Знания откуда берутся: Откуда берется Истина? Откуда берутся знания? Понятие эзотерики и почему не нужно ее бояться

Откуда берется Истина? Откуда берутся знания? Понятие эзотерики и почему не нужно ее бояться

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ

Факультет Менеджмента

Эссе по философии

на тему «Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем»

Павлов Никита

Группа № 123

Москва 2013г.

«Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем?»

Знание! Нет никаких сомнений, большинство взрослых, дееспособных и психически здоровых людей считают, что знают огромное количество вещей: от, в наше время, фундаментальных знаний, таких как знание о том, как верно читать и писать и до знания о составе любимой футбольной команды. Но не все так просто. Знание испокон веков являлось предметом важнейших философских споров и причиной для размышления и раздумий и остается таковым на протяжении всей человеческой истории. Начиная от Аристотеля (Все люди от природы стремятся к знанию — «Метафизика», кн.1) и Сократа (Я знаю лишь то, что ничего не знаю), и заканчивая философами 19-20-ого века. Такой интерес со стороны философов к знанию и предмету знания не удивителен, ведь любое суждение, любой вывод и любая теория основывается на том факте, что человек ее представивший опирается на какие-то знания, и даже в высказывании Сократа, приведенном чуть ранее, получается парадокс — знание о том, что Сократ не знает ничего, все же присутствует. Но позволю себе подробней рассмотреть этот конкретный пример немного позже.

Первое, что стоит сделать, это попытаться определить — что же такое знание? Почему разные люди считают, что знают вещи, по сути противоречащие друг другу? Попробуем предположить, что знанием могут являться только факты, субъективные мнения в расчет не идут. Но кто определяет, что является фактом, а что — нет? Например, противоречие атеистической теории о появлении человека, преподаваемой в СССР, и креационистской концепции в дореволюционной России. Одни опирались на Научный Атеизм как предмет, а другие — на Священное Писание. Обе группы были абсолютно уверены, что владеют фактами и, следовательно, знанием. Но сейчас оба мнения являются субъективными, и принятие за правду первого или второго зависит скорей от мировоззрения каждого человека в отдельности. Факт должен быть не только истинным, но еще и обоснованным, да так, что человек, считающий то или иное суждение фактом, должен понимать и принимать все стадии этого самого обоснования. Таким образом, мы подходим к определению, широко используемого философами вплоть до 1963 года:

«Знание есть мнение, которое обоснованно и истинно»

Под сомнение это определение поставил Эдмунд Гетье своим примером, выраженным в житейской ситуации:

«Джон знал, что его коллега Сьюзан обычно приезжает на работу на синем Форде. Поэтому, когда Джон видел припаркованный у здания синий Форд, он был уверен, что Сьюзан находится на работе.

Но в один прекрасный день Сьюзан пришла на службу пешком, потому что ее машина сломалась. Тем не менее, на ее парковочном месте кто-то совершенно случайно оставил другой синий Форд той же модели. Джон, проехав мимо этого автомобиля, подумал, что Сьюзан сегодня вышла на работу.

Знал ли Джон о присутствии в здании Сьюзан?»

Если разобрать этот пример, то нетрудно понять — мнение Джона истинно: Сьюзан действительно присутствовала на рабочем месте. Оно, вроде бы, обоснованно, но, хоть Джон и считает, что его обоснование функционирует также, как и всегда — в этот конкретный день оно было не в полной мере верно. Итак, у Джона были все предпосылки думать, что Сьюзан приехала на работу. Однако в рассмотренной ситуации эти предпосылки совершенно случайно не имели никакой реальной связи с истинностью его суждения.

Неужели Гетье удалось найти такие условия, при которых обоснованное истинное мнение не является знанием?

Этот пример получил очень широкий резонанс, вплоть до 1969 года, когда Э. Гольдман предложил ввести еще один критерий знания — казуальный. Условие истинности этого критерия — правильная реконструкция причинно-следственной связи цепи событий, которая привела к случившемуся положению дел в уме у человека, претендующего на знание. В приведенном ранее примере Джон неправильно расценил ситуацию в том плане, в каком на самом деле события имели место быть, и поэтому его убеждение нельзя назвать знанием, хоть оно действительно соответствует истине.

Но и на этом определение знания не было до конца оформлено — следующим этапом стал ввод нового критерия неизменяемости, за авторством К. Лерера. Этот критерий означает, что знание мы можем считать знанием тогда и только тогда, когда после представления человеку действительной и полной картины совершенных операций он не теряет убежденности в своем знании.

