Слияние с матерью: Здоровая привязанность или симбиотическое слияние?

Здоровая привязанность или симбиотическое слияние?

        Сегодня хочу поговорить с вами про привязанность и симбиоз! Теория привязанности и ее значение для благополучного развития ребенка наконец становится известна в России и набирает все больше приверженцев.  Однако, далеко не всегда первое воодушевление — мы будем укреплять привязанность, мы читали о том, что родитель должен быть заботливой альфой, надо наполнить ребенка и он станет самостоятельным, подкрепляется теми результатами, на которые рассчитывают родители.

Все чаще можно услышать гордые высказывания мам:

∇  О, вы знаете, ей уже 6, но она ТАК  ко мне привязана!

∇  Нет, нет, мы продолжаем все делать только вместе — это так укрепляет привязанность!

∇  Я знаю, что для надежной привязанности нужно кормить грудью до самоотлучения, правда я уже смертельно устала за эти 4 года, а она по-моему даже не собирается заканчивать!

∇  Ну не знаю как еще эту привязанность укреплять — я  вокруг него как вокруг новогодней елки хожу целыми днями, а ему по-моему все мало!

∇  Я делаю все как заботливая альфа — но по-моему он садится мне на шею все больше!

∇  Я стараюсь делать все правильно, но у меня нарастает чувство вины — меня просто не всегда хватает, я стараюсь, но иногда  и все чаще просто срываюсь и ору, а потом чувствую себя ужасной матерью и стараюсь еще больше нарастить нашу привязанность, а потом — опять ору! Мне кажется, она меня уже боится!

∇  У нас очень хорошая привязанность, дочка воспринимает только меня! Бабушки, папы, воспитатели — она вообще ни с кем не хочет общаться, только со мной!

Список можно продолжать долго, но я бы хотела обратить ваше внимание на то, что все это как раз о ненадежной привязанности. Часто родители путают симбиоз, слияние с ребенком и здоровую привязанность. Крепче — это лучше! Но крепче и надежнее — разные понятия! Привязанность — это важнейшее условие и структура, сопровождающая психическую жизнь человека. В течение жизни она растет, усложняется, меняет формы вместе с тем, как растет и развивается человек. Закладывается она буквально с первых дней нашей жизни и проходит разные стадии.

Симбиоз — это тот самый первый росток, первая ниточка, очень важная, буквально не заменимая для жизни новорожденного малыша и его мамы. Это этап, когда мама и ребенок так тесно связаны, что их мозг работает особым образом в унисон, ведь малыш еще не может донести до мамы свои желания, потребности, состояния — сигнальная система весьма скудная — кричать. Но что выражает этот крик? Как мы понимаем его? Почему новорожденный уже может откликаться и успокаиваться под тихий ласковый голос мамы, усиливать свое возбуждение, если мама возбуждена, успокаиваться, если мама направляет на него поток спокойствия? К сожалению, ничто не вечно под луной! И симбиоз как фаза здорового развития, в которой мы имеем природно обусловленную потребность, заканчивается довольно быстро! А дальше формы нашего взаимодействия с малышом все усложняются, ведут его к постепенному отделению от мамы и обретению, построению своей независимой личности, появляется Я, что вовсе не значит, что малыш  и мама что-то потеряли в своих отношениях, их привязанность в ходе этого процесса меняет свои формы, углубляется, меняется качественно, но ни в коей мере не должна становиться меньше! И своевременный процесс перехода от симбиотической фазы привязанности к боле сложным — залог здорового развития мозга малыша, его способности формировать и опираться на собственные структуры, а не только на то самое слияние с мамой!

К сожалению сегодня большое количество мам сами оказываются в ситуации, когда они не прошли сепарацию со своей мамой в полной мере. Особенно это большая проблема мам, выросших из высоко чувствительных детей. Ведь высоко чувствительный ребенок глубже открыт эмоциональному сопереживанию, эмпатии, ему сложнее ощутить и выделить границу где заканчиваюсь я и мои ощущения и переживания, а где начинаются мамины. Для выделения своей личности ребенку необходим опыт противостояния, оппозиционирования матери, но высоко чувствительные дети реже готовы сопротивляться воле мамы. У них иная стратегия выживания, чем у активного ребенка, который несмотря на все воспитательные попытки мамы заставить его слушаться, будет проявлять собственную активность. Для ВЧР важнее качество отношений и ради них ему проще отказаться от своих желаний, тем более желания другого он может ощущать так же ярко, как и собственные, в какой-то момент может произойти подмена. Ребенок соглашается быть послушным, хотеть и чувствовать как хочет мама.  А нет опыта собственного здорового прохождения этапа отделения — как же и где подсмотреть и найти решение? Вот и получается, что проблема симбиоза такая актуальная сейчас! Раньше сепарации помогал сам уклад жизни общины, деревни, рода, сейчас этот механизм тоже оказался разрушен! Очень здорово, что многие уже понимают значение привязанности, но чтобы быть надежной альфой для ребенка — важно решить многие СОБСТВЕННЫЕ внутренние моменты. Ведь родитель — это ведущий, а ребенок — следующий за ним в случае здоровой привязанности!  А получается часто, что мы сами чувствуем во многих ситуациях растерянность, бессилие, по-детски ожидаем от ребенка  понимания, послушания, сознательности, или пытается самоутверждаться за счет ребенка, ошибочно видя в этом свою роль ведущего!

И получается так, что симбиоз задерживается, а наши усилия привязать ребенка покрепче приводят к тому, что мы начинаем замечать тревожные признаки симбиотической перегрузки:

∇  малыш не хочет оставаться ни с кем кроме мамы даже на минутку;

∇  ребенок все свои дела, интересы, игры постоянно апеллирует к маме — мам, смотри! Мам, играй так!

∇  ребенок начинает командовать — делай как я сказал!

∇  интерес, любопытство, собственная мотивация ребенка очень слабая — его постоянно приходится развлекать!

∇  он не хочет следовать за родителями, может постоянно убегать на прогулках, его не дозовешься, он игнорирует ваши просьбы, а становясь постарше очень болезненно относится к любой неудаче, несовершенству, хочет быть только первым и постоянно заявляет — мне не надо учиться, я и так все знаю сам!

∇  ребенок задержавшийся в симбиотической фазе не умеет сам регулировать и проживать свои эмоциональные состояния — он всегда «тормозит» в маму.

∇  он даже становясь 5-6 летним редко планирует или контролирует что либо, это остается в ведомстве мамы — проверить собранный в садик пакет, проконтролировать взял ли он того мишку, которого хотел показать другу, нарисовал ли он рисунок, который просили сделать дома к празднику.

Перегружается симбиозом и мама:

∇  Теряется удовольствие от общения с малышом;

∇  Приходится постоянно ждать очередной эмоциональной бури, что истощает силы;

∇  Копится раздражение, эмоции ребенка сильно выбивают из баланса, мы постоянно эмоционально «заражаемся» друг от друга;

∇  Появляется чувство бессилия — ну должен же уже он понимать!

∇  Все чаще возникают срывы — мой ребенок не понимает ласку и терпение — на него пока не прикрикнешь, никакого эффекта!

∇  Растет общая усталость — ну когда уже какая-то часть меня будет принадлежать мне самой? Моя жизнь перестанет быть просто приставкой к ребенку?

∇  Возникает неизбежная напряженность в отношениях с супругом.

∇  Возникает чувство вины и стыда — почему мои дети ведут себя так невоспитанно в общественных местах? Я же стараюсь и так из последних сил!

Внешне симбиоз не всегда явно заметен, тем более, что сегодня он так широко распространен, что порой нам просто не с чем сравнить. Вовсе не обязательно это ребенок вцепившийся в мамину ногу и не отпускающий ее ни на шаг! Так тоже безусловно бывает — но далеко не всегда и вовсе не обязательно. Симбиоз опасен своим внутренним личностным слиянием — личность ребенка формируется не как автономная единица, а включая в себя тесное сплетение с маминой личностью. Мама, это безусловно фигура, которая оказывает на каждого ребенка огромнейшее влияние! Каждый из нас в той или иной мере состоит из того, какой была его мама — ее психика оказывается  той питательной средой из которой мы выросли, хорошо это или плохо! Но симбиотическая мама — это структура внутри нас, без участия которой мы не способны самостоятельно реагировать, автономно выбирать то, что нужно мне. Мама — это структура, которая определяет наши решения, восприятия и реакцию.

Чем так  опасен симбиоз? Стоит ли уделять ему внимание?

∇  Симбиотический ребенок плохо формирует структуры своего фронтального кортекса (отдел головного мозга, развивающийся во взаимодействии с другими людьми), с его важнейшими функциями: регуляции эмоциональных состояний, прогнозированием, возможностями строить планы, оценивать свои возможности и возможные риски, контролировать процессы, рефлексировать свое состояние и состояние других людей, прослеживать причинно-следственные связи и многое другое, делающее нас зрелым сознательным человеком. Ребенок привыкает во всех этих важнейших функциях опираться на маму — мама планирует, контролирует, предусматривает, соотносит мои желания с миром других людей, становится буфером в сложных моментах коммуникации, сглаживает острые углы взаимодействия и, главное, всегда участвует в торможении эмоциональных реакций и утешении. Самому ребенку это делать становится все труднее. Он растет, но его навык проживать свои эмоции не тренируется, не происходит формирование необходимых связей. «Тормозите лучше в маму, мама мягкая, простит»! До какого-то предела это работает, но уже в школе ребенок сталкивается с тем, что мир больше мамы, и он не собирается всегда быть мягким и прощающим, да и у каждой мамы рано или поздно обнаруживается буферный предел.

∇  Ребенок не учится  видеть ситуацию со стороны, рефлексировать. Казалось бы — ерунда какая! Зачем ему эти ваши психологические штучки, если он не собирается быть психоаналитиком — ему это не нужно! Но это большая ошибка! И особенно серьезная ловушка для высокочувствительного ребенка. Невозможность рефлексировать — это невозможность осознавать и проживать свои эмоции — остается только перегружаться и взрываться ими. Так же это сложность войти в положение, понять другого — его эмоции, его позицию. И это не только будущий провал в любых переговоров, но еще и неспособность к сопереживанию, сложность в построении глубоких близких личностных отношений. А ведь каждый сегодняшний малыш — это мама или папа через какие-нибудь 15-20 лет, это будущие мужья, жены, друзья, те, кто захочет понимания и близости, но испытает сложности давать их сам.

∇  Симбиоз для ВЧР — это постоянная гиперстимуляция — не происходит своевременного разделения эмоционального поля ребенка и матери. А значит, так или иначе, ребенок переживает и свои эмоции, и эмоции матери. Это здорово, когда речь идет от восторга любования закатом, но все становится сложнее, когда в поле ребенка попадают сложные взрослые чувства эмоциональных кризисов, сексуальных чувств, эмоций взрослой интенсивности в конфликте и многое другое, что порой еще недоступно для понимания, интеграции психикой, а порой и слишком сильно для незрелой нервной системы ребенка. Какие-то взрослые эмоции могут вызывать смятение, стыд, неясную тоску или непереносимое гипервозбуждение, ведущее к травме, когда срабатывает защитный механизм, «стоп кран», экстренное торможение в случае, если напряжение нервной системы угрожает жизни (да-да, наша проводка в детстве не такая надежная и может «погореть» от избыточного тока!)

∇  Ребенок, не прошедший сепарацию с матерью имеет опыт только двоичных отношений — мы — это я и ты. И вот мы видим детей, которые могут дружить только парами, появление третьего в компании разрушает общение и игру. Ребенок или с папой или с мамой — идея провести время втроем обычно вызывает при всей своей привлекательности на уровне проекта, много напряжения и поля для конфликтов, если она реализуется. Многим это знакомо — прогулка всей семьей часто заканчивается испорченными выходными. Эта проблема всплывает особенно трагически, когда ребенок сам строит отношения и свою семью в будущем. Пока молодая пара только мечтает о собственных детях — обычно отношения развиваются прекрасно. Но появление ребенка ставит отношения под угрозу — мы умеем быть вдвоем — я и ребенок или я и муж/жена, но как это строить отношения втроем, чтобы они не создавали конкуренции, чтобы мы чувствовали, что это общее пространство любви — оказывается нерешаемой загадкой для человека, не прошедшего сепарацию со своей мамой. Обычно мама посвящает себя ребенку и радостно воссоздает знакомую симбиотическую модель, папа смиряется на какое-то время и просто надеется, что когда-то это изменится. Появление второго ребенка опять усугубляет ситуацию — мама строит  отношения симбиоза в большей мере с одним ребенком (чаще младшим, он более открыт симбиотическому слиянию), старший начинает конкурировать с малышом, мама начинает испытывать перегрузку в отношениях со старшим ребенком. В удачном случае старший ребенок строит аналог симбиотических парных отношений с отцом и в семье образуются две пары, но это опять же не пространство общих отношений.

∇  Ребенок внутри симбиотической связи с матерью тратит огромное количество энергии на то, чтобы мониторить мамино присутствие и состояние. Это природный механизм, малыш делает вклад в то, чтобы симбиоз создавал для него большие шансы на выживание — его задача не потеряться. Но в случае здоровой привязанности формы поддержания контакта с матерью меняются, усложняются, начальный крик, которым ребенок дает матери знак — я здесь и нуждаюсь в тебе сменяются все более сложными формами следования, от физического до следования на уровне ценностей и морали. Симбиотически задержавшиеся дети продолжают чаще решать вопросы контакта через крик, могут убегать от матери, считая, что она по-прежнему как на начальной стадии полностью отвечает за безопасность и поддержание контакта. Вместе с тем, симбиотический ребенок очень плохо опирается на самого себя в бесконечном количестве задач дня, поэтому у него постоянно присутствует потребность, чтобы мать была рядом и он следит за ее эмоциональным и физическим присутствием. Даже взрослые люди, не прошедшие детский симбиоз переживают это состояние — что подумает мама о платье, которое я хочу купить, а вдруг мама там где-то, возможно на другом континенте расстроится или обидится, почему в прошлый раз она эмоционально звучала так, я до сих пор продолжаю вести с ней внутренний диалог и не могу просто остановиться на собственном решении без аргументов маме? Вся энергия, которая уходит на поддержание такого плотного контакта с матерью заимствуется ребенком у задач природного плана развития. Ребенку сложнее быть погруженным в свою учебную или игровую задачу, его исследовательский интерес не ощущает безграничности полета, его игра, общение со сверстниками постоянно нацелено на демонстрацию (позитивную или протестную) в сторону матери.

∇  До завершения симбиотической стадии отношений с матерью, ребенок не в полной мере исследует, открывается познанию отношений с отцом, либо исследует их опосредовано материнским отношением к отцу и его действиям. Мужская модель мира непонятна, непознана, пугающа, иногда запретна! Но природа не зря предусмотрела нас разными. Познание маминых шаблонов и моделей восприятия и реагирования на действительность и познание совсем отличных, отцовских моделей создает для ребенка стереокартинку реальности. Создает объем восприятия, возможность того, что мир может быть не линейным, а разным, рассматриваемый и воспринимаемый с разных точек видения, это обогащает опыт, и это дает возможность сформировать собственную точку видения реальности, расширять и исследовать ее. Симбиотический ребенок остается внутри точки видения матери. Он может в будущем бороться с ее суждениями, но продолжать видеть мир все так же опосредованно ее восприятием.

