Психологическая травма в детстве и их последствия: Какие детские травмы мешают нам во взрослой жизни: разбираемся с психологом

Какие детские травмы мешают нам во взрослой жизни: разбираемся с психологом

В детстве многие мальчишки и девчонки испытывают стресс, эмоциональное напряжение. Но на одних они не оказывают сильного влияния, для других же могут остаться глубокой раной в душе. Психологическую травму люди могут нести через всю жизнь: это отражается на стиле общения с окружающими. Человеку, пережившему душевную травму в детстве, бывает сложно выстраивать гармоничные отношения, часто он бывает несчастлив в личной жизни. Любое событие, имеющее значимость для ребенка, может стать причиной душевной травмы. Как они нам мешают во взрослой жизни, рассказал психолог семейного центра «Берегиня» Клавдия Блонская.

Факторы формирования травм можно разделить на несколько групп:

Заболевания

Травму может вызвать какое-нибудь хроническое заболевание, лечение которого сопряжено у ребенка с болью, тревогой и напряжением. Подействовать на душевное состояние способны и частые простуды. Родители стремятся чрезмерно опекать болезненных детей, ограничивая их во многом. Ребенку внушают, что он болен, слаб и отличается от своих сверстников. В результате, повзрослев, человек чрезмерно внимателен к своему здоровью, порой патологично, часто мнителен без повода.

Давление со стороны взрослых

В результате любых насильственных действий со стороны взрослых, их давления ребенок испытывает страх, он неуверен в себе, часто агрессивен. Наказанный физически ребенок — это всегда униженный ребенок. Даже повышенный голос, крик, тем более физические наказания могут вызвать душевную травму, особенно если это происходит постоянно. Родителям кажется, что таким образом они воспитывают ребенка, на самом деле — травмируют. С последствиями же сексуального насилия под силу справиться только специалистам.

Предательство со стороны взрослых

У ребенка формируется чувство вины, сложности во взаимоотношениях с социумом. В результате он предъявляет завышенные требования к себе и к будущему партнеру, что иногда становится причиной трудностей в поисках супруга и частых конфликтов в семье.

Иногда дети начинают винить себя, и это отражается на всей их дальнейшей жизни, на формировании самооценки, на сфере общения.

Смерть родственника

Событие, которое переворачивает жизнь ребенка, в результате чего он замыкается, перестает общаться, меняет мировоззрение. Здесь последствия могут быть очень разными. Чадо замыкается, начинает винить себя, в этих случаях необходима поддержка, понимание со стороны близких и значимых людей, а также психотерапевтическая помощь.

Зависимость родителей

Ребенок, предоставленный сам себе и постоянно ощущающий свою ответственность за взрослых, редко вырастает психологически здоровым человеком. Это, как правило, травмированный человек, тяжело привыкающий к новым условиям и людям, он стремится к тотальному контролю всего вокруг, страдает, боится ошибок и всегда испытывает недоверие к миру.

«Существуют психологические симптомы, которые помогут вам понять, когда ребенку нужна помощь психолога. Как правило, у травмированного ребенка наблюдаются изменения в поведении и эмоциональном состоянии, нестабильное настроение, ребенок тревожен, наблюдается нарушение концентрации внимания, замкнутость», — говорит специалист.

Также есть и определенные физиологические изменения. Ребенок плохо спит, у него снижена работоспособность, он становится излишне суетлив и напряжен. При наличии нескольких признаков одновременно стоит обратиться к психологу для получения консультации и диагностики состояния ребенка.

Прийти на помощь

Детские травмы опасны прежде всего тем, что самостоятельно с ними справиться, как правило, невозможно. Таким детям необходима помощь специалистов, чтобы в дальнейшей жизни они не оказывали своего пагубного влияния на жизнь и судьбу человека.

Если вы обратили внимание на физиологические или психологические проявления травм у вашего ребенка, поговорите с ним. Возможно, вы придете к выводу, что нужно вместе пойти к специалисту за помощью. В целях вашей безопасности и снижения риска распространения коронавирусной инфекции рекомендуем оставить обращение на портале «Мой семейный центр». Все консультации проходят в онлайн-формате. Наш сотрудник свяжется с вами в течение одного рабочего дня.

Источник

Пресс-служба Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы

Психологическая травма — это не то, о чем вы привыкли думать. Что это на самом деле

Все травмы из детства?

Психологическая травма – это состояние психики. В него можно попасть в любом возрасте, не только в детском. Психотравмирующие ситуации – это ситуации, напрямую угрожающие жизни и здоровью, такие как: теракты, катастрофы, физическое и сексуальное насилие. Например, потеря работы – это серьезное и сложное событие, но это не будет травмой, а вот военные действия – да. Но бывает такое, что некоторые люди даже в ситуации чрезвычайного происшествия не травмируются, у них достаточное количество внутренних ресурсов, чтобы выдержать негативное событие без серьезных последствий.

Почему именно детские травмы опасны?

Дети отличаются тем, что они очень зависимы и не могут сами обеспечить свою безопасность, поэтому в них действует инстинктивная программа – эмоционально поведенческий комплекс. Он заставляет стремиться быть рядом со своим взрослым, иметь с ним контакт и быть уверенным в том, что если что-то произойдет, то взрослый рядом. Так заложено природой. Этот взрослый не обязательно всегда должен быть мамой, это весь близкий круг людей, который находится рядом. Например, это может быть няня.

В каких случаях происходит детская травма?

· Если важные взрослые по каким-то причинам не откликаются на призыв ребенка о помощи или дают понять, что они не собираются о нем заботиться, отвергают и отталкивают его.

· Если родители страдают от депрессии, алкоголизма или другого заболевания.

· Если родители были утрачены. То есть смерть хотя бы одного родителя.

· Тяжелая и долгая болезнь родителя, в результате которой была долгая разлука с ним.

· Ситуации, когда вместо заботы, по отношению к ребенку проявляется жестокость.

В этих случаях, программа привязанности не может работать нормально. И тогда ребенок испытывает состояние, которое называется «паника привязанности». Она может иметь травматичный след, даже если нет прямой угрозы жизни и здоровью. Например, когда маленького ребенка забирают на лечение в больницу без матери (что было нормой до недавнего времени). Со стороны в этом нет ничего страшного – его там будут лечить. Но для ребенка это стресс, сопоставимый для взрослого со стрессом от концлагеря.

Чем младше, тем ребенок более уязвим. Особенно уязвимы дети младенческого возраста, дети до трех лет, дошкольники и так далее. Ребенок, который был разлучен с семьей в 10 лет имеет больше ресурсов, чтобы пережить это не разрушившись, чем годовалый ребенок.

Чуть позже с ребенком могут случиться социальные травмы. Это значит отвержение сверстников, грубое отношение со стороны учителя – это опыт детей постарше. Их мозг ориентирован на контакты с другими, им важно быть принятыми группой.

О том, что делать в таких ситуациях, можно узнать в программе «Нам надо поговорить»

Новости партнеров

Последствия и проявления пережитого в детстве сексуального насилия

На что обращать внимание и как помочь приемному ребенку

Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» проведет 13 февраля онлайн-семинар для приемных родителей «Последствия насилия и жестокого обращения: как увидеть, принять и помочь ребенку». Мы попросили психолога Анну Соловьеву, ведущую семинара, рассказать о том, как понять, что приемный ребенок перенес сексуальное насилие.

У ребенка, который проживал в детском учреждении, могут быть разные травмы, поэтому бывает так сложно определить, связаны ли его эмоциональные проявления и поведение с тем, что он пережил именно сексуальное насилие, или же причина его травмы кроется в чем-то другом.

Если приемные родители замечают, что поведение ребенка резко изменилось или он ведет себя не так, как другие дети в его возрасте, им стоит обратиться за помощью к психологу. Разобраться, что именно произошло с ребенком, бывает очень трудно. Когда психолог обследует ребенка, он выстраивает картину из разных деталей и анализирует, почему ребенок, например, так много грустит, не хочет оставаться в школьной раздевалке с другими детьми или бурно реагирует на изменение обстановки или запахов.

Нередко бывает так, что только в приемной семье ребенок с сиротским опытом начинает говорить о том, что с ним произошло. Потому что только приемные родители обратили внимание на его поведение и обеспокоились его состоянием: ни в детском доме, ни в кровной семье этого просто не замечали или не придавали этому значения.

Если родная мама пережила сексуальное насилие в своем детстве, она может не видеть, что это же произошло с ее ребенком. Она сама не отработала травму и подсознательно отстраняет себя от любой травматической информации, не замечая, например, что ее сожитель сексуально использует ее ребенка. 

«Обычно кровные родители — это как раз те люди, которые могут утешить ребенка, защитить его, — объясняет Анна Соловьева. — Но мы сталкиваемся с детьми, у которых не было таких родителей, и заботится о них начинают только в приемной семье».

Как травма сексуального насилия может проявляться у детей 4-5 лет

• Маленькие дети чаще всего отыгрывают свой травматический опыт. Ребенку проще об этом рассказать на том языке, который для его возраста естественен. Например, на куклах. Или он может показать свой опыт в игре с другими детьми.

• Ребенку проще объяснить не словами, что с ним произошло. Например, он может показать, что у него болит, или указать на кого-то, с кем боится оставаться один.

• Ребенок может избегать любых прикосновений к нему и бояться, если его пытаются помыть. Но это может быть связано не только с сексуальным насилием. В учреждении ребенка могли грубо мыть и делать это на глазах у других детей. Или у него может быть страх воды из-за того, что его могли когда-то ошпарить в душе.

«Существует очень много нюансов, — говорит психолог. — Если бы была одна методика, которая позволяла бы определить, было ли насилие и какое именно, то все преступники уже бы несли наказание».

Но есть и очень характерное проявление: если ребенок четырех-пяти лет начинает имитировать взрослые сексуальные отношения, надо серьезно задуматься, откуда он это знает и не скрывается ли за этим перенесенное сексуальное насилие.

«К сожалению, бывает так, что ребенку может понравиться, что его поглаживают в интимных местах и проявляют к нему внимание. Тогда ребенок может попросить других взрослых, например, приемных родителей, чтобы они тоже так делали, — продолжает психолог. — Ребенка могли заставлять за какое-то вознаграждение раздеваться и показывать свои половые органы, и он может попытаться так же себя повести в приемной семье».

Как травма сексуального насилия может проявляться у подростков

Подросткам, которые перенесли сексуальное насилие, очень трудно доверять взрослым. Я сталкивалась неоднократно, что иногда в этом возрасте ребенку легче поговорить о произошедшем не с родителями, а с другими значимыми взрослыми. Например, с учителем, который может рассказать случай, который произошел с ним или с кем-то из его знакомых. В этот момент подросток понимает, что он не один, что есть взрослый, который знает, с чем он столкнулся, и с как быть с этой проблемой. Родителям ему бывает сложно рассказать. Такие темы обсуждаются в семьях редко, и подросток может испытывать стыд и страх, что ему скажут, что он сам во всем виноват.

• Если с ребенком происходят резкие изменения, это может говорить о недавно перенесенном насилии. Например, ребенок был отличником, а потом резко перестал учиться, был открытым, а потом вдруг стал замкнутым, стал уединяться, чтобы поплакать, но о причинах не говорит. Опять же это не всегда может быть связано с сексуальным насилием, это может быть и какая-то другая травма.

• Иногда ребенок может быть как будто «замороженным»: зависать и смотреть в одну точку.

• Самоповреждение — это желание снизить внутреннюю боль, и нанесение себе телесных увечий может быть проявлением перенесенной травмы. Она необязательно будет связана с сексуальным насилием, но в этой ситуации, поскольку есть высокий риск суицида, нужно в любом случае проконсультироваться со специалистами.

«Всегда нужно рассматривать проявления у ребенка в комплексе и пытаться отделить одно от другого», — еще раз уточняет психолог.

Последствия перенесенного в детстве насилия

• Перенесенное в детстве сексуальное насилие может привести к тому, что человек будет избегать любых сексуальных контактов и бояться их. Ему будет сложно выстраивать доверительные отношения с людьми. У него может не получиться создать свою семью.

• Но может быть и наоборот. Взрослый, переживший сексуальное насилие, может выбрать себе в партнеры человека, который будет ему напоминать того, кто сексуально использовал его в детстве.

• У человека, который в детстве перенес сексуальное насилие, может быть ощущение, что его тело ему не принадлежит и кто угодно может делать с ним что угодно. Подросток, переживший насилие в более раннем возрасте, может снова стать жертвой.

Ребенку, который перенес насилие, очень трудно сказать «нет». Он привык, что его постоянно перемещали, что от его мнения ничего никогда не зависело. И он покоряется людям против воли.

Поэтому важна психологическая работа, — поясняет Анна Соловьева. — Она нацелена на то, чтобы ребенок научился распознавать те ситуации, которые могут быть потенциально опасными, понимать, как этих ситуациях действовать и как противодействовать безнравственным желаниям других».

Семинар прошел 13 февраля. Посмотреть запись семинара:

Семинар проходил в рамках курса «Развиваем навыки приемного родительства вместе» при поддержке благотворительного фонда «Абсолют-помощь».

Какие детские травмы мешают нам во взрослой жизни: разбираемся с психологом

Многие психологические травмы, которые мешают нам во взрослой жизни, мы получили еще в глубоком детстве. Какие? Разбираемся с преподавателем кафедры психологии университета «Синергия» Анной Лисневской.

Анна Лисневская

Травма брошенности или покинутости

Кадр из фильма «Жизнь, как она есть»

Эту травму ребенок может приобрести в раннем возрасте, в период от самого рождения до одного года.

Основная причина – отсутствие физического контакта ребенка с матерью. Важно понимать, что под отсутствием имеется в виду не периодическое отсутствие матери, а длительная разлука. К примеру: ранние ясли (с 6–10 месяцев), послеродовое раздельное нахождение матери и ребенка, даже суточный отдых на выходные без ребенка может привести к последствиям.

Они могут проявляться в основе зависимостей (в совершенно разных вариантах), а также психосоматических расстройств. Недостаток базовой уверенности приводит к постоянным сомнениям, страхам, трудностям в выборе. У человека формируются проблемы с самооценкой, так как он возвращается в состояние никому не нужного, брошенного ребенка.

Травма отвержения

Кадр из фильма «Джой»

Возникает во время общения с эмоционально холодной матерью. Если мать присутствует физически рядом с ребенком, но не вовлекается эмоционально, а также проявляется отсутствие психологического контакта.

Из-за этого человек уже в детстве может испытывать чувство собственной ненужности, неспособности выражать свои чувства и находиться в близких эмоциональных отношениях. А если таким ребенком была девочка, то из нее также может вырасти холодная мать.

Последствиями во взрослой жизни можно считать: недоверие к миру, недовольство собой, отрицание своих потребностей и собственной значимости, чувство неполноценности, стертые личные границы, неспособность отстоять свое мнение, чувство стыда, внутриличностные конфликты.

Травма лишения

Кадр из фильма «Прощай, Кристофер Робин»

Чаще всего она возникает во время игнорирования потребностей ребенка, то есть родители просто не реагируют на плач ребенка, могут обесценивать страхи (о которых он говорит), не учитывают его физическое и психологическое состояние.

Однако не стоит думать, что только отсутствие реакции может привести к этой травме, ведь гиперопекающие родители могут игнорировать потребность сына в самостоятельности. Для ребенка, который впоследствии станет взрослым, это имеет следующие негативные последствия: обесценивание себя, не понимание того, что нужно («хочется чего-то, но не знаю чего»).

Травма предательства

Кадр из фильма «Шпион по соседству»

Эта травма возникает из-за «предательства» родителя противоположного пола. Но слово «предательство» взято в кавычки не случайно, это означает, что оно таковым является не в общепринятом понимании, а в понимании ребенка (в возрасте от рождения до подросткового периода). Это в большинстве случаев относится к родителю противоположного пола. Само ощущение предательства возникает в момент, когда родитель уходит из контакта с ребенком (в другую семью, в работу с головой или вредные привычки) и остается ощущение, что он предпочел кого-то другого. Совсем маленькие дети (от 1 до 3 лет) могут расценить уход на весь рабочий день точно таким же «предательством», сюда относится и обман, например, если мать говорит, что придет совсем скоро, но в итоге не выполняет обещание.

С последствиями этой психотравмы очень часто обращаются к психологам: невозможность построить близкие отношения с противоположным полом. Также эта травма может вылиться в невыносимую ревность, появление напряжения после нескольких первых встреч, необъяснимый уход партнера, когда все, казалось, идет хорошо.

Одним из вариантов такой травмы считается травма «свержения с трона», которая часто возникает у старшего ребенка в семье после рождения младших братьев и сестер, которым достается все внимание. В таких случаях может добавиться травма лишения, ведь ребенку вдруг резко предлагают повзрослеть и помогать в воспитании. Последствия у этой психотравмы могут быть такими: потеря чувства доверия, взрослый будет уходить из крайности от отчуждения до противоположного состояния и пытаться угодить всем окружающим. К негативным последствиям во взрослой жизни также относится гиперконтроль, который закладывается с детства, чтобы все можно было предвидеть и избежать предательства в будущем.

Травма унижения, или нарциссическая травма

Кадр из фильма «Притворись моей женой»

Негативное психологическое воздействие может оказать отсутствие эмоционально-положительного подкрепления ребенка: «Ты могла бы постараться лучше. Ты недостаточно хороша. Вот посмотри, как Лена себя ведет, почему ты не можешь быть как все нормальные девочки?» Такими посылами родители доносят мысль: «Заслужи нашу любовь, ты должен соответствовать образу, функционируй правильно». В русском менталитете заложены традиции много ругать и стыдить детей за все подряд, начиная от проявления эмоций маленького ребенка до плохих оценок в школе. Это часто приводит к постоянному чувству неполноценности, стремлению самоутвердиться за счет успехов (чтобы подсознательно доказать свою ценность), постоянному чувству стыда, непереносимости критики и стремлению конкурировать везде, в том числе и в личных отношениях.

«Травма детства — это не то, что ты просто переживаешь, когда вырастешь»: об опыте неблагоприятного детства – Центр Знаний

Так считает педиатр Надин Берк Харрис, объясняя, что постоянный стресс от жестокого обращения, отсутствия заботы и родителей, борющихся с проблемами психического здоровья или токсикомании, оказывает реальное, ощутимое влияние на развитие мозга.

Люди, испытавшие высокий уровень травмы, подвергаются тройному риску сердечно-сосудистых заболеваний и рака легких, считает Надин Харрис.

Она призывает к профилактике детских травм, поэтому стала основателем Центра здоровья молодежи (Center for Youth Wellness) при поддержке California Pacific Medical Center.