На основе представленных сведений постараемся наконец таки самостоятельно вывести определение знания, итак:

Человек может называть знанием только то мнение, которое опирается на обоснованные факты, при условии осознания и принятия человеком обоснования этих самых фактов и всех его этапов, а также видение им полной картины событий с предшествующей ей причинно-следственной связью;

Теперь, когда с терминологией все более-менее понятно, пришло время задать один из главных вопросов: откуда же берется знание? Попробуем порассуждать на эту тему, для начала вспомнив приведенную ранее цитату Сократа:

Я знаю лишь то, что ничего не знаю;

Откуда же берется знание? Как ответить на этот вопрос?

Нет никаких сомнений, то, что мы не знаем нам в этом не поможет, а то, что уже знаем, может осветить вещи только известной области и не может создать нового знания в иной, никак не относящейся к предмету сфере.

Возможно, мы узнаем что-то от других людей? Но откуда это знание взяли те, другие люди?

Наш фундаментальный вопрос получил продолжение — откуда взялось самое первое знание?

Можно ли предположить, что существовал какой-то первоначальный опыт или эксперимент, из которого были получены первые знания? Очевидно, что нет, ведь любой опыт или эксперимент предполагает уже имеющиеся знания о нормах и установках его проведения. Некоторое изначальное знание…

Таким образом, мы должны принять идею о существовании какого-то исходного источника знаний, из которого были получены все последующие знания. Мы не имеем ни малейшего представления об этом источнике, и это все, что мы имеем право сказать. Но он без сомнения, существует, иначе как нами были получены все остальные, более сложные знания.

Теперь, после этих рассуждений, с моей точки зрения, мы можем полностью согласиться с, на первый взгляд, противоречивым высказыванием Сократа. Мы знаем, что мы ничего не знаем, поскольку если мы не имеем возможности составить представление о том, откуда берутся знания, то какую ценность представляют все те знания, которые были получены нами ранее?

Но ведь существуют некоторые не изначальные, но фундаментальные знания: нельзя же отрицать умение читать, считать и писать?

По моему мнению, с философской точки зрения, можно.

Ведь если мы считаем умение считать, писать и читать знанием, то тогда это вступает в некоторую конфронтацию с определением, так как мы не видим цельной картины и не можем проследить, откуда у нас в голове берутся мысли, которые, например, далее записаны на бумагу. Может показаться странным — люди осведомлены о строении и принципе работы мозга в мельчайших подробностях, но не могут даже приблизительно определить чем является конечный продукт этой работы. Ведь, как сказал Руссо:

«Чем больше люди знают, тем мизерней кажется им их знание.»;

Умение читать, или извлекать корень, или рисовать графики чем-то похожи на умение попугая в клетке нажимать клювом на кнопку для получения зерна. Едва ли этот попугай что-то знает о принципе рычага, о строение этого нехитрого механизма, о наличии или отсутствии в нем этих самых семян, и, наверно, сильно удивиться, если, вдруг, после нажатия клювом, еда не посыплется так как, например, хозяин забыл ее туда положить.

Попугай абсолютно точно не создает зерно нажатием на кнопу, а мы создаем мысли?

И если да, то по какой причине мы не можем описать процесс их создания?;

На мой взгляд, мы вновь встречаемся с проблемой замкнутого круга, как и в случае с первоисточником изначального знания. Невозможно понять, как возникают мысли, потому что для этого приходится запускать все тот же непонятный мыслительный процесс. Из этого можно сделать вывод, что покуда люди не научатся воспринимать этот мир без использования мыслительной работы — тайна возникновения мыслей будет оставаться тайной.

Но вернемся к проблеме знания. Дабы лучше разобраться в предмете, следует попытаться подвергнуть его классификации, ведь, как говорил А.В.Славин: «Все приобретенные человеком новые знания целесообразно подвергнуть классификации. Основания для классификации могут быть очень различными».

Философы очень часто пытались разбить знание на группы и подгруппы, сложность структуры человеческого знания состоит в том, что сам термин в разных дисциплинах и у разных людей может иметь разные значения. Конфуций выделял высокое знание — получаемое при рождении, низкое — приобретенное учением и, наконец, знания, приобретаемые при преодолении трудностей и жизненных проблем. Аристотель классифицировал знания по степени совершенства. В средневековье считалось, что истинным знанием может обладать только Всевышний, а удел людей — низшее знание. Ныне знания, в соответствии с большим философским словарем, знание делят на обыденное и теоретическое, эмпирическое и логическое, чувственное и рациональное, знание индивида и знание коллектива, научное и т.д.