Возникает вопрос — как же завершить не пройденный симбиоз? Ответ на него зависит в какой-то мере от того возрастного периода, на котором находятся мама и ребенок.

Стадия на которой мы переживаем естественный природный симбиоз с ребенком — это период примерно до 5-6 месяцев  малыша.

Непосредственно за  самой симбиотической фазой следует довольно длительный по времени и разделенный на условные этапы процесс сепарации-индивидуации — когда ребенок наращивает свою автономию личности, параллельно создавая и выделяя в целостную структуру свою индивидуальность. Процесс включает в себя и физическое — телесное самосознание, и волевые аспекты, и мотивационные, и важнейшими оказываются эмоционально-регуляторные механизмы.

Правильно завершить симбиоз — это постепенно пройти весь процесс сепарации, где ребенок готов со все большей долей самостоятельности опираться на себя в проживании своих импульсов, эмоциональных реакций, участь регулировать свое возбуждение и торможение.   Параллельно мама отпускает ребенка, но параллельно наращивает с ним надежную многоуровневую привязанность, переходя от мы к я и ты. Выстраивая с ним диалог, но умея влиять на него, вести за собой, выстраивать с ним отношения заботы и водительства, не попадая в постоянные реверсы позиций родитель-ребенок. Это в идеале.

Собственно процесс, всегда дававшийся раньше легко — структура общего родового и семейного уклада с ее обрядами, инициациями, преемственностью легко обеспечивала смещение фокуса внимания ребенка с дуальных отношений мама — ребенок на более сложные , на фигуру отца, на место в общей социальной системе, каждый имел свое место, мать, проживавшая естественную сепарацию со своей матерью, видящая сепарацию каждого из детей в своей детско-родительской семье легко интуитивно встраивалась в этот процесс передачи опыта и давала вовремя ребенку сигналы как приятия, так и нарастающей дистанции, требований, возможностей преодолевать определенные сложности уже не только за счет ее поддержки, но и самостоятельно. Современная мама лишена как правило конструктивного опыта сепарации со своей матерью, не имеет должной поддержки, не имеет позитивного образца надежной привязанности в своем опыте, испытывает серьезное информационное социальное давление и бывает эмоционально перегружена травматичным опытом своего детства — не всегда это явные травмы, но эмоциональное травмирование встречается много чаще, чем это принято думать.

В итоге можно сказать , что правильно выйти из симбиоза — это выстроить здоровую функционирующую систему конструктивных отношений матери с самой собой в первую очередь, иначе бессознательно она будет искать опору в ребенке, или будет эмоционально резонировать с его эмоциями, теряя позицию ведущего взрослого, не в состоянии контейнировать его эмоции без смешивания их с собственными.  Систему отношений мать — ребенок, ребенок — мать на основе надежного типа привязанности (часто для этого нам приходится искать ресурс и создавать конструктивный опыт для самой матери). Выстроить систему отношений матери и отца, к сожалению бессознательно во многих семьях отец вытесняется из системы отношений, даже оставаясь в семье, он эмоционально удален, либо воспринимается в своих здоровых сепарационных инстинктах — он природный помощник в завершении симбиоза, но часто воспринимается как агрессор и мать еще сильнее защищает ребенка от отца, сливаясь с ним в еще более тесную связь.

Обычно первые звоночки того, что наши отношения развиваются, но создают дискомфорт, растерянность, сложности, возникают у внимательных мам в районе 15-18 месяцев ребенка. И это правильно, потому что в этом возрасте, около полутора лет (не забываем об индивидуальных особенностях каждого ребенка), малыш начинает входит в сепарационный кризис — делает первые шаги к выделению себя из симбиотического слияния, противопоставляет свою волю воле матери. К 2-2.5 годам кризис разгорается во вполне наглядное противостояние, нарастают истерики — те самые «териблту» о которых мамы в наше время уже знают, хотя многие еще привычно списывают это на кризис трех лет. Многие форумы советуют просто пережить, перетерпеть, начать уже наказывать и требовать — вариантов много, почти все они не учитывают главного — это период важнейшего начального построения личности человека — ее «прорезывания». И каждое наше взаимодествие с ребенком в этот период оказывает на него формирующее воздействие — совершенно в буквальном смысле, ибо именно этот период 1.5-3/3.5 лет — это возраст когда мы своим общением с ребенком создаем как скульпторы архитектуру его мозга. От нас зависит какой она будет. И да, мозг пластичен в течение всей жизни, но изменения и использование этих механизмов пластичности не так просто даются и не всегда приветствуются нашим мозгом — он заинтересован в рациональном использовании энергии, и его еще предстоит убедить, что изменения нам действительно нужны, а потом запастись массой инструментов, временем, терпением и несгибаемым намерением — а потом уже мы сможем действительно получить результата, сознательно поработав. И я думаю каждый согласится, что создать скульптуру из цельного камня проще, чем переделать готовую фигуру во что-то новое!

В принципе весь период дошкольного детства ребенок очень податлив к нашим усилиям по выходу из симбиоза, природная программа помогает и подталкивает его к тому, чтобы искать своей внутренней автономии, исследовать, наращивать опыт, хотя к 5 годам многие механизмы приобретают привычку, реакции становятся более автоматизированными, да и арсенал манипулятивных практик получения желаемого наработан уже вполне успешно, однако именно в этом возрасте происходит некоторый пересмотр опыта общения раннего детства — как все устроено? Сейчас я уже могу больше увидеть, осознать, осмыслить — это тоже удачное время для изменений!

Возраст 6-7 лет — это еще один критический период в жизни ребенка. Начинается школьное обучение, переосмысливается соотношение внутреннего и внешнего социального пространства — семьи и школы. В поле зрения попадают другие, отличные от семьи модели отношений, реакций, но все они еще рассматриваются с позиций опыта своего взаимодействия в родительской семье. У ребенка много новых задач, возрастает общая нагрузка, система образования не всегда учитывает его особенности, потребности, внутренние задачи. Родители так же оказываются под более жестким социальным прессингом. Всплывают все то, что было тонко, но удавалось сглаживать в дошкольный период — несамостоятельность, неготовность к тому, что мир не всегда будет подстраиваться под желания и ожидания ребенка, требуется большая способность регулировать себя, выстраивать сложные разнообразные по качеству и уровню социальные связи, знание букв и цифр, интеллектуальные навыки оказываются лишь верхушкой айсберга необходимых для успешного обучения навыков, многие из которых как раз не сформированы из-за задержки симбиоза. В этот период мы еще можем довольно успешно завершить этап симбиоза и создать систему надежной привязанности. Но надо понимать, что усилий это уже требует намного больше — много параллельных задач забирают нашу энергию и внимание, во-многом нам приходится как бы перестраивать уже построенное здание, в котором еще и параллельно живут люди — происходят ежедневные задачи обучения — это уже довольно сложный процесс, создающий высокую нагрузку, требующий от родителей большой работы над собой, ведь параллельно всплывает множество собственных детских травм связанных со школьным обучением, и особенно у высоко чувствительных людей этих травм немало! Однако при определенном терпении, желании, сосредоточенности на задаче — симбиоз в этом возрасте можно эффективно завершить. И собственно, это последний возрастной этап, когда мы делаем это эффективно и гарантированно.

Как только в ребенке начинает просыпаться подросток — а это гораздо раньше, чем принято считать — уже в 8 лет наступает пора начальной подростковости, когда возможно еще не видны изменения в теле, но уже происходят изменения в психике, особенно в наш век повышенной информационной нагрузки, когда дети развиваются быстрее. С этого периода ребенок уже выбирает участвовать или не участвовать в сепарации. Ему уже может быть привычно и комфортно, он получает и привык получать немало бонусов от своего симбиоза. На этом этапе уже обычно больше заинтересована мама, чем сам ребенок. И мы не можем не учитывать его вклад. Создать более жизнеспособную, более конструктивную модель отношений возможно на любом этапе. Но степень успеха уже зависит от решения двоих! Как и путь перестройки, который нам предстоит проделать — сколько мы окажемся готовы перестраивать — сколько мама и сколько ребенок — это всегда очень индивидуальный вопрос. Согласитесь, что перестройка здания в три этажа (3 года) , в 5 этажей (5 лет) и в 13 этажей (13 лет) — это совершенно разные по сложности задачи!

А как быть взрослым?

Взрослым очень полезно вырастая пересмотреть опыт и рюкзачок, с которым он и пришли в самостоятельную жизнь. Что в нем? Что в нем мое и что нет, что мне нужно, а от чего я хочу отказаться, что в нем не хватает! Симбиоз с мамой можно завершить и во взрослом возрасте и я весьма рекомендую это особенно высоко чувствительным людям! Из опыта — это открывает возможность воспользоваться всеми теми дарами и потенциалами своей чувствительности, которые до того, возможно создавали ощущение лишь тяжести, проблем и боли. Без  первого шага — выхода из симбиоза с мамой невозможно взять свою жизнь в свои руки! Но получить право на свою жизнь — никогда не поздно, сколько бы лет ни было человеку! Ведь именно свою жизнь мы пришли в этот мир прожить! И ошибочно думать, что выйти из симбиоза с мамой во взрослом возрасте — это обязательно означает некий разрыв, отторжение, это освобождение на основании которого можно построить новые отношения, иного качества, отношения двух взрослых людей. Получится это или нет, зависит не только от нас, но и от желания и решения наших матерей. Однако самое важное в этой работе над собой — освободиться внутренне, обрести себя. Не так уж важно что происходит в жизни мамы, живете вы вместе или она за тысячи километров от вас, общаетесь вы каждый день или с трудом заставляете себя позвонить ей на Новый год и День рождения — работая с симбиозом во взрослом возрасте — мы по-сути работаем с внутренней, встроенной в нас психической структурой образа матери, а не с реальной пожилой женщиной, о которой вы заботитесь,  с которой, возможно, вы не хотите поддерживать отношения, или которая уже ушла из этой жизни.

Автор: Катерина Сорокина

7. Как оно неправильно Слияние с матерью

7. Как оно неправильно Слияние с матерью

Если помните среди образов этой книги такую вроде бы физическую модель про людей в семье как частицы в общем поле, то у этих частиц есть несколько рисков, в основном – из поля вылететь, либо слипнуться. Почему слипнуться плохо – не совсем очевидно. Так же как почему господь Бог создал нас в виде одиночных существ со вполне индивидуальным телом и психикой. Почему-то это так. Для меня это не вопрос теории, скорее то, что я наблюдал в жизни и работе, меня настроило на такой лад. Как-то слишком много боли и искореженности я видел в людях, слишком (психологически) сросшихся с другими.

Эти «другие», впрочем, почти всегда – мамы.

Есть как будто какая-то заколдованность в том, что с мамой очень трудно установить «правильное» расстояние. Там очень и очень часто – или слияние, или отвержение. Или «два в одном флаконе», вообще смесь не для здоровой жизни.

Я давно работаю не с детьми, а со «взрослыми», и потому верю в сказку, что сепарация – нормальный и необходимый процесс. Другой вопрос, что сказки про «правильную сепарацию» не существует.

Иногда возникает такое ощущение, что «быть правым» перед собственной мамой в принципе невозможно. Можно по-разному быть неправым.

Я написал два наброска, один «получше», про более-менее часто встречающуюся форму слияния с мамой, в виде такой бескрайней тоски, разлитой по жизни, и никогда никуда не приводящей. Второй отрывок – из более жесткого формата слияния.

Мамочка, долюби меня!

В этой сказке нас трое: я, моя мама. и еще кто-то, кого моя мама любила, но не долюбила. Наверное, это я – но тогда я ничего не понимаю! Почему иссяк тот поток? Почему я сижу как у высохшего русла, где еле струится какая-то мутная фигня и ковыряюсь в камешках и отбросах, а я ведь помню, что здесь была чудесная здоровенная река? Или я не помню, но знаю, что она должна здесь быть?

Здесь где-то чего-то не хватает, и я ничего не понимаю. Я только знаю, что мне больно, что мне нужна моя мамочка, чтобы любила меня, а ее нет, есть совсем другой человек. Да и меня, наверное, нет – той, которую мама могла бы любить! Что же – во мне память другого человека? Нет, это моя собственная память, память маленького ребенка. Мне просто где-то не хватило, не хватило любви!

Мамочка! Долюби меня!

Я не уйду – мне некуда идти! Никто не будет так меня любить, я знаю. Уж это-то я точно знаю, я пробовала! Я вытягиваю к тебе руки и говорю: мама! мамочка! – а мне в ответ ничего не протягивается, потому что всё, поезд ушел, уже никто никогда не вернется.

Даже малюсенького шанса – нет!

Я злая и подлая, я пойду и расскажу сотне людей, что ты меня не любишь и не любила, что ты мне столько всего испортила, что ты дура, что ты столько всего потеряла и всё по своей вине. Я буду им рассказывать про то, как ты потеряла папу и как ты потеряла работу, и мое уважение, и все такое, а на дне своей маленькой души я буду помнить, что на самом деле это ты – меня, мамочка, потеряла, и это самая главная загадка, почему же и как. Почему ты меня не долюбила? Ну что тебе стоило? Я же была такая маленькая и ничего особенного не хотела!

Я просто хотела, чтобы ты меня любила, любила все время, как свою руку и свое сердце, постоянно, неотрывно, переплетясь каналами, мамочка!

Долюби меня, а?

«Мамино тело», бред, безумие

У меня нет своего тела. У меня тело моей мамы. У моей мамы два тела – свое и мое.

Не знаю, что она делает со своим (и знать не хочу!), а моё она запирает на ключ.

Потому что она не хочет, чтобы мои соки доставались другим. Она хочет всё забрать себе, мою молодость, мою красоту. Она высасывает это через пуповину, которая так и осталась между нами.

Я смотрю в зеркало и вижу ее лицо.

Я ложусь под мужчину и знаю, что он трахает мою маму.

Поэтому мои мужчины – мммм… – мне они кажутся уродами. До или после, или во время, какая разница? Они трахают мою маму, а я не хочу, чтобы ей было хорошо.

Мне сладко быть блядью, потому что моя мама такая чистенькая, такая спаси Господи, такая закрытая на все замки в своей башне вечной дурацкой правоты, которая тысячу раз растоптала моего бедного папу.

Пусть, пусть ее жизнь бьет по жопе – хотя бы и по моей, мне себя не жалко, у меня нет тела.

Ты меня, мамочка, так и не смогла родить целиком.

Ты, получается, и не мама вовсе.

… А вы, мужчина, отойдите. Извини, ты хороший парень, но мне не до тебя.

Я люблю только свою маму.

Третий отрывок – из переписки мужчины и женщины. Она рассказывает ему о том, как пыталась покончить с собой. Он говорит, что это было не хорошо – прежде всего потому, что у нее маленький ребенок. Она отвечает:

«Я поняла, почему меня невозможно вытащить из не очень хороших состояний апелляцией к тому, что «у тебя же ребенок». Обвиноватить – можно, с большим успехом. А заставить что-то делать – нет, увы.