Целью этой инициативы является создание клинической модели, которая распознает и эффективно лечит токсический стресс у детей. Её работа направлена на пересмотр связи травмы, полученной в детстве с факторами социального риска и выступает за противодействие разрушительному воздействию стресса.

Обо всем этом Надин Берк Харрис рассказала, выступая перед аудиторией TED Talks.

Приводим основные тезисы этого выступления.

«В середине 90-х годов Центр по контролю заболеваний и фирма Kaiser Permanente обнаружили воздействие, которое резко увеличило риск 7 из 10 главных причин смерти в Соединённых Штатах. В больших дозах оно влияет на развитие мозга, иммунную и гормональную системы и даже на то, как считывается и расшифровывается ДНК. У людей, подвергающихся воздействию в больших количествах, в 3 раза возрастает риск заболеваний сердца и рака лёгких, а ожидаемая продолжительность жизни уменьшается на 20 лет. Однако до сих пор врачи не подготовлены проводить обследование или лечение. Я не говорю о воздействии пестицидов или химикатов.

Я говорю о детской травме.

О какого рода травме идёт речь? Я не имею в виду проваленный тест или неудачу в игре в баскетбол.

Я говорю об угрозах настолько тяжёлых или сложных, что буквально проникают в наше нутро и изменяют физиологию: например, жестокое обращение или пренебрежение, или детство, когда родитель страдает психическим заболеванием или имеет зависимость от психоактивных веществ.

Долгое время я смотрела на эти вещи так, как меня научили: либо как на социальную проблему, относящуюся к социальной службе, либо как на психическую проблему, относящуюся к психиатрической службе. А потом случилось нечто, что заставило меня пересмотреть мой подход всецело. Когда я закончила ординатуру, мне захотелось поехать туда, где бы я почувствовала себя нужной, где могла бы что-то изменить. Я приехала работать в Медицинский центр «Калифорния Пасифик», одну из лучших частных больниц в Северной Калифорнии, и вместе мы открыли клинику в Бэйвью-Хантерс-Пойнт, одном из беднейших, оставленных без внимания районов Сан-Франциско. До нашего появления там был всего один врач–педиатр во всём районе Бэйвью, и он обслуживал более 10 000 детей. Мы занялись частной практикой, делая доступной помощь высокого качества независимо от платёжеспособности пациента. Это было здорово. Мы нацелились на такие проблемы, как доступность ухода, периодичность вакцинации, уровень госпитализации при астме, и попали в точку по всем параметрам. Мы гордились собой.

Но я стала замечать тревожную тенденцию. Ко мне направляли много детей с СДВГ, то есть с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, но, когда я провела тщательное исследование истории болезни и состояния, я обнаружила, что для большинства пациентов диагноз СДВГ не подходит. У большинства детей у меня на учёте была настолько тяжёлая травма, что чувствовалось: что-то ещё её побудило. Каким-то образом я упускала из виду нечто важное.

Перед обучением в ординатуре я получила степень магистра здравоохранения. Один из моментов, которым учат в школе общественного здравоохранения: если ты врач и видишь 100 детей, выпивших из одного колодца, и у 98 из них диарея, то можно с уверенностью выписать рецепт на дозу антибиотиков, один за другим, или можно пойти и сказать: «Что за дрянь в этом колодце?»

Я стала читать всё, что попадалось на глаза, о том, как пребывание в неблагоприятной обстановке влияет на развитие мозга и тела ребёнка.

Однажды мой коллега зашёл в кабинет и сказал: «Доктор Бёрк, вы видели это?» В его руках была копия исследований с названием «Исследование случаев неблагоприятного детства». Тот день изменил мою клиническую практику и, в конечном счёте, карьеру.

Исследование случаев неблагоприятного детства — это то, о чём должен знать каждый. Авторы — доктора Винс Фелитти (Kaiser) и Боб Анда (Центр контроля заболеваний). Они вместе опросили 17 500 взрослых об их истории того, что они называли «Опытом неблагоприятного детства», или ОНД.

Об этом исследовании в The New York Times

ОНД включает физическое, эмоциональное или сексуальное воздействие; физическое или эмоциональное пренебрежение, психические заболевания родителей, зависимость, лишение свободы, раздельное проживание родителей или развод, домашнее насилие.

За каждое «да» из этого списка получаешь балл по шкале ОНД. Потом они соотнесли баллы ОНД с состоянием здоровья. Обнаруженное ими было поразительно.

Две вещи: первое — ОНД очень распространён. У 67% населения присутствует хотя бы один балл ОНД, а у 12,6%, у каждого восьмого, присутствует от 4 и более баллов ОНД.

Второй момент заключается в том, что существует зависимость в системе координат «доза — эффект» между ОНД и состоянием здоровья: чем выше баллы ОНД, тем хуже состояние здоровья.

У людей с баллами ОНД от 4 и выше относительный риск хронической обструктивной болезни лёгких был в 2,5 раза выше, чем у людей с нулевым результатом ОНД. Для гепатита эта разница также была в 2,5 раза. Для депрессии — различие в 4,5 раза. Для склонности к суициду — в 12 раз.

У человека с результатом ОНД от 7 баллов и выше в 3 раза был выше риск заболевания раком лёгких и в 3,5 раза выше риск ишемической болезни сердца — убийца номер один в США.

Конечно же, это весьма логично. Некоторые смотрят на эти данные и говорят: «Да ладно. Если детство было тяжёлое, для такого человека выше вероятность пить, курить и делать всё то, что губит здоровье. Это не вопрос науки. Всё дело в плохом поведении».

Оказывается, именно тут наука и выходит на сцену.

Сейчас мы понимаем лучше, чем когда-либо, как подверженность раннему неблагоприятному воздействию влияет на развитие мозга и тела ребёнка.

Это влияет на такие области, как прилежащее ядро мозга — центр мозга, отвечающий за вознаграждение и удовольствие, связанный с зависимостью от запрещённых веществ. Это подавляет префронтальную кору головного мозга, которая отвечает за импульсное управление и исполнительную функцию, что очень важно для обучения. На снимках МРТ мы видим измеримые различия в миндалевидном теле — структуре, отвечающей за реакцию на страх.

То есть существуют реальные неврологические причины того, почему людям, подвергавшимся большому количеству бедствий, чаще свойственно поведение с высокой степенью риска, и об этом важно знать.

Но оказывается, даже если вам не свойственно рискованное поведение, то всё равно у вас выше вероятность развития болезни сердца или рака. Причина этого кроется в гипоталамо- гипофизарно-надпочечниковой оси — системе, отвечающей за реакцию на стресс в мозге и теле, управляющей нашей реакцией «бей или беги». Как это работает? Представьте, что вы гуляете по лесу и видите медведя. Ваш гипоталамус немедленно отправляет сигнал в гипофиз, а тот отправляет сигнал в надпочечник, который говорит: «Выпускаем гормоны стресса! Адреналин! Кортизол!» Ваше сердце начинает стучать, зрачки расширяются, дыхательные пути открываются, и вы готовы или биться с медведем или же бежать от него. Это замечательно, если вы в лесу и встретили медведя. (Смех)

Но проблема в том, что происходит, когда медведь приходит каждую ночь, и такая система запускается снова и снова. Она превращается из адаптивной, из спасения жизни, в неадекватную и приносит вред здоровью. Дети особенно чувствительны к такой частой активации стресса, потому что их мозг и тело ещё развиваются. Повышенное неблагоприятное воздействие не только влияет на структуру и функцию мозга, но и на развитие иммунной системы, развитие гормональной системы, и даже на то, как читается и расшифровывается наше ДНК.

Для меня эта информация перечеркнула всю мою предыдущую подготовку, потому что, когда мы понимаем механизм болезни, когда мы знаем не только то, какие пути разрушены, но и как, тогда, как врачи, мы должны использовать науку для предупреждения заболеваний и их лечения. Такова наша работа.

В Сан-Франциско мы создали Молодёжный оздоровительный центр, чтобы предотвратить, обследовать и лечить воздействия ОНД и токсического стресса. Мы начали с обычного обследования каждого из наших детей во время регулярного медосмотра, ведь я знаю, что если у моего пациента баллы ОНД выше 4, то у него в 2,5 раза выше вероятность развития гепатита или ХОБЛ, в 4,5 раза выше риск депрессии и в 12 раз выше вероятность попытки покончить с собой, чем у моих пациентов с нулевым ОНД. Я это знаю, когда он у меня в смотровой.

Для пациентов, у которых обследование выявило ОНД, многопрофильная команда по лечению работает над сокращением неблагоприятного воздействия и лечит симптомы, используя лучшие методы, включая визиты домой, координацию ухода, уход за психическим состоянием, питание, общие интервенции, и да, медикаментозное лечение, когда оно нужно.

Но мы ещё и информируем родителей о воздействиях ОНД и токсического стресса — в духе инструктажа по электророзеткам или отравлению свинцом. Мы настроили уход за нашими астматиками или диабетиками таким образом, что выявили, что им может потребоваться более интенсивная терапия, учитывая изменения в их гормональной и иммунной системах.

Ещё, когда приходит понимание этой науки, хочется кричать о ней на весь свет, потому что это не только проблема многих детей во всем мире.  Я думала, что в тот момент, когда все остальные услышат об этом, практика осмотров и многопрофильные лечащие команды станут обычным делом, и начнётся борьба за наиболее эффективные правила клинического лечения. Да. Этого не произошло. Для меня это стало важным уроком.

То, что я считала просто лучшей клинической практикой, сейчас я понимаю как движение.

Словами доктора Роберта Блока, бывшего Президента Американской академии педиатров: «Опыт неблагоприятного детства — единственная огромная, оставленная без внимания угроза здоровью общества, с которой наша страна столкнулась сегодня». Для многих людей это пугающая перспектива. Охват и масштаб проблемы настолько большие, что становится не по себе, когда думаешь о том, как к ней подойти. Но для меня в этом и есть надежда, ведь когда есть точка отсчёта, когда мы определяем проблему как кризис общественного здоровья, мы можем начать подбирать правильный набор инструментов для поиска решения. От табака до отравления свинцом, до ВИЧ и СПИДа — у США есть достаточно крупные достижения в решении проблем общественного здоровья, но повторение этих успехов с ОНД и токсическим стрессом потребует решимости и самоотдачи. Когда я смотрю на то, каким до сих пор был ответ нашей страны, то удивляюсь, почему мы не воспринимаем это серьёзнее?

Сначала я думала, что мы не придаём особое значение проблеме, потому что она к нам не относится. Это проблема тех детей, в тех бедных районах. И это странно, потому что данные говорят о другом.

Первоначальные исследования ОНД проводились на населении, состоящем на 70% из белых, на 70% с высшим образованием. Но потом, чем больше я говорила с людьми, тем больше думала о том, что я поняла всё наоборот. Если бы я спросила о том, сколько людей в этом зале выросли в семье с человеком, страдающим психическим заболеванием, уверена, поднялись бы несколько рук. Если бы я спросила, у скольких человек хотя бы один родитель сильно пил или действительно верил в то, что если «розги пожалеешь — ребёнка испортишь», уверена, поднялись бы ещё несколько рук. Даже в этом помещении эта проблема затрагивает многих из нас, и я начинаю думать, что мы не придаём ей значение, именно потому что она нас касается. Возможно, её проще увидеть в других городах, потому что мы не хотим на неё и смотреть. Лучше будем больными.

К счастью, продвижение науки и, откровенно говоря, экономические реалии делают такой выбор с каждым днём всё менее жизнеспособным.

Наука ясна: раннее неблагоприятное воздействие сильно влияет на здоровье в течение всей жизни.

Сегодня мы начинаем понимать, как препятствовать развитию ОНД, начиная с раннего неблагоприятного воздействия до болезни и ранней смерти. Через 30 лет ребёнок с высокими баллами по ОНД, тот, у кого поведенческие симптомы не распознаны, у кого контроль над астмой ни с чем не связан и у кого продолжает развиваться высокое кровяное давление, ранняя болезнь сердца или рак, будет встречаться так же редко, как и смертность в течение 6 месяцев от ВИЧ/СПИДа. Люди будут смотреть на такое и говорить: «Что за несуразность здесь творится?» Это лечится. Это можно победить. Единственная наиболее важная вещь, нужная нам сегодня, — смелость взглянуть в лицо проблеме и сказать, что она реальна, и она — это все мы. Я верю в то, что мы — движение.

Photo by Hugues de BUYER-MIMEURE on Unsplash

Читайте и смотрите также:

Вебинар Наталии Пашко «Возрастные особенности детей 10-14 лет. Норма развития и признаки насилия»

Вебинар Наталии Макиенко «Сексуальное насилие над детьми: причины, последствия, профилактика»

«Разорвать круг насилия»: Национальная конференция «Остановим насилие над детьми»

«Это болезнь»: как победить насилие в отношении детей?

Три психологические техники для лечения детских травм

Психотерапевты часто говорят о том, что для лечения психических травм крайне важно, чтобы пациент установил контакт со своим «раненым внутренним ребенком». Под этим ребенком имеют в виду весь психологический и эмоциональный багаж, оставшийся с детства и продолжающий создавать проблемы во взрослом возрасте. Термин «внутренний ребенок» обрел популярность благодаря авторам книг по самопомощи, в первую очередь Джону Брэдшоу и его бестселлеру «Возвращение домой».

Архетип «раненого ребенка» обычно проявляется так: в жизни взрослого человека снова и снова повторяются те же негативные переживания и проявления неадекватного поведения, которые он перенял в детстве, глядя на окружающих. К примеру, если девочка в детстве регулярно наблюдала, как отец жестоко обращался с матерью, то во взрослом возрасте она может постоянно вступать в отношения с мужчинами, склонными к жестокому обращению.

Проблемы с зависимостями и психическим здоровьем, уходящие корнями в детство, поддаются лечению. Вот несколько техник, которые могут помочь распознать заученные в детстве негативные шаблоны и «перевоспитать» внутреннего ребенка.

1. Техника пустого стула

Применение этой техники выглядит так: терапевт ставит перед вами пустой стул и предлагает представить, что на нем сидит значимый для вас человек — например, один из родителей. Вы «общаетесь» с воображаемым собеседником, рассказываете о своих мыслях и чувствах или объясняете ему, что вы хотели, но так и не смогли получить от него в детстве. Терапевт может предложить вам «поменяться ролями» и самому занять место воображаемого собеседника.

Такая работа особенно полезна, когда люди, много для вас значившие в прошлом, не могут или не хотят принять участие в терапии. Она помогает восстановить контакт со своими переживаниями о прошлом и с теми частями себя, которые вы пытались скрыть или подавить с помощью зависимости или другого деструктивного поведения. Наладив контакт с собственными чувствами и воспоминаниями, вы сможете осознать, как они влияют на ваше нынешнее поведение, и понять, как можно изменить ситуацию.

2. Схематическая терапия

Этот метод подходит пациентам, испытывающим трудности в социуме, а также тем, кто не может справиться с последствиями детских психотравм. У детей, выросших во враждебной или нездоровой среде, часто формируются такие способы совладания с трудностями, воспоминания, эмоции, представления о себе и о других, которые чреваты проблемами и приводят к неадекватным реакциям и поведению во взрослом возрасте.

Психическая травма от сексуального насилия сохраняется много лет. Пример — Кристина Блази Форд

• Артем Воронин
• Русская служба Би-би-си

2 октября 2018

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Форд еще в начале августа прошла тест на полиграфе

Психолог Кристина Блази Форд выступила в сенатском комитете с обвинениями в попытке изнасилования в адрес кандидата на пост судьи Верховного суда США Бретта Кавано.

Блази, профессор психологии в Университе Пало-Альто в Калифорнии, попыталась с научной точки зрения объяснить сенатскому комитету, как травма, вызванная этим опытом, сохраняется на долгие годы.

Мы попробовали разобраться в ее показаниях вместе с учеными.

Кристина Блази Форд утверждает, что человек, претендующий на должность судьи Верховного суда, попытался изнасиловать ее вместе с другом на школьной вечеринке 36 лет назад.

По ее словам, на вечеринке дома у общего друга Кавано и его приятель Марк Джадж неожиданно втолкнули ее в спальню. Кавано повалил девушку-подростка на кровать, его друг Марк Джадж смеялся, она встречалась с ним глазами, надеясь на помощь, но тот продолжал хохотать, пока Кавано пытался стащить с нее одежду. Он, по ее словам, тоже заливался смехом.

В истории Блази ключевую роль играет посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), которое она связывает с попыткой изнасилования. ПТСР — это долгосрочное нарушение психики, им страдают те, кто пережил сильную травму или стал свидетелем страшных событий.

ПТСР, также известный как «окопный синдром», а в странах бывшего СССР — как «афганский синдром», хорошо изучен психологами и нейробиологами. Впервые его начали диагностировать у солдат после Первой мировой войны. С тех пор ученые многое узнали о влиянии ПТСР на структуру мозга, на поведение и привычки тех, кто перенес травму.

Перепереживание

«Вследствие сексуальных посягательств возникают нарушения, которые варьируются от человека к человеку. Лично в моем случае это были такие симптомы, как тревожность, фобии и симптомы ПТСР. В частности клаустрофобия, паника и тому подобное», — рассказала Форд членам сенатского комитета.

Она поделилась тем, как рассказала о нападении своему мужу. Когда они делали ремонт в своем доме несколько лет назад, она стала настаивать на том, чтобы установить вторую входную дверь. В ответ на просьбу объяснить, зачем ей это нужно, она рассказала о попытке изнасилования. Она сказала, что мужчина, которого она боится, может стать членом Верховного суда и что ей будет легче, если в доме на всякий случай будет еще один выход.

«Я как могла старалась забыть о нападении, потому что воспоминания о нем заставляли пережить его снова, вызывая панику», — заявила Форд.

Приступы паники, клаустрофобия или агорафобия, тревожность — это действительно общеизвестные симптомы ПТСР. Их вызывают изменения в структуре мозга, которые заставляют жертву снова и снова переживать насилие.

Это доводилось испытывать многим — болезненное воспоминание приходит снова и снова безо всяких причин, вызывая сильный стресс. На самом деле это действие хорошо известного нейробиологического механизма, который до конца не изучен.

Такие воспоминания живут своей сложной жизнью, рассказал в беседе с Би-би-си специалист в области клеточных механизмов памяти, директор Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН Павел Балабан.

«Травма действительно является навязчивым воспоминанием, которое, к сожалению, время от времени всплывает и самоподтверждается. Механизма этого толком пока никто не знает, хотя исследования очень серьезные. Эта память самоподдерживается в очень сильной форме. Позитивное воспоминание может ослабнуть, а негативное — нет», — говорит ученый.