Причиной такого огромного разнообразия видов классификации знаний стало то, что знание является полем внимания ряда дисциплин — философии, логики, психологии, истории и социологии и т.д. Каждая из этих дисциплин выделяет свой ??аспект анализа знания, соответственно — философский, логический, эвристический, исторический и социологический. Не сложно догадаться, что в каждом случае знание классифицируется по уникальным параметрам.

Наличие такого понятия, как знание в каждой из столь разных дисциплин говорит лишь о необходимости его наличия в очень многих сферах жизни. Таким образом, несмотря на некую иллюзорность и невозможность найти первоисточник, знание в том или ином формате являлось необходимостью во все времена, ведь для занятия любым делом требуется какая-то начальная подготовка и понимание объекта деятельности.

Но как же люди приобретают новые знания?

Существует несколько способов:

1)Получения новых знаний на основе личного опыта, так, например, ребенок учится ходить и говорить

)Получение знаний от других людей: от учителя к ученику, от отца к сыну, от автора к читателю и так далее. Делится на два типа

1) При личном контакте

2) С помощью определенного, оформленного ранее, материала, без личного присутствия.

Итак, подведем итог:

1)Необходимо ли знание?

Все на прямую зависит от того, с какой стороны подходить к вопросу:

Если посмотреть на него с точки зрения философа, то, на мой взгляд, знания от части бесполезны, ведь мы не можем установить четкую структуру, не можем даже дать всеобъемлющего определения тому, что же такое знание. А если философ не может понять, что это, то какой ему толк от всевозможных его производных?

Но с точки зрения обывателя — знания, безусловно, являются необходимостью и очень сложно представить себе человека, который не обладал бы вообще никакими знаниями.

)Откуда берутся знания, и откуда мы вообще что либо знаем?

Как было сказано ранее, человеку практически невозможно определить, откуда появилось самое первое, изначальное знание, точно также, как невозможно понять каким образом вырабатываются мысли.

Но, по факту, человек способен получить знания либо при помощи личного опыта, либо от других людей.

Подводя итог, можно, без сомнения, сказать, что знание является одной из самых сложных и в то же время важных тем в философии. Эта некоторая задача, которая из-за своей сложности всегда будет интересна во всех сферах жизни и едва ли потеряет актуальность.

знание первоисточник мысль опыт

Список литературы

1)Асмус В. Метафизика Аристотеля / В. Асмус // Аристотель. Соч.: В 4т. Аристотель. М., 1975. Т. 1. С. 5-50.

2) Большой философский энциклопедический словарь / Гл. Редакция: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. — М.: Сов. Энциклопедия, 1983. — 840 с.

3) Философия: университетский курс: учебник / С. А. Лебедев [и др.] ; под общ. ред. С. А. Лебедева. — М. : Гранд, 2003. — 525 с.

Теги:
Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем

Эссе

Философия

Как знают многие читатели, прошедшие сеансы, во время погружения в транс мозг человека может вмешиваться в процесс визуализации, и рисовать картинки, исходя из имеющихся знаний, что часто искажает получаемую информацию. Если человек подумает о яблоке — оно появится. Если вспомнит свой вечерний фильм — будет одет в мушкетера. Так и в повседневной жизни — о чем думаем, то часто и получаем, хотя и не сразу. Если вы боитесь заболеть — вы заболеете. Боитесь одиночества? Будете отвергнуты и т.д. Из данного примера следует, что мысль (намерение, знание, опыт, энергия) человека имеет возможность менять развитие сценария на тонком (каузальном) плане, что потом выходит в материализацию на толстом (материальном). Иными словами, мысль действительно формирует нашу реальность, хотя в физическом мире это занимает намного дольше, чем за его пределами.

Учёные изучали макак на японском острове Кодзима в 1952 году и заметили, что некоторые из обезьян научились мыть батат. Это новое поведение стало постепенно распространяться через молодое поколение обезьян в обычной форме, путём наблюдения и повторения. Далее, утверждает Уотсон, исследователи отметили, что, когда критическое число обезьян было достигнуто (так называемая «сотая обезьяна»), усвоенное поведение мгновенно распространилось на всю популяцию, а также на популяции соседних островов.