Это потому, что я не отделяю ребенка от себя. Я не прошла сепарацию (дважды не прошла – ни как ребенок, ни как мать), и ребенок мне представляется частью меня самой. А если это так, то ради него не можешь захотеть жить. Когда не хочешь жить ради себя, то можешь захотеть ради другого; но не ради того, кого от себя не отделяешь. И, если так, то понятно, почему с ним, оставаясь вдвоем, тоже не живешь – кажется, что живешь только на людях, а если он – это часть меня, то с ним я не на людях, естественно. Мне кажется, я стала понимать Медею. Я не об оправдании, а об объяснении. Я думаю, что Медея убивает детей не для того, чтобы отомстить. Медея убивает детей потому, что не отделяет их от себя; это такой способ самоубийства, когда для собственно самоубийства чего-то не хватает. И самоубийство лучше. Чем такая жизнь с ребенком изо дня в день.

Да, если ребенок воспринимается как часть себя, а себя не любишь. – что тут говорить, все понятно. »

Вот из-за подобных раскладов я и стерегусь слияния, и предпочитаю сепарацию при всей ее неприятности и болезненности.

Так ведь я мужчина.

Это вообще кажется мне одним из тех мест, где следует уважать мужчин. Мы изначально склонны рассматривать другого человека – пусть собственного ребенка – как другого человека. Мамы к этому изначально не склонны, и многих людей спокойное и «отдельное» отношение отца кормит во взрослой жизни не меньше, чем мамино

слияние кормило в детстве.

Статусные нарушения: «Победа над родителями»

Про этот сюжет немного трудно писать, потому что он настолько распространен вокруг, что в каком-то смысле является нормой. Его главный симптом, наверное, можно описать очень просто: это когда ребенок думает, что он умнее своих родителей.

Слово «умнее» здесь не очень принципиально, но это просто самая понятная и распространенная форма симптома. Дело здесь, конечно, не в уме, который у всех разный бывает, и в общем, у всех довольно одинаковый. На место «умнее» можно поставить «сильнее», «лучше», «старше». Дело не в уме, а в статусе, который «магически» таким образом заявляется. А статус заявляется очень интересный: ребенок – главнее своих родителей.

Говорят, в древнем Китае был культ предков, и предки изначально считались ближе к «благородному прообразу» и выше потомков во всех важных качествах. Для нашей культуры эта сказка кажется просто дикой, под такую лапшу даже первоклассник не подпишется. «Мир прогрессирует» и «дети лучше родителей» – это очень родственные сказки. Такова культуральная установка, здесь мы во многих смыслах бессильны.

Мы можем только наблюдать, куда приводит такой сюжет.

Конечно, для разных из нас, кто попал в него, существует разные обстоятельства. Кто-то расскажет, что для родителей он был не важен, роли свои они исполняли плохо, и поэтому ему пришлось стать «родителем самому себе». Кто-то объяснит, что родители – люди со слишком тяжелой судьбой, на них и оглядываться-то не хочется, не то что признавать главенство. Есть истории про «тупых» и «жестоких» родителей, из-под власти которых еле живой ушел – тот, кто теперь о них слышать не хочет. Есть истории про «совсем глупых» родителей, которые и в своей-то жизни не могут разобраться, не то что в нашей. Есть истории такие и истории сякие, но вывод из них один – родители авторитетами не считаются. Да, есть еще много историй, где о них самих приходится заботиться, то на работу устраивать, то замуж выдавать. Какие уж тут авторитеты.

Пока вы «нормально» беседуете с «нормальными» людьми, все эти истории проходят перед взором вполне спокойно. Ну, надо же, как жизнь сложилась. А начинаешь разбираться в этой жизни, исследовать ее базис и отправные точки – а там всё орет: «Папа! Мама!»

И оказывается, что в этой сказке первым эпизодом является «опускание» родителей, а вторым – пустота и тревожность, что «не на кого опереться», вой по поводу одиночества, жалобы на неимоверные тяжести, которые приходится тащить. Узнаете сказочку, нет? Герои этой сказки вначале слишком много берут на себя, совершая «акт отрицания родителей», а затем оказывается, что столько они тащить не могут.

«Генерал, мы столько всего завоевали, что непонятно, что с этим делать»

«Не отдавать же назад. Грузите обоз».

Сюжет «победы над родителями» часто вытекает из известных нам уже сюжетов. Например, из сюжета «Обиды-на-родителей», только в такой форме, когда обиды хоронятся под компенсаторным слоем «я уже выше этого» и «обижаться не на кого». Или из сюжета «Супружеских войн», где ребенок вначале побеждает одного родителя в союзе с другим, а потом всю жизнь не может переварить эту победу. Это же очень вероятное продолжение «Эдипова треугольника», где «победа» оборачивается долгой и жестокой расплатой (зарисованной, например, в скорой главе про «Комнату Небесной Милиции»). В сюжете «Безотцовщины» ребенок не признает одного родителя из солидарности с другим, но потом с большой вероятностью из союзника становится мстителем – и таким образом, теряет обоих. Из сюжета «Гипер-опеки» выросший ребенок может бежать, спасая остатки разума и самоидентичности, и попасть сюда же.

На выходе из такого сюжета – часто сюжет «Неприкаянной души». Еще одно возможное продолжение – «Бездетность»: детей легко рожать в мирной череде поколений, опираясь на помощь старших (и материальную, и психологическую), и трудно – в одиночку; а еще труднее, когда ты «на себе» «тянешь» мало того, что себя, так еще и собственных родителей.

Это, впрочем, отдельный разговор – про «парентификацию», «родителей своих родителей». «Победа над родителями» – сюжет тривиальный и вполне демократический; «парентификация» – экзотичнее и круче.

Честности ради, я хочу признать, что люди, которых я встречал в сюжете «Победы над родителями» очень часто казались мне прекрасными людьми. Например, по уровню взрослости, ума, ответственности. Как говорят в Белоруссии, «А может, так и надо?»

Откуда рождаются дети

(Эскиз о парентификации)

За последнее время несколько десятков человек на моих глазах (и ушах) сочинили сказки про то, как родились-появились разные сказочные персонажи. И электрочайники, и гладиаторы, и матьтерезы, и прочие интереснейшие герои. Конечно, легко прослеживаются основные варианты.

Сейчас хочу рассказать про одну вариацию, которая встречалась во всех группах, и по-моему, достойна восхищения и мифологического изучения. Речь идет о сюжетах, в которых герой родился – сам. Безо всяких родителей. В разных сказках это обыгрывается по-разному: он просто появился посреди леса или дома, его принес ангел или аист, он сам себя сложил из разноцветного песка и так далее. Родители, даже если и есть в такой сказке, уже знакомятся с героем пост-фактум. Еще одна нередкий вариант – те родители, которые есть, – «не настоящие», а где-то есть другая пара, «родителей истинных». (Прекрасная была сказка про «Профессиональный Праздник Грузовых Аистов», где они все напились и в тот день перепутали множество младенцев.)

Что объединяет авторов этих сказок? Мне кажется, общая их настроенность в отношении своей родительской семьи, легко вычисляемая из таких сюжетов. Тот, кто родился из ниоткуда, никому ничего не должен. Особенно он не должен две вещи: во-первых, признание-почтение-уважение; и во-вторых, знание о том, как (была) устроена родительская семья. Почти всегда человек говорит что-то вроде: там был такой ужас, что вспоминать не хочется.

А в своей семье, очень часто говорит такой персонаж, я построю всё совсем-совсем по-другому.

Можно в рамках сказкотерапии много рассказать о такой сюжетике: и ее героическую жанровую устремленность, и ее очевидную теневую сторону (соответствующую зонам бессознательности у самого человека), и привести мощные мифологические примеры подобных благодатных сюжетов (рождение героя-спасителя, вроде Моисея). Не здесь. Меня в рамках изучения семейных структур заинтересовало другое.

Понятно, что это, с «высокой» точки зрения, в основном наглость и глупость, обычные атрибуты героического жанра. Глупость, в основном, потому, что «в своей семье» вся основная структура с большущей вероятностью будет слепком с родительской. И чтобы этого не произошло, то родительскую структуру как раз стоит изучать, а не забывать.

Но меня в этой «наглости и глупости» заинтересовало другое. Люди, которые рассказывали подобные сказки, уж никак дураками не выглядели. И, так или иначе, они имели на руках козыри, откуда-то им доставшиеся. Ну, они, понятно, обычно говорят, что собственным умом, но ум-то на то и ум, что знает свои границы, и что источники энергии – они не в уме.

А я смотрю на семейные расстановки и ловлю там присутствие какой-то фигуры, обычно чрезвычайно властной и благожелательной. Она нередко и в сказках видна: кто-то же их родил, этих, которые «сами по себе»? Тут у нас двое из троих скажут: «Господь Бог!» Здравствуй, как говорится, дедушка Мороз, мы тебя ждали!

И получается там часто такая картина: прямая связь с дедушкой Морозом, ну то есть, извините, с Богом. То есть формулировать-то это можно по-разному, и по-православному, и по-язычески, и как хотится. Фея-крестная из сказки про Золушку – тот же персонаж, кстати, из той же оперы. Не зря Эрик Берн интересовался ее отношениями с Золушкиным папой, «чем они там занимались, пока Золушку отправили на бал?» Почему? – потому что такое место она занимает в семейной системе. Нет, конечно, не папиной любовницы. «Высокий предок», как говорили китайцы, тот, «через которого проявляет свою волю небо».

Так вот в чем я часто вижу тайную семейную структуру таких людей: они считают, что у них более прямая и лучшая связь с Господом Богом, чем у их родителей. Из такой позиции сразу следует много выводов – и что родителей можно не слушаться, это только самый тривиальный. А позицию их, получается, можно назвать родительской над собственными родителями. Может быть, просто как очень плотный «договор» с тем дедушкой (или бабушкой), которые действительно находятся в позиции родителя над родителями. То есть настолько «плотный» договор, что действует в обход, а не через родителей. А то и покруче – как личное замещение фигуры деда Мороза (тут важно слово «деда», как вы уже, наверное, заметили).

Деда Мороза = деда Лао Цзы = деда Ошо = бабушки Арины.

И тут в некоторых случаях можно только развести руками: удобно устроились! Конечно, если тебе покровительствует Сам, то можно неплохо жить и кое на что с прибором положить!

Но гораздо чаще хочется подойти и пожалеть, и мозги (которые у этих персонажей обычно очень умные) почистить. Потому что с раннего детства играть родителей, и за собственными родителями стоять как за детьми – это тяжелая ноша! Особенно при том, что часто ничем, кроме собственной гордыни, она не оправдана и не подтверждена.

А уж когда они сочиняют сказки, в которых «я – бог», тут уж совсем становится. неловко, что ли. перед богами. или так просто, перед своими-такими-же-людьми. и хочется сказать: не бейте их, люди, ибо не ведают что творят!

Но люди, по базовой схеме – это глас божий. Если бьют, значит, так надо.

Собственно, за гордыню что и получать, как не побои. Каков запрос – таков ответ.

Но крутимся помаленьку, тяжковато, но привычно. Годам к сорока (своим) многие даже воспитывать родителей перестают.

Комната Небесной Милиции

«У меня заявление. Про сексуальность».

«Ну, давай. Пол, возраст, жалобы?»

«Тридцать пять. Женский. Жалобы. Как-то оно у меня тяжело. Большей частью не надо. Я себя завожу. »

«А не встает. Ясно. Ну-к, постой в стороночке, сейчас разберемся. Анализы кто делал?»

«Нормально все. Только вина зашкаливает».

«Ничё себе только! А на какой предмет?»

«На фаллосообразный! Я откуда знаю. Так на всех мужиков. А там и очень ничё себе попадались».

«Значит, не на них. Ну, историю болезни тащите! Ага. Ой, ё! Слышь, девушка, выйди из помещения, покури там на лестнице».

«А можно я здесь постою?»

«Тогда не мешай разговорами. Слышь, Габриэль, у нее первый – отчим!»

«Херово дело. Не извращенка? Не самоубийца? Так пусть, наверное, так и дотянет. С таким анамнезом – куда ей в дамки, »

«Не, подожди. Давай чуток покрутим. Отчим – третий, если от родного отца считать. Ну, уже не такой прямо инцест-инцест».

«А, один хрен – победительница Эдипова треугольника. Успешная соперница мамы. Победа с виной сцеплены на всю жизнь».

«Ну че, давай маму притащим. Попробуем все-таки. Так, повесточка,.. Ага, здравствуйте, уважаемая. Мы тут с вашей дочкой разбираемся. Скажите, пожалуйста, тот ваш муж образца 92-го года, »

«Мне мужем не был. Мы с ним не расписывались».

«Это не важно. Какие у вас были отношения?»

«Он мне здорово помог. Во-первых, уйти от мужа,»

«… образца 89-го года, это ясно. А еще?»

«У меня были большие долги. Он помогал мне их выплачивать».

«Ага. А как у вас с ним было – в плане секса?»

«А почти никак. Вначале было, потом не было. Грубая скотина, хоть и с двумя образованиями,»

«Вот оно как. А то, что он с дочкой вашей спал, вам известно?»

«Когда узнала, чуть его не убила».

«И выгнала».

«И выгнала».

«Но долгов уже особо к тому времени не осталось».

«Что-то осталось, я уже сама доплатила».

«Вот и получается у нас такая история. Влезла ваша дочка, получается, не туда. Не в свой огород, так сказать. Мы это можем как ее вину прописать – конкуренция с мамой, месть за второго отчима – он же был ее самым любимым, я так понимаю? И в свете такого обвинения захлопнуть ее половые органы до старости. Так?»

«А вы бы как наказали мерзавца?»

«А мерзавца здесь нету, и это – не наше дело. Я про дочку, она у нас в наказанных получается».

«От меня вы что хотите?»

«Сейчас объясню – а потом назову. Другая точка зрения: дочка все это делала ради вас. Ради семьи, скажем. Выплачивая ваш долг этому мужчине. А то ведь как – он столько для вас делал, а вы ему – не давали. Нехорошо. Да и семью надо было спасать – а то бы ушел и этот, как трое до него. Она и спасала. Как умела. С вашего тихого ведома».

«С моего ведома?»

«С вашего – скажем – попустительства. Там за полтора года сколько сцен было, так сказать, наводящих. Вы же их не видели. У кого на работе с кем роман – видели, а тут почему-то нет. Дочку как козырь выложили – и успокоились. И по такой схеме – у вас теперь перед ней один должок. Который вам стоит дешево, а ей – очень дорого».

«Это – ?»

«Это ваше исконное глубинное материнское благословение. Чтобы стала дочь взрослой сексуальной женщиной».

«А у меня от этого не убудет? Давайте по-честному – это не такая палочка-выручалочка, что я ее отдам, и сама взрослой сексуальной женщиной быть перестану? Превращусь в бабушку?»

«Вот народ дремучий, я поражаюсь! Габриэль, ты запиши в программу: сказки народные читать! Ритуалы блюсти! Оно ж всё в народной мудрости прописано, ёклмн! Нет, уважаемая, от вас – не убудет. Благословение – не деньги».

«Хорошо, я попробую».

«Так, девица, материализуйся поближе. Готовы ли вы, мама, в наконец-то здравом уме и твердой памяти, дать ей свое благословение на сексуальную жизнь, свободную от вины за вашего четвертого мужа? Забрать его, так сказать, себе, куда он и принадлежит?»