«Это связано с тем, что при любом воспоминании о событии, даже частичном, выделяется очень большое количество медиатора, который участвовал в его закреплении. Обычно для негативной памяти это дофамин. При воспоминании он опять выделяется, и память как бы еще раз укрепляется. Она уже может быть не такая детальная. Мозг старается ее ограничить, но она есть и присутствует. Память как бы перезаписывается», — говорит он.

В результате при ПТСР нарушается наша способность успокаиваться после столкновения с чем-то пугающим во внешней среде — любая неприятность напоминает нам о том самом травматическом опыте.

Воспоминания остаются с нами на всю жизнь из-за особой, биологически запрограммированной реакции мозга на травму.

Вечный смех

«Так же, как болевая чувствительность человека отличается от других видов чувствительности, травматическая память стоит особняком среди других видов памяти. Фактически это отдельный вид памяти, который связан с сильным эмоциональным переживанием, которое наступает каждый раз, когда человек о нем вспоминает. А вспоминают, к сожалению, очень часто», — говорит Балабан.

По его словам, в стремлении избежать травматических воспоминаний жертвы довольно часто пытаются не вспоминать о пережитом. «Они боятся, что все еще сильнее ухудшится. Стараются подавить эти воспоминания. Там чисто боязнь того, что кому-то расскажешь — и тебе же станет хуже. Боязнь даже не последствий, а боязнь полностью пережить воспоминание. Стараются подавить эти воспоминания и так далее. Отказываются переживать. Иногда ставят ментальный блок — «нет, такого не было». Это чистый страх боли, страх опять пережить что-то в этом роде», — объясняет Балабан.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

ПТСР часто ассоциируют с послевоенными травмами ветеранов, но получить травму можно не только на войне

В случае с Кристиной Блази одним из «ключей» к травматическому воспоминанию стал смех напавшего на нее мужчины и его приятеля.

«Этот смех — громкий смех обоих — невозможно стереть из гиппокампа», — сказала она на слушаниях в сенате. На языке клинической науки это значит, что смех нападавших возвращается к ней раз за разом и она не может избавиться от этой памяти.

«Наша работа показывает, что воспоминание можно определенным образом изменить. Опыты над животными показывают, что это возможно. Но для этого нужно менять выброс подкрепляющего медиатора. У людей, как показывают опыты, это невозможно, потому что те же медиаторы участвуют в массе других процессов жизнедеятельности», — добавляет Балабан.

Память и мозг

Некоторые воспоминания меняют структуру нашего мозга. Такие изменения можно обратить, но только с помощью клинического вмешательства, а от их симптомов страдают очень многие, и большинство людей не осознают, что с их мозгом что-то не так.

Одна из функций структуры мозга, которую называют гиппокампом, — это запоминание и забывание информации. Гиппокамп фильтрует информацию и выбирает, что нужно сохранить, а что можно забыть. Как мы увидели, посттравматическое расстройство — это не расстройство памяти в прямом смысле слова, однако память играет в его механизме важную роль.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

Форд против Кавано: какой урок может извлечь российское общество?

В 2003 году было опубликовано исследование, посвященное изменению гиппокампа у женщин, прошедших через травматический опыт. Подопытными выступили три группы молодых женщин — перенесшие сексуальную травму и страдавшие ПТСР, перенесшие травму и не страдавшие ПТСР и не перенесшие травмы.

Ученые исследовали их мозг с помощью магнитно-резонансной томографии и позитронно-эмиссионной томографии и обнаружили у разных групп различия в работе мозга при выполнении контрольных задач, связанных с запоминанием вербальной информации.

Гиппокамп у женщин с ПТСР был в среднем на 16% меньше размером, чем у тех, которые пережили травму без последствий, и на 22% меньше, чем у тех, кто не сталкивался с травмой. Кроме того, их мозг показывал сниженную способность к выработке новых нейронов.

Гиппокамп — одна из эволюционно древнейших частей человеческого мозга, из-за чего очень многофункционален. В частности, он, например, отвечает за ориентацию в пространстве и запоминание мест. Сильно упрощая, можно сказать, что при ПТСР воспоминания о травматическом опыте воспринимаются на том же уровне.

Возможна ли ошибка?

«Я уверена в этом так же, как в том, что сейчас с вами разговариваю», — ответила Кристина Блази Форд на вопрос сенатора о том, действительно ли напавшим на нее мужчиной был Кавано.

Она уверена, что не может ошибиться, однако дело происходило 36 лет назад. Нет ли здесь противоречия?

Павел Балабан говорит, что травматическое воспоминание может меняться в деталях, но если исказится суть произошедшего, то оно попросту исчезнет.

«Мы часто делаем опыты по стиранию памяти над животными и видим, что они уже забыли, что конкретно было, но помнят, что им было очень плохо именно в этом контексте, когда буквально два-три ключа из контекста остается. У нас в опытах нет лиц, потому что животные их не очень хорошо запоминают, но они воспринимают произошедшее именно как целостный образ», — говорит он.

«Какой был цвет, звук, уровень освещенности, — это может исказиться. Но вот именно контекст целиком, основной, — он идет как гештальт. В психологии есть понятие гештальт — неразделимое целое. И вот контекстная память наиболее остро сохраняется», — говорит ученый.

«Ключом» может послужить любая деталь произошедшего — смех нападающих, похожий голос или одежда. Однако если исчезнет его центральная деталь — личность нападающего, например, то от воспоминания ничего не останется.

«Если этот образ выбросить, то воспоминание может и исчезнуть. Поэтому если эта дама запомнила какой-то образ в какой-то обстановке, то это уже не изменится», — говорит Балабан.

Обыденность сексуального насилия

Инициатор насилия может воспринимать тот же самый эпизод принципиально иначе. Авторы исследования 2015 года изучили несколько десятков случаев, похожих на тот, что произошел с Кристиной Блази Форд.

Как указано в работе, сексуальное насилие в группе молодых людей часто выступает компонентом ритуала сближения и служит для самоутверждения каждого из них в группе. Это характерно именно для молодых мужчин, которые в школьном или студенческом возрасте могут показывать насильственное поведение, но в дальнейшем прекращают.

«Большая часть этих мужчин не испытывают ненависти к женщинам, а используют насилие как способ сблизиться с другими мужчинами и утвердить свою собственную мужественность», — пишет социолог из Мичиганского университета Николь Бедера.

Кавано в ходе слушания говорил, что в подростковом возрасте долго оставался девственником, но как отмечает социолог Николь Бедера, которая изучает феномен сексуального насилия, девственники вполне могут участвовать в этих ритуалах наравне с другими.

В исследовании участвовали 1642 человека, 178 из них предположительно имели опыт изнасилования, совершенного в период от 14 лет до окончания колледжа, это около 10% участников.

Исследование показало, что склонность к насилию над женщинами в этом возрасте не означает, что объект продолжит совершать насилие и позже. Большая часть мужчин (73%) совершили изнасилование однажды, в первые годы колледжа, и потом этого не повторяли.

Применительно к делу Бретта Кавано это может означать, что эпизод с Блази Форд, если он случился, не носил характера эмоциональной травмы и мог забыться, говорит Бедера.

О детской травме | Национальная сеть детского травматического стресса

Что такое травматическое событие?

Травмирующее событие — это пугающее, опасное или жестокое событие, представляющее угрозу жизни или телесной целостности ребенка. Наблюдение за травмирующим событием, которое угрожает жизни или физической безопасности близкого человека, также может быть травмирующим. Это особенно важно для маленьких детей, поскольку их чувство безопасности зависит от предполагаемой безопасности их привязанных фигур.

Травматический опыт может вызвать сильные эмоции и физические реакции, которые могут сохраняться долгое время после события.Дети могут чувствовать ужас, беспомощность или страх, а также физиологические реакции, такие как сердцебиение, рвота или потеря контроля над кишечником или мочевым пузырем. Дети, которые испытывают неспособность защитить себя или которые лишены защиты от других, чтобы избежать последствий травмирующего опыта, также могут чувствовать себя подавленными интенсивностью физических и эмоциональных реакций.

Несмотря на то, что взрослые упорно трудятся, чтобы обезопасить детей, опасные события все же происходят. Эта опасность может исходить из-за пределов семьи (например, стихийное бедствие, автомобильная авария, стрельба в школе или насилие в обществе) или внутри семьи, например, насилие в семье, физическое или сексуальное насилие или неожиданная смерть близкого человека. .

Какие переживания могут быть травматичными?

• Физическое, сексуальное или психологическое насилие и пренебрежение (включая торговлю людьми)
• Стихийные бедствия и техногенные катастрофы или терроризм
• Насилие в семье или сообществе
• Внезапная или насильственная потеря любимого человека
• Расстройство, связанное с употреблением психоактивных веществ (личное или семейное)
• Беженцы и военный опыт (включая пытки)
• Серьезные несчастные случаи или опасное для жизни заболевание
• Военные стрессоры, связанные с семьей (например,g., развертывание, потеря или травма родителей)

Когда дети оказывались в ситуациях, когда они опасались за свою жизнь, считали, что они будут ранены, стали свидетелями насилия или трагически потеряли любимого человека, у них могут появиться признаки детского травматического стресса.

Что такое детский травматический стресс?

Дети, страдающие детским травматическим стрессом, — это дети, которые в течение своей жизни подвергались одной или нескольким травмам и у которых развиваются реакции, которые сохраняются и влияют на их повседневную жизнь после того, как события закончились.Травматические реакции могут включать в себя различные реакции, такие как сильное и продолжающееся эмоциональное расстройство, депрессивные симптомы или беспокойство, изменения в поведении, трудности с саморегуляцией, проблемы, связанные с другими людьми или формирование привязанностей, регресс или потеря ранее приобретенных навыков, внимания и академической успеваемости. трудности, кошмары, трудности со сном и едой, а также физические симптомы, такие как ломота и боли. Дети старшего возраста могут употреблять наркотики или алкоголь, вести себя рискованно или вступать в нездоровую половую жизнь.

Дети, страдающие от травматического стресса, часто имеют такие симптомы, когда им каким-то образом напоминают о травмирующем событии. Хотя многие из нас могут время от времени испытывать реакции на стресс, когда ребенок переживает травматический стресс, эти реакции мешают повседневной жизни ребенка и его способности функционировать и взаимодействовать с другими. Дети ни в каком возрасте не застрахованы от последствий травматических переживаний. Даже младенцы и малыши могут испытывать травматический стресс. Способы проявления травматического стресса будут различаться от ребенка к ребенку и будут зависеть от возраста и уровня развития ребенка.

Без лечения повторяющееся воздействие травмирующих событий в детстве может повлиять на мозг и нервную систему и усилить опасное для здоровья поведение (например, курение, расстройства пищевого поведения, употребление психоактивных веществ и занятия с высоким риском). Исследования показывают, что дети, пережившие травмы, с большей вероятностью могут иметь долгосрочные проблемы со здоровьем (например, диабет и болезни сердца) или умереть в более раннем возрасте. Травматический стресс также может привести к более широкому использованию медицинских и психиатрических услуг и более активному участию в системах защиты детей и ювенальной юстиции.Взрослые, пережившие травматические события, также могут испытывать трудности с установлением полноценных отношений и сохранением работы.

Напоминания и невзгоды

Травматические переживания могут привести в движение каскад изменений в жизни детей, которые могут быть сложными и трудными. Сюда могут входить изменения в месте проживания, месте посещения школы, с кем они живут, а также в их распорядке дня. Теперь они могут жить с травмой или инвалидностью для себя или других.Могут быть продолжены уголовные или гражданские дела.

Травматические переживания оставляют в наследство напоминания, которые могут сохраняться годами. Эти напоминания связаны с аспектами травмирующего опыта, его обстоятельствами и последствиями. Детям могут напоминать люди, места, вещи, ситуации, годовщины или такие чувства, как возобновленный страх или печаль. Напоминанием также могут служить физические реакции, например учащенное сердцебиение или телесные ощущения. Выявление реакции детей на напоминания о травмах и потерях — важный инструмент для понимания того, как и почему стресс, поведение и функционирование детей часто меняются с течением времени.Напоминания о травмах и потерях могут отражаться в семьях, среди друзей, в школах и в разных сообществах таким образом, что это может сильно повлиять на способность детей, семей и сообществ выздороветь. Обращение к напоминаниям о травмах и потерях имеет решающее значение для улучшения постоянной адаптации.

Факторы риска и защиты

К счастью, даже когда дети переживают травмирующее событие, они не всегда испытывают травматический стресс. На появление симптомов влияют многие факторы, в том числе наличие у ребенка травмы в прошлом, а защитные факторы на уровне ребенка, семьи и сообщества могут уменьшить неблагоприятное воздействие травмы.Некоторые факторы, которые следует учитывать, включают:

• Серьезность события. Насколько серьезным было событие? Насколько сильно физически пострадал ребенок или кто-то, кого она любит? Им или их близким нужно было лечь в больницу? Была ли замешана полиция? Были ли дети разлучены со своими опекунами? Были ли они опрошены директором школы, полицейским или советником? Умер друг или член семьи?
• Близость к месту проведения мероприятия. Был ли ребенок на том месте, где произошло событие? Видели ли они, что событие произошло с кем-то другим, или они были жертвой? Смотрел ли ребенок мероприятие по телевизору? Слышали ли они, как любимый человек рассказывал о том, что произошло?
• Реакция воспитателей. Считала ли семья ребенка, что он или она говорит правду? Серьезно ли относились к реакции ребенка воспитатели? Как воспитатели отреагировали на потребности ребенка и как они сами справились с этим событием?
• Травмы в анамнезе. Дети, постоянно подвергающиеся травматическим событиям, более склонны к развитию реакций на травматический стресс.
• Семейные и общественные факторы. Культура, раса и этническая принадлежность детей, их семей и их сообществ могут быть защитным фактором, а это означает, что дети и семьи обладают качествами и / или ресурсами, которые помогают противостоять пагубным последствиям травматических переживаний и их последствий.Одним из таких защитных факторов может быть культурная самобытность ребенка. Культура часто оказывает положительное влияние на то, как дети, их семьи и их сообщества реагируют, восстанавливаются и исцеляются от травматического опыта. Однако опыт расизма и дискриминации может повысить риск развития у ребенка симптомов травматического стресса.

Понимание детской травмы | SAMHSA

Загрузите инфографику Understanding Child Trauma:

Понимание детской травмы

Детские травмы случаются чаще, чем вы думаете.

Более двух третей детей сообщили по крайней мере об 1 травматическом событии к 16 годам. К потенциально травмирующим событиям относятся:

• Психологическое, физическое или сексуальное насилие
• Насилие в обществе или школе
• Свидетели или пережили насилие в семье
• Национальные бедствия или терроризм
• Сексуальная эксплуатация в коммерческих целях
• Внезапная или насильственная потеря любимого человека
• Беженец или война
• Военные стрессоры, связанные с семьей (например,g., развертывание, потеря или травма родителей)
• Физическое или сексуальное насилие
• Пренебрежение
• Серьезные несчастные случаи или опасное для жизни заболевание

Среднее число жертв жестокого обращения с детьми и безнадзорности по стране в 2015 году составило 683 000, или 9,2 жертвы на 1000 детей.

Каждый год количество молодых людей, нуждающихся в стационарном лечении в связи с физическими травмами, будет составлять каждого места на 9 стадионах .

Каждый четвертый школьник участвовал хотя бы в одной драке.

Каждый пятый ученик средней школы подвергался издевательствам в школе; Каждый шестой сталкивался с киберзапугиванием.

Посттравматическое стрессовое расстройство страдает 19% травмированных и 12% физически больных молодых людей.

Более половины семей в США пострадали от стихийных бедствий того или иного типа (54%).

Важно распознавать признаки травматического стресса и его краткосрочные и долгосрочные последствия.

Признаки травматического стресса могут быть разными у каждого ребенка. Маленькие дети могут реагировать иначе, чем дети старшего возраста.

Дети дошкольного возраста

• Страх разлучения с родителем / опекуном
• Плакать или кричать много
• Ешьте плохо или худейте
• Кошмары

Детей начальной школы

• Стать тревожным или напуганным
• Чувствовать вину или стыд
• Трудно сосредоточиться
• Трудно спать

Ученики средней и старшей школы

• Чувствовать себя подавленным или одиноким
• Развивать расстройства пищевого поведения или самоповреждающее поведение
• Начать злоупотребление алкоголем или наркотиками
• Причастность к рискованному сексуальному поведению

Система телесной сигнализации

В теле каждого человека есть сигнализация, предназначенная для защиты от повреждений.При активации этот инструмент подготавливает тело к сражению или бегству. Сигнал тревоги может быть активирован при любом видимом признаке проблемы, и дети будут чувствовать себя напуганными, злыми, раздражительными или даже замкнутыми.

Здоровые шаги, которые могут предпринять дети, чтобы отреагировать на сигнал тревоги

• Распознать, что активирует сигнал тревоги и как реагирует их тело
• Определите, есть ли настоящие проблемы, и обратитесь за помощью к взрослому, которому вы доверяете
• Практикуйте глубокое дыхание и другие методы релаксации

Воздействие травмы

Влияние травматического стресса на ребенка может продолжаться и после детства.Фактически, исследования показали, что дети, пережившие травмы, могут испытать:

• Проблемы с обучением, в том числе более низкие оценки и частые отстранения от занятий и отчисления
• Более широкое использование медицинских и психиатрических услуг
• Увеличить участие в системах защиты детей и ювенальной юстиции
• Долгосрочные проблемы со здоровьем (например, диабет и болезни сердца)

Травма является фактором риска почти всех расстройств поведения и расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ.

Есть надежда. Дети могут выздоравливать и восстанавливаются после травмирующих событий, и вы можете сыграть важную роль в их выздоровлении.

Важнейшей частью выздоровления детей является наличие поддерживающей системы ухода за детьми , доступа к эффективным методам лечения и систем обслуживания, основанных на информации о травмах.

Получить помощь

Локатор служб психического здоровья SAMHSA

Национальная сеть детского травматического стресса: получите помощь

Набор инструментов для здравоохранения: основы оказания медицинской помощи при травмах

Не все дети испытывают детский травматический стресс после переживания травмирующего события.При поддержке многие дети могут выздороветь и развиваться.

Как заботливый взрослый и / или член семьи вы играете важную роль.