Как сами понимаете, осознанности и высокой вибрации сознания мало, как таковых. Нужно еще и уметь влиять на мир, помня о заповеди «не навреди». Осознавая, что не только каждое действие, но и каждая мысль имеют прямое влияние на окружающее пространство вариантов, человек совершенно по-другому начинает его видеть и переживать. Понимая причинно-следственные связи, мы становимся, сначала, более осторожными в своих действиях, а потом и просто более аккуратными, уважительными к соседям. Конечно же, местная матрица специально настроена таким образом, чтобы скрыть те самые П-С связи, но в этом и изюминка — сами должны все понять, на собственном опыте.

Помните, как начинаются многие медитации?
«Осознайте свое тело, свои руки и ноги. Осознайте свои пальцы и даже ногти и волосы. Осознайте себя в своей комнате…». С реальностью можно делать то же самое — её можно осознавать во всех возможных направлениях, проецируя туда свое сознание. Сначала понарошку (воображением), а потом и взаправду (астральной проекцией).

Дело в том, что наличие воображения является недооцененной нами возможностью проецировать свое сознание в другие реальности — чем больше воображения (творческого потенциала, интуиции, связи с высшими аспектами), тем больше шансов, что у вас откроются «сверх»способности, хотя в любом правиле есть исключения. А воображение можно тренировать.

Если наблюдатель осознает свою многомерность, если его лучи внимания начинают генерировать фрактальные реальности в рамках всеобщего уважения, происходит изменение частоты несущей волны — её вибрация повышается, мир становится более насыщенным. Если наблюдатель зацикливается лишь на себе, игнорируя свою неотделимость от Единого Поля, и понижая тональность внимания к миру, мир реагирует сжатием, понижением вибраций, схлопыванием возможностей, изъятием энергии и информации.
Вот почему спецслужбы курируют многих ченнелеров дистанционно, но не пытаются переманить их на свою сторону — они знают, что последние не смогут получать такую же информацию, если будут знать, что работают на органы (а органы, в свою очередь, не могут получать её сами, т.к. давно потеряли доверие)

Немного истории:

Давным давно человек обладал более высоким уровнем вибрации и возможностью влияния на окружающую среду, но использовать их он начал с разрушающим эффектом. Понизились вибрации людей, отреагировала и матрица.

Кроме того, не следует забывать, что мысли наши влияют не только на видимую реальность, но и на соседние, не обязательно осязаемые (и у них тоже разные вибрационные уровни).

Под соседями следует понимать не только параллельные миры и цивилизации, но и наши собственные параллельные аспекты (параллельные воплощения), наших потомков и предшественников, ведь все мы существуем в безвременьи. А так как человческая мысль способна проникать многомерные ткани Мирздания во всех направлениях одновременно, то и узоры свои мы начали плести на чужих территориях, нарушая то самое базовое «не навреди», будь то осознанно, или нет. Это дало соседям причину (сначала законную, а потом и не совсем) усмирить разгулявшихся человекоф различными методами, вплоть до понижения вибрационных характеристик нашей местной матрицы через установку различных излучателей , понижающих общий уровень сознания. Сейчас эти излучатели (и не только) называются , но сама идея далеко не нова.

Ничто просто так не случается, сами понимаете.

Вспомним алхимиков , которые потеряли свои дары превращения любой руды в золото, чисто в виду своей алчности — они понизили вибрации сознания, и лишились своего гения. Вспомним атлантов и их эксперименты над животными , а также климатом . Вспомним и события наших дней , многие из которых мы просто игнорируем в повседневной жизни.

Примеров понижения общего энергоинформационного фона шайками извергов и прохиндеев хватает. Как хватает и нашего откровенного невежества.

К сожалению, люди, в большинстве своем, считают, что их поведение и мысли никакого отношения к окружающим событиям не имеют, полностью отрицая принцип сообщающихся сосудов — энергоинформационной Кармы, которая рано или поздно расставит все точки над Ё.

Человеки разучились думать за себя, и предпочитают руководствоваться толполитарными принципами (общим среднестатистическим паттерном), поддерживающими их зону комфорта по самое не хочу. Они избегают формирования личного мнения, и зависят от различных эгрегоров, как в повседневной жизни, так и в долгосрочных перспективах. Вспомним, например, как бандиты 90-х строили церкви, чтобы искупить свои грехи, при этом не переставая убивать. Вспомним, как любой друг может оказаться ВДРУГ… врагом, если является членом иной политической партии или болеет за другую футбольную команду. Тут примеров более чем…

А всех инакомыслящих, как люди, так и сама матрица, делают неугодными изгоями, поэтому не удивляйтесь, если на вашем пути к открытию своего истинного потенциала будут встречаться все меньше среднестатистических друзей и все больше проблем (с близкими, финансами и тыды). Это всего лишь попытка общего поля затянуть вас обратно в свои силки.