«Готова, да. Подождите. Да, готова. Люби, девочка моя, кого хочешь. Счастья ты все равно с ними не найдешь. »

«Не, Габриэль, я от этой работы сдохну раньше вечности! Ты слышишь, что она ей говорит?»

«А что она еще может сказать? Сама счастья не видела – так она его дочке пропишет? Спасибо, если ту вину снимет. Всё, всем большое спасибо! Распишитесь тут: благословение дано – благословение получено. Это формальность, да, но работает именно она. Теперь оно есть, даже если вы хотите в нем еще полжизни сомневаться. Все, милые мои, до свиданья! Через месяц я вам, гражданочка, советую сходить на анализ – что там с уровнем вины. Впрочем, вы и так узнаете, если чувства (улыбается) – в том месте – разморозите».

Статусные нарушения: «Продление молодости»

(Писано под Трикстера, который напевал свое любимое: «Не расстанусь с комсомолом! Буду вечно молодым!». )

Зябко мне писать об этом сюжете, поскольку сам я еще не вошел в тот возраст, который пугает близостью к старости, и который хочется изо всех сил подзадержать. Но, как честный человек, я обязан сказать, что такой сюжет нередок, и есть в нем потенциально драматичные моменты для семейной структуры.

Так-то оно очень невинно выглядит – ну, хочет человек продлить время молодости – то есть, в принципе, время сексуальной привлекательности и активности. А тут как раз крема привезли. А какие крема? Да известно какие – из девственниц, да из детей. Мифологически самое верное средство продления молодости – это сексуальные отношения с младшими.

И это пока еще вполне невинно выглядит. Приличные люди ведь этих младших не насилуют: добром берут. Берут козырями статуса, опыта, опеки. Берут заниманием родительской роли, ведь родители – это драгоценнейший товар для молодых (тех, кто с собственными родителями не дружит). И вот здесь мы уже ближе подходим к тому, что же, собственно, происходит в семейной структуре от этого невинного трюка. Происходит статусное нарушение: на один психологически возрастной уровень становятся люди сильно разных возрастов.

Другими словами, происходит символический инцест. Или, чтоб не пугать такими страшными словами, происходит обращение вспять нормального родительски-детского потока любви. В «нормальном» течении родители заботятся о детях, но не хотят ничего подобного взамен – они отдают долг, полученный от своих родителей. Здесь родители уже таки хотят от детей, причем очень важных и ощутимых вещей. И дети, которые пытаются им это обеспечить, попадают, как правило, в очень трудное положение.

Я хочу подчеркнуть, что речь совсем не обязательно идет о людях, которые находят себе значимых партнеров возраста своих детей. Речь может идти о людях, которые, например, сильно оттягивают наступление настоящей половозрелости у собственных детей, потому что явно или тайно не хотят «сдавать позиции». Они не дают детям «благословения» на сексуальную свободу и привлекательность. Они так сильно лезут в «дела молодых», что по многим параметрам (не обязательно буквально) занимают место их сексуальных партнеров. Они бегут статусов «бабушек» и «дедушек», иногда игриво, а иногда очень жестко.

В этом и заключается трудность детей «нарушителей» – они получают слишком много сигналов, указующих им не взрослеть, не выходить замуж, не беременеть. Они склонны приносить свои молодые отношения и семьи «к ногам» старшего поколения, которые изливают заботу совместно с очень деструктивным контролем.

В народных сказках мы можем увидеть множество примеров этого сюжета. В эти игры играет каждая вторая Ведьма и Мачеха, ревниво спрашивая, например, у зеркальца: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» – и пытаясь уничтожить «входящую в силу» падчерицу. Это как раз один из ликов «Темной матери», которая хочет высосать из этого мира побольше сладкого сока, и потому оказывается деструктивной по отношению к собственным детям. В тех рядах и Снежная Королева, и ведьма-колдунья во многих народных мифологических сюжетах, и – иллюстраций хватает, и везде сюжет примерно одинаковый, такой себе вампирский.

Увы, увы! Статусные нарушения обычно не проходят даром. Платить за них обычно приходится дважды. В таком сюжете – за продленную, скажем, в два раза молодость платой может являться: 1) собственная счастливая (или, во всяком случае, спокойная) старость и – 2) молодость детей.

Еще раз извините, надеюсь, никому не помешал.

Эта страшная химера: ЖЕРТВА

Как говорил мой давний учитель Михал Михалыч, в каждой семье идет борьба за стул жертвы. Это такой волшебный стул: кто на него сядет – тот и самый несчастный. С этой борьбой связано огромное количество жалоб, нытья, настоящего и фальшивого самопожертвования, ревности, неудач, болезней, недомоганий, депрессии, и даже, вполне вероятно, некоторое количество самоубийств. Со стороны это может показаться странным, но изнутри это ощущается как совершенно нормальное дело.

Магия этого не совсем понятна – почему столь прекрасно быть самым несчастным? В нашей культуре это кажется самоочевидным, но все же присутствует ведь где-то и другая логика, более простая, по которой прекрасно быть счастливым. Так что дело не так просто.

Большинство сказок про жертв (а я выслушал их страшное количество) показывают, что жертву не очень волнует «реальное» количество несчастий. «Семь бед – один ответ», на какую там болезнь больше или на сколько денег меньше – это не так важно; часто кажется, что все подобные беды, к которым жертва заранее готова, служат чем- то вроде топлива для костра или ингредиентов для супа: все беды и несчастья как будто складываются куда-то и идут на общее дело. Эрик Берн, мне кажется, говорил о том же, когда писал о «купонах», которые жертва «накапливает».

Так вот, чем жертва реально озабочена – так это вопросом «кто виноват?». В принципе, если в сказке значимо стоит такой вопрос – можно не сомневаться, что разворачивается история трагедийного жанра. Это обычно слышно с самого начала сказки: ни герой, ни трикстер не задаются серьезно вопросом вины и невиновности, а жертва вот именно всегда напирает на то, что она не виновата. Если в начале сказки человек говорит что-нибудь вроде: «Суслик никого не просил себя рожать», то вы можете быть уверены, что в конце этой сказки будет плохо.

Лет десять назад я думал, что жертва – это тот, кто много сталкивается с несчастьями. Но постепенно такая модель стала казаться не рабочей. Последние несколько лет я представляю себе жертву скорее как комбайнера, главное дело которого – распределение чувства вины. Он как будто сидит в такой своей кабине за рычагами и ловко орудует ковшом, разбрасывая чувство вины куда угодно, хоть властям, хоть близким, хоть прохожим.

Как и зачем работает этот механизм? Вероятно, он «включается», когда в семье накапливается много вины. Реальной или придуманной, это вряд ли возможно легко разобрать. Скорее всего, «в начале» (если вообще возможно разобрать, где тут «начало») вина имеет реальную причину, а затем начинается процесс ее «переваривания», когда на ее место ставится вина уже полу-придуманная, как бы заместительная, с которой магически легче справиться. (Если вы представляете себе, как эволюционировали ритуалы жертвоприношения, когда на место человеческой жертвы все более гуманные поколения ставили овечку, а затем чучело или изображение, то вы можете представить, как и почему это делается). Так вот, сюжет «борьбы за стул жертвы» начинается с того, что имеется много вины, а жертва обладает тем магическим (трудно назвать это реальным) преимуществом, что вину перекидывает на другого члена семьи, и таким образом от нее освобождается.

И что же получает жертва при удачном распределении чувства вины? Ясно: собственную невиновность (то есть, конечно, и возможность отлынить от работы, или иногда «ковер и телевизор» и прочие приятные вещи, но ради этого вряд ли городился бы такой серьезный огород. Хотя все эти мелкие выигрыши тоже никто не отменял.)

А зачем, наконец, так нужна собственная невиновность? Основной ответ, который я вижу, имеет опять-таки «родовую» природу: невиновность гарантирует принадлежность (к семье). Вина ставит принадлежность под вопрос, и большое ее количество, вероятно, как раз и отражает вероятность «вылететь» из рода, стать исключенным. Невиновность же – это место в середке, оно магически защищено. Жертва страдает, но сохраняет связи со своими. Счастливый (открыто) по такой странной логике скорее рискует свое место в роду потерять.

Мифологически жертва, таким образом, занимается «перевариванием» бед и несчастий. Возможно, семьи, составленные из жертв, занимаются обработкой большого количества вины, вызванного какими-то серьезными грехами в прошлом. И не будь у них так развита система «процентов на проценты», может быть, они бы эти грехи вполне успешно отмывали, перепасовывая чувство вины друг другу и постепенно растворяя. Может быть, в хорошем варианте эта система так и должна работать.

Мифологическая основа сюжета жертвы: жертвоприношение.

Жертвоприношение (ж/п) – очень значимая часть человеческой культуры, и если вы что-то хотите понять в магии и мифологии, вы должны хорошо понимать эту тему. Основа ж/п – идея «зуб за зуб», базис торговли, юрисдикции и мести. Но это с людьми можно торговаться или судиться, а с духами приходится общаться при помощи жертв, и в любой системе магии или религии есть целая область, описывающая, как это нужно делать.

Ж/п становится актуальным тогда, когда мы пытаемся общаться с силой, возможности которой сильно превышают наши собственные. Эти силы мы обычно называем богами или духами, и эта же логика вполне применима к роду (предкам). Мы совершаем ж/п в двух основных случаях: чтобы расплатиться за прошлый грех или чтобы добиться благодеяния в будущем. В принципе, это одна логика, близкие вещи.

Посмотрите (мысленно) на погребение значимого человека, главы сильного рода, в какой-нибудь древности. Вы увидите, например, костер, на который вместе с телом покойного возлагаются ценные для него (и для оставшихся в живых) предметы, а часто и некоторые люди – его жена, рабы, пленники. Для чего древние долгими тысячелетиями сжигали и закапывали столько добра (до сих пор гробокопателям хватает)? Чтобы обеспечить себе хорошие взаимоотношения с миром духов. Они хотели, чтобы ушедший человек не держал зла на оставшихся (а уверенным в этом можно быть только если человек ушел осознанно по собственному желанию – причем это не самоубийство – а таких всегда, вероятно, было мало; ушедшие же с той или иной долей насилия всегда опасны). И поэтому они старались «обнулить» счет ушедшего, воздать ему, оплатить его долги, чтобы он правда ушел, а не затесался среди живущих и не мешал бы им жить. Итак: жены, рабы и драгоценности в гробнице – это старания «обнулить счет», чтобы ушедший правда ушел. (А уже когда он правда уходит в мир мертвых, он может по родственной любви благодетельствовать живым, но это другая история.)

Итак, ж/п – это магическая попытка «обнулить счет», искупить вину, умиротворить конфликт.

Теперь история.

Морской Змей и Дельфин

История эта начинается с детского вранья. Жила-была девочка Света, которая больше любила представляться мальчиком. И пока она играла в войнушки в своем дворе, она всем плела, наверное, чтобы повысить свой статус, что у нее есть – нет, не пенис – а старший брат. Но этот старший брат живет где-то не в их доме, а в таком специальном интернате, где учат молодых боксеров и бойцов.

Психолог поучил бы ее разделять правду и фантазии, психоаналитик с удовольствием поговорил бы про зависть к пенису, но Светочка в детстве их не встречала. За разные художественные небылицы в пятом классе она даже получила премию. В переходном возрасте Светик носила телогрейку и злилась на сиськи, мешавшие бегать. В ее веселой и хипповатой компании ее звали «Свет». Так ей больше нравилось.

А в четырнадцать лет Свет узнала, что старший брат у нее действительно был. Что ее папа, перед тем, как жениться на маме, жил в другой семье, и там у него был ребенок. Но уход его из той семьи был таким болезненным и все так сильно поссорились, что ни о каком общении тогда и речи не шло. И Свет даже увидела своего невозможного старшего, и был он красив и статен (она, вообще-то высокая, доставала ему до подмышки). Она с удовольствием встретилась бы с ним еще, но он как раз уехал в другой город, куда поступил учиться в военный институт и жил там в интернате. Вот кто бы мне объяснил, как она это-то предвидела?

Свет была умненькой девочкой, и с мальчиковостью своей как-то постепенно разобралась, когда влюбилась и вышла замуж. Правда, на всю жизнь осталась в ней такая сильная энергичность, как бы молодцеватость, напористость… ну да ведь это не грех. Первого своего мужа она как бы задолбала, он-то, наоборот, был тихий, как будто щуплый, ей под мышку годился. Но когда развелась и успокоилась, настала ей прекрасная молодость, сто путей открыты. Свет и выучилась хорошо, и зарабатывать прилично стала. Ну, правда, что значит прилично? Квартиру и машину все равно ей купил папа. Папа же вытаскивал ее из странных залетов-кризисов, которые случались с ней не раз, когда она вдруг теряла уйму денег, бросала работы, уходила в депрессуху.

Папа купил, папа вытаскивал. Папа очень редко, но все же рассказывал ей, как поживает «старший брат». Поживал он хреново. Вылетел из института, стал сильно пить и уходить в уголовщину. Чтобы вытаскивать его, папе приходилось несколько раз напрягаться куда сильнее. Еще один раз в жизни Свет увидела его: встретились в кабаке, вроде хотел поговорить, да так и не собрался. Пьяный, злой, но по-прежнему красивый. Друзья звали его «Черт», и как-то ему это шло. Была в нем залихватская прелесть человека, которому завтрашний день безразличен, и поэтому сегодня так насыщенно и огромно.

Через семь лет после этой странной встречи-невстречи Черт погиб в пьяной драке.

Уже близка развязка, с которой, собственно, эта история начала прослеживаться. Когда умер Черт, Свет держала это далеко на периферии сознания. Она в это время вышла замуж во второй раз, родила, и была беременна вторым. Конечно, она не была на похоронах Черта, и вообще не знала, где та могила. Ей было за что волноваться и без этого. Когда она родила и стала выходить из дома, оказалось, что папа стал пить совсем сильно. Он всегда увлекался, но теперь стал вести, как он же и выразился, «огонь на поражение». У него был сахарный диабет, с алкоголем в одном теле несовместимый. Последние два месяца Свет знала, что он скоро умрет, пожалуй, одна- единственная знала.

«Светка, нарисуй мне картину, – как-то тогда сказал ей папа. (Она рисовала.) – Чтобы на ней было море, такое довольно бурное, в барашках. А среди моря – дельфин. А к хвосту дельфина чтоб привязан морской змей, тоже хвостом. Как-то они так связаны хвостами, понимаешь? Оба здоровые, и оба плывут в разные стороны. Можешь?»

Какая картина в такой суете. Свет ссорилась с мужем, впадала в тоску, чувствовала себя забитой и никому не нужной, разрывалась на два дома.

А когда папа умер, произошла самая странная история в ее жизни.

На следующую ночь после похорон муж кончил в нее, чего делать никак нельзя было. Она узнала, что беременна, через неделю. Мгновенно в ее голове слились такие мыслеформы: душа умершего может переселиться в ребенка, и так она может задержать с собой, возродить отца; муж месяц назад купил статуэтку морского змея, и конечно, вот он – этот змей, связанный теперь намертво с ее отцом- дельфином через ее тело. Свет была в шоке, а мужа возненавидела. Аборт она сделала накануне сорокового дня от отцовской смерти.

