предложила знаменитые пять стадий горя: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Основываясь на своем исследовании, она утверждала, что люди переживают эти стадии, когда сталкиваются с неминуемой смертью, и с тех пор это произошло. рассматривается как также применимое к выжившим после смерти любимого человека.Давайте рассмотрим теорию Кублера-Росса в применении к гореванию о потере любимого человека.

Скорбь часто начинается с отрицания. Я хорошо помню тот вечер, когда мне позвонили и сказали, что мой младший брат внезапно скончался. Ему тогда был всего 61 год, и сначала я не могла поверить, что его больше нет. Причиной его смерти стал сердечный приступ, и я не знал, что у него проблемы с сердцем. Итак, моя первая мысль заключалась в том, что здесь должна быть какая-то ошибка; несомненно, у Джо впереди еще много лет жизни.Я был в отрицании.

Второй этап — гнев. В случае потери любимого человека из-за Covid-19 мы хотим знать, почему это должно было произойти. Несомненно, несправедливо, что член семьи внезапно умирает от болезни, о существовании которой мы не подозревали совсем недавно. Почему мой родственник? Она определенно не сделала ничего плохого и не пренебрегала своим здоровьем. Это кажется совершенно случайным выбором, и это меня бесит. Почему к моей семье приставали?

Торг третий этап. Это происходит, когда вы начинаете думать обо всех способах предотвращения смерти любимого человека.Если бы я знал, что у Джо проблемы с сердцем, я бы попытался убедить его обратиться к врачу и выяснить схему лечения, чтобы предотвратить его преждевременную смерть. Я не мог исправить то, что уже произошло, но, возможно, я мог бы кое-что сделать заранее, если бы только я больше беспокоился о его здоровье. Ясно, что я имел в виду торговлю.

Затем наступает депрессия, которая на сегодняшний день является наихудшей стадией. Чтобы не впасть в депрессию, я помог написать некролог Джо, а также много подумал о подготовке панегирика для чтения на его похоронах.Я утешал его вдову и дочь и пытался помочь родителям пережить эту неожиданную потерю.

Но после того, как похороны закончились и я вернулся домой, мое чувство печали и вины стало тяжелым бременем. Я просто продолжал думать, что мой младший брат ушел из нашей жизни навсегда, и я был бессилен это изменить.

Заключительный этап, который обычно является самым трудным и медленным для достижения, — это принятие. Это помогает найти кого-то, с кем можно поговорить о своих чувствах, и близкий член семьи часто оказывается лучшим выбором.Моя жена была моим утешителем. Это не значит, что вы согласны с тем, что произошло. В случае Covid-19 это может помочь осознать, сколько других людей потеряли друзей и родственников в результате этой пандемии, и принять на себя ответственность за вакцинацию, как ради себя, так и для общественного блага.

Джерри Линсекум открывает новый класс для пожилых людей, которые хотят писать свои жизненные истории в Шермане 28 июля. Он приветствует ваши воспоминания по любому вопросу: [email protected].

6 стадий коронавирусного горя: COVID-19

Как директор группы, коронавирус превратил меня в человека, которого я не узнал, и я начинаю понимать, как с этим справиться.Если вы такой же педагог, как я, вы, вероятно, вели полунепрерывно занятую жизнь, состоящую из моментов. Вы спланировали эти моменты на основе событий в течение года. От одного события к другому вы должны ставить галочки.

Для меня это выглядело так: Праздничный концерт? Проверять. Все районные прослушивания? Проверять. Все уездные поликлиники? Выполнено. Обнародовано расписание летнего конгресса? Я готов.

Жизнь была занята и прекрасна. По мере прохождения каждого события вы чувствовали все большее волнение, чтобы достичь следующего момента времени.Вам понравилась структура вашей жизни до COVID-19 и ваша способность напрямую изменить жизнь молодых людей, которые доверили вам их вести. Как тренер до коронавируса, инструктор по танцам или преподаватель изящных искусств, вы перешли от изменения мира по одной репетиции или практике к тому, чтобы сидеть на диване в своей устрашающе тихой гостиной.