Под потеницалом я не имею в виду левитацию или телепатию, хотя и до них нам не так далеко. Я имею в виду понимание происходящих процессов с точки зрения той парадигмы, которая умалчивалась от нас сотни (тысячи?) лет, но которая сейчас становится открытой к изучению — пониманию нашей космической природы и истинного назначения в Мироздании.

Мир меняется, и этот процесс неизбежен, видите ли вы это, или еще нет. Если вы дочитали сей бред сумасшедшего до конца, то представьте себе, как бы эти строки выглядели 20 лет назад, из какого учреждения я бы их писал, и под присмотром каких ученых мужей. Не это ли тот самый Переход, которого все так ждали, но который тихой сапой закрался в наш мир, планомерно меняя наш всеобщий паттерн, дабы не навредить?

Мозг и душа [Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир] Фрит Крис

Откуда берутся априорные знания?

Но если восприятие – это циклический процесс, начинающийся с априорных знаний, то откуда берутся эти априорные знания? Не возникла ли у нас задача о курице и яйце? Мы не можем ничего воспринимать без знаний, но не можем и ничего знать без восприятия.

Откуда наш мозг берет априорные знания, необходимые для восприятия? Частично это врожденные знания, записанные у нас в мозгу за миллионы лет эволюции. Например, у многих видов обезьян цветовая чувствительность нейронов сетчатки идеально подходит для высматривания плодов, которые встречаются в их среде обитания. Эволюция встроила в их мозг априорную гипотезу о цвете спелого плода. В нашем мозгу система зрительного восприятия формируется в течение первых нескольких месяцев жизни под действием зрительных ощущений. Некоторые сведения об окружающем мире меняются очень слабо и, в связи с этим, становятся сильными априорными гипотезами. Мы можем видеть тот или иной объект только тогда, когда его поверхность отражает свет, который попадает нам в глаза. Отсвета возникают тени, которые позволяют нам судить о форме объекта. В течение многих миллионов лет на нашей планете был только один основной источник света – Солнце. А солнечный свет всегда падает сверху. Это значит, что вогнутые объекты будут темнее сверху и светлее снизу, в то время как выпуклые объекты будут светлее сверху и темнее снизу. Это простое правило жестко прописано в нашем мозгу. С его помощью мозг решает, выпуклый или вогнутый тот или иной объект. В этом можно убедиться, посмотрев на рис. 5.7. Показанные на нем половинки костяшек домино на первый взгляд трактуются однозначно: на верхней пять выпуклых пятнышек и одно вогнутое, а на нижней два выпуклых и четыре вогнутых. По крайней мере, так нам кажется – на самом деле страница совершенно плоская. Мы трактуем эти пятнышки как выпуклые и вогнутые потому что их затенение напоминает тени, возникающие от падающего сверху света. Поэтому, если вы перевернете книгу вверх ногами, выпуклые пятнышки станут вогнутыми, а вогнутые выпуклыми, ведь мы исходим из того, что свет падает сверху. Если же вы повернете книгу боком, пятнышки перестанут выглядеть вогнутыми и выпуклыми и покажутся отверстиями, через которые мы смотрим на сложную затененную поверхность.

Рис. 5.7.
Иллюзия с костяшками домино.

Вверху – половинка костяшки домино с пятью вогнутыми пятнышками и одним выпуклым. Внизу – половинка с двумя вогнутыми и четырьмя выпуклыми пятнышками. На самом деле вы смотрите на плоский лист бумаги. Пятнышки выглядят вогнутыми или выпуклыми из-за характера их затенения. Мы ожидаем, что свет падает сверху, поэтому у выпуклого пятнышка должен быть затенен нижний край, а у вогнутого – верхний. Если вы перевернете книгу, вогнутые пятнышки станут выпуклыми, а выпуклые – вогнутыми.

Когда априорные знания нашего мозга неверны, наше восприятие оказывается обманчивым. Современные технологии позволяют создавать множество новых изображений, правильно интерпретировать которые наш мозг не способен. Такие изображения мы неизбежно воспринимаем неправильно.

К объектам, которые мы почти не в состоянии воспринимать правильно, относится вогнутая внутренняя поверхность маски, повторяющая форму лица. Когда мы смотрим на маску изнутри (фото внизу справа на рис. 5.8), мы невольно видим в ней подобие нормального выпуклого лица. Априорное убеждение, что лица выпуклы, а не вогнуты, оказывается слишком сильным, чтобы наш мозг мог его поменять. Если маска при этом медленно вращается, создается еще одна иллюзия. Так как вогнутая поверхность маски выглядит выпуклой, кончик носа кажется ближайшей к нам точкой этой поверхности, хотя на самом деле это самая далекая от нас точка. В результате мы неправильно интерпретируем движение маски, и, когда она поворачивается к нам внутренней стороной, нам кажется, что она вращается в противоположную сторону.