Не забыть:

• Убедите ребенка, что он в безопасности.
• Объясните, что он не несет ответственности. Дети часто винят себя в событиях, которые находятся вне их контроля.
• Будьте терпеливы. Некоторые дети выздоравливают быстро, а другие медленнее. Убедите их, что им не нужно чувствовать себя виноватыми или плохими из-за каких-либо чувств или мыслей.
• Обратитесь за помощью к квалифицированному специалисту. При необходимости специалист по психическому здоровью, обученный методам лечения травм на основе фактических данных, может помочь детям и их семьям справиться с ситуацией и двигаться к выздоровлению. Попросите вашего педиатра, семейного врача, школьного психолога или священника получить направление.

Для получения дополнительной информации посетите следующие веб-сайты:

Миссия

SAMHSA — уменьшить влияние токсикомании и психических заболеваний на американские сообщества.

Распознавание и лечение детского травматического стресса

Типы травматических событий

Детский травматический стресс возникает, когда насильственные или опасные события подавляют способность ребенка или подростка справляться с ситуацией.

Травматические события могут включать:

• Отсутствие заботы и психологическое, физическое или сексуальное насилие
• Стихийные бедствия, терроризм, насилие в общинах и школах
• Свидетель или испытание насилия со стороны интимного партнера
• Сексуальная эксплуатация в коммерческих целях
• Серьезные несчастные случаи, опасное для жизни заболевание или внезапная или насильственная потеря близкого человека
• Беженцы и военный опыт
• Военные факторы стресса, связанные с семьей, такие как отправка, потеря или ранение родителей

В одной репрезентативной на национальном уровне выборке молодых людей в возрасте от 12 до 17 лет:

• 8% сообщили о распространенности сексуального насилия в течение всей жизни
• 17% сообщили о физическом нападении
• 39% сообщили о насилии

Кроме того, многие сообщили о многократных и повторяющихся травмах.

Важно знать, как травмирующие события влияют на детей. Чем больше вы знаете, тем лучше вы поймете причины определенного поведения и эмоций и будете лучше подготовлены к тому, чтобы помочь детям и их семьям справиться с ситуацией. Узнайте больше о типах травм и насилия, а также о типах стихийных бедствий.

Признаки детского травматического стресса

Признаки травматического стресса у каждого ребенка разные. Маленькие дети реагируют иначе, чем старшие.

Дети дошкольного возраста

• Боязнь разлуки с родителями или опекунами
• Много плачет и / или кричит
• Плохое питание и похудание
• Кошмары

Детей начальной школы

• Тревога или страх
• Чувство вины или стыда
• Трудно сосредоточиться
• Трудно заснуть

Ученики средней и старшей школы

• Чувство депрессии или одиночества
• Развитие расстройств пищевого поведения и причинения себе вреда
• Начало злоупотребления алкоголем или наркотиками
• Начало половой жизни

У некоторых детей эти реакции могут мешать повседневной жизни и их способности функционировать и взаимодействовать с другими.

Воздействие детского травматического стресса

Влияние травматического стресса на ребенка может продолжаться и после детства. Фактически, исследования показывают, что у детей, переживших травмы, больше шансов иметь:

• Проблемы с обучением, в том числе более низкие оценки и частые отстранения от занятий и отчисления
• Более широкое использование медицинских услуг, в том числе психиатрических услуг
• Более активное участие в системах защиты детей и ювенальной юстиции
• Долгосрочные проблемы со здоровьем, такие как диабет и болезни сердца

Травма является фактором риска почти всех расстройств поведения и расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ.

Чем могут помочь семьи и опекуны

Не все дети испытывают детский травматический стресс после переживания травмирующего события, но те, кто переживает, могут выздороветь. При надлежащей поддержке многие дети могут адаптироваться и преодолевать такие переживания.

Как член семьи или другой заботливый взрослый, вы можете сыграть важную роль. Не забудьте:

• Убедите ребенка, что он в безопасности. Обсудите меры, которые вы принимаете, чтобы помочь ребенку и обеспечить его безопасность дома и в школе.
• Объясните ребенку, что он не несет ответственности за случившееся. Дети часто винят себя в событиях, даже в тех, которые находятся вне их контроля.
• Будьте терпеливы. Нет правильного расписания для исцеления. Некоторые дети быстро поправляются. Другие выздоравливают медленнее. Постарайтесь поддержать ребенка и убедить его, что ему не нужно чувствовать себя виноватым или плохим из-за каких-либо чувств или мыслей.

Ознакомьтесь с учебными материалами NCTSI для родителей и опекунов, преподавателей и школьного персонала, медицинских работников и других лиц.

Лечение детского травматического стресса

Даже при поддержке членов семьи и других людей некоторые дети не выздоравливают самостоятельно. При необходимости специалист в области психического здоровья, обученный методам лечения травм на основе фактических данных, может помочь детям и семьям справиться с последствиями травмирующих событий и двигаться к выздоровлению.

Доступны такие эффективные методы лечения, как когнитивно-поведенческая терапия, ориентированная на травмы. Существует ряд научно обоснованных и многообещающих методов борьбы с травматическим стрессом у детей.

Лечение каждого ребенка зависит от характера, времени и степени воздействия травмы.

Обзор эффективных методов лечения травм молодежи — 2004 (PDF | 55 KB) в Национальной сети по борьбе с травматическим стрессом для детей.

Семьям и опекунам следует попросить своего педиатра, семейного врача, школьного психолога или священника направить их к специалисту по психическому здоровью и обсудить доступные варианты лечения.

Другие способы получить помощь

Многие U.Агентства S. и другие группы предлагают исследования и поддержку в связи с травматическим стрессом у детей.

Правительственные сайты

Прочие организации

Ударов

Травма, полученная ребенком или молодым человеком, может повлиять на развитие мозга. Повторяющееся воздействие травмирующих событий на ранних этапах развития заставляет мозг предвидеть опасность и продолжающуюся травму. Это может повлиять на разные системы организма, включая психологическое и физическое здоровье. Чем тяжелее и продолжительнее детская травма, «тем серьезнее последствия для психологического и физического здоровья» (Миддлтон У., в Blue Knot Foundation, 2012).

Программы для детей, молодежи и их семей очень важны, так как раннее вмешательство может принести большую пользу. Однако часто это невозможно, и взрослые могут испытать на себе последствия своей детской травмы в более позднем возрасте. Важно знать, что взрослый человек может оправиться даже от травмы в раннем детстве при правильной поддержке. Это доказано исследованиями, а также вдохновляющими историями выздоровления выживших.

Взрослые, пережившие детские травмы, часто сталкиваются с рядом физических проблем.Исследования в области нейробиологии показывают, что продолжающийся стресс или травма влияют на структуру и функции развивающегося мозга. Он также влияет на него химически, со временем высвобождая гормоны стресса.

Высокий уровень гормонов стресса может вызвать воспаление и вызвать хроническое заболевание. Воспаление, в свою очередь, может вызывать заболевания, в том числе сердечно-сосудистые (сердце и кровеносные сосуды) и аутоиммунные заболевания. Выжившие после детских травм подвергаются повышенному риску заболеваний, включая сердечные приступы, инсульты, ожирение, диабет и рак.Чтобы оставаться физически сильным и здоровым, важно регулярно проверять состояние здоровья, контролировать и своевременно вмешиваться, хотя это не всегда легко.

Люди, пережившие травму, часто с трудом обращаются за помощью. Это из-за вопросов безопасности и доверия. Выжившие обычно не ходят к врачу и не заботятся о себе, и это имеет смысл при переживании травм. Если вы пережили насилие, важно попытаться найти врача, которому вы доверяете, и иметь регулярное здоровье, включая проверки, если можете.

Дети учатся успокаивать себя и справляться с большими чувствами, когда они живут в безопасных условиях с опекунами, которые приспособлены к их потребностям. Многие люди не усвоили эти навыки в детстве. В результате многим людям, пережившим сложные травмы, сложно контролировать свои эмоции. Они могут жить с сильным чувством стыда, самообвинения и низкой самооценки. Если вы испытываете чувство стыда и изо всех сил пытаетесь чувствовать себя хорошо, есть надежда и помощь. С поддержкой вы можете признать эти чувства, понять их и создать свои внутренние ресурсы, чтобы помочь справиться с ними и преодолеть их.

Сложная травма является обычным явлением, и многие люди, переживающие ее, также испытывают психическое расстройство. Однако часто травма, лежащая в основе их страдания, не выявляется, не признается или не решается должным образом. Многие пережившие травму сами не осознают связи между тем, что с ними произошло, и тем, как они себя чувствуют. И те, кто с ними работает, тоже нечасто.

Девяносто процентов людей, обратившихся в государственные службы охраны психического здоровья, испытали сексуальные, физические или психологические травмы (Cusack et al., 2006). Двое из трех пациентов, обращающихся в службы экстренной, стационарной или амбулаторной психиатрической помощи, в детстве подвергались физическому или сексуальному насилию (Read et al., 2005).

Люди со сложной травмой часто имеют ряд диагнозов, включая пограничное расстройство личности и психотические расстройства. Хотя диагноз сложного посттравматического стрессового расстройства все больше принимается и является более актуальным, для многих выживших более критичным для выздоровления является поиск службы или специалиста, которым можно доверять, чувствовать себя в безопасности и получать поддержку со временем.Доверительные отношения, в том числе с терапевтом или консультантом, и более тесные сети поддержки с друзьями и семьей могут преодолеть изоляцию, с которой сталкиваются многие выжившие, и начать строить здоровые связи, связи и идеи, которые, в свою очередь, могут уменьшить психические расстройства и способствовать здоровью и благополучию.

Мир маленьких детей вращается вокруг их родителей или опекунов. В идеале опекуны обеспечивают безопасность, защищенность, любовь, понимание, заботу и поддержку. Межличностная травма в детстве прерывает надежную привязанность.Это потому, что травма нарушает границы ребенка. Это означает, что они небезопасны и не уважаемы. Это может быть особенно опасно для лиц, осуществляющих первичный уход. В результате ребенку и взрослому, которым он становится, становится трудно доверять. Иногда они могут слишком легко доверять.

Когда в первую очередь отношения связаны с предательством, у ребенка формируется набор негативных убеждений. Это часто означает, что они борются с другими привязанностями на протяжении всей жизни. Многие выжившие переживают противоречивые отношения и хаотичный образ жизни.У них часто возникают проблемы с установлением взрослых интимных отношений, поскольку их реакции угрожают и действительно разрушают близкие отношения (Henderson, 2006).

Многие выжившие борются со своей идентичностью, со своим основным чувством себя и своей самооценкой. Некоторым выжившим трудно учиться и завершить свое образование. Или выполнять работу, соответствующую их природным способностям. Из-за этих ударов многие выжившие пытаются найти цель и значимую роль в обществе.

Многие выжившие часто переживают кризисы e.грамм. разочарования в работе, переезды, неудачные отношения и финансовые неудачи. Это из-за множества хаотичных взлетов и падений. Это может помешать им установить какую-либо регулярность, предсказуемость и последовательность. Многие выжившие действуют в «кризисном режиме». Это отражает их биологические реакции на повторяющиеся травмы. Это может утомлять и унывать, а также способствовать чувству беспомощности и безнадежности.

Перенесенный человеком / людьми вред и жизнь «на страже» или «диссоциация» могут оставить человека застрявшим в своей прошлой травме.Многие выжившие изо всех сил пытаются жить настоящим, не говоря уже о том, чтобы мечтать или строить планы на будущее. Трудно сохранять надежду и иметь цели, когда жизнь — это ежедневная борьба.

Понятно, что многим выжившим трудно найти какой-либо смысл в ужасных переживаниях, которые они пережили. Травма может заставить нас усомниться в нашей цели, нашей идентичности, наших убеждениях, включая духовные убеждения и нашу веру в человеческую природу. Если вы или человек, которого вы поддерживаете, задаете много этих вопросов, важно понимать, что это «нормально» в контексте межличностной травмы.Часто помогает разговор, в том числе обсуждение проблем с доверенным консультантом или терапевтом, если вы или этот человек этого хотите.

Как уменьшить долгосрочные последствия детской травмы

Горький развод, внезапная смерть любимого человека, стихийное бедствие или пандемия.

К сожалению, в течение нашей жизни произойдет много травмирующих событий и ситуаций. Хотя они, безусловно, могут повлиять на нас — как эмоционально, так и физически — исследования показывают, что в будущем они могут иметь еще более долгосрочные разрушительные последствия для детей.

В отчете, выпущенном Центрами по контролю и профилактике заболеваний (CDC) в 2019 году, подчеркиваются долгосрочные последствия детских травм и почему их предотвращение является важной проблемой общественного здравоохранения. Согласно отчету, около 61% опрошенных взрослых испытали по крайней мере один неблагоприятный опыт в детстве (ВПФ), и почти 17% сообщили о воздействии нескольких.

Эти АПФ подвергают этих людей риску развития заболеваний, таких как сердечные заболевания, диабет, рак, депрессия и астма в более позднем возрасте.Это также может негативно повлиять на образование и занятость и привести к злоупотреблению психоактивными веществами и нездоровому поведению.

Как родитель, вы хотите обеспечить своему ребенку заботливый и счастливый дом. Однако, если вы не понимаете последствий травмы, возможно, вы плохо подготовлены к тому, чтобы помочь своему ребенку, если он ее испытает.

Джеримия Фокс, лицензированный профессиональный консультант и врач психиатрической больницы Banner Behavioral Health Hospital в Скоттсдейле, штат Аризона, объясняет детские травмы и шаги, которые вы можете предпринять как родитель, чтобы помочь уменьшить или даже устранить негативные последствия травмы вашего ребенка.

Определение детской травмы

«Детская травма или ACE могут быть любым событием, ситуацией или серией событий или ситуаций, которые подавляют способность ребенка справляться», — сказал д-р Фокс. «Будь то физическое или эмоциональное, реальное или мнимое, они вызывают реакцию« бей или беги », которая может повлиять или сформировать их взгляд на жизнь и ее восприятие».

В некоторых случаях детской травмы ребенок может не испытать долгосрочного вреда, однако в других случаях это может помешать развитию, личным отношениям и здоровью.

«Такие факторы, как возраст ребенка, восприятие, частота травм и их способность справляться с ней, могут определять влияние этих событий на их жизнь в долгосрочной перспективе», — сказал доктор Фокс.

Типы неблагоприятных детских переживаний (ПНД)

Согласно CDC, чем больше травмирующих событий подвергся ребенок, тем выше риск развития у него проблем с физическим и психическим здоровьем на протяжении всей жизни.

Эти ACE могут включать:

• Нарушение
  • Физические
  • Эмоциональное
  • Секс

• Проблемы домашнего хозяйства
  • Развод или раздельное проживание родителей
  • Экономический стресс / бедность и бездомность
  • Свидетель физического или эмоционального насилия
  • Психическое заболевание и злоупотребление психоактивными веществами в семье или домашнем хозяйстве
  • Серьезные несчастные случаи или болезни и внезапная смерть близкого человека

• Школьные и общественные происшествия
  • Стихийные бедствия, терроризм и насилие в обществе
  • Насилие в школе, запугивание или киберзапугивание

«Эти типы травм затрагивают детей и их семьи во всех сообществах и могут иметь долгосрочные последствия для здоровья, благополучия и взаимоотношений», — сказал д-р.- сказал Фокс. «Но есть надежда. Если вы примете правильные меры после того, как ваш ребенок пережил травму, вы можете помочь ему преодолеть его и добиться успеха в будущем ».

Как помочь своему ребенку переживать травму

Обучай себя

Узнайте об общих триггерах и реакциях детей на травмирующие события.

Обратитесь за поддержкой к специалисту в области психического здоровья

Проконсультируйтесь с квалифицированным специалистом в области психического или психического здоровья. При необходимости они могут помочь детям и семьям справиться с последствиями травмирующих событий и ситуаций и помочь им двигаться к выздоровлению.

Избегайте обвинений

Иногда бывает очень сложно найти корень травмы вашего ребенка. Воздерживайтесь от любых негативных эмоций или реакций, которые могут у вас возникнуть, чтобы ваш ребенок не чувствовал себя виноватым. Дети могут винить себя в травме, даже если она вышла из-под их контроля. Объясните им, что они не несут ответственности и не виноваты.

Убедите их, что они в безопасности

Обсудите, как вы обеспечиваете их безопасность дома и в школе.

Поощряйте чувство собственного достоинства

Положительный опыт может помочь повысить самооценку вашего ребенка и стимулировать рост, чувство принадлежности и независимости.

«Дети чувствуют себя лучше, когда они могут научиться делать что-то самостоятельно», — сказал доктор Фокс.

Слушайте

Будьте готовы выслушать, если ваш ребенок хочет поговорить, но не заставляйте его разговаривать, если ваш ребенок не готов. Обсуждая сложные темы или разговоры, подбодрите их и признайте чувства.

Сохраняйте распорядок дня

Установите постоянный и регулярный распорядок дня дома и в школе.

Будьте терпеливы

Некоторые дети быстрее выздоравливают от травм, полученных от других.

«Исцеление от детской травмы не является линейным — на пути может быть много вершин и холмов», — сказал доктор Фокс. «Старайтесь не давить на ребенка. Дайте им время, много любви и утешения ».

Еда на вынос

Детские травмы или неблагоприятные детские переживания могут иметь долгосрочные негативные последствия для здоровья и благополучия ребенка. Однако понимание, признание, забота и получение надлежащей помощи могут помочь вашему ребенку выздороветь и развиваться.

Чтобы найти лицензированного специалиста по психическому здоровью для вашего ребенка или членов вашей семьи, посетите bannerhealth.com. Дополнительные ресурсы о детских травмах можно найти на веб-сайте CDC.

Психического здоровья
Детское Здоровье

Присоединиться к разговору

ран, которые время не заживет: нейробиология жестокого обращения с детьми

Мы знаем, что жестокое обращение с детьми или пренебрежение ими — трагедия в современной Америке. Многие из нас также не удивляются, когда исследования указывают на прочную связь между физическим, сексуальным или психологическим жестоким обращением с детьми и развитием психических проблем.Чтобы объяснить, как возникают такие проблемы, многие специалисты в области психического здоровья прибегают к личностным теориям или метафорам. Возможно, адаптивные или защитные механизмы ребенка стали контрпродуктивными или саморазрушающимися у взрослого. Возможно, жестокое обращение в детстве остановило психосоциальное развитие, оставив «раненого ребенка» внутри взрослого. Хотя такие объяснения могут предложить подлинное понимание и могут поддержать пациентов в терапии, слишком часто они вместо этого минимизируют влияние жестокого обращения в раннем возрасте. Они позволяют легко упрекнуть жертв, сказать такими словами: «Преодолейте это.”