Вы перешли от забронированных вечеров и переполненных выходных к тому, чтобы заставить себя открыть заднюю дверь, чтобы подышать свежим воздухом. Вам хочется пойти в продуктовый магазин в надежде, что вы увидите любую другую форму человеческой жизни лицом к лицу.Коронавирус у вас не яркий. Коронавирус у вас не исходящий. И хотя с коронавирусом у вас есть все время в мире, чтобы быть занятым и выполнять задачи, вы не хотите вставать со своей удобной подушки в форме вас на новом диване.

Почему? Как вы можете перейти от одного из самых целеустремленных людей, которых вы знаете, к тому, чтобы набраться мотивации для решения простых задач? Этот сдвиг вызван гораздо большим, чем COVID-19, и, чтобы понять его, нам нужно взглянуть на психологию и, в частности, на горе.

Краткая информация о горе

Горе — это обычное внутреннее чувство, с которым сталкивается каждый, когда реагирует на потерю. Тяжелая утрата — это «состояние бытия», когда человек кого-то потерял. Если вы когда-либо проходили вводный курс психологии, вы, вероятно, слышали о 5 стадиях горя, подробно описанных в книге «О печали и печали: в поисках смысла горя через пять стадий утраты» , , в соавторстве с Элизабет. Кублер-Росс и Дэвид Кесслер. Книга исследовала процесс горя и определила 5 нелинейных стадий, которые присутствуют в нем.

• Отрицание
• Торг
• Гнев
• Депрессия
• Принятие

Кублер-Росс объяснил в книге, что стадия отрицания связана с тяжелой утратой и чувством неверия в то, что произошло. Стадия торга известна как стадия компромисса. Во время этого развития человек имеет тенденцию заключать сделку с судьбой, чтобы получить больше моментов времени с любимым человеком, которого он потерял. На стадии гнева и люди находят что-то или кого-то, на кого можно возложить вину.На этом этапе возникают вопросы справедливости. Стадия печали, погружает людей в глубокую депрессию и беспомощность, а принятие — это стадия, на которой люди испытывают чувство понимания и способность продолжить свой путь скорби.

Многие, в том числе и я, считали, что горе наступает только тогда, когда оплакивают смерть любимого человека. Меня застало врасплох, когда я рассказывала о своих мыслях и эмоциях, связанных с COVID-19, со своим директором, и она провозгласила: «Вы испытываете горе.”

«Я не могу горевать», — подумал я.

Я испытал боль оплакивания смерти, и это чувство было ничего, ему понравилось. Я ушел от этого разговора, чувствуя, что преувеличиваю эмоции, которые я испытывал. Я не верил, что с этической точки зрения могу сравнить потерю нескольких концертов и мероприятий с потерей любимого человека. Я провел небольшое исследование и вот что нашел.

Что такое COVID-горе

«Печаль подобна океану; он приходит на приливных и отливных волнах.Иногда вода спокойная, а иногда и подавляющая. Все, что мы можем сделать, это научиться плавать ».

— Вики Харрисон

Горе очень индивидуализировано. Часто, когда мы переживаем потерю, мы можем пропустить многие стадии процесса. У других могут быть случаи, когда стадии повторяются. Кюблер-Росс также считал, что стадии горя могут быть применены к любому значительному чувству личной утраты, а не только к смерти любимого человека. Кублер-Росс считал, что люди также могут переживать горе из-за потери работы, отношений, предчувствия собственной смерти или подобных переживаний.

С горем могут столкнуться все, кто пережил большую личную утрату. Для многих COVID-19 искоренил многие аспекты повседневной жизни: работу, досуг, уход за детьми и многое другое. Люди во всем мире были вынуждены изменить свои планы и приспособиться к новым, неопределенным обстоятельствам. Люди утратили привычный распорядок дня и события, которых они с нетерпением ждут; как таковые, люди скорбят о том, что мы могли бы назвать потерей ожидания.