Рис. 5.8.
Иллюзия выпуклой маски.

Фотографии вращающейся маски Чарли Чаплина (последовательность справа налево и сверху вниз). Лицо внизу справа вогнутое, потому что мы смотрим на маску изнутри, но мы невольно воспринимаем его как выпуклое, с выступающим носом. В данном случае наше знание того, что лица выпуклы, берет верх над тем, что мы знаем о свете и тени.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Из книги
Сон — тайны и парадоксы
автора

Вейн Александр Моисеевич

Сновидения — источник высшего знания?
Развитию способности к содержательным сновидениям содействовала та вера в их первостепенное значение, которая, по свидетельству всех этнографов, свойственна мышлению отсталых племен. Сновидение было для человека источником

Из книги
Моральное животное
автора

Райт Роберт

Откуда взялись моральные императивы?
Прорывающийся в этой главе морализаторский тон в некотором смысле ироничен. Да, с одной стороны, новая дарвинистская парадигма предполагает, что любую, столь же «неестественную» институцию, как моногамный брак, трудно поддерживать

Из книги
Непослушное дитя биосферы [Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей]
автора

Дольник Виктор Рафаэльевич

Откуда взялась демократия?
Демократическая форма организации даже самого маленького общества, в отличие от авторитарной, невозможна, если члены этого общества не умеют говорить. Одной мимикой и жестами коллективно не обсудить сколько-нибудь сложные вопросы и не

Из книги
Беседы о новой иммунологии
автора

Петров Рэм Викторович

Откуда взялись войны?
Из всех форм коллективного поведения людей самое отвратительное — война.Порок загадочный и неисправимый. В каком веке после очередной опустошительной бойни люди не клялись друг другу в том, что минувшая война — последняя? Древние мыслители

Из книги
Мозг и душа [Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир]
автора

Фрит Крис

Откуда берутся иммунологи? Какие вузы их готовят?
— Ответить на этот вопрос не просто, потому что специальность «иммунология» не значится в перечне дисциплин, которые преподают в учебных заведениях, будь то университеты, медицинские институты или что–либо другое.

Из книги
Странности эволюции [Увлекательная биология]
автора

Циттлау Йорг

Как мозговая активность создает ложные знания
В настоящее время есть уже немало исследований, демонстрирующих, что активность мозга может создавать ложный опыт, касающийся происходящих в окружающем мире событий. Один из примеров такого опыта связан с эпилепсией. На

Из книги
Микрокосм
автора

Циммер Карл

Откуда мы знаем, что реально, а что нет?
Иногда человек может быть абсолютно уверен в реальности своих ощущений, которые на самом деле ложны.
Великое множество жутких и пугающих видений и голосов преследовали меня, и хотя (по моему мнению) сами по себе они не обладали

Из книги
Происшествия под водой
автора

Меркульева Ксения Алексеевна

Откуда мы знаем, что реально, а что нет?
С нашими фантазиями об окружающем мире связаны две проблемы. Во-первых, откуда мы знаем, что создаваемая нашим мозгом модель мира верна? Но это еще не самая серьезная проблема. Для нашего взаимодействия с окружающим миром неважно,

Из книги
Мир животных. Том 6 [Рассказы о домашних животных]
автора

Акимушкин Игорь Иванович

Априорные знания и предрассудки
С чего же начинаются наши предположения? Предположения о людях, о которых мы пока ничего не знаем, могут быть основаны только на предубеждениях. Это не что иное, как предрассудки. В наши дни слово «предрассудок» стало ругательством, но в

Из книги
Славяне, кавказцы, евреи с точки зрения ДНК-генеалогии
автора

Клёсов Анатолий Алексеевич

Путешествия приносят знания? Что у перелетных птиц в голове
Путешествия были привлекательны во все времена. Иоганн Вольфганг фон Гёте писал: «Рассудительный человек получает лучшее образование в путешествиях». А примерно на одно столетие позже Оскар Уайльд утверждал:

Из книги
Хозяева Земли
автора

Уилсон Эдвард

Откуда берутся убийцы
Наряду с множеством усовершенствований для человека эволюция с открытым кодом означает множество новых болезней. Когда Киёси Сига открыл шигеллу, он считал ее отдельным видом, и несколько поколений ученых после него также рассматривали эту