Исследования последствий жестокого обращения в раннем возрасте, включая работу моих коллег и меня в больнице Маклин в Бельмонте, штат Массачусетс, похоже, говорят о другом: жестокое обращение в раннем возрасте, даже исключительно психологическое, оказывает стойкое негативное влияние на развитие мозга. Мы видим определенные виды аномалий головного мозга у психиатрических пациентов, которые подвергались жестокому обращению в детстве. Мы также начинаем понимать, как эти аномалии могут напрямую объяснять личностные черты и другие симптомы, которые проявляют пациенты.

В статье The Etiology of Hysteria (1896) Зигмунд Фрейд впервые представил тему сексуального насилия в детстве в научном контексте. Он был убежден, что в детстве многие из его пациентов подвергались сексуальному насилию со стороны родителей, старших братьев и сестер или других родственников. Более того, он утверждал, основываясь на своем новом аналитическом методе, что их истерические и невротические симптомы могут быть напрямую связаны с подавленными воспоминаниями о том раннем насилии. Эта гипотеза ознаменовала рождение психоанализа.Однако позже Фрейд отступил от этой теории, отказываясь верить, что жестокое обращение в детстве могло быть столь же распространенным явлением, как он первоначально утверждал. Он развил более сложную теорию, согласно которой «воспоминания» о раннем сексуальном насилии были просто подавленными детскими фантазиями. Эта теория настолько повлияла на психиатрию в течение почти столетия, что в значительной степени не позволила нам увидеть частоту реальных злоупотреблений в детстве психиатрических пациентов и роль жестокого обращения в психопатологии.

Физическое насилие над детьми со стороны родителей оставалось скрытой проблемой до 1962 года, когда К.Генри Кемпе опубликовал «Синдром избитого ребенка» , и лавина огласки привела к принятию законов о сообщениях о жестоком обращении с детьми. В течение 1970-х годов в медицинской литературе все чаще появлялись сообщения о случаях сексуального насилия и инцеста. К 1980-м годам были опубликованы научно обоснованные исследования частоты и последствий сексуального насилия в детстве.

Сегодня в новостях регулярно появляются эпизоды серьезного пренебрежения и физического насилия, постоянно напоминающие нам об ужасающей жестокости, совершаемой взрослыми в отношении детей.В отдельных опросах, проведенных в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Канаде, а также среди студентов колледжей в Новой Англии и Техасе, процент женщин, сообщивших о сексуальном насилии в детстве, колебался от 19 до 45. Медицинская литература изобилует исследованиями по этой проблеме; клиницисты, сверхчувствительные к этому, все чаще предполагают, что насилие в детстве лежит в основе проблемы пациента, даже при отсутствии прямых доказательств. Однако, несмотря на периодическую истерику и неправильное использование диагноза, проблема слишком реальна.

Мы надеемся, что по мере того, как мы идентифицируем определенные физиологические пути, с помощью которых жестокий опыт влияет на развитие мозга, наше общество будет более серьезно относиться к проблеме искоренения насилия в отношении детей в нашей среде.

Урожай психиатрических расстройств

Физическая, сексуальная и психологическая травма в детстве может привести к психическим расстройствам, которые проявляются в детстве, подростковом или взрослом возрасте. Гнев, стыд и отчаяние жертвы могут быть направлены внутрь, чтобы вызвать такие симптомы, как депрессия, беспокойство, суицидальные мысли и посттравматический стресс, или направлены вовне в виде агрессии, импульсивности, преступности, гиперактивности и злоупотребления психоактивными веществами. ¹

Детская травма может вызвать целый ряд стойких психических расстройств. Одно из них — соматоформное расстройство (также известное как психосоматическое расстройство), при котором пациенты испытывают физические жалобы без видимой медицинской причины. Другим является паническое расстройство с агорафобией, при котором пациенты испытывают внезапный, острый приступ ужаса и могут сузить круг своих действий, чтобы избежать пребывания на улице, особенно в общественных местах, в случае приступа.

Более сложные, трудно поддающиеся лечению расстройства, тесно связанные с жестоким обращением в детстве, — это пограничное расстройство личности ² и диссоциативное расстройство идентичности. ³ Для человека с пограничным расстройством личности характерно видеть других в черно-белых тонах, сначала возводя их на пьедестал, а затем поносив их после того, как некоторые воспринимают пренебрежение или предательство. Такие люди имеют историю интенсивных, но нестабильных отношений, чувствуют себя опустошенными или неуверенными в своей идентичности, часто пытаются сбежать, злоупотребляя психоактивными веществами, и испытывают саморазрушительные импульсы и суицидальные мысли. Их мучает гнев, чаще всего направленный на себя.

При диссоциативном расстройстве личности, ранее называвшемся расстройством множественной личности (феномен, лежащий в основе книги Роберта Льюиса Стивенсона «Dr.Джекил и мистер Хайд »), по крайней мере, два, казалось бы, разных человека занимают одно и то же тело в разное время, каждый не знает друг друга. Это можно рассматривать как более тяжелую форму пограничного расстройства личности. При пограничном расстройстве личности есть одна резко изменчивая личность с неповрежденной памятью, в отличие от нескольких отдельных личностей, каждая с неполной памятью. Люди с диссоциативным расстройством идентичности имеют две или более (в среднем от восьми до пятнадцати) личностей или фрагментов личности, которые контролируют их поведение в разное время.Часто существует пассивная депрессивная первичная идентичность, которая не может вспомнить личную историю так же полно, как другие, более враждебные, защитные или контролирующие личности.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) поражает некоторых людей, перенесших травматическое событие, связанное с серьезной травмой или опасностью для жизни или конечностей. Посттравматическое стрессовое расстройство, первоначально обнаруженное у ветеранов боевых действий, также является результатом стихийных бедствий, жестокого обращения с детьми и других разрушительных переживаний. Люди с посттравматическим стрессовым расстройством продолжают повторно переживать травмирующее событие в бодрствующей жизни или во сне, и они активно избегают ситуаций, которые могут вернуть воспоминания о травме.Они также могут страдать от общего оцепенения своей отзывчивости, проявлять пониженный интерес к значимым занятиям, ограничивать диапазон своих эмоций или испытывать чувство отстраненности или отчужденности от других. Наконец, они могут также испытывать повышенное возбуждение (например, трудности с засыпанием или засыпанием), раздражительность или вспышки гнева, трудности с концентрацией внимания, повышенную бдительность и чрезмерную реакцию испуга.

Злоупотребление и развитие человеческого мозга

На протяжении столетия или более ученые горячо оспаривали относительную важность опыта по сравнению с генетическими способностями в развитии мозга и поведения.Теперь мы знаем, что наши гены обеспечивают основу и общую структуру нашего мозга, но что его бесчисленные связи формируются и формируются опытом. Основываясь на исследованиях на животных, ученые долгое время считали, что ранняя депривация или жестокое обращение могут привести к нейробиологическим отклонениям, но до недавнего времени у людей было мало доказательств этого.

Затем, в 1983 году, А. Х. Грин и его коллеги предположили, что у многих детей, подвергшихся насилию, имелись неврологические повреждения, даже без видимых или зарегистрированных травм головы.Интересно, что хотя незначительные неврологические расстройства и легкие отклонения мозговых волн чаще встречались у детей, подвергшихся насилию, чем у тех, кто не подвергался насилию, Грин и его коллеги не верили, что насилие стало их причиной. Вместо этого они рассматривали эти неврологические нарушения как возможный дополнительный источник травм, усиливающий разрушительное воздействие агрессивной среды. В 1979 году Р. К. Дэвис сообщил, что в выборке из 22 пациентов, вовлеченных в кровосмесительные отношения в детстве или в качестве младшего члена, у 77 процентов были аномальные мозговые волны, а у 36 процентов — судороги.Однако в интерпретации Дэвиса эти дети были более уязвимы перед сексуальным насилием со стороны членов семьи из-за их неврологических недостатков.

Моя гипотеза состоит в том, что травма от жестокого обращения вызывает каскад эффектов, включая изменения гормонов и нейротрансмиттеров, которые опосредуют развитие уязвимых областей мозга. Проверить эту гипотезу на людях сложно, поскольку жестокое обращение не всегда является случайным действием. Если мы наблюдаем связь между жестоким обращением в анамнезе и наличием физического отклонения, то насилие могло быть причиной этого отклонения.Но также возможно, что аномалия возникла первой и повысила вероятность жестокого обращения, или что аномалия возникла в семье и привела к более частому оскорбительному поведению со стороны членов семьи или других родственников. Чтобы попытаться разобраться в этих конкурирующих гипотезах, мы провели исследования аналогичного раннего стресса у животных, где потенциально сбивающие с толку элементы можно тщательно контролировать. Наблюдение за параллельными результатами у животных и людей укрепило нашу веру в то, что травма вызывает повреждение мозга, а не наоборот.

Созвездие аномалий

Наше исследование (и исследования других ученых) очерчивает совокупность аномалий мозга, связанных с жестоким обращением в детстве. Есть четыре основных компонента:

Лимбическая раздражительность , проявляющаяся заметно увеличивающимся распространением симптомов, указывающих на височную эпилепсию (ВДВ), и увеличением частоты клинически значимых аномалий ЭЭГ (мозговых волн).

Недостаточное развитие и дифференцировка левого полушария , проявляющееся во всей коре головного мозга и гиппокампе, которое участвует в восстановлении памяти.

Недостаточная интеграция левого и правого полушарий , на что указывают заметные сдвиги в активности полушарий при воспроизведении памяти и недоразвитие средних частей мозолистого тела, основного пути, соединяющего два полушария.

Аномальная активность червя мозжечка (средняя полоса между двумя полушариями мозга), которая, по-видимому, играет важную роль в эмоциональном балансе и балансе внимания и регулирует электрическую активность в лимбической системе.

Давайте кратко рассмотрим основные свидетельства каждой из этих аномалий.

Симптомы, подобные эпилепсии

Люди с височной эпилепсией (TLE) — от 25% до 0,5% населения США — страдают припадками в височных или лимбических областях мозга. Поскольку эти области составляют значительную и разнообразную часть мозга, TLE имеет настоящий каталог возможных симптомов, включая сенсорные изменения, такие как головная боль, покалывание, онемение, головокружение или головокружение; двигательные симптомы, такие как пристальный взгляд или подергивание; или вегетативные симптомы, такие как одышка, одышка, тошнота или ощущение желудка при нахождении в лифте.TLE может вызывать галлюцинации или иллюзии в любом смысле. Обычные визуальные иллюзии — это узоры, геометрические формы, мигающие огни или искажения размеров или форм объектов, похожие на «Алису в Стране чудес». Другие распространенные галлюцинации — это звон или жужжание, повторяющийся голос, металлический или неприятный привкус, неприятный запах или ощущение чего-то ползания по коже или под ней. Чувства дежа вю (незнакомое кажется знакомым) или jamais vu (знакомое кажется незнакомым) являются обычным явлением, как и чувство наблюдения или диссоциации разума и тела — ощущение, что человек наблюдает за своими действиями как сторонний наблюдатель.Эмоциональные проявления припадков височной доли обычно возникают внезапно, без видимой причины, и прекращаются так же внезапно, как и начались; они включают печаль, смущение, гнев, взрывной смех (обычно без чувства счастья), безмятежность и, довольно часто, страх. ⁴

TLE трудно диагностировать, потому что его симптомы могут имитировать симптомы других психических и непсихиатрических заболеваний. Характерный электрический разряд TLE можно наблюдать только на электроэнцефалограмме (ЭЭГ) во время припадка, который находится достаточно близко к поверхности мозга, чтобы его можно было уловить электродами кожи головы.Без этих объективных данных ЭЭГ диагноз должен основываться на частоте и тяжести симптомов и исключении других вероятных причин этих симптомов.

Чтобы изучить взаимосвязь между злоупотреблением в раннем возрасте и дисфункцией темпоролимбической системы, мы разработали Контрольный список лимбической системы-33 (LSCL-33), который калибрует частоту, с которой пациенты испытывают симптомы темпоролимбических припадков. ⁵ Мы обследовали 253 взрослых, обратившихся в амбулаторную клинику для психиатрической экспертизы; чуть более половины сообщили о том, что подвергались физическому, сексуальному насилию или обоим видам насилия.По сравнению с пациентами, которые не сообщали о жестоком обращении, средний балл по LSCL-33 был на 38 процентов выше у пациентов с физическим (но не сексуальным) насилием и на 49 процентов выше у пациентов с сексуальным (но не другим физическим) насилием. Пациенты, которые признали как физическое насилие , так и сексуальное насилие , имели средний балл на 113 процентов выше, чем пациенты, не сообщившие о жестоком обращении. Мужчины и женщины подвергались жестокому обращению одинаково.

Как мы и ожидали, жестокое обращение в возрасте до 18 лет, когда мозг еще быстро развивается, оказало большее влияние на лимбическую возбудимость, чем последующее насилие.Пациенты, подвергшиеся физическому или сексуальному насилию после 18 лет, не имели значительных отличий от показателей пациентов, не подвергавшихся насилию. Однако пациенты, подвергшиеся как физическому, так и сексуальному насилию, сильно пострадали независимо от того, когда оно произошло, и те, кто впервые подверглись насилию после 18 лет, пострадали почти так же, как и те, кто впервые подвергся насилию ранее.

Аномалии мозговых волн

Наше второе исследование попыталось установить, было ли физическое, сексуальное или психологическое насилие в детстве связано с конкретными доказательствами нейробиологических аномалий.Мы изучили записи 115 последовательных госпитализаций в детские и подростковые психиатрические больницы, чтобы найти связь между различными категориями жестокого обращения и свидетельствами аномалий в исследованиях мозговых волн. Мы обнаружили клинически значимые отклонения мозговых волн у 54 процентов пациентов с ранней травмой в анамнезе, но только у 27 процентов пациентов, не подвергавшихся насилию. Среди пациентов, подвергшихся насилию, аномальные результаты ЭЭГ наблюдались у 43 процентов пациентов, подвергшихся психологическому насилию; 60 процентов выборки с зарегистрированной историей физического и сексуального насилия или того и другого; и 72 процента выборки, в которой документально подтверждено серьезное физическое или сексуальное насилие.Общая распространенность аномальных исследований ЭЭГ у пациентов с серьезной историей жестокого обращения или пренебрежения была одинаковой для мальчиков и девочек, а также для детей и подростков.

Заметная специфическая разница между пациентами, подвергавшимися жестокому обращению, и пациентами, не подвергавшимися насилию, заключалась в левосторонних аномалиях ЭЭГ. В группе, не подвергавшейся насилию, левосторонние аномалии ЭЭГ встречались редко, тогда как в группе, подвергшейся насилию, они были гораздо более частыми и более чем в два раза чаще, чем правосторонние аномалии. В группе, подвергшейся психологическому насилию, все аномалии ЭЭГ были левосторонними.

Чтобы глубже изучить возможность того, что жестокое обращение может повлиять на развитие левого полушария, мы искали доказательства правополушарной асимметрии в результатах нейропсихологического тестирования. Мы сравнили зрительно-пространственные способности пациентов (преимущественно контролируемые правым полушарием) с их вербальными способностями (преимущественно контролируемыми левым полушарием). В группе, не подвергавшейся насилию, дефицит левого полушария был примерно в два раза более распространен, чем дефицит правого полушария, но у пациентов с физическим, сексуальным или психогическим насилием левосторонний дефицит был более чем в шесть раз распространен, чем правый.У пациентов, перенесших психологическое насилие в анамнезе, дефицит левого полушария был в восемь раз выше, чем дефицит правого полушария. Это подтвердило нашу гипотезу о том, что злоупотребление связано с повышенной распространенностью левосторонних аномалий ЭЭГ и дефектов левого полушария при нейропсихологическом тестировании.

Проблемы слева

Чтобы исследовать влияние детской травмы на развитие левого полушария, мы затем использовали сложный количественный метод анализа ЭЭГ, который дает данные о структуре мозга. ⁷ В отличие от обычной ЭЭГ, которая выявляет функцию мозга, когерентность ЭЭГ дает информацию о природе проводов и схем мозга. В целом, аномально высокий уровень когерентности ЭЭГ свидетельствует о замедленном развитии сложных нейронных взаимосвязей в коре головного мозга, которые будут обрабатывать и изменять электрические сигналы мозга.

Мы использовали эту технику для изучения 15 детских и подростковых психиатрических стационаров, которые имели подтвержденную историю интенсивного физического или сексуального насилия, по сравнению с 15 здоровыми добровольцами.Пациенты и добровольцы были правшами в возрасте от 6 до 15 лет и не имели в анамнезе неврологических расстройств или аномального интеллекта. Измерение когерентности ЭЭГ показало, что левая кора у здоровых людей была более развита, чем правая, что согласуется с тем, что известно об анатомии доминантного полушария. Однако пациенты, подвергшиеся насилию, имели заметно более развитую правую корку, чем левую, хотя все они были правшами. Правое полушарие пациентов, подвергшихся насилию, было развито так же, как и правое полушарие контрольной группы, но их левое полушарие существенно отставало, как будто их развитие остановилось.

Эта аномалия коры головного мозга проявлялась независимо от первичного диагноза пациента, которым мог быть депрессия, посттравматическое стрессовое расстройство или расстройство поведения. Он распространился на все левое полушарие, но больше всего пострадали височные области. Это обнаружение недоразвития левой коры головного мозга согласуется с нашими ранее обнаруженными нами данными о том, что пациенты, подвергшиеся насилию, имели повышенные аномалии ЭЭГ левого полушария и дефекты левого полушария (вербальные), как показали нейропсихологические тесты.

Воздействие на гиппокамп

Гиппокамп, расположенный в височной доле, участвует в памяти и эмоциях.Развиваясь очень постепенно, гиппокамп — одна из немногих частей мозга, которая после рождения продолжает производить новые клетки. Клетки гиппокампа имеют необычно большое количество рецепторов, которые реагируют на гормон стресса кортизол. Поскольку исследования на животных показывают, что воздействие высоких уровней гормонов стресса, таких как кортизол, оказывает токсическое воздействие на развивающийся гиппокамп, на эту область мозга может негативно повлиять тяжелый стресс в детстве.

Дж. Дуглас Бремнер и его коллеги из Йельской медицинской школы сравнили снимки магнитно-резонансной томографии (МРТ) 17 взрослых, переживших физическое или сексуальное насилие в детстве, все из которых страдали посттравматическим стрессовым расстройством, с 17 здоровыми субъектами, подобранными по возрасту, полу, расе, расовой принадлежности. , годы образования, размер тела и годы злоупотребления алкоголем. ⁸ Левый гиппокамп пострадавших пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством был на 12 процентов меньше, чем гиппокамп здоровой контрольной группы, но правый гиппокамп был нормального размера, как и другие области мозга, включая миндалину, хвостатое ядро ​​и височную долю. Неудивительно, что, учитывая роль гиппокампа в памяти, у этих пациентов также были более низкие показатели вербальной памяти, чем в группе, не подвергавшейся насилию.