Можно было сойти с ума, мужа просто хотелось убить, в доме не утихали скандалы. Только тогда, чтобы не случилось еще худшего, Свет села писать ту морскую картину. Она рисовала и разговаривала сама с собой (детей забрала к себе свекровь). Она сидела перед холстом, водила карандашами и кисточкой, плакала и говорила:

«Вот папа, это ты, такой сильный и красивый. Ты всю жизнь помогал мне как дельфин, выносил меня из стольких бурь, Я плачу, это соленая вода, тебе от нее хорошо, и мне тоже. Я счастлива плакать по тебе. Папа, что я натворила! Я убила ребеночка, в котором могла быть твоя душа! Или это глупости, папа? Я страшно запуталась. Мне совсем не время сейчас рожать, у меня так плохо с мужем, он меня ужасно злит, я просто уничтожаю его, он так может уйти из дома, я знаю, И с деньгами теперь стало гораздо труднее. Может быть, пусть уходит? А зачем? Я люблю его, у нас с ним хорошие дети. Это он хочет еще ребенка, я бы, наверное, уже не рожала. Он меня использовал, я так чувствую. Но почему сейчас? Сейчас ты ушел. Ты хотел уйти, я знаю, тебе было так тяжело. Ты всех нас тянул. Ты не только мне был дельфином, Почему ты попросил меня нарисовать эту картину? Если ты дельфин, то кто так мешал тебе плыть? Ведь не я, папа? Но ведь и не мой муж, он ведь тебе нравился, да и, на самом деле, тебе не было до него дела, живет со мной хорошо – и ладно? Какой такой морской змей? Получается, он висел на тебе хуже, чем камнем? Папа, это твой старший сын? Это Черт? Он не давал тебе покоя, да, папа? Он мучил тебя? Он всю жизнь на тебя страшно злился, конечно. Он-то вырос без папы. И он всю свою жизнь пустил под откос. Неужели чтобы только отомстить тебе? Бедный папочка! А ты не мог уплыть от него. Один только раз уплыл, и то ведь, наверное, не от него, а от его мамы. А от него так никогда никуда и не делся. А я не замечала, я только свое с тебя тянула. Я плачу, теперь мне ужасно стыдно. Я не сняла с тебя этот груз, я сама была таким же грузом. Я хотела быть как мой брат. Слава Богу, не стала. Я все-таки была хорошей дочерью, пап. Ведь правда? Мне кажется, ты улыбаешься мне и киваешь. Сейчас я немного схожу с ума, но ничего, сейчас можно. Так что же это был за ребеночек, папа? Может быть, это был ребеночек от тебя? Или я опять заговариваюсь? Ты как будто улыбаешься мне и говоришь: успокойся, все не так тяжело, соберись, улыбнись мне. Да, папочка. Ты мне советуешь на все посмотреть просто, да? Просто: конечно, это не твой ребенок, это мой ребенок, мой и моего мужа. Почему мы зачали его после твоих похорон? Во-первых, случайно. Во-вторых, я не могла расстаться с тобой, я хотела родить себе маленького папу. Фу, прости меня, это плохо. Я все это поняла, когда сделала аборт. Знаешь, что я сделала? Я отдала его тебе. Папа, если это чушь, то, что я говорю, то перестань улыбаться, дай мне понять. Это серьезно. Я отдала его тебе, чтобы вы были вместе. Господи, это еще один змей на твоем хвосте, да, папа? Нет? Ты прощаешь меня? Я же тоже не ангел, я злая, я хотела быть как брат. Прости меня, родимый, родной! Ведь это уже не утяжелит тебя! Теперь ты оттуда смотришь, и тебе все живые, и мертвые, и живые – отсюда разные, а для тебя одинаковые? Все, я уже ничего не понимаю. Я только хочу, чтобы все это кончилось. Чтобы ты и брат простили друг друга. Мне это важно, потому что я ваша наследница, и его, и твоя. И тогда я смогу простить своего мужа. И чтобы ты простил меня, и этого ребеночка, и чтобы он тоже простил меня. Ведь ему было бы так тяжело родиться в таком бедламе. Я потом, когда все заживет, лучше рожу. Я сильная, да, папа? Ты так и будешь моим любимым дельфином, потому что мы любим друг друга, а любовь не умирает. Умирают всякие обиды и тяжести, и наши тела, но любовь так просто не умирает. Вот, я угадала, папа, да? Все, я перестану сейчас болтать, я успокоюсь и нарисую то, что ты просил.»

О слиянии матери и ребенка

Малыш с момента зачатия вместе со своей мамой. Именно благодаря ей, ее заботе и любви он растет и развивается, сперва в ее животике, а затем и в большом мире. А потому совершенно понятно, что в первые годы жизни мама неустанно следит за малышом, наблюдая как происходит практически каждый его вздох и с  полувзгляда понимая все его потребности и желания.

Такое поведение матери – это результат не только ее желаний, но и потребностей малыша, который нуждается в той, которая представляет для него весь мир и дает ему первый опыт отношений с этим миром. И во многом этот период оказывает влияние на жизнь ребенка в социуме, на его отношения с окружающими людям. А потому очень важно, чтобы мама была понимающей, чувствующей, нежной, отзывчивой, принимающей и заботливой.

Но я предлагаю на мгновение отбросить будущее и то, как ранние отношения с мамой будут на него влиять, и посмотреть на само это состояние, когда мама и ребенок едины. В психологии существует специальный термин для этого – “симбиоз” или “слияние”. Мать и ребенок зависимы друг от друга в этот период, находясь в довольно безопасном коконе, единстве, когда нет отдельного человека, но есть общее пространство. Это нужно, чтобы совсем еще крошечный малыш смог окрепнуть, приготовиться к активному изучению окружающего мира. И такое безопасное, свободное от сильных потрясений и тревог пространство помогает психике малыша дозреть, чтобы после дать первые ростки самостоятельности. В этот период и мама, и малыш переживают блаженное чувство безопасности и комфорта. Соблазнительно, не правда ли?

Но в нем-то и скрыта главная опасность: как для мамы, так и для малыша. Поскольку нахождение в симбиозе полезно для развития малыша лишь временно. Затянувшееся единство грозит ему значительными трудностями в дальнейшей жизни, а иногда и вовсе серьезными отклонениями в развитии. Крайне негативно это сказывается и на жизни мамы, поскольку в ее жизни происходит сладостное отсутствие сильной тревоги, страхов, в том числе и перед одиночеством, пропадает и ответственность, которая перекладывается на “пару” и возвращение в большой мир становится для нее мало привлекательным.
Ведь нахождение в столь уютном “местечке” оказывается весьма комфортным, а потому выбираться из него очень сложно, в этом таится очень много страхов. Но для малыша – это процесс развития, его психика требует движения вперед, и при благополучных условиях он переходит к попыткам отделения от матери, все же преодолевая свои тревоги и  страхи. Маме же этот путь дается сложней, ей бывает непросто отпустить малыша, справиться со своими переживаниями. Но тем не менее, переход этот необходим, маме нужно вернуться к собственной жизни, в которой есть место не только ее материнской роли, но и ей, как женщине, профессионалу, подруге, жене и т.п. Чаще всего наибольшие трудности в этот период появляются у мам, в чьем собственном раннем опыте этот период не так успешен, либо благополучное его проживание вообще не произошло.

Тем не менее, шанс справиться с этим есть у всех. Например, через осознание своих трудностей можно пробовать преодолевать их и контролировать. Хорошо, если есть возможность делать это с человеком, подкованным профессионально. Обращение к психотерапевту, вместе с которым Вы могли бы прожить свои детские переживания, принять их и обрести новый опыт отношений, не вызывающих столько тревожных переживаний и страхов, может оказаться действительно целительным.

Важно помнить, что пространство такого безопасного и сладостного симбиоза матери и ребенка перестает существовать в своем первоначальном виде, когда Я малыша отделяется от Я мамы. Попросту говоря, в первые месяцы жизни мама и малыш живут общей жизнью, одной на двоих. Но для успешного развития и малыша, и мамы, их жизни должны перерасти из общей линии в пересекающиеся, но все же автономные, прямые.

И в таком взаимодействии со своим ребенком, несмотря на имеющиеся трудности и переживания, есть много интересного. Процесс того, как ребенок становится самостоятельным, как пробует окружающий мир буквально на зуб, как делает свои первые самостоятельные шаги и проявляет свой, абсолютно уникальный и исключительный характер – это возможность наблюдения за удивительным путем, становлением новой личности, жизни, начало которой дали Вы сами! А потому во что бы то ни стало, не лишайте себя возможности насладиться ощущением совместной жизни с Вашим ребенком, в которой Вы – два уникальных по своей природе и внутренней жизни человека. Поверьте, Вас ждут невероятные открытия и приключения!

Слияние в отношениях матери и ребенка

При копировании обязательна ссылка на оригинал статьи:
http://community.livejournal.com/psyfilm/2351.html

Продолжаю рассказ о семейных границах. В этом посте рассказ пойдет о слиянии в отношениях матери и ребенка.

             В норме супруги подходят друг к другу то ближе, то дальше. Каждый из них имеет возможность иметь свою частную жизнь, свои собственные интересы. Обычно считается довольно нормальным, что супруги довольно близки друг с другом. По крайней мере, в начале брака. Потом постепенно у каждого появляется свое пространство.

В норме дистанция между супругами меньше, чем дистанция между родителями и детьми. Поэтому особенно заметно, когда размываются индивидуальные границы между матерью и ребенком. Когда женщина беременна, то она и ее ребенок – единое целое. Когда ребенок маленький – нормально, что мама проводит с ним много времени. Но после рождения ребенок — отдельный человек, обладающий своими собственными потребностями. И, начиная с момента, когда он способен отворачиваться, ползать, ходить он постепенно начинает отдаляться от мамы. В фильме Кевина Бейкона 2005 года «Любимчик» вы увидите ситуацию, когда мама сопротивляется отдалению сына и внешние границы семьи остаются очень закрытыми.

Любимчик

            В родительской семье главной героини Эмили были довольно размытые границы. Родители играли, ласкали друг с друга, целовались, ничуть не стесняясь присутствия дочери. Перед своей смертью родители Эмили вложили деньги так, что это позволило ей добиться любой своей цели.

И она решила найти мужчину – идеального отца для своего ребенка. Какого мужчину выбрать: умного, красивого или сильного? Она выбирала тех мужчин, у которых генетически было заложено что-нибудь выдающееся.

Когда у Эмили рожается сын Пол, ей не нужен больше мужчина. Она инвестирует в него всю свою любовь, всю привязанность: «Ни одна любовь не сравниться с любовью к ребенку. Я родилась на этот свет только для одного – чтобы подарить Полу жизнь. Мне никогда не был нужен дом, и никогда не был нужен муж. Все, что я когда-либо хотела всем своим сердцем – это ребенок. Я нашла свою страсть. Пол был ею».

Такое отношение к детям поддерживается культурально. Соседка, видя отношения Эмили и Пола, говорит: «Она мне нравится. Она хорошая мать».

Внешние границы семьи закрыты: Эмили не поддерживает отношений с соседями, у нее нет подруг и друзей.

Пол подрастает, у него появляются свои собственные потребности, он начинает отстаивать свои границы, у него появляются свои секреты. Он хочет играть с другими детьми, он хочет заниматься мужскими делами, он хочет ходить на детские вечеринки. Эмили очень болезненно относится к тому, что сын взрослеет. Она старается его переключить, предложить ему развлечения. Она игнорирует его чувства. Но Пол рвется в социум. Он узнает, что по закону в шесть лет дети уже ходят в школу. Он настаивает на школе. Но Эмили стремиться удержать его рядом с собой, а для этого увозит его на океанское побережье от искушения.

В школе у Пола появляется новый авторитет – учительница мисс Силкен. От этого Эмили страдает, ревнует, она не готова отпускать Пола, не готова потерять его. Она часто забирает Пола из школы под предлогом болезни. Когда ее уличают во лжи, она говорит: «Я никогда не разрешу своему сыну быть с другими людьми. Несмотря на ваши мольбы, я не отдам вам Пола».

В этом фильме главная героиня использует своего сына для удовлетворения своих потребностей. Ничуть не задумывается о его потребностях, не задумывается о его будущем. Она «захватывает в плен» своего ребенка.

Из книги К.Эльячефф и Н.Эйниш «Дочки-матери. Третий лишний?». «Захватничество» — этот термин использует психоаналитик Франсуаза Кушар – это «пленение», «присвоение», «рабовладения». Изначально термин «захват» имеет юридическое происхождение и подразумевает возможность ограничения и полного распоряжения частной собственностью, в нашем случае — свободой другого. Дети — замечательные объекты для захвата: пассивные, полностью зависимые от матери, по крайней мере, в течение определенного времени. С точки зрения матери, «материнское захватничество» представляет собой всего лишь сильную любовь, глубокое понимание и удерживание своего ребенка от опасностей, как абсолютно отчаянная защита, борьба до последней капли крови, против смертельного страха матери потерять источник и объект любви и ненависти одновременно. При «захвате» мать приносит свое дитя в жертву, запирает его в любовной сверхопеке. Она не разрешает ребенку вырастать самим собой, имея свои чувства и потребности. Она дает ему свою любовь только тогда, когда ребенок может удовлетворить ее потребность в близости. Это условная любовь.

В фильме «Любимчик» нам показывают диссидентскую семью.

Диccидeнтcкaя ceмья — ceмья, cтoящaя в oппoзиции к внeшним нopмaм и пpaвилaм, имeeт зaкpытыe внeшниe гpaницы и чacтo oчeнь пpoницaeмыe внyтpeнниe гpaницы. B тaкиx ceмьяx мoжeт вoзникaть пpoблeмa вepнocти, пpичeм нe cyпpyжecкoй, a вepнocти ceмeйным нopмaм и цeннocтям, cвoeгo poдa цexoвoe или apиcтoкpaтичecкoe бpaтcтвo. В таких семьях от членов семьи требуется быть одинаковыми. Различия между людьми отрицаются. Нapyшeниe пpaвил гpoзит осуждением и отторжением из семьи.

Посмотрим, как же может развиваться ситуация, когда мама продолжает удерживать рядом с собой уже взрослого ребенка. Для этого обратимся к роману «Пианистка» (1983) австрийской писательницы, лауреата нобелевской премии Эльфриды Елинек и кинематографической версии этого романа Михаэля Ханеке с Изабель Юппер и Анни Жирардо (в главных ролях).

 Пианистка

В современных условиях незамужняя женщина больше не приговорена к проживанию со своими родителями. Она независима, у нее есть собственное жилье, свои друзья, свои любовники.

Сорокалетняя профессиональная пианистка Эрика постоянно живет вместе со своей матерью.

«Эрика явилась в мир не раньше, чем минули трудные годы супружеской жизни. Как только отец передал эстафету дочери, он незамедлительно «покинул сцену». Эрика появилась, отец исчез, — пара мама-дочь как будто «вытеснили» отца. Это вытеснение позволяет матери обеспечить себе оправдание «захватнической политики» в отношении другого существа, полностью подвластного ее воле, что проявляется в перемещении ребенка на место отца. Отцовское участие редуцируется до функции воспроизводства.