Это означает, что горе, связанное с COVID-19, — это реальность, и ваши чувства утраты и страха действительны.По правде говоря, не бывает «нормального» горя. Если бы вы загуглили «типы горя», вы бы встретили натиск веб-сайтов, на которых написано более 10 различных архетипов горя. Ожидание, сложное, кумулятивное и бесправное горе — это всего лишь несколько типов, которые объясняют нашу жизнь с COVID-19.

Ожидание горя имеет дело со страхом того, что может быть в будущем. Обычно человек испытывает такое горе, когда ему ставят плохой диагноз или когда он начинает думать о смертности своих родителей, однако этот тип горя также связан со страхом перед неизвестным.В недавнем разговоре с Harvard Business Review Дэвид Кесслер заявил следующее:

С вирусом такое горе сбивает людей с толку. Наш примитивный разум знает, что происходит что-то плохое, но вы этого не видите. Это нарушает наше чувство безопасности. Мы чувствуем потерю безопасности. Я не думаю, что мы все вместе потеряли чувство общей безопасности вот так. Люди почувствовали это индивидуально или в составе небольших групп. Но все вместе это новое. Мы скорбим на микро- и макроуровне.

Как упоминает Кесслер, коронавирус — это угроза, которую мы не видим. Кроме того, это не похоже ни на что из того, что мы испытали, поэтому нам трудно предсказать это и знать, чего ожидать. В этой неуверенности в будущем может вступить в игру предвкушение горя — этого страха перед тем, что может подстерегать. Ожидание горя связано с тревогой и страхом «того, что будет дальше».

Сложное горе включает три различных подтипа: хроническое, отсроченное и искаженное.Этот тип горя сосредоточен на чувстве потери, которое длится надолго и мешает вам заниматься повседневными делами. Например, этот тип горя может проявляться как возрастающая трудность вставать с дивана день за днем. Некоторые другие возможные симптомы этого горя — гнев и раздражительность по отношению к другим и себе. Сложное горе напоминает нам, что пребывание в карантине может быть не единственной причиной, по которой вы устали от своей второй половинки.

Накопительное горе относится к чувству потери, которое испытывает человек, когда после потери происходит череда негативных событий, одно за другим.С этим типом горя сталкиваются, когда происходит вторая потеря, а вы все еще оплакиваете первую. Одним из сложных аспектов COVID-19 была медленная отмена всех мероприятий и мероприятий с марта по лето и далее. Многим — в том числе и мне — казалось, что жизнь медленно уносится, одно мгновение за другим. Сильное чувство потери, которое вы можете испытывать, — это кумулятивное горе.

Вы еще не оплакивали потерю отмененного мюзикла, и теперь вам приходится иметь дело с отменой весеннего концерта.Оба события являются потерями и серьезно нарушили вашу жизнь. Постоянные сбои и потери могут поставить человека в штопор, что приведет к постоянному повторению процесса горевания. Из-за этого совокупный цикл горя может быть очень разрушительным для психики.

Бесправное горе возникает, когда общество пытается обесценить горе человека, что ведет к лишению гражданских прав. Многие учителя слышат обесценивающие утверждения, такие как: «По крайней мере, вам все еще платят.Я бы хотел, чтобы мне платили, чтобы я сидел без дела »или« Готов поспорить, вы счастливы проводить больше времени со своей семьей ».

Многие из наших учеников, особенно класс 2020 года, испытывают бесправное горе. Кто из нас читал такие утверждения, как «Это просто выпускной бал» или «Они не собираются выпускать школу». Они просто не могут ходить по сцене. Хотел бы я пропустить выпускной »? Хотя эти заявления сделаны из лучших побуждений, они служат для того, чтобы опровергнуть сильное чувство утраты, которое испытывают многие студенты и преподаватели.Эти комментарии говорят о том, что мы «не должны» чувствовать эту потерю. Из-за этого многие разочаровываются в пережитом горе.