Мюррей Штайн и его коллеги также обнаружили аномалии левого гиппокампа у женщин, подвергшихся сексуальному насилию в детстве.Объем их левого гиппокампа был значительно уменьшен, но правый гиппокамп не пострадал. Пятнадцать из 21 женщины, подвергшейся сексуальному насилию, страдали ПТСР; 15 человек страдали диссоциативным расстройством. У них уменьшился размер левого гиппокампа пропорционально тяжести симптомов.

Эти исследования показывают, что жестокое обращение с детьми может навсегда изменить развитие левого гиппокампа и, таким образом, вызвать дефицит вербальной памяти и диссоциативные симптомы, которые сохраняются во взрослой жизни.

Переход слева направо

Левое полушарие специализировано для восприятия и выражения языка, правое полушарие — для обработки пространственной информации, а также для обработки и выражения отрицательных эмоций. Мы тогда задавались вопросом, могут ли дети, подвергшиеся насилию, хранить свои тревожные детские воспоминания в правом полушарии, и может ли вспоминание этих воспоминаний активировать правое полушарие больше, чем у детей без такой истории.

Чтобы проверить эту гипотезу, мы измерили активность полушарий у взрослых во время воспроизведения нейтрального воспоминания, а затем во время воспроизведения тревожного раннего воспоминания. ¹⁰ Те, кто в прошлом подвергался жестокому обращению, использовали преимущественно левое полушарие, когда думали о нейтральных воспоминаниях, и свое правое, когда вспоминали ранние тревожные воспоминания. В контрольной группе был более комплексный двусторонний ответ.

Неудовлетворительный путь

Поскольку жестокое обращение в детстве (как мы выяснили) связано с ослаблением интеграции правого и левого полушария, мы хотели знать, есть ли какой-то дефицит в основном пути, соединяющем два полушария, в мозолистом теле.Мы обнаружили, что у мальчиков, которые подвергались жестокому обращению или пренебрежению, средние части мозолистого тела были значительно меньше, чем в контрольных группах. Более того, на мальчиков пренебрежение имело гораздо больший эффект, чем любой другой вид жестокого обращения; физическое и сексуальное насилие оказало относительно минимальное воздействие. Однако у девочек сексуальное насилие было более сильным фактором, связанным с значительным уменьшением размеров средних частей мозолистого тела. Эти результаты были независимо воспроизведены Майклом Де Беллисом из Университета Питтсбурга, и влияние раннего опыта на развитие мозолистого тела было подтверждено исследованиями на приматах.

Успокаивающее раздражение мозга

Десятилетия назад Гарри Харлоу сравнил обезьян, выращенных со своими матерями, с обезьянами, выращенными с помощью проволоки или махровой ткани, «суррогатных матерей». Обезьяны, выросшие с суррогатами, стали социально девиантными и очень агрессивными взрослыми особями. Основываясь на этой работе, другие ученые обнаружили, что эти последствия были менее серьезными, если суррогатная мать раскачивалась из стороны в сторону, тип движения, который может быть передан мозжечку, в частности части, называемой червем мозжечка, расположенной в задней части мозг, чуть выше ствола мозга.Как и гиппокамп, эта часть мозга развивается постепенно и после рождения продолжает создавать новые нейроны. Он также имеет чрезвычайно высокую плотность рецепторов гормона стресса, поэтому воздействие таких гормонов может заметно повлиять на его развитие.

Новое исследование предполагает, что аномалии червя мозжечка могут быть связаны с психическими расстройствами, включая депрессию, маниакально-депрессивную болезнь, шизофрению, аутизм и синдром дефицита внимания / гиперактивности. Мы перешли от представления о мозжечке, который участвует только в координации движений, к убеждению, что он играет важную роль в регулировании внимания и эмоций.В частности, червь мозжечка, по-видимому, участвует в контроле эпилепсии или лимбической активации. Разве жестокое обращение с детьми не может вызвать аномалии червя мозжечка, которые в дальнейшем способствуют возникновению психических симптомов?

Проверяя эту гипотезу, мы обнаружили, что червь активируется для контроля и подавления электрической раздражительности лимбической системы. Похоже, что люди, подвергшиеся насилию, в меньшей степени способны сделать это. Если червь действительно важен не только для осанки, внимания и эмоционального баланса, но и для компенсации и регулирования эмоциональной нестабильности, эта последняя способность может быть нарушена ранней травмой.Напротив, стимуляция червя с помощью упражнений, покачивания и движения может оказывать дополнительное успокаивающее действие, способствуя развитию червя.

Внимание, гормоны и мозг

Мы знаем, что благодаря их влиянию на уровень гормонов ранний опыт влияет на развитие мозга. Пятьдесят лет назад Сеймур Левин и Виктор Дененберг показали, что небольшие изменения в их среде обитания приводят к стойким изменениям в развитии, поведении и реакции крыс на стресс. Такие, казалось бы, незначительные вещи, как пять минут обращения с людьми в младенчестве крысы, привели к положительным изменениям на всю жизнь.Теперь мы понимаем, благодаря исследовательским усилиям Майкла Мини и Пола Плоцки, что эффект кратковременного обращения был очень полезным и был вызван повышенным вниманием матери. Те щенки, чьи матери спонтанно вылизывают и ухаживают за ними больше всего (около одной трети в лабораторных условиях), демонстрируют те же преимущества, что и крысы с человеческим обращением. Напротив, длительная изоляция вызывает стресс, который пагубно сказывается на развитии мозга и поведения.

Если мы предположим, что много внимания, облизывания и ухода являются естественным положением вещей, а более низкий уровень внимания — формой пренебрежения, мы можем использовать эту модель для изучения некоторых биологических последствий пренебрежения или жестокого обращения с детьми.Низкий уровень материнского внимания снижает выработку гормона щитовидной железы крысятами. Это, в свою очередь, снижает уровень серотонина в гиппокампе и влияет на развитие рецепторов гормона стресса глюкокортикоида. Поскольку кортикостерон, один из наших основных гормонов стресса, контролируется сложным механизмом обратной связи, который зависит от тех же рецепторов гормонов стресса, их неадекватное развитие увеличивает риск чрезмерной реакции гормона стресса на невзгоды. По этой и некоторым другим причинам недостаток внимания со стороны матери предрасполагает животных к повышенному уровню страха и повышенной реакции адреналина.Некоторые из последствий этого — измененный метаболизм и подавление иммунных и воспалительных реакций, нейрональная раздражительность и повышенная предрасположенность к судорогам. Еще одними другими последствиями аномально интенсивной реакции кортикостерона являются снижение массы мозга и содержания ДНК, подавление роста клеток в мозжечке и гиппокампе и вмешательство в миелинизацию — процесс обволакивания нервных волокон для усиления проводимости электрических импульсов.

Эти последствия кажутся совместимыми с неадекватным развитием мозолистого тела, которое представляет собой сильно миелинизированную структуру, и аномальным развитием гиппокампа и мозжечка.Высокий уровень кортизола также может препятствовать развитию коры головного мозга, степень уязвимости зависит от того, насколько быстро мозг рос во время повреждения. В годы быстрого овладения языком (примерно в возрасте 2–10 лет) левое полушарие мозга развивается быстрее, чем правое, что делает его более уязвимым для последствий жестокого обращения в раннем возрасте.

Наконец, снижение материнского внимания также, по-видимому, связано с пожизненным снижением выработки гормона окситоцина в головном мозге и усилением выработки гормона стресса вазопрессина.Недавнее исследование Томаса Инселя предполагает, что окситоцин является решающим фактором в аффилиативной любви и поддержании моногамных отношений. Оба гормона также могут помочь контролировать сексуальную реакцию, при этом вазопрессин усиливает сексуальное возбуждение, а окситоцин вызывает оргазм и высвобождение. Воздействуя на эти гормоны, раннее пренебрежение или злоупотребление теоретически может предрасполагать млекопитающих к усилению сексуального возбуждения, снижению способности к сексуальному исполнению и недостаточной приверженности единственному партнеру.

От нейробиологии к симптоматологии

Таким образом, теперь мы знаем, что жестокое обращение в детстве связано с чрезмерной нервной возбудимостью, аномалиями ЭЭГ и симптомами, указывающими на височную эпилепсию.Это также связано с уменьшением развития левой коры и левого гиппокампа, уменьшением размера мозолистого тела и ослаблением активности червя мозжечка. Мы видим тесную связь между влиянием раннего стресса на передатчики мозга — нашими открытиями о негативном влиянии жестокого обращения на развитие мозга в раннем возрасте — и набором психиатрических симптомов, которые мы действительно наблюдаем у пациентов, подвергшихся насилию.

Многие расстройства связаны с жестоким обращением в детстве. Один из них — депрессия или повышенный риск ее развития.Многие ученые считают, что депрессия может быть следствием снижения активности левых лобных долей. Если это так, то задержка развития левого полушария, связанная с жестоким обращением, может легко повысить риск развития депрессии. Точно так же избыточная электрическая раздражительность в лимбической системе и изменения в развитии рецепторов, которые модулируют тревогу, создают основу для возникновения панического расстройства и повышают риск посттравматического стрессового расстройства. Изменения в нейрохимии этих областей мозга также усиливают гормональную реакцию на стресс, вызывая состояние повышенной бдительности и активации правого полушария, что окрашивает наши взгляды негативными и подозрительными.Изменения размера гиппокампа, наряду с лимбическими аномалиями, показываемыми на ЭЭГ, еще больше увеличивают риск развития диссоциативных симптомов и нарушений памяти.

Мы также обнаружили, что 30 процентов детей с историей тяжелого насилия соответствуют диагностическим критериям синдрома дефицита внимания / гиперактивности (СДВГ), хотя они менее гиперактивны, чем дети с классическим СДВГ. Жестокое обращение в раннем детстве, по-видимому, особенно вероятно связано с возникновением проблем поведения, подобных СДВГ.Интересно, что одним из самых надежных нейроанатомических открытий при СДВГ является уменьшение размеров червя мозжечка. Некоторые исследования также обнаружили связь между уменьшением размера средних частей мозолистого тела и появлением симптомов импульсивности, подобных СДВГ. Следовательно, раннее злоупотребление может вызвать изменения мозга, имитирующие ключевые аспекты СДВГ.

Наши открытия, согласно которым пациенты, подвергшиеся насилию, уменьшили интеграцию правого и левого полушария и уменьшили мозолистое тело, предлагают интригующую модель возникновения одного из наименее понятных психиатрических аффектов: пограничного расстройства личности.С менее хорошо интегрированными полушариями пограничные пациенты могут быстро перейти от логического и, возможно, переоцененного состояния левого полушария к крайне негативному, критическому и эмоциональному состоянию правого полушария. Это похоже на теорию о том, что ранние проблемы взаимодействия матери и ребенка подрывают интеграцию функции правого и левого полушария. Очень непоследовательное поведение родителей (например, иногда любящее, иногда жестокое) может создать непримиримый мысленный образ у маленького ребенка.Вместо того чтобы достичь интегрированного взгляда, ребенок будет формировать два диаметрально противоположных взгляда, сохраняя положительный взгляд в левом полушарии, а отрицательный — в правом. Эти ментальные образы и связанные с ними положительные и отрицательные взгляды на мир могут оставаться не интегрированными, а полушария остаются автономными по мере взросления ребенка. Это поляризованное доминирование в полушарии может привести к тому, что человек будет рассматривать значимых других как чрезмерно позитивных в одном состоянии и как резко негативных в другом. Добавьте к этому возможные изменения сексуального возбуждения, опосредованного окситоцином и вазопрессином, и вы поймете, почему у пациентов с пограничным расстройством личности возникают непростые отношения.

Работа с повреждениями

Я надеюсь, что новое понимание воздействия жестокого обращения в детстве на мозг приведет к новым идеям лечения. Однако самый непосредственный вывод из нашей работы — это насущная необходимость предотвращения. Если жестокое обращение в детстве оказывает стойкое негативное воздействие на развивающийся мозг, коренным образом изменяя умственные способности и личность человека, возможно, удастся компенсировать эти отклонения — добиться успеха, несмотря на них, — но сомнительно, что они действительно могут быть обращены вспять во взрослом возрасте.

Затраты для общества огромны. Психиатрических пациентов, пострадавших в детстве от жестокого обращения или пренебрежения, гораздо труднее и дороже лечить, чем пациентов со здоровым детством. Более того, жестокое обращение в детстве может быть важным компонентом агрессивных людей, предрасполагая их к приступам раздражительной агрессии.

Однажды мы найдем способы составить график прогресса развития мозга, чтобы мы могли обнаруживать ранние признаки вызванных стрессом аномалий и отслеживать прогресс каждого пациента и реакцию на лечение.А пока нашим приоритетом должно быть раннее вмешательство. Мозг более пластичен и податлив до полового созревания, что увеличивает наши шансы свести к минимуму или обратить вспять последствия жестокого обращения. Если мы правы в том, что многие изменения, связанные со злоупотреблением, являются результатом каскада вызванных стрессом нейронных и гормональных реакций, то мы могли бы минимизировать влияние насилия, найдя способы уменьшить продолжающийся стресс или подавить чрезмерную стрессовую реакцию.

Одним из последствий жестокого обращения в детстве является лимбическая раздражительность, которая имеет тенденцию вызывать дисфорию (хроническое низкоуровневое несчастье), агрессию и насилие по отношению к себе или другим.Даже в зрелом возрасте лекарства могут быть полезны для облегчения этого набора симптомов. Могут помочь противосудорожные средства, а также препараты, влияющие на серотониновую систему.

Злоупотребление также вызывает изменения в интеграции левого и правого полушария. Некоторые исследования показывают, что противосудорожные препараты могут способствовать двусторонней передаче информации. Интеграция левого и правого полушария также может улучшиться с помощью действий, требующих значительного взаимодействия левого и правого полушария, например игры на музыкальном инструменте.Некоторые существующие психотерапевтические методы могут быть полезны. Когнитивно-поведенческая психотерапия, которая подчеркивает исправление нелогичных, обреченных на провал представлений, может работать, усиливая контроль левого полушария над эмоциями и импульсами правого полушария. Традиционная динамическая психотерапия может работать, позволяя пациентам интегрировать эмоции правого полушария, сохраняя при этом осведомленность левого полушария, укрепляя связь между двумя полушариями.

Мощный новый инструмент для лечения посттравматического стрессового расстройства — это десенсибилизация и повторная обработка движением глаз (EMDR), которая, кажется, подавляет вспышки и навязчивые воспоминания.Движущийся зрительный стимул используется для создания движений глаз из стороны в сторону, в то время как врач направляет пациента, вспоминая очень тревожные воспоминания. По причинам, которые мы еще не полностью понимаем, пациенты, кажется, способны переносить воспоминания во время этих движений глаз и могут более эффективно интегрировать и обрабатывать свои тревожные воспоминания. Мы подозреваем, что этот метод работает, стимулируя интеграцию полушарий и активируя червя мозжечка (который также координирует движения глаз), что, в свою очередь, успокаивает интенсивную лимбическую реакцию пациента на воспоминания.

Их выбор — или наш?

Общество пожинает то, что сеет, воспитывая своих детей. Независимо от того, является ли насилие над ребенком физическим, психологическим или сексуальным, оно вызывает ряд гормональных изменений, которые заставляют мозг ребенка справляться со злобным миром. Это предрасполагает ребенка иметь биологическую основу для страха, хотя он может действовать и притворяться иначе. Раннее жестокое обращение делает мозг более раздражительным, импульсивным, подозрительным и склонным к тому, чтобы его захлестнули боевые реакции, которые рациональный разум может быть не в состоянии контролировать.Мозг запрограммирован на состояние защитной адаптации, повышающей выживаемость в мире постоянной опасности, но за ужасную цену. Для столь настроенного мозга Эдем, казалось бы, таит в себе свою долю опасностей; Построение безопасных, стабильных отношений впоследствии может потребовать практически сверхчеловеческого личностного роста и трансформации.

В крайнем случае, сочетание жестокого обращения в детстве с другими психоневрологическими недостатками (например, низким интеллектом, травмой головы или психозом) неоднократно обнаруживается в случаях взрывоопасного насилия.Дороти Отноу Льюис и Джонатан Пинкус проанализировали неврологический и психиатрический анамнез агрессивных подростков и взрослых. В одном исследовании они оценили всех 14 подростков, приговоренных к смерти в четырех штатах, и обнаружили, что у всех были травмы головы, у большинства были серьезные неврологические нарушения, у 12 был субнормальный IQ, 12 подвергались жестокому физическому насилию в детстве и 5 подвергались изнасилованию родственниками. . В другом исследовании они проанализировали детские психоневрологические записи и семейные истории заключенных правонарушителей.Что могло быть подсказкой для тех, кого позже арестовали за убийство? Убийцы будущего отличались от других преступников психотическими симптомами, серьезным неврологическим расстройством, психотическим родственником первой степени, насильственными действиями в детстве и жестоким физическим насилием.

В ходе последующего исследования 95 несовершеннолетних правонарушителей, ранее содержавшихся в тюрьмах, они обнаружили, что сочетание внутренних психоневрологических факторов и жестокого обращения с детьми в детстве или насилия в семье эффективно предсказывает, какие подростки будут совершать насильственные преступления.Льюис приходит к выводу, что жестокое обращение с детьми может порождать все решающие факторы, связанные с агрессивным поведением, а именно импульсивность, раздражительность, повышенную бдительность, паранойю (которую она интерпретирует как крайнюю версию сверхбдительности), снижение суждений и вербальных способностей, а также снижение признания боли в себе. (диссоциация) и другие. Как показывает наш обзор, эти факторы тесно связаны с стойкими нейробиологическими последствиями злоупотребления.

Чтобы быть признанным виновным в преступлении в Соединенных Штатах, якобы необходимо обладать способностью отличать хорошее от плохого и контролировать свое поведение.Те, кто в детстве подвергался жестокому обращению, могут отличать правильное от неправильного, но их мозг может быть настолько раздражительным, а связи из логического, рационального полушария настолько слабыми, что интенсивные негативные (правое полушарие) эмоции могут лишить их способности использовать логику и разум для контроля. их агрессивные порывы. Просто чтобы привлечь людей к уголовной ответственности за действия, которые у них нет неврологической способности контролировать?