Признанная пианистка, обучающая игре на фортепиано, уважаемая своими учениками, Эрика мазохистски возвращается каждый вечер «домой», где мать ждет ее и следит за ней, как за десятилетним подростком: «Ты не войдешь в свою комнату пока не скажешь где ты была». Мама отбирает сумку дочери, проверяет ее. Она заглядывает в чековую книжку дочери. Мама постоянно звонит Эрике, проверяет где ее дочь. Если дочь задержалась, то мама выбрасывает и рвет одежду из шкафа дочери.

Перед нами просто каталог извращений, с помощью которых поведение дочери сигнализирует о том, что что-то разваливается в этих монструозных семейных отношениях. И самое главное извращение — эти отношения, созданные престарелой матерью, не желающей, чтобы ее дочь выросла, и «старой» дочерью, не способной избавиться от материнского диктата.

У Эрики есть своя комната. Там стоит шкаф с ее одеждой и диван. Но спит она в одной кровати с мамой.

Любовь и забота сочетаются в их семье с тотальным контролем, ненавистью и чувством вины. С самого начала фильма показана и оборотная сторона их отношений. Драки с мамой, оскорбления, ночные истерики.

Иногда их отношения, напоминают отношения мамы и ребенка. Мама говорит: «Не будь растяпой. Никто не должен быть лучше тебя. Ты должна давать больше частных уроков. Твои капризы не должны нам помешать купить квартиру».

Иногда они с мамой общаются как супруги. Эрика рассказывает о своей работе, покупках. На фуршете мама следит за тем, с кем общается ее дочь. Так, как обычно следит за партнером ревнивый супруг.

Внешние границы их семьи закрытые. Показательна сцена, когда мать и дочь садятся в лифт, то они захлопывают двери лифта перед носом мужчины. Это метафора жизни их семьи. Они живут вместе, иногда видят мужчин. Но не пускают их к себе. Мама и дочь уже много лет не меняют расстояние между собой.

В таких условиях у Эрики просто не могут возникнуть отношения с мужчиной. Для них нет места. Для этого нужно, чтобы мать отошла от дочери.

Когда в Эрику влюбляется один из ее учеников, она пытается уединиться с ним. Но на ее комнате нет замка. И чтобы уединиться с мужчиной Эрике приходится забаррикодировать дверь шкафом. Она просит маму не входить в комнату. Но мама тут же врывается без стука. Мама не находит себе место, подслушивает. Просит открыть дверь.

В сексуальной жизни Эрики никогда не было места для отношений, точнее для взаимоотношений с мужчиной. Взаимоотношения требуют наличия другого, иначе, если другой отсутствует, они никогда не будут взаимными. Ранее она не знала иных отношений, кроме как смешения идентичностей со своей матерью. В результате — отвращение к ней, жестокость и чуть ли не переход к инцестуозному акту между матерью и дочерью, будто в попытке вновь спаять то, что чуть было не распалось под натиском мужского желания — «Мама, я никогда не расстанусь с тобой!».

Ребенок может не осознавать необходимость быть отдельным, но так или иначе может ее почувствовать: по физическим симптомам, телесным недомоганиям, по непонятному недовольству «что-то не так», по различным отклонениям. Но ребенок не вправе сетовать на мать, не вправе ее ненавидеть. Как можно жаловаться на то, что тебя любят? Как разоблачить посягательство на это столь неуловимое, столь трудно определяемое переживание, как ощущение себя самим собой?

            Недостаточно просто вырасти и стать взрослым, чтобы освободиться от материнского влияния.

            В обоих примерах нам убедительно показывают, что удерживание рядом с собой взрослеющего ребенка вызывает массу проблем. Из-за неудовлетворенных потребностей у ребенка развивается отсутствие чувства защищенности, недостаток самоуважения, неутолимая жажда любви и признания. Такие взрослые чувствуют себя глубоко несчастными, не понимая в чем причина. Ведь объективно в их жизни все хорошо.

Из-за недостатка общения в детстве – у них трудности в установлении связи со сверстниками, трудности в создании своей собственной семьи.

Двойная роль, которую выполнял ребенок в такой семье – роль ребенка и роль супруга матери создает у него путаницу. Вполне возможно, что выросший ребенок обретет всего лишь суррогатную замену в своем будущем муже или спутнике, с которым будет воспроизведена та же схема отношений – такая же мучительная смесь зависимости и ненависти.

Мама в детстве вкладывает очень много сил и труда в то, чтобы вырастить малыша. И иногда выросший ребенок отдает долг своему родителю. Имея огромный долг перед родителем, бывает очень трудно передать любовь уже своим детям. Долг перед родителями должен возвращаться своим детям. Но велик шанс, что захватничество повториться в следующем поколении, потому что другой модели поведения у ребенка нет.

Мама, которая «захватывает в плен» делает это не из злого умысла. Каждый родитель воспитывает своего ребенка из наилучших побуждений, самым лучшим способом, который он знает. И он просто не может не совершать ошибки. Мать, которая захватывает в плен, делает это потому, что просто не знает иной модели поведения. Такое отношение к ребенку она считает самым правильным. Она делает это из огромной любви и заботы. Если о ней в детстве родители мало заботились, то такое внимание и контроль своего собственного ребенка кажется ей самым верным способом действия. Но она также делает это и из своего чувства одиночества, отчаяния и страха. Впоследствии она может увидеть, что у ее ребенка масса проблем, что у него не складывается личная жизнь, что он несчастен. Она может переживать из-за того, что дочь или сын не подарит ей внуков.

В статье использованы выдержки из книги К.Эльячефф и Н.Эйниш «Дочки-матери. Третий лишний?»

Семейный психолог Васильева Ольга

Слияние матери и сына | Психолог Нагельман Елена

Встречается гораздо чаще, чем слияние с дочерью – в этом контакте конкуренция может быть спасительной. Сын идеализируется, воспринимается, как объект, компенсирующий все недостатки партнера или отца матери. Происходит отрыв от реальности, мать игнорирует все, что нарушает ареол непогрешимости ребенка, приписывает несуществующие/неразвитые достоинства, вкладывает всю мощь свой любви с требованием непременной взаимности и пожизненной принадлежностью сына к своей персоне. Для подтверждения уникальности и одаренности ребенка, мать сравнивает его с другими детьми, дискредитирует их под различными предлогами (заодно и их родителей, которым никогда не стать такой матерью, как она).

Ошибок не признает, самокритика отсутствует или ранит настолько, что она вытесняется. Сторонняя критика вызывает агрессию и потребность в ответном «ударе». Создается галлюциногенное пространство, выход за которое с жизнью не совместим, потому как вся опора и собственные внутренние источники помещены в этого ребенка, там все надежды и «я еще покажу всем, кто меня не любил».

Нужно ли говорить, что не каждый сын может из этой ловушки выскочить? Это сладостное, убаюкивающее состояние, когда мама всегда твоя и для тебя. Отцу в этой системе место не предоставляют, его ментально заменяет вот этот самый сын. Попытка сына составить свою личную жизнь воспринимается, как угроза сложившемуся счастью, но напрямую мать об этом сообщить не может, да и не осознаёт. Поэтому избраннице приписываются все адовы пороки, она обесценивается, как не заслуживающая той сладкой патоки отношений, которые она своим присутствием «отбирает» у этой матери.

На помощь приходит переходный возраст вот всём своем блеске и с фанфарами (бунты, зависимости). Если пыл матери при этом поменяет тональность на негатив и злость от не оправдавшихся собственных иллюзий, то у сына есть возможность выскочить из этого нездорового контакта и прожить СВОЮ жизнь.

Мама, которая всегда с тобой

Каждый из нас, так или иначе, интроецирует материнскую фигуру, но в подавляющем большинстве случаев, она искажена, обобщена и расщеплена из-за особого качества детского восприятия, а также из-за того, что отдельные аспекты взаимоотношений не могут быть интегрированы по причине фрустрации связанных с ними потребностей ребенка.

Каждый из нижеперечисленных случаев фрустрации тем или иным образом влияет на несформированность константности материнской фигуры.

1. Полное лишение близости

Полное лишение близости на ранних стадиях, общий недостаток информации об объекте и контакта с ним для построения адекватного отражения. Пожалуй, самый тяжелый и даже фатальный случай. Известны эксперименты, когда смертность младенцев, получающих только то, что было необходимо для их жизнеобеспечения, (при этом полностью исключался эмоциональный, телесный, речевой контакт) достигала 90%.

2. Ранняя фрустрация слияния

Ранняя фрустрация слияния, когда ребенок осознает свою отделённость, прежде чем успевает сформироваться устойчивое отражение матери. Так называемый госпитальный синдром у детей, или детская депрессия. Когда изолированный от матери ребенок проходит последовательно этапы протеста, истощения и адаптации.

«Адаптированный» ребенок в этом случае проявляет отстраненность, настороженность, боязнь людей, даже родителей и давно знакомых близких родственников.Как правило, развитие ребенка вследствие такого разрыва слияния замедляется, общий уровень энергии и активности снижен, так как боль и страх потери здесь настолько сильны и глобальны, что единственными механизмами защиты могут стать вытеснение и подавление, которые абсорбируют львиную долю психической энергии витальности у малыша. Вытесняется здесь не только страх, но и злость этапа протеста. Как правило, она направляется на внутреннюю «плохую мать», а затем, как следствие, на самого себя, свое поведение.

Здесь, однако, стоит заметить, что формирование в бессознательном «плохой матери» – в чем-то спасительный для психики механизм, так как, хоть она и «плохая», а всё равно есть, значит, с ней можно контактировать, можно влиять на нее.

«Расстаться» с матерью, чтобы обрести себя

Всегда ли в ходе психотерапии необходимо говорить о своих отношениях с матерью?

Это зависит от конкретных проблем клиента. Когда человек не настроен на глубинную работу, а хочет решить локальную задачу (избавиться, например, от определенной фобии), вопрос отношений с матерью может и не возникнуть. Но, как показывает практика, какой бы частной ни казалась проблема, она все равно восходит к первоосновам личности. И в этой ситуации образ матери — фактически первый кирпичик, заложенный в основание нашей индивидуальности, — играет значимую роль.

В психоанализе эта тема звучит всегда, особенно остро — в моменты переживания кризисов: вступления в брак, беременности (своей или — для мужчин — жены или подруги), рождения ребенка… Человеку приходится пересматривать многие внутренние образы, в том числе глубинный образ матери.

Одинаково ли говорят об этом мужчины и женщины?

Пол не играет особой роли: и мужчины, и женщины схожим образом рассказывают о своей любви к матери, ее надеждах, ценностях, которые она сумела им передать… Вопросы, если они возникают, чаще всего связаны с качеством отношений, сложившихся между ребенком и матерью (слишком навязчивой или безразличной, обожающей или вечно беспокоящейся), с историей семьи.

Но цель психотерапии для мужчин и женщин разная. Дочери, чтобы ощутить собственную женственность, необходимо идентифицировать себя с матерью и затем стать свободной. Для мужчины важно освободиться от власти материнской любви, чтобы разрешить себе полюбить другую женщину.

Негативные чувства к матери, внутренний конфликт с нею — так ли они неизбежны в процессе психотерапии?

Пока мы обвиняем мать в своих проблемах и несчастьях, мы продолжаем эмоционально зависеть от нее — даже если уже давно выросли и живем самостоятельной жизнью. Чтобы освободиться от этой зависимости (с помощью психотерапевта), нам придется заново пережить обиды, испытать всю гамму отрицательных эмоций по отношению к матери и в результате расстаться со своими иллюзиями.

Но это не означает, что реальные отношения с ней изменятся в худшую сторону. В течение психотерапии возможно обострение ситуации, особенно в том случае, если люди живут в одном доме или просто часто общаются. Но если терапия проходит успешно, градус эмоционального напряжения постепенно снижается. Характер матери не меняется, но мы начинаем менее остро реагировать на его проявления, а иногда даже обнаруживаем, что в ее словах содержится рациональное зерно.

Почему в отношениях с матерью мы так часто чувствуем себя беспомощными, беззащитными?

Первые несколько лет жизни каждый из нас видит себя словно бы в зеркале родительских — в первую очередь материнских — оценок: мамины «Молодец!» или «Безобразница!» формируют наше мнение о себе. С течением времени этот внешний голос перемещается внутрь нас самих, занимая важное место в нашем внутреннем «Я». С ним мы отныне сверяем все свои поступки, мысли и даже чувства.

Пытаясь противостоять матери в реальности, мы неизбежно оказываемся втянутыми в конфликт со значимой частью самих себя, что всегда непросто, а порой и мучительно. Работая с психотерапевтом, мы можем научиться узнавать свои подлинные чувства и отделять непогрешимого «внутреннего родителя» от реальной мамы — конкретного человека с его конкретными интересами и желаниями.

Слияние с Матерью-Землей — Коллектив Кула

Шаманизм, на его основополагающем уровне, заключается в установлении священных отношений с природой. Мать-Земля (Аллпамама) помогает нам помнить, что все мы взаимосвязаны и что все и везде является частью великого Единства Бытия. Природа учит нас об изменениях и естественных циклах жизни, таких как рождение, рост, смерть, возрождение и эволюция. Проводя время на природе, мы можем больше узнать о себе и о том, как более полно участвовать в жизненных циклах.Природа сообщала нашим предкам на протяжении веков, и те же самые учения информируют нас сегодня … но слушаем ли мы?

Работая и живя в прогрессивных духовных сообществах, я часто слышу, как люди выражают разочарование по поводу того, что люди «разрушают землю», и их стремление «спасти землю». Нет ничего плохого в желании сделать Землю лучше, но часто в наших усилиях «спасти Землю» мы подходим к этому интересу из места страха, и, в свою очередь, он может стать источником гнева, неудовлетворенности или даже спорность.Такой подход является полной противоположностью учению Матери-Земли и только создает больше негатива в нашей окружающей среде. Если мы хотим быть активистами «спасения земли», мы могли бы подумать о том, чтобы сосредоточить свое внимание на том, чтобы быть духовным активистом, «познав землю». Как можно чаще общаться с матерью-природой — это отличный способ узнать ее правду и понять, что мы можем сделать, чтобы гармонировать с ее сущностью.

Человечество существует доли секунды, если судить по земным небесным часам.Я вижу Мать-Землю, существующую в абсолютном совершенстве, и не верю, что у нас есть сила повлиять на ее божественную природу положительно или отрицательно. Означает ли это, что загрязнять небо и отравлять океаны — это нормально? Конечно, нет, но это означает, что если Земля уже находится в божественном совершенстве, наша обязанность — гармонизировать с ее совершенством. Наша цель — научиться у нее, слившись с ней и подражая ее божественной мудрости.

В шаманизме мы можем отправиться в измерение элементальных духов.Оттуда мы можем слиться с элементами таким образом, чтобы мы могли лучше понять их, наблюдать их жизненную силу и более глубоко соединиться с их сознанием. В процессе слияния с элементом нам дается возможность услышать сообщения и мудрость, которые они могут предложить. Элементы могут сообщить нам, как лучше всего с ними работать.