Нынешняя культура часто заставляет преподавателей и студентов незначительно чувствовать горе. Без способности признать это горе могут возникнуть чувства гнева, печали или потери, которые могут быть ошибочно приписаны другим проблемам. Все это питает продолжение цикла горя.

Человеческий мозг пытается разобраться в том, что его окружает.К сожалению, мы находимся в постоянном состоянии неизвестного, наводящего страх мира с множеством типов горя, которые заставляют нас чувствовать себя потерянными, даже когда мы прыгнули на наш седьмой звонок за неделю по Zoom. Что мы можем сделать, чтобы преодолеть это горе?

Куда мы идем дальше?

«Мы скорбим, потому что любим. Насколько нам повезло, что мы испытали эту любовь ? »

— Джаханви Сардана

Первый шаг к преодолению горя — понимание. Эта статья не является исчерпывающим руководством о том, как преодолеть горе, но больше для того, чтобы осознать, что мы, возможно, испытываем.Некоторые могут находиться на стадии отрицания, притворяясь, что вируса не существует, или на стадии гнева, когда мы крайне недовольны принятыми мерами социального дистанцирования, которые причинили столько потерь и беспокойства в нашей жизни. Торг мог иметь место, когда мы решили дистанцироваться, чтобы обезопасить себя на короткий период времени, в надежде, что через две недели все будет «нормально». Многие из нас могут испытывать чувство печали или безнадежности, полагая, что конца не видно.

Вместо того, чтобы ориентироваться на будущее, я считаю, что в это время мы должны оставаться сосредоточенными на настоящем. Каждый человек должен проявлять милосердие и сострадание к другим и каждый день работать над тем, чтобы принять их.

Я верю, как и Кесслер, что после принятия есть шестая стадия горя. Этот этап посвящен приданию смысла и цели горе, которое мы пережили.

Я считаю, что каждый из нас обладает уникальной способностью сильнее выйти из этой пандемии, обладая несколькими новыми навыками и множеством извлеченных уроков.Мы должны ожидать и понимать, что мы не можем функционировать на том уровне, на котором обычно могли бы в это время — и это нормально! Как преподаватели, мы должны сосредоточиться на обеспечении. Какой опыт мы можем создать? Какую радость мы можем источать? Какую улыбку мы можем подарить нашим студентам и нуждающимся семьям?

Обеспечьте радость. Обеспечьте счастье. Обеспечьте смирение. Обеспечьте понимание.

Горе трудно. Испытываемые эмоции сбивают с толку и беспорядочно. Мы должны понимать, что большую часть наших дней мы не сможем отдавать себя так много, как привыкли, и это нормально.

Наши 100% будут меняться каждый день, но мы должны сосредоточиться на том, чтобы делать все возможное, чтобы сделать все возможное для карьеры, которую мы любим. Я надеюсь, что самый важный урок, который мы все усвоим, — это всегда любить и ценить дары, которые жизнь дает нам каждый день.

Дэниел Скотт

Дэниел Скотт — выпускник Университета Западной Каролины, где он получил степень бакалавра наук по тромбону и второстепенную степень по игре на фаготе, а также степень бакалавра гуманитарных наук и дополнительную степень по психологии, уделяя особое внимание развитию подростков.Скотт в настоящее время является директором музыкальных групп в средней школе Свансборо в Суансборо, Северная Каролина. Под его руководством Концертная и Джазовая программы Свансборо постоянно получали высшие оценки на музыкальных исполнениях и на государственных фестивалях. В 2019 году Скотт был назван учителем года в средней школе Свансборо, учителем года округа Онслоу 2019-20, а совсем недавно — учителем года в юго-восточном регионе Фонда Берроуза 2020.