Прокуроры и эксперты быстро придумывают такие крылатые фразы, как «оправдание злоупотреблениям», чтобы отвергнуть повсеместные и устойчивые последствия детской травмы для поведения.Это так же бездумно, как и призыв «преодолеть это». Детская травма — это не мимолетная психологическая травма, которую можно игнорировать. Даже если человек, подвергшийся насилию, смирится с травмирующими воспоминаниями и решит (ради здравого смысла) простить преступника, это не изменит нейробиологические аномалии. Единственный разумный юридический подход к человеку, который в прошлом подвергался жестокому обращению и который совершил насильственное преступление, — это принять во внимание нейробиологическую способность человека контролировать свое поведение.Если иррационально и лицемерно держать несовершеннолетнего в соответствии с теми же стандартами поведенческого контроля, что и у зрелого взрослого, так же несправедливо придерживать травмированного и неврологически ослабленного взрослого человека в соответствии с теми же стандартами, что и у не столь пострадавшего. Жестокое обращение с детьми, возраст и неврологические нарушения могут быть решающими смягчающими факторами, которые справедливое общество не должно игнорировать.

Если мы знаем, что корни насилия оплодотворены жестоким обращением в детстве, можем ли мы взять на себя долгосрочное обязательство по сокращению насилия, сосредоточив внимание на наших детях, а не на преступниках? Что, если мы поставим цель сократить количество случаев жестокого обращения с детьми и отсутствия заботы на 50 процентов в год? Что, если бы мы отслеживали статистику жестокого обращения с детьми так же жадно, как мы отслеживаем строительство жилья, инфляцию или результаты бейсбола? Нам придется серьезно заняться улучшением доступа к качественным дневным и внешкольным программам.Возможно, нам потребуется обучать и поддерживать родителей, чтобы они знали, как более эффективно воспитывать своих детей. Нам, безусловно, нужно будет способствовать улучшению отношений между сверстниками, братьями и сестрами.

Подумайте, что мы могли бы сэкономить, если бы нам нужно было меньше тюрем и меньше специалистов в области психического здоровья. Подумайте о преимуществах приближения на шаг ближе к обществу, в котором каждый мог бы жить и наслаждаться.

Наш мозг сформирован нашим ранним опытом. Жестокое обращение — это зубило, которое формирует мозг, чтобы бороться с раздорами, но за счет глубоких, стойких ран.Жестокое обращение с детьми — это не то, с чем нужно «справиться». Это зло, которое мы должны признать и противостоять, если мы стремимся что-то сделать с неконтролируемым циклом насилия в этой стране.

Список литературы

1. Финкельхор Д.А. Справочник по сексуальному насилию над детьми . Беверли-Хиллз, Калифорния: Sage Publications; 1986.
2. Херман Дж. Л., Перри Дж. К., ван дер Колк Б.А. Детская травма при пограничном расстройстве личности. Американский журнал психиатрии . 1989; 146: 490-5.
3. Putnam RW, Post RM, Guroff JJ. Сто случаев расстройства множественной личности. Журнал клинической психиатрии . 1986; 47: 285-93.
4. Spiers PA, Schomer DL, Blume HW, Mesulam MM. Темпоролимбическая эпилепсия и поведение. В: Месулам М.М., изд. Принципы поведенческой неврологии. Филадельфия : Ф.А. Дэвис; 1985: 289-326.
5. Teicher MH, Glod CA, Surrey J, Swett C. Раннее насилие в детстве и рейтинги лимбической системы у взрослых психиатрических амбулаторных больных. Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1993; 5: 301-6.
6. Ito Y, Teicher MH, Glod CA, Harper D, Magnus E, Gelbard HA. Повышенная распространенность электрофизиологических аномалий у детей, подвергшихся психологическому, физическому и сексуальному насилию. Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1993; 5: 401-8.
7. Ito Y, Teicher MH, Glod CA, Ackerman E. Предварительные доказательства аберрантного коркового развития у детей, подвергшихся насилию: количественное исследование ЭЭГ. Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1998; 10: 298-307.
8. Bremner JD, Randall P, Vermetten E, et al. Основанное на магнитно-резонансной томографии измерение объема гиппокампа при посттравматическом стрессовом расстройстве, связанном с физическим и сексуальным насилием в детстве — предварительный отчет. Биологическая психиатрия . 1997; 41: 23-32.
9. Stein MB. Объем гиппокампа у женщин, пострадавших от сексуального насилия в детстве. Психология медицины . 1997; 27: 951-9.
10. Schiffer F, Teicher MH, Papanicolaou AC. Вызвано потенциальное свидетельство активности правого полушария при воспроизведении травматических воспоминаний . Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии . 1995; 7: 169-75.

границ | Детские травмы и хронические заболевания в зрелом возрасте: психическое здоровье и социально-экономический статус как объясняющие факторы и буферы

Введение

Опыт травмирующих событий в детстве имеет последствия для здоровья во взрослом возрасте.Широкий спектр травмирующих событий, пережитых в детстве, включая физическое насилие, сексуальное насилие, длительную госпитализацию и нестабильность в семье, например безработицу родителей или злоупотребление психоактивными веществами, был связан с хроническим заболеванием во взрослом возрасте, происходящим из-за плохого функционирования иммунной системы или плохого здоровья сердечно-сосудистой системы (Springer et al. ., 2003; Mulvihill, 2005; O’Rand, Hamil-Luker, 2005; Wickrama et al., 2005). С точки зрения жизненного пути существует множество потенциальных путей, которые могут способствовать процессу накопления неблагоприятных исходов в результате травмирующих событий детства (Dannefer, 2003; Pearlin et al., 2005). Один из возможных путей — это негативные последствия травмы, пережитой в детстве для психического здоровья во взрослом возрасте (Turner and Lloyd, 1995; Paolucci et al., 2001; Briere and Jordan, 2009). Недавняя работа также предполагает, что существуют социально-экономические недостатки во взрослом возрасте в результате травмы в раннем возрасте, которая может способствовать развитию хронического заболевания (Hyman, 2000; Zielinski, 2009; Currie and Spatz Widom, 2010). Психическое здоровье и социально-экономический статус взрослых не только являются потенциальными факторами, объясняющими связь между детской травмой и хроническим заболеванием, но и являются вероятными буферами негативного воздействия травмы на здоровье (Melchior et al., 2007; Wethington et al., 2008).

Травматический опыт — это переживание, которое угрожает смертью или травмой себе или другим и вызывает сильное чувство страха, беспомощности или ужаса (Американская психиатрическая ассоциация, 2000). Примеры травмирующих событий включают физическое насилие, сексуальное насилие, драку, наблюдение за насилием или стихийным бедствием или внезапную смерть любимого человека. В течение жизни большинство людей переживают хотя бы одно потенциально травмирующее событие (Klein and Alexander, 2009). В исследовании на уровне сообществ в США было обнаружено, что 74.2% женщин и 81,3% мужчин сообщили, что пережили хотя бы одно травматическое событие в своей жизни (Stein et al., 1997). Общественное исследование (Breslau, 2009; Breslau et al., 1999) сообщило о аналогичных результатах, 78,1% для женщин и 92,2% среди мужчин, в отношении распространенности воздействия травмирующих событий на протяжении всей жизни. Результаты национального исследования в США показывают, что общий уровень жестокого обращения с детьми составляет 13,8% (8,0% подверглись сексуальному насилию, 6,7% — физическому насилию, 2,9% — серьезному пренебрежению и 3,2% сообщили о нескольких формах жестокого обращения с детьми; Zielinski, 2009 ).Goodwin et al. (2003) сообщили о физическом насилии со стороны родителей в размере 15,8%, аналогичные показатели были зарегистрированы в канадском исследовании (MacMillan et al., 1997). В исследовании травматических переживаний в детстве на уровне общины (Turner and Lloyd, 1995) 19,5% сообщили о серьезном заболевании или несчастном случае, 9,6% о разводе родителей, 17,7% повторном школьном году обучения, 9,4% безработице среди родителей, 26,5% опыте значительного страх, 2,6% — отправка из дома, 8,2% — употребление алкоголя или наркотиков родителями и 3,8% — физическое насилие.

Переживание травмирующих событий в детстве связано с долгосрочными последствиями для здоровья. В исследовании влияния детской травмы на здоровье в зрелом возрасте те, кто сообщил о психологической или физической виктимизации в детстве, имели худшее здоровье, чем те, кто этого не делал, а также испытали значительно большее ухудшение здоровья в течение 10-летнего периода во взрослом возрасте (Greenfield and Marks , 2009). Это согласуется с исследованиями, которые показывают негативное влияние невзгод в детстве на здоровье сердечно-сосудистой системы (O’Rand and Hamil-Luker, 2005), и недавними обзорами, документально подтверждающими постоянную связь между детской травмой и негативными последствиями для здоровья во взрослом возрасте, включая боль, необъяснимые соматические симптомы, заболевания, связанные со стрессом, и заболевания, связанные с подавлением иммунной функции (Springer et al., 2003; Mulvihill, 2005). Взгляд на совокупное неблагополучие на протяжении всей жизни может помочь объяснить связь между детской травмой и хроническим заболеванием во взрослом возрасте. В частности, перспектива жизненного цикла учитывает индивидуальные, социальные и исторические факторы, которые определяют развитие (Elder, 1994), и в соответствии с этой точкой зрения, кумулятивный недостаток — это представление о том, что ранние неблагоприятные условия или негативный опыт связаны с каскадом неблагоприятных факторов. события на протяжении всей жизни, которые имеют долгосрочные негативные последствия (Dannefer, 2003; O’Rand and Hamil-Luker, 2005).

Двумя потенциальными путями, которые связывают переживание травмы в детстве с хроническим заболеванием во взрослом возрасте, являются психическое здоровье и СЭС. Жестокое обращение с детьми увеличивает риск проблем с поведением, включая интернализирующее (тревога, депрессия) и экстернализующее (агрессия, отыгрывание) поведение (Gilbert et al., 2009). Многочисленные исследования показали связь между детской травмой и более поздним психологическим расстройством, психическими расстройствами и депрессией (Turner and Lloyd, 1995; Pine and Cohen, 2002; Gilbert et al., 2009; Гринфилд, 2010). Следовательно, было показано, что плохое психическое здоровье приводит к негативным последствиям для здоровья во взрослом возрасте (Taylor, 2010). Pearlin et al. (2005) определили СЭС как особенно важный компонент процесса кумулятивного неблагополучия и плохих результатов в отношении здоровья. Все больше исследований показывает, что люди, перенесшие травмы в детстве, в более позднем возрасте сталкиваются с экономическими и структурными проблемами. Некоторые авторы отмечают, что более низкий уровень дохода в зрелом возрасте для людей, которые подвергались насилию и жестокому обращению в детстве или подростковом возрасте, также является результатом более низкого уровня образования и профессиональной подготовки (Hyman, 2000; MacMillan, 2000; Zielinski, 2009; Currie and Spatz Widom, 2010 ; Кунст и др., 2010). Лица, сообщающие о более чем одном типе жестокого обращения в детстве, с большей вероятностью окажутся безработными в зрелом возрасте или потеряют работу в семье, что привело к финансовым трудностям (Zielinski, 2009). По сравнению с людьми, которые не подвергались жестокому обращению в детстве, Зелински (2009) обнаружил, что взрослые, которые пережили физическое насилие, психологическое насилие или серьезное пренебрежение в детстве, более чем в два раза чаще оказывались ниже федерального уровня бедности во взрослом возрасте и жили в домохозяйство с доходом в самом низком квартиле распределения.Низкий уровень SES среди родителей также был определен как фактор риска совершения жестокого обращения, что указывает на потенциальный механизм передачи насилия от поколения к поколению (Zielinski, 2009).

Таким образом, мы намеревались изучить связь детской травмы с хроническим заболеванием во взрослом возрасте и определить потенциальных посредников любой обнаруженной значимой связи. Руководствуясь перспективой жизненного цикла и моделью совокупного неблагополучия, мы предполагаем, что психическое здоровье и СЭС во взрослом возрасте могут быть объясняющими факторами в связи между детской травмой и хроническим заболеванием в более позднем возрасте.Наконец, мы проверяем потенциальную роль психического здоровья и СЭС в качестве буферов против типичных неблагоприятных последствий детских травм.

Материалы и методы

Источник данных

Данные были взяты из общедоступной версии Обследования состояния здоровья населения Канады 2005 г. (CCHS Cycle 3.1; Statistics Canada, 2006a). Основными целями CCHS являются сбор информации о состоянии здоровья, использовании медицинских услуг и детерминантах здоровья канадского населения. Данные были собраны в 2005 году и включают информацию примерно о 130 000 канадцев в возрасте от 12 лет и старше, за исключением резидентов, проживающих в резервациях, и постоянных военнослужащих канадских вооруженных сил.

Меры

Травматические события в детстве

Подгруппу участников CCHS (участников из Манитобы и Саскачевана) спросили о возникновении семи потенциально травмирующих событий в детстве (Статистическое управление Канады, 2006b), смоделированных после измерения травм на протяжении всей жизни Тернером и Ллойдом (1995). В частности, участников спрашивали, пережили ли они какие-либо из семи травмирующих событий в детстве или подростковом возрасте до переезда из дома, в том числе: провели 2 или более недель в больнице, развод родителей, длительную родительскую безработицу, пережили событие, которое пугало. участника и вызвали у него мысли о событии в течение многих лет после того, как его отправили из дома за неправильный поступок, семейные проблемы, связанные с злоупотреблением алкоголем или наркотиками со стороны родителей, и подверглись физическому насилию со стороны кого-то из близких участника.Таким образом, возможный диапазон детских травм составлял 0–7, и ответы были суммированы, чтобы получить общую оценку травмы, а затем перекодированы, чтобы дать оценку отсутствия детской травмы (0), одной детской травмы (1) и 2 или более травматические события в детстве (2). Помимо ограничения размера выборки модулем детских стрессоров, мы также ограничили выборку взрослыми трудоспособного возраста (18–65 лет), в результате чего размер выборки составил 9810 человек.

Демографические характеристики

Возраст сгруппирован по категориям, которые для настоящего анализа варьируются от 1 (18–19 лет) до 10 (60–64 года). Пол обозначается женским (1) и мужским (0). Статус видимого меньшинства кодируется как контраст между белой / европейской (0) и видимой расовой принадлежностью или этнической принадлежностью меньшинства (т.е. китайцы, южноазиатские, черные, филиппинские, латиноамериканские, юго-восточноазиатские, арабские, западноазиатские, японские, Корейский и др.). В браке / сожительстве указывает, что участник состоит в браке или сожительствует с партнером (1) по сравнению с холостым, разлученным, разведенным или вдовым (0). Не работает относится к тем, кто не работал на прошлой неделе (1) по сравнению с теми, кто в настоящее время работает, имеет постоянную нетрудоспособность или вышел на пенсию (0).

Психическое здоровье

Текущее психическое здоровье оценивалось с помощью ответов на вопрос: «В целом, вы бы сказали, что ваше психическое здоровье: отличное, очень хорошее, хорошее, удовлетворительное или плохое?» ответов были оценены по шкале от 1 до 5 и закодированы таким образом, чтобы более высокие значения отражали более высокий уровень благополучия.

Социально-экономический статус

«Образование» измеряет наивысший достигнутый уровень образования, включая образование ниже среднего (1), окончание средней школы (2), некоторое послесреднее (3) и послесреднее образование (4).Под доходом понимается годовой доход: менее 15 000 долларов (1), от 15 000 до менее 30 000 долларов (2), от 30 000 до менее 50 000 долларов (3), от 50 000 до менее 80 000 долларов (4) или 80 000 долларов или больше (5). Показатели образования и дохода были преобразованы в баллы z , и было вычислено среднее значение баллов z , чтобы сформировать единую меру текущего SES ( r = 0,34, p <0,001). Поскольку образование и годовой доход измеряются по разным шкалам, стандартизация этих переменных позволяет объединить их в одну переменную.Этот метод стандартизации и последующего комбинирования переменных использовался в других местах для создания глобальной ценности SES в исследованиях развития взрослых (например, Westerhof and Barrett, 2005) и в других областях психологических исследований в целом (например, McKenna and Bargh, 1998).

Хронические состояния

Хронические состояния представляют собой наличие любого из 24 хронических состояний физического здоровья (например, аллергии, астмы, артрита, диабета, болезни сердца и последствия инсульта), которые длились 6 месяцев или более и были диагностированы медицинским работником. .Для каждого участника было вычислено общее количество хронических состояний, и затем это общее количество было перекодировано, чтобы дать оценку отсутствия хронических состояний (0), одного хронического состояния (1), двух хронических состояний (2), трех хронических состояний (3). ), а также четыре или более хронических состояния (4).

Аналитики

Три модели линейной регрессии были построены для изучения связи детской травмы с хроническим заболеванием во взрослом возрасте, потенциальной роли психического здоровья и СЭС во взрослом возрасте как посредников, а также роли психического здоровья и СЭС как буферов.Контрольные переменные и детские травмы были включены в первую модель каждого набора анализов, чтобы изучить их уникальный вклад в развитие хронических состояний. Во второй модели психическое здоровье и SES были добавлены одновременно, чтобы можно было сравнить несколько потенциальных посредников. Метод, используемый для тестирования нескольких медиаторов, использует бутстрэппинг для создания эталонного распределения, которое затем используется для оценки доверительного интервала и тестирования значимости (Preacher and Hayes, 2008). Этот метод также позволяет исследовать степень, в которой медиаторы независимо вносят свой вклад в объяснение связи ключевой переменной с переменной результата, а также проводить сравнение медиаторов.

В третьей модели мы добавляем детскую травму в результате психического здоровья и детскую травму в результате взаимодействия SES. Любые существенные взаимодействия проверялись с помощью онлайн-калькулятора, который использовался для определения простых наклонов модератора от более низких ( M — 1SD) до более высоких ( M + 1SD) оценок детской травмы (Preacher et al., 2006). Непрерывные переменные в регрессионных моделях были центрированы по среднему, чтобы генерировать необходимые входные данные для онлайн-калькулятора, используемого для интерпретации значимых взаимодействий.