Стихии Земли, Воды, Воздуха и Огня существуют в Среднем мире, который, согласно традиции ацтеков, охраняет Кецалькоатль, крылатый змей.Средний мир — это пространство, в котором мы живем здесь, на Земле. К нему легко добраться в путешествии, энергично выйдя за дверь, ведущую изнутри во внешний мир. Этот мир наполнен всей мудростью природы, включая дух растений, деревьев, камней, минералов, животных, насекомых и всех живых существ.

В предстоящем путешествии мы получим доступ к стихии Земли. Я проведу вас через мистический опыт, в котором мы свяжемся с Матерью-Землей, чтобы спросить ее, как мы можем почтить, уважать и служить ей.Как только мы обретем это понимание и установим более близкие отношения с Великой Матерью, наши действия и решения будут врожденно отражать ту связь, которую мы имеем с ней. С нашим намерением не связано никаких усилий или негатива. Это просто становится нашим способом существования и взаимодействия.

Чтобы начать свое путешествие в Средний мир, определите свое намерение познать суть Allpamama. Попросите показать, как лучше всего относиться к ней и работать с ней на благо всех. Удобно сидя, пока вы барабаните, гремите или слушаете медицинскую музыку, визуализируйте, как вы выходите из комнаты или пространства, в котором вы сидите.Представьте, как вы идете к двери, ведущей наружу. Знайте, что это вход в Средний мир, где вы можете общаться со всеми элементами природы.

Выйдя наружу, поприветствуйте дух земли и позвольте Духам природы узнать, что вы входите в это пространство из глубины сердца и что вы любите всю жизнь и землю. Начните идти по тропинке на природе и обратите внимание на красоту, контрастные цвета и запахи в воздухе. На этом пути почувствуйте, что вас тянет к любой части природы, такой как растение, камень или дерево, которая может взывать к вам.На Земле великое изобилие. Он питает нас, поддерживает нас и является отражением всей красоты, которая существует внутри и вокруг нас. Как только вы установили соединение, попросите войти в эту часть Земли. Когда вы сливаетесь с его энергией, вы можете спросить, как приспособить свою жизнь, чтобы еще больше соответствовать духу земли и стихии земли. Задавайте такие вопросы, как: «Чему вы здесь, чтобы меня научить?» «Что вы хотите сказать?» «Как я могу поддержать вашу цель?»

Получив ответ от Матери Земли, поблагодарите ее за ее руководство и держите эти учения в священном пространстве своего сердца.Чтобы завершить свое путешествие, вы можете оставить подношение в знак признательности и благодарности. Подношение может быть чем-нибудь сладким, например, конфетами или шоколадом. Это может быть трава, цветок, растение или лист, или это может быть еда, такая как бобы или кукуруза. Оставьте свое подношение в специальном месте и поблагодарите духов за то, что они присоединились к вам и поддержали вас. Снова начните барабанить или греметь, чтобы вернуться в комнату или место, где вы начали свое путешествие. Поднесите руку к сердцу, чтобы энергетически запечатать мудрость Матери-Земли.

Путешествие к элементарной природе Аллпамамы может быть самым изящным и уважительным способом для нас как коллектива лучше всего служить Духу Матери Земли. По моему опыту, ответ заключается не в том, чтобы делать что-то кардинально иное, а в том, чтобы быть чем-то совершенно другим.

Ахо Митакуйе Оясин
(Все мои отношения)

(PDF) «Единство» как интеграция слияния и разделения в объектных отношениях и нарциссизме

через эти разнообразные взаимные инвестиции.Бесконечное регулирование этих взаимных инвестиций позволяет увеличивать расстояние

между интенсивностью влечения и его удовлетворением, между интенсивностью

слияния посредством взаимных инвестиций друг в друга и ощущением слияния посредством «медиа».

Репрезентация, символизация и сублимация (Solan, 1986) расширит разнообразие «медиа» от

физического диалога эротического контакта тела до интимного общения, вербального или невербального,

в направлении создания общего язык в сублимированном диалоге.«Медиа» могут распространяться на протяжении

жизни человека, создавая психическое представление о культурной «совместности». Он будет включать искусство, религию и

творческих способностей посредством научной работы или любого рода общения между партнерами. Мы можем связать здесь

с такими понятиями, как разделение эмоций (Emde, 1988a), взаимное регулирование (Stern, 1985), сочувствие (Winnicott,

1960); (Кохут, 1966), взаимность (Эриксон, 1950); (Sandler, 1988) и любое близкое интимное общение.

Это определение «медиа» может прояснить, почему эти процессы не могут развиваться посредством симбиоза.

Что можно рассматривать как развивающее выражение «совместности»? Первичная форма «совместности»

содержит двух партнеров (на оральной стадии, мать и ребенок), которые взаимно инвестируют через свои чувства, «медиа»

, что соответствует их принципу удовольствия. Таким образом создается самое интимное общение. Код

включает зрительный контакт, тактильный, сексуальный или эротический контакт.В те моменты интимной «совместности»

— 345 —

, через которые формируется первый уровень нарциссизма, внешнее давление отступает, и возникает ощущение, что ничто другое

не может соперничать с вызываемым удовольствием (Freud, 1915).

Встречу первичной формы «единства» во взрослом возрасте можно описать следующим примером

двух партнеров, которые совместно используют «средства массовой информации» интимного общения в ходе

любви.Аналисанд Э. сказал: «Это женщина, которую я всегда мечтал найти [напоминающая

« единство »]. Она настолько идеальна, и даже несмотря на то, что мы чувствуем [разобщенность] по-разному, мы все равно понимаем друг друга без слов [

] [ слияние] «. Оба они охвачены эйфорией с ее манией величия

(Freud, 1914), наслаждаясь физическим и интимным потоком любви между ними («медиа»).

В детстве переживания первичного исхода «совместности» постепенно интернализуются и становятся,

, в соответствии с «постоянством я и объекта» Сольнита (1982), постоянством «совместности».

Песня из фильма «Человек дождя» отражает этот процесс постоянства «единства». Брат

, страдающий аутизмом, сказал своей девушке, что песня Человека дождя произвела на него успокаивающее действие, хотя он совершенно не осознавал ее причины. Знание своего брата-аутиста привело к тому, что он обнаружил, что

Раймонд, произносимый как Человек дождя, имел обыкновение петь ему эту песню. Песня Человека дождя оставалась

в его «психическом пространстве» как «медиа» их общих отношений в этом взаимном успокаивающем общении

.Он продолжал быть успокаивающим «медиа», хотя его происхождение было забыто

и хотя его аутичный брат, партнер этой «совместности», отсутствовал (Solan, 1989).

Постоянство «единства» открывает путь к новым встречам с любым взрослым, который разделяет эмоциональные

инвестиции с ребенком. С этими новыми формами «совместности» могут возникнуть новые аспекты «медиа», такие как

, такие как мастерство, разделение-индивидуация, автономия, в которых принцип реальности становится главным фактором.

На устной стадии оба партнера вместе переживают «совместность» в действительности своей встречи,

, в то время как в отношении репрезентации они защищают свою отдельность. На анальной стадии из-за достижений

в интернализации они могут воспринимать себя как автономные и отдельные, и все же

в отношении репрезентации могут сохранять свою «совместность».

Согласно этой точке зрения, восприятие себя как автономного ведет к процессу разделения —

индивидуации (Mahler, 1972), который продолжается на протяжении всего жизненного цикла (Sandler, 1987).Тем не менее, я

предполагаю, что в детстве, как и во взрослой жизни, индивидуация вызывает удовольствие в функции, мастерстве,

и автономии только тогда, когда возникают совместные инвестиции партнеров в «медиа» границ

и автономию (анальная стадия), которая Будет — 346 —

создать второй уровень нарциссизма. Это может быть их совместное инвестирование или

их представительства. Представление о совместной жизни в процессе разделения облегчает и даже обогащает этот сложный процесс разделения-индивидуации удовлетворением.

Таким образом, постоянное внутреннее удержание своего рода «единства» может быть активировано всякий раз, когда возникает напоминающая

ситуация «медиа» разделения-индивидуации, так что можно лучше справляться, даже если другим партнером является

Приложение E. Программа SPSSx для слияния файлов NLSY79 Child / YA и Mother

/ *********************************** *********************************

 * Пример программы SPSSx читает дочерний файл, извлеченный из данных NLSY79 Child & 
 Young Adult.

 Затем он считывает основной файл Молодежи, извлеченный из основного набора данных Молодежи NLSY79. 

 * Два файла сортируются по идентификатору дела и объединяются для создания дочернего файла с 
 дополнительными материнскими характеристиками, прикрепленными к каждому идентификатору дочернего дела. 

 * ПРИМЕЧАНИЕ. Пользователи, которые начинают с данных в формате системного файла, могут пропустить шаги, на которых 
 читает файлы ASCII. 

 *********************************************** ********************* / 

 дескриптор файла chdfile / name = Спецификации дочернего файла.

 дескриптор файла momfile / name = Спецификации исходного файла. 

 дескриптор файла kidsdat / name = Временный дочерний системный файл. 

 дескриптор файла momsdat / name = Временный системный файл на основе материнской платы. 

 файл списка данных = chdfile records = 1 

/1 C0000100 1-7 

 C0000200 8-12 

 C1526000 13-14 

 C1531500 15-16 

 C1531600 17-18. 

 вычислить kidflag = 1. / * Используйте флаг для ограничения финального файла после слияния.* / 

 вычислить momid = C0000200. / * Использовать то же имя переменной для идентификатора в объединяемых файлах. / 

 метки переменных momid 'Идентификационный код матери ребенка'. 

 метки переменных C0000100 «Идентификационный код ребенка». 

 метки переменных C0000200 «Идентификационный код матери ребенка». 

 метки переменных C1526000 «Детское состояние требует внимания доктора 96». 

 ярлыки переменных C1531500 «Детское здоровье покрывается страховкой 96». 

 ярлыки переменных C1531600 «Детское здоровье покрывается программой Medicaid 96».

 метки переменных kidflag 'Observation From Child Dataset' / 

 сортирует случаи по C0000100. / * Сортировка по дочернему идентификатору * / 

 описательные переменные = все. 

 title 'NLSY79 Дочерний: Пример программы слияния - Дочерний и основной файл молодежи'. 

 подзаголовок «Извлечение переменных страхования здоровья детей». 

 частоты общие = C1526000 C1531500 C1531600 /. 

 сохранить аутфайл = kidsdat /. 

 *********************************************** ********************* 

 файл списка данных записи momfile = 1 

/1 R0000100 1-5 

 R0214800 6-7 

 R5625500 8-9 

 R5625600 10-11 

 R5625601 12-13 

 R5625602 14-15 

 R5625603 16-17 

 R5625604 18-19 

 R5625605 20-21 

 R5625606 22-23.

 вычислить momid = R0000100. / * Использовать одно и то же имя var для идентификатора мамы в обоих файлах. * / 

 метки переменных momid 'Идентификационный код NLSY79 (1-12686) 79'. 

 метки переменных R0000100 'Идентификационный код NLSY79 (1-12686) 79'. 

 метки переменных R0214800 'Sex Of R 79'. 

 метки переменных R5625500 «У детей есть план Health-Hospitl 96». 

 метки переменных R5625600 'Hlth Plan-Current Employer Policy 96'.

 метки переменных R5625601 «Hlth Plan - предыдущая политика работодателя 96». 

 метки переменных R5625602 'Hlth Plan-Spouse-Partner Curr Employer 96'. 

 метки переменных R5625603 'Hlth Plan-Spouse-Partner Prev Employer 96'. 

 переменные метки R5625604 'Hlth Plan-Direct Purchase frm Med Co. 96'. 

 ярлыки переменных R5625605 'Hlth Plan-Medicaid-Pub Assist-Welfare 96'. 

 метки переменных R5625606 'Hlth Plan - Other Source 96'. 

 выберите, если (R0214800 = 2)./ * Ограничить основной файл Молодежи женщинами * / 

 сортировать случаи по momid. 

 описательные переменные = все. 

 подзаголовок «NLSY79 Females: Извлечь вары по страхованию здоровья матери». 

 сохранить outfile = momsdat /. 

 ******************************************** ********************** 

 таблица соответствий файлов = momsdat / file = kidsdat / by momid. 

 выберите if (kidflag = 1). 

 описательные переменные = все.

 подзаголовок «Проверить окончательное слияние файлов NLSY79 Child & Mother». 

 частоты общие = C1526000 C1531500 C1531600 

 R5625500 R5625600 R5625601 

 R5625602 R5625603 R5625604 

 R5625605 R5625606 / формат = одна страница. 

 отделка. 

слияние с терапевтом — Блог — Девушка в терапии

28 апреля 2014 г.

Вчера, когда я писал свой последний пост, когда писал о границах и своей реакции на это слово, я пришел к важному осознанию.Мне было трудно объяснить людям или своим терапевтам, что я чувствую по поводу границ или почему я так сильно на них реагирую. И пока я размышлял, как лучше всего это объяснить в своем блоге, мне в голову пришло слово; слияние .

Объединение… что я имею в виду? Я обдумал это слово и понял, что то, что у меня есть о границах, связано с слиянием. Я хочу слиться со своим терапевтом или с кем-нибудь. Это то, чего мне не хватает. Я никогда не сливалась должным образом со своим основным опекуном (матерью), что является важной частью привязанности и изучения в младенчестве того, кто вы есть и как вы относитесь к своему окружению.

И поскольку я еще не испытал этого чувства слияния, того, что меня знают всецело и полно, мои потребности предвосхищаются, принимаются, разрешаются… Я упустил огромную роль в своем развитии. Это не проходит просто потому, что ты вырастешь. Он не уйдет, пока не будет наполнен, удовлетворен. И если я не найду того человека, с которым можно слиться, у меня не будет этого опыта слияния, тогда я обречен нести эту огромную черную дыру нужды и отчаянной печальной тоски и тоски всю оставшуюся жизнь.

Было так много раз, когда я пытался объяснить Рене и предыдущим терапевтам о том, что когда я испытываю действительно сильные эмоции, я безутешен, ничего не помогает, я хочу комфорта, но не могу исключить реальность комфорта, это действительно так. ничего для меня, когда я так расстроен. У меня есть склонность отталкивать утешение, даже если я этого хочу.

Недавно я сказал Рене, что когда меня переполняют эмоции, я как младенец, который потерял полный контроль и просто плачет и кричит без видимой причины, например, когда ребенок переутомлен и сопротивляется удержанию, его маленькое тело напрягается. против человека, пытающегося их удержать.Иногда мне кажется, что это такое. Я не знаю, чего я хочу или в чем нуждаюсь. Только то, что я чувствую, что что бы это ни было, у меня этого нет и не может быть.

На самом деле, это последнее утверждение не совсем верно … когда я нахожусь в таком состоянии, я не хочу объятий мужа, мне почти всегда хочется, чтобы мой терапевт был со мной. Она может меня успокоить. Я должна быть мамой, это ведь работа мамы, не так ли? Но у меня с ней нет таких отношений, она не может отдать себя достаточно, чтобы утешить меня.Мне очень стыдно, что я хочу, чтобы мой терапевт взял на себя роль «мумии» в такие моменты. Меня от этого немного тошнит.