Из книги
Мы бессмертны! Научные доказательства Души
автора

Мухин Юрий Игнатьевич

Откуда водопад?
Однажды — было это лет тридцать тому назад — отправились сиги своим обычным путем, завернули в реку Волхов, стали подниматься. Надо вам сказать, что двигались они, как обычно, посреди реки, против самого сильного течения; тут быстро не поплывешь!Чем дальше,

Из книги
автора

Откуда пыжик берется!
Пыжик знаете? Красивые и теплые шапки из него получаются. Это шкурки новорожденных телят-сосунков домашнего северного оленя (в возрасте до месяца). Они коричневые, но иногда пестрые, с пышным, мягким, блестящим волосом. Пух густой, а ость упругая,

Из книги
автора

Из книги
автора

II. Откуда мы пришли?

Из книги
автора

Знания практического значения
Обрисуем это состояние образным примером.Сейчас компьютеры уже не в диковинку, и многие не только знают, но и понимают, что в компьютере хранят и перерабатывают информацию устройства, расположенные в системном блоке, а клавиатура и мышка —

Откуда берутся знания. Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем

«Только Истина сделает вас свободными».

Все желают свободы, и путь к ней указан. Сперва Истина, затем свобода.

Что такое Истина и какую свободу она даёт? Попытаемся разобраться в этом вопросе.

Способны ли мы воспринять Истину?

У нас есть зрение. И вроде бы у всех людей зрение одинаковое. Но если разобраться в этом вопросе, то это далеко не так. Есть люди, которые очень плохо видят или не видят вообще. Есть люди, для которых мир черно-белый или из него выпало несколько цветов. А существуют люди, особенно художники, которые различают тысячи оттенков и способны улавливать даже гармонию сочетания различных цветов и линий. Есть даже люди, которые видят невидимое для других. Например, явление миров других измерений. Т.е. их глаз устроен особенно тонко.

У нас есть слух. Всем известно, что существует люди с музыкальным слухом, а также те, у кого он отсутствует. Т.е. различение звуков и их гармонии присуще не всем. Есть люди тугоухие, плохо слышащие. А существуют люди с тонким ухом, слышащие очень хорошо и даже на больших расстояниях. Существует также явление яснослышания, и оно пробивается иногда в моменты напряжения, в экстренных ситуациях или при переходе ко сну. Но тебе известно, что слышимый человеком спектр звуков очень узок. На самом деле звуков гораздо больше, просто мы не способны их услышать.

Платон утверждал, что существует симфония сфер. Космос звучит, и некоторые люди способны это слышать. Великий йог Тибета Миларепа также слышал звучание симфонии космоса. Т.е. эту способность можно развить.

У нас есть обоняние. Это старейший из органов чувств. Ему отдан отдельный раздел мозга. Во времена Великих Монголов было принято не здороваться, но обнюхивать друг друга. Они настолько развивали своё обоняние, что по запаху могли понять настроение человека, его склонность к хитрости и даже намерения. Также известно удивительное чутье животных, которым пользуются собаководы.

Высоко в горах иногда можно различать тончайшие ароматы, которые не могут быть присущи этому пустынному месту. Скорее всего существо человека на больших высотах так утончается, что обоняние начинает воспринимать запахи миров других измерений.

У нас есть тактильные ощущения — восприятие кожей. Некоторые люди настолько развивают в себе эту способность, что могут провести рукой вдоль тела человека и сказать какой орган болен. Ещё более тренированным даже рукой проводить не требуется, достаточно просто почувствовать человека.

Все эти инструменты восприятия можно развивать почти бесконечно. Например, Бетховен писал музыку, будучи глухим. Я лично знаю человека слепого от рождения, который научился видеть не хуже зрячего и в горах прекрасно ориентировался. Когда мы разговаривали, он смотрел мимо меня. Когда я спросил его, в чём же дело, он ответил: «Я слепой, но я всё вижу».

У нас есть ум. Градации его развитости огромны. Существуют люди очень тупые, практически лишенные ума. И существуют люди очень умные с огромной скоростью мышления, способные мгновенно разобраться даже в сложных ситуациях. Есть люди, не способные разобраться даже в элементарных вещах, и они совершают одни и те же ошибки. Т.е. не способные связать в уме свои действия и их последствия. Противоположность им — люди, способные наблюдать законы мироздания. Они даже создают алгоритмы использования этих законов и обучают этому других. Так создаются науки, так растут достижения в спорте, так создаются технологии во всех областях, фактически этим прирастает цивилизация.