Результаты

Средняя возрастная группа для выборки составила 5,86 (SD = 2,70), что примерно соответствует возрастной группе от 40 до 44 лет. Женщины составили примерно 54% ​​выборки. Примерно 14% выборки состояли из видимых меньшинств, и более подробная разбивка по расе и этнической принадлежности была невозможна в данных, доступных для общего доступа. Пятьдесят девять процентов участников были женаты, и примерно 18% не работали в течение последней недели. Среднее количество зарегистрированных детских травм было меньше 1 ( M = 0.71, SD = 0,81). Пятьдесят процентов участников сообщили об отсутствии детских травм, 27% — об одной и 23% — о двух или более. Три наиболее часто упоминаемых детских травмы — это событие, напугавшее участника (20%), семейные проблемы, связанные со злоупотреблением алкоголем или наркотиками со стороны родителей (18%), и пребывание в больнице 2 или более недель (17%). Среднее количество хронических состояний было больше 1 ( M = 1,30, SD = 1,33). Тридцать семь процентов сообщили об отсутствии хронических состояний, 26% сообщили о наличии одного, 17% — о 2, 9% — о трех и 11% — о четырех или более.Тремя наиболее часто упоминаемыми хроническими состояниями были аллергия (25%), проблемы со спиной (21%; исключая фибромиалгию или артрит) и артрит или ревматизм (17%). В среднем участники имели высокие оценки психического здоровья ( M, = 3,99, SD = 0,92). SES взрослого рассчитывалась с использованием стандартизованных значений образования и дохода ( M = 0,09, SD = 0,80). Средний уровень образования — «некоторое послесреднее образование», а средний доход находится в диапазоне 30 000–50 000 долларов.

Регрессионный анализ показал, что все контрольные переменные были в значительной степени связаны с хроническими заболеваниями, и чем больше участников сообщили о травматических событиях в детстве, тем больше у них было хронических состояний (таблица 1, модель 1). Чем выше были оценки психического здоровья, тем меньше было хронических состояний, о которых сообщали участники. Более высокий SES был значительно связан с меньшим количеством хронических состояний (таблица 1, модель 2). И психическое здоровье, и СЭС были связаны с хроническими состояниями, и был проведен анализ, чтобы определить степень, в которой связь между травмирующими событиями и хроническими состояниями была учтена каждым из этих потенциальных посредников (рис. 1; Preacher and Hayes, 2008).Во-первых, общий эффект ( c ) детской травмы на хроническое заболевание был значительным ( B = 0,30, p <0,001) и по сравнению с общим эффектом прямой эффект ( c ′) детской травмы по хроническим заболеваниям несколько снижается ( B = 0,27, p <0,001) с добавлением в модель психического здоровья и SES. Косвенные эффекты ( a ₁ b ₁ и a ₂ b ₂ путей) для обоих медиаторов были статистически значимыми (психическое здоровье, оценка в баллов = 0.03, SE = 0,004; z = 9,11, p <0,001; SES, точечная оценка = 0,003, SE = 0,001, z = 2,67, p <0,05). Наконец, тест на контраст между психическим здоровьем и SES был значимым ( баллов, оценка = 0,03, SE = 0,004; z = 7,76, p <0,001), демонстрируя, что самооценка психического здоровья была значительно выше. посредник, чем СЭС.

Рис. 1. Связь между детской травмой и хроническим заболеванием во взрослом возрасте, опосредованная самооценкой психического здоровья и социально-экономическим статусом. Значение в скобках представляет собой нестандартный коэффициент регрессии для связи между детскими травмами и хроническим заболеванием во взрослом возрасте до добавления в модель самооценки психического здоровья и социально-экономического статуса. n = 9 301; ** p <0,01 ***, p <0,001.

Таблица 1. Нестандартизированные коэффициенты для регрессионных моделей, изучающих ассоциации демографии, детских травм, психического здоровья и социально-экономического статуса с хроническим заболеванием.

Только травма в результате взаимодействия SES была статистически значимой (таблица 1, модель 3). Чтобы интерпретировать это взаимодействие, мы сравнили простые наклоны для ассоциации детских травматических событий с хроническим заболеванием при низких уровнях SES ( M — 1SD) и более высоких уровнях SES ( M + 1SD; Preacher et al., 2006 ). Как показано на рисунке 2, при более низких уровнях SES ( M — 1SD), чем больше травматических событий в детстве пережили участники, тем больше хронических состояний они сообщили ( b = 0.31, p <0,001). Однако этот паттерн был слабее на более высоких уровнях SES ( M + 1SD), так что более высокие оценки детских травматических событий также были связаны с большим количеством хронических состояний, но в меньшей степени, чем для тех, у которых более низкие уровни SES ( b = 0,22, p <0,001). Также стоит отметить, что при низких уровнях детской травмы высокие и низкие линии SES сходятся, но при более высоких уровнях детской травмы высокие и низкие линии SES расходятся.

Рис. 2. Связь между детской травмой и хроническим заболеванием во взрослом возрасте, умеренная социально-экономическим статусом.

Обсуждение

Полученные данные показывают, что повышенный риск хронических заболеваний во взрослом возрасте среди тех, кто пережил детские травмы, может быть результатом процесса кумулятивного неблагополучия. В частности, у людей, перенесших травмы в детстве, во взрослом возрасте было больше хронических состояний, что частично объяснялось как их более низким уровнем психического здоровья, так и уменьшенными социально-экономическими ресурсами.Однако психическое здоровье способствовало этому анализу больше, чем SES, подчеркивая преимущества одновременного тестирования нескольких медиаторов.

Кроме того, история травмы в результате взаимодействия с SES была значимой, предполагая, что социально-экономические ресурсы могут действовать как буфер или защитный фактор для тех, кто в анамнезе травмирован. Вполне возможно, что SES дает доступ к консультированию и лечению, а также более эффективному совладанию и адаптации в целом. Распространяющееся взаимодействие показывает, что СЭС может быть особенно важным ресурсом для людей с историей травм и согласуется с моделью дифференциальной восприимчивости (Belsky and Pluess, 2009), которая предполагает, что люди различаются по своей пластичности или степени, в которой они подвержены влиянию. силами окружающей среды.В данном случае те, у кого в анамнезе была травма, могут больше всего зависеть от преимуществ более высокого SES и пагубного воздействия более низкого SES по сравнению с теми, кто не испытал детских травм.

Сильные стороны настоящего исследования включают широту охвата того, как мы измеряли травмы и хронические заболевания, и использование выборки на основе населения, а не клинических или удобных выборок, что повышает обобщаемость результатов. MacMillan et al. (1997) и Хиггинс и МакКейб (2001) утверждали, что мало исследований исследуют влияние более чем одного переживания травмы.Кроме того, во многих исследованиях изучается влияние травмы на один тип хронических заболеваний, таких как желудочно-кишечные расстройства и мигрень (Goodwin et al., 2003) или хроническая усталость (Heim et al., 2009). Мы обнаружили, что накопление травмирующих событий в детстве связано с количеством хронических состояний, о которых сообщают участники, в поддержку идеи о том, что опыт множественных травм оказывает значительное влияние на здоровье (Turner and Lloyd, 1995; Higgins and McCabe, 2001). Изучение объясняющих и защитных факторов, связанных с этим исходом, дает более четкое представление о путях кумулятивного неблагополучия после травмы.

Из этого исследования вытекает несколько клинических и политических выводов. С точки зрения общественного здравоохранения, результаты, свидетельствующие о том, что психическое здоровье лучше защищает от хронических заболеваний, влияют на расходы общественного здравоохранения на болезни и необходимость в профилактических ресурсах, таких как услуги консультирования (психотерапии) и поддержка доходов. Wethington et al. (2008) выступают за вмешательства для предотвращения или уменьшения потенциального психологического вреда, который может возникнуть в результате травмирующих событий. В литературе указывается, что эффективные методы лечения для снижения психологического вреда после травмы включают: индивидуальные и групповые формы когнитивно-поведенческой терапии (Wethington et al., 2008), психообразования (Lubin et al., 1998; Briere, Scott, 2006), эмоциональной обработки и повествовательных подходов (Briere and Scott, 2006). Хотя мы обнаружили, что СЭС у взрослых является потенциально полезным буфером против хронических заболеваний для людей, переживших травму, вероятность переживания травмы сама по себе связана с более низким уровнем дохода и образования (Hyman, 2000; MacMillan, 2000; Zielinski, 2009; Kunst et al. ., 2010). Следовательно, решение проблемы низкого СЭС с помощью политики в области образования и социального обеспечения окажет влияние на уровень здоровья населения, уменьшив потенциальную подверженность травмам.

Хотя результаты этого исследования способствуют пониманию того, почему детские травмы могут быть связаны с хроническими состояниями во взрослом возрасте, и предлагают потенциальный буфер, есть некоторые важные ограничения, которые необходимо устранить. Во-первых, данные носят перекрестный характер, что исключает причинные претензии. Во-вторых, было показано, что детская травма имеет существенные долгосрочные негативные последствия для социального функционирования (Briere and Jordan, 2009; Mulvihill, 2005). Меры социальной поддержки и социального функционирования не были доступны в модуле, который содержал меры детской травмы, и, следовательно, не мог быть протестирован в качестве потенциальных посредников или модераторов.В-третьих, мы не смогли оценить отношения между родительским SES в детстве и SES во взрослом возрасте, поскольку ни доход родителей, ни уровень образования не были доступны в наборе данных. Измерение родительской SES в детстве участника или уровня образования родителей поможет прояснить, обеспечивает ли текущая SES буфером против негативных последствий детских травм, или текущая SES является просто продолжением эффектов детской SES. В-четвертых, перекрестный характер данных также не позволил нам определить, лучше ли рассматривать психическое здоровье и СЭС в качестве посредников или модераторов.Однако, учитывая поддержку обеих возможностей, мы воспользовались возможностью протестировать обе в надежде стимулировать будущие исследования причинных механизмов.

Области для будущих исследований включают использование продольных данных для изучения причинно-следственных связей совокупного неблагополучия. Кроме того, существуют различные подходы к измерению возникновения травм — от использования отчетов полиции (Trocme et al., 2003) до более широких измерений травм, которые не требуют прямой угрозы жизни или здоровью (Briere and Scott, 2006).Сравнение различных показателей позволило бы изучить их относительное прогностическое воздействие на здоровье и опосредующие факторы после переживания травмы. В литературе также говорится о значительном воздействии жестокого обращения, которое носит более интимный характер (например, сексуальное насилие), и умышленных актов насилия (Briere and Scott, 2006). Таким образом, в будущих исследованиях следует изучить результаты совокупного неблагоприятного воздействия различных типов травм, перенесенных в детстве. Также необходимо изучение дополнительных социальных детерминант здоровья, таких как социальная поддержка и физическая активность, в качестве потенциальных посредников.Это потенциальные возможности для изучения, которые помогут нам лучше понять динамику жизненного цикла травм и их последствий для здоровья и благополучия.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что это исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Авторы хотели бы поблагодарить Карен Галлант, Ричарда Эйбаха и Наташу Киркхэм за полезные комментарии на всех этапах этого исследовательского проекта.

Список литературы

Американская психиатрическая ассоциация. (2000). Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам, 4-е изд. Вашингтон, округ Колумбия: Американская психиатрическая ассоциация.

Бельский Дж., Плюсс М. (2009). Помимо стресса диатеза: различная восприимчивость к воздействиям окружающей среды. Psychol. Бык. 135, 885–908.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Бреслау, Н., Чилкоат, Х. Д., Кесслер, Р.К. и Дэвис Г. К. (1999). Предыдущее воздействие травмы и последствия посттравматического стрессового расстройства последующей травмы: результаты обследования травм в районе Детройта. Am. J. Psychiatry 156, 902–907.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Бриер Дж. И Скотт К. (2006). Принципы терапии травм: руководство по симптомам, оценке и лечению. Таузенд-Оукс, Калифорния: Сейдж.

Даннефер, Д. (2003). Кумулятивное преимущество / недостаток и жизненный путь: взаимное оплодотворение возраста и теории социальных наук. J. Gerontol. 58B, S327 – S337.

Старейшина, Г. (1994). Время, человеческая деятельность и социальные изменения: взгляд на жизненный путь. Soc. Psychol. Q. 57, 4–15.

Гилберт Р., Спатц Видом К., Браун К., Фергюссон Д., Уэбб Э. и Янсан С. (2009). Бремя и последствия жестокого обращения с детьми в странах с высоким уровнем доходов. Lancet, 373, 68–81.

CrossRef Полный текст

Гудвин, Р. Д., Ховен, К. В., Мурисон, Р., и Хотопф, М. (2003). Связь между физическим насилием в детстве и желудочно-кишечными расстройствами и мигренью в зрелом возрасте. Am. J. Public Health 93, 1065–1067.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Гринфилд, Э.А., и Маркс, Н.Ф. (2009). Профили физического и психологического насилия в детстве как фактор риска ухудшения здоровья взрослых: данные Национального обзора среднего возраста в США за 1995–2005 гг. Дж.Старение здоровья 21, 943–966.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Хайм К., Натер У. М., Мэлони Э., Бонева Р., Джонс Дж. Ф. и Ривз У. К. (2009). Детские травмы и риск синдрома хронической усталости. Arch. Gen. Psychiatry 66, 72–80.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Хиггинс, Д. Дж., И МакКейб, М. П. (2001). Множественные формы жестокого обращения с детьми и пренебрежения: ретроспективные отчеты для взрослых. Агрессия.Жестокое поведение. 6, 547–578.

CrossRef Полный текст

Хайман, Б. (2000). Экономические последствия сексуального насилия над детьми для взрослых лесбиянок. J. Marriage Fam. 62, 199–211.

CrossRef Полный текст

Кляйн, С., Александр, Д. А. (2009). Эпидемиология и проявления посттравматических расстройств. Психиатрия 8, 282–287.

CrossRef Полный текст

Кунст, М. Дж., Богертс, С., Вильтхаген, Т., и Винкель, Ф. У. (2010). Уровень доходов жертв насилия: результаты предварительного исследования. Soc. Инд. Res. 95, 169–180.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Любин, Х., Лорис, М., Берт, Дж., И Рид Джонсон, Д. (1998). Эффективность психообразовательной групповой терапии в уменьшении симптомов посттравматического стрессового расстройства у женщин с множественными травмами. Am. J. Psychiatry 155, 1172–1177.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

MacMillan, R.(2000). Подростковая виктимизация и дефицит доходов во взрослом возрасте: переосмысление издержек преступного насилия с точки зрения жизненного пути. Криминология 38, 553–587.

CrossRef Полный текст

Макмиллан, Х. Л., Флеминг, Дж. Э., Трокме, Н., Бойл, М. Х., Вонг, М., Расин, Ю. А., Бердсли, В. Р., и Оффорд, Д. Р. (1997). Распространенность физического и сексуального насилия над детьми в обществе. J. Am. Med.Assoc. 278, 131–135.

CrossRef Полный текст

Маккенна, К.Ю. А., и Барг, Дж. А. (1998). Выход в эпоху Интернета: «демаргинализация» идентичности через виртуальное групповое участие. J. Pers. Soc. Psychol. 75, 681–694.

Мельхиор М., Моффитт Т. Э., Милн Б. Дж., Поултон Р. и Каспи А. (2007). Почему дети из социально-экономически неблагополучных семей страдают от плохого здоровья, когда достигают совершеннолетия? Исследование на протяжении всей жизни. Am. J. Epidemiol. 166, 966–974.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Малвихилл, Д.(2005). Воздействие детской травмы на здоровье: междисциплинарный обзор, 1997-2003 гг. Issues Compr. Педиатр. Nurs. 28, 115–136.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

О’Ранд, А.М., и Хамил-Люкер, Дж. (2005). Процесс накопления невзгод: неблагоприятное положение в детстве и повышенный риск сердечного приступа на протяжении всей жизни. J. Gerontol. 60, S117 – S124.

Паолуччи, Э. О., Гений, М., и Виолато, К. (2001). Метаанализ опубликованного исследования о последствиях сексуального насилия над детьми. J. Psychol. 135, 17–36.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Перлин, Л. И., Шиман, С., Фацио, Э. М., и Меерсман, С. К. (2005). Стресс, здоровье и жизненный путь: некоторые концептуальные перспективы. J. Health Soc. Behav. 46, 205–219.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Pine, D. S., and Cohen, J. (2002). Травмы у детей и подростков: риск и лечение психических последствий. Biol.Психиатрия 51, 519–531.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Проповедник, К. Дж., Карран, П. Дж., И Бауэр, Д. Дж. (2006). Вычислительные инструменты для исследования эффектов взаимодействия в множественной линейной регрессии, многоуровневом моделировании и анализе скрытых кривых. J. Educ. Behav. Стат. 31, 437–448.

CrossRef Полный текст

Проповедник, К. Дж., И Хейс, А. Ф. (2008). Стратегии асимптотики и повторной выборки для оценки и сравнения косвенных эффектов в моделях с несколькими посредниками. Behav. Res. Методы 40, 879–891.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Спрингер, К. В., Шеридан, Дж., Куо, Д., и Карнес, М. (2003). Долгосрочные последствия жестокого обращения с детьми для здоровья: обзор и призыв к действию. J. Gen. Intern. Med. 18, 864–870.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Статистическое управление Канады. (2006a). Канадское обследование состояния здоровья населения (CCHS), цикл 3.1 (2005 г.): Руководство пользователя файла микроданных общего пользования (PUMF) .Оттава: Статистическое управление Канады.

Статистическое управление Канады. (2006b). Канадское обследование состояния здоровья населения (CCHS), цикл 3.1 (2005 г.): файл микроданных общего пользования (PUMF), интегрированная производная переменная (DV) и спецификации сгруппированных переменных. Оттава: Статистическое управление Канады.

Стейн М. Б., Уокер Дж. Р., Хазен А. Л. и Форд Д. Р. (1997). Полное и частичное посттравматическое стрессовое расстройство: результаты опроса сообщества. Am. J. Psychiatry 154, 1114–1119.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Тейлор, С.Э. (2010). Механизмы, связывающие стресс в раннем возрасте с последствиями для здоровья взрослых. Proc. Natl. Акад. Sci. США 107, 8507–8512.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Тернер Р. Дж. И Ллойд Д. А. (1995). Пожизненные травмы и психическое здоровье: значение кумулятивных невзгод. J. Health Soc. Behav. 36, 360–376.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Вестерхоф, Г. Дж., И Барретт, А. Э. (2005). Возрастная идентичность и субъективное благополучие: сравнение США и Германии. J. Gerontol. Soc. Sci. 60B, 129–136.

Wethington, HR, Hahn, RA, Fuqua-Whitley, DS, Sipe, TA, Crosby, AE, Johnson, RL, Liberman, AM, Mościcki, E., Price, LN, Tuma, FK, Kalra, G., и Chattopadhyay, SK (2008). Эффективность вмешательств по снижению психологического вреда от травмирующих событий среди детей и подростков: систематический обзор. Am. J. Prev. Med. 35, 287–313.

Опубликованные аннотации | Pubmed Полный текст

Викрама, К.А.С., Конгер, Р.Д., и Абрахам, В. (2005). Риски на раннем этапе, а затем и здоровье: передача из поколения в поколение социально-экономических невзгод через психические расстройства и физические заболевания. J. Gerontol. 60, S125 – S129.

.