Причина, по которой я не хочу своего мужа в такие моменты, заключается в том, что он является частью моей взрослой жизни, частью моей взрослой личности. И когда что-то в моей нынешней взрослой жизни расстраивает меня, он — тот, кого я хочу, а не мой терапевт. Я хочу своего мужа. Я люблю его и нуждаюсь в нем. Но когда я нахожусь в состоянии регресса, и мне больно из детства, я хочу свою маму. Я уязвима и маленькая, и в то время я не могу объяснить, почему я так расстроена, у меня нет слов или когнитивного представления о том, что меня расстраивает, но все мое тело испытывает непреодолимое желание искать утешения, свернувшись калачиком. в безопасном месте с кем-то в безопасности.В то время мне не нужны слова, мне нужно свернуться калачиком в мумии и плакать, пока я не остановлюсь, или плакать, пока я не засну.

Я никогда не рос. Итак, эти потребности все еще существуют. И причина, по которой я не могу получить такое утешение от мужа, заключается в том, что в этом регрессивном состоянии мне 5 лет, и у меня нет мужа, и я не хочу его, если на то пошло. Мои отношения с мужем совершенно разные. Это как тоска по шоколаду, когда тебе дают шоколадный ликер и говорят, что это одно и то же.Это не так. Один для взрослых, один для детей.

Я вообще это объясняю?

Когда я говорю своим терапевтам: « Я такая одинокая, », они всегда говорят «, но у тебя есть муж» , ​​и мне хочется кричать! Как они могут не видеть, что моя потребность, мое одиночество не основано на реальности, а является выражением моей прошлой жизни, потребностей моего ребенка. И выражение той части меня, которой никогда не доводилось испытывать настоящее надлежащее слияние, настоящую безопасность, настоящее зеркальное отражение, настоящую последовательность.Для меня ужасно, что я пропустил это, и теперь я, вероятно, никогда не воспользуюсь этим. Как ты вообще начинаешь оплакивать это?

И дело в том, что даже если бы я получил этот опыт обниматься с кем-то, пока плачу, я не смог бы с этим справиться, я бы хотел, но это было бы слишком странно, я думаю, потому что мне не 5 больше. И этот человек не моя мама.

Но как еще вы излечитесь от того, чего не хватает вашей психике? Когда то, чего не хватает, невозможно вылечить одними словами, это опыт, который был утрачен, опыт, который я должен был получить в младенчестве на руках у матери, но по какой-то причине не получил.Слова не касаются этой потери, слова, какими бы исцеляющими они ни звучали или ощущались, когда слышали, не касались этой потери, они не строили мост к моему уединенному месту, где мое детское Я пребывает в темноте, в корзине. в одиночестве, в ужасе и в полном одиночестве.

1 час в неделю с кем-то, чье присутствие исцеляет (например, терапевт), не лечит и не успокаивает этого младенца. Он освещает это темное место теплым светом, и ребенок находится в безопасности в течение часа, затем свет исчезает, и ребенок в корзине остается один в темноте и кричащей тишине.И ребенок не знает, вернется ли свет, и мало помнит, как безопасно он чувствовал себя, когда свет был там. И даже когда свет возвращается, даже если это шанс для большего успокоения и большего исцеления, ребенок озабочен тем, когда свет уйдет и вернется тьма.

Итак, когда мой терапевт подобен «достаточно хорошей» матери и пытается дать мне исцеляющий опыт и пытается заново родить меня в рамках терапевтических отношений, он терпит неудачу.Поскольку мне нужно меньше границ, а не больше, каждый раз, когда она напоминает мне о клинической природе наших отношений, это похоже на отказ от ребенка. Я снова переживаю, как меня отталкивают, неприемлемо, невыносимо для моей матери, унижают и бесполезны, боятся и ненавидят. Я знаю, почему границы важны, я знаю, что она никогда не сможет быть моей матерью, и, честно говоря, как я уже говорил ранее, это не моя фантазия. Что ж, в каком-то смысле это так, я всегда хотел бы иметь «достаточно хорошую мать», полностью свою, но я знаю, что Рена никогда не будет такой.

Терапевт в роли «достаточно хорошей матери» — это действительно дерьмовая замена настоящему. Но я думаю, мне придется взять то, что я могу получить, когда я это получу, и надеюсь, что кое-что из того, что она делает, исцеляет.

РЕДАКТИРОВАТЬ — этот пост заставил меня почувствовать себя действительно уязвимым. Я что, сумасшедший? Мне бы очень хотелось услышать отзывы людей о том, что я написал.

4 различных типа слияний бизнеса

Слияние «Генеральное»

При слиянии целевая организация сливается с приобретающей стороной в сделке, заключенной в соответствии с общим статутом о слиянии.Этот тип слияния является общим в том смысле, что он не является конкретным и потенциально может применяться ко всем слияниям.

Любое слияние может быть осуществлено в соответствии с общим статутом о слияниях, даже если могут применяться особые или специальные типы слияний. Доли участия в уцелевшей организации обычно сохраняют доли в уцелевшей организации.

Требования к одобрению общего слияния

Законы

о корпорациях, LLC, LP, GP и LLP содержат положения о слияниях. Требования к слиянию различаются в зависимости от типа организации, но имеют следующие элементы.

Корпорация

• Утверждение советами каждой составляющей
• Утверждение акционерами объединенной (ых) корпорации (ей)
• Акционеры оставшейся в живых обычно не должны утверждать
• При определенных обстоятельствах может потребоваться одобрение акционеров

Пр. Ситуации, когда интересы акционеров существенно затрагиваются

Общество с Ограниченной Ответственностью (ООО)

• Требования могут быть изложены в договоре эксплуатации
• Установленное законом правило по умолчанию может потребовать одобрения большинством или единогласно

Партнерство с ограниченной ответственностью (LP)

• В соответствии с соглашением о партнерстве или установленным законом правилом неисполнения обязательств

Полное товарищество (GP), Партнерство с ограниченной ответственностью (LP)
(и другие организации, которые могут быть вовлечены в слияние)

• В соответствии с соглашением о партнерстве или установленным законом правилом неисполнения обязательств

Слияние материнской и дочерней компании

Слияния материнских и дочерних компаний — наиболее часто используемый вид специализированных слияний.После выполнения установленных законом условий можно использовать сокращенный процесс или сокращенную процедуру.

Материнско-дочернее предприятие (слияние с добычей)

Вышестоящее слияние материнской и дочерней компаний — это слияние дочерней бизнес-единицы с ее материнской бизнес-организацией с сохранением материнской бизнес-единицы.

Чтобы упростить процедуру при отсутствии или почти полном отсутствии миноритарных акционеров, устав коммерческих корпораций разрешает так называемое сокращенное слияние.Как правило, только слияния, в которых материнская корпорация владеет не менее 90% голосующих акций дочерней корпорации каждого класса, могут быть осуществлены с использованием краткой процедуры. Лишь несколько статутов предусматривают слияния в краткой форме с участием некорпоративных предприятий.

Обычно при слиянии в краткой форме только совет директоров материнской компании должен одобрить план слияния. Правление дочерней компании не должно утверждать. Кроме того, ни акционеры материнской компании, ни акционеры дочерней компании не должны одобрять план.Утверждение акционеров дочерней компании считается ненужным, поскольку материнская компания владеет достаточным количеством акций для обеспечения утверждения. Утверждение акционеров материнской компании не требуется, поскольку сделка не изменит их интересы существенно.

Материнско-дочернее предприятие (слияние с дочерними предприятиями)

Последующее слияние материнской и дочерней компаний — это слияние материнской компании с дочерней компанией. Дочерняя компания выживает, а родительская исчезает. Некоторые уставы корпораций предусматривают, что если материнская компания владеет не менее 90% голосующих акций дочерней компании, совет директоров дочерней компании не обязан утверждать план слияния.

Однако, когда материнская компания исчезает, потребуется одобрение слияния акционеров материнской компании.

Треугольное слияние

Треугольное слияние включает три бизнес-объекта: материнское предприятие (покупатель), его дочернее предприятие и приобретаемое предприятие (цель). Этот тип слияния включает создание дочерней компании, находящейся в полной собственности приобретающей компании, с целью облегчения обмена акциями между покупателем и продавцом. При треугольном слиянии слияние происходит между дочерней компанией и целью.Приобретатель не участвует в слиянии. Треугольные слияния проводятся в соответствии с Уставом об общих слияниях. Есть два вида треугольных слияний — прямое и обратное.

Прямое треугольное слияние

При прямом треугольном слиянии целевая и дочерняя компании сливаются, при этом дочерняя компания выживает, а цель исчезает. Результатом сделки является то, что цель становится дочерней компанией, полностью принадлежащей покупателю. Поскольку слияние произошло между целью и дочерней компанией, покупатель не принимает на себя обязательства цели.Если бы покупатель напрямую слился с целью, покупатель в силу закона получил бы свои обязательства. Это основная причина для заключения прямого треугольного слияния — позволить приобретающей компании приобрести цель, не принимая на себя своих обязательств.

Слияние с обратным треугольником

При обратном треугольном слиянии дочерняя компания сливается с целью, при этом цель выживает, а дочерняя компания исчезает. Покупатель получает все доли собственности цели, и цель становится дочерней компанией, полностью принадлежащей покупателю.Как приобретающая, так и приобретаемая хозяйствующие субъекты продолжают существовать, и покупатель не принимает на себя обязательства цели.

Слияние нескольких компаний

Слияние нескольких компаний — это слияние, в котором участвуют как минимум два различных типа бизнес-структур. Этот тип слияния также называется слиянием между организациями, слиянием между организациями или слиянием между видами.

Любое из вышеперечисленных слияний — общее, материнско-дочернее и треугольное — может включать более одного типа предприятий.

Слияние с Матерью-Землей, сущностью Гайи

(вводная часть медитации)

Мать-Земля — ​​Сущность Гайи в физической вселенной.

Происхождение Гайи

Согласно Википедии, в греческой мифологии Гайя — олицетворение Земли и одно из их изначальных божеств.

Римляне называли ее Терра, что является происхождением нашего слова «земной».

Мать-Земля, как воплощение Гайи, — это живая планета в сознательной вселенной, которая поддерживает само наше существование.

Земля — ​​взаимосвязанное сознание

Сознание Гайи — это индивидуализированный аспект собственного сознания нашей планеты, однако Гайя и собственное сознание планеты сосуществуют вместе так же, как сознание нашего тела, которое поддерживает наше сердцебиение, кровяное давление, температуру, восстановление клеток и т. Д. отделены друг от друга, но переплетаются с нашей индивидуальной индивидуальностью как личности.

Мать-Земля — ​​это дом, в котором мы живем и растем в течение многих жизней, развиваясь вверх, по мере того, как наша частота поднимается все выше и выше, восходя к состоянию нашего Высшего Я и кристаллического существа Христа.

Мать-Земля эволюционирует

Так же, как мы растем в эонах, Мать Земля тоже поднимается вверх, поднимаясь к возвышенному состоянию Сущности Гайи, так что Земля может энергетически отражать Ее истинную кристаллическую природу.

Даже множество разнообразных видов природных духов растут и развиваются в одном и том же процессе в полном соответствии с эволюцией этой планеты.

Мы живем в симбиозе с Матерью-Землей

Также верно, что мы живем в негласных симбиотических отношениях, где все, что мы делаем, влияет на Гайю и Мать-Землю, так же как энергии Матери-Земли питают наш рост.

Для процветания гармоничного сосуществования между людьми и Матерью-Землей важно, чтобы мы росли вместе с общей целью по отношению к каждой из наших высших сущностей.

Однако, когда возникает дисгармония, могут происходить несогласованные события на Земле и на Земле, а также между нами и между обществами.

Наши отношения влияют на раскрытие

Важно знать, что наши отношения с Матерью-Землей влияют на развитие событий. Наше понимание этого может помочь нам понять, почему вещи иногда происходят именно так, и вдохновить нас поддерживать лучший баланс со всеми формами жизни, включая Землю.

Сохранение баланса и гармонии

Поскольку каждый из нас стремится следовать своему высшему духовному пути, мы можем поддерживать наши земные энергии в равновесии и гармонии с энергиями Матери-Земли, оставаясь духовно центрированными на Божестве, помня, что мы живем в общении с энергиями Матери-Земли, Сущность Гайи.

Все, что мы делаем, так или иначе окажет влияние.

Поддержка # 1044: Объединение детей с родителями во второй волне исследования Общества взаимопонимания

Hi Gundi,

Спасибо за объяснение, я считаю, что теперь я смог успешно объединить данные, используя следующий код:
. используйте «/ Users / user / Desktop / dishesis / data / Understanding Society / UKDA-6614-stata / stata / stata11_se / us_w2 / b_youth.dta», очистите

. renpfix b

.keep _yp2uni _country _ypsex _yptvvidhrw _yptvvidhrs _mnpid _ dvage pidp

. переименовать _yp2uni youth_yp2uni

. переименовать _country youth_country

. переименовать _ypsex youth_ypsex

. переименовать _yptvvidhrs youth_yptvvidhrs

. переименовать _yptvvidhrw youth_yptvvidhrw

. переименовать _dvage youth_dvage

. переименовать _mnpid youth_mnpid

. переименовать pidp youth_pidp

. переименовать youth_mnpid pidp

.сортировать pidp

. сохранить youthmother
файл youthmother.dta сохранено

. используйте «/ Users / user / Desktop / dishesis / data / Understanding Society / UKDA-6614-stata / stata / stata11_se / us_w2 / b_indresp.dta», очистите

. keep b_ukborn b_jbsemp b_single_dv b_fimngrs_dv b_scend b_jbsoc00_cc b_tuin1 b_dvage b_sex pidp

. переименовать b_ukborn mother_ukborn

. переименовать b_scend mother_scend

. переименовать b_jbsemp mother_jbsemp

.переименовать b_tuin1 mother_tuin1

. переименовать b_dvage mother_dvage

. переименовать b_single_dv mother_single_dv

. переименовать b_jbsoc00_cc mother_jbsoc00_cc

. переименовать b_fimngrs_dv mother_fimngrs_dv

. переименовать b_sex mother_sex

. сортировать pidp

. объединить 1: m pidp, используя «/ Users / user / Desktop / disssment / data / Understanding Society / UKDA-6614-stata / stata / stata11_se / us_w2 / youthmother.dta»
(метка b_country уже определена)
(метка b_mnpid уже определена )
(метка b_dvage уже определена)

  Результат № набл.
 ----------------------------------------- 
 не соответствует 51,430 
 от основного 51,073 (_merge == 1) 
 от использования 357 (_merge == 2)  

  соответствует 4663 (_merge == 3) 
 --------------------------------------- -  

. сортировать pidp

. сохранить объединенный файл motherchild
файл mergedmotherchild.dta сохранен

Теперь, после вашего объяснения, данные обретают смысл.Однако у меня возникли вопросы по настройке. Поскольку мне нужны только данные матери, имеет смысл исключить только пол женский. Я заметил, что для случаев _merge == 3 все они женские, но у меня есть данные о _merge == 1, которые являются как мужчинами, так и женщинами. Также, что касается добавления отца, объединенного с данными их ребенка, я понимаю, что проделал бы те же шаги, но как бы объединить данные матери и отца.