У нас есть интуиция. Люди развились не только в наблюдении происходящего и анализе прошедшего, люди постоянно пользуются интуицией. Хотя даже не знают, как это работает. Но они предчувствуют будущее. Существует даже специальные люди — футурологи, рассказывающие людям о будущем.

Например, Жюль Верн. Он предсказал многие технические решения и вообще канву направления цивилизации, когда описанное им казалось совершенно невозможным. Многие вещи он просто предсказал. Известно множество пророчеств Эдгара Кейси — самого мощного футуролога Америки. Например, он предсказал не только распад СССР, но и год распада. Известно, что Сталин предсказал судьбу Советского Союза после его смерти. Фиделю Кастро принадлежат слова:

«Штаты начнут вести переговоры с нами только тогда, когда президент Америки будет черным, а папа римский латиноамериканцем».

Так, собственно, и произошло.

Таким образом, даже свойства сознания человека могут быть тренируемы.

Мы воздействуем на окружающий мир.

Древние люди, выходя из своих пещер, воздействовали на него палкой-копалкой и каменным топором). Древние египтяне каким-то невероятным способом делали пирамиды, строили плотины, совершали кругосветные путешествия. Греки удивлялись их технологиям, на что египтяне отвечали им:

«Вы, греки, как дети. Вы даже представить себе не можете, чем мы владеем».

Древние индусы создавали летательные аппараты (виманы) и могли даже проникать в межзвездное пространство. Тысячи лет назад они настолько подробно описали строение солнечной системы, что наша современная наука в догонку совершает «открытия», открывая уже давно открытое.

В области Пакистана обнаружены области пустыни, покрытые стеклом. Подробное изучение показало, что это не метеорит и не сгорание газов. Причина этих стеклянных полей — ядерный взрыв в атмосфере. Т.е. рукотворное воздействие на природу. Интересно, что этот ядерный взрыв описан в ведах. Им было уничтожено огромное войско неприятеля. Ох уж эти войны…

Таким образом воздействие человека на природу также прогрессирует. Мы воздействуем с помощью различных инструментов, но также можем воздействовать и с помощью сознания. Например, один мой друг, недолго потренировавшись, научился перемещать взглядом деревянную стружку по воде. Мне же удавалось вылечивать у знакомых различные болезни просто силой сосредоточения. Также известны опыты воздействия человека на замерзающую воду. Фигурки снежинок становилось красивыми или уродливыми, в зависимости от настроения человека, в присутствии которого они замерзали. Музыка Моцарта значительно увеличивает надои молока у коров — и это тоже воздействие человека на природу.

Сила любви

Мысль и чувства. Какую силу имеют они? Огромную!

Одна фармацевтическая компания проверяла лекарства на животных. И вдруг эксперименты стали давать сбой. Кролики были распределены на три группы. Первой группе давали нормальную дозу лекарства, второй — пустышку, а третьей — смертельную дозу лекарства. Так вот в третьей группе кролики перестали умирать. Дозу увеличивали. Но смертей по-прежнему не наблюдалось. Стали выяснять в чем дело. Оказалась, что в лабораторию приняли на работу студента, который каждый день по многу раз доставал кроликов смертников из клеток, целовал их в нос, гладил и всячески их залюбливал. Это было единственное изменение в технологии. Т.е. единственная причина их выживания. Конечно же, не физические поглаживания кроличьей шерсти выгоняли токсины из их организмов, а сила любви искреннего сердца нейтрализовывала яды.

Сила мысли

В одной школе на работу приняли молодую учительницу математики и дали ей два класса — сильный и слабый. По неопытности она перепутала и стала относиться к сильным, как к слабым, и к слабым — как к сильным. По итогам первой четверти слабые стали сильнее, а сильные слабее. И классы выровнялись в своей успеваемости. Таким образом был обнаружен эффект пигмалиона. С тех пор было поставлено тысячи экспериментов, и каждый раз результат один: сила мысли меняет человека. Это широко используется в спорте высоких достижений: надо, чтобы тренер верил в своих подопечных.

Более того, выявлено, что есть люди с более выраженной силой мысли. Они могут заставить другого человека чувствовать себя ничтожеством или, наоборот, героем, даже не входя с ним в контакт.

Эту способность сознательно развивают в себе коучи запада и гуру востока. При прочих равных методах сила мысли Учителя имеет решающее значение, если она есть.

Таким образом, и восприятие человека, и осмысление, и воздействие на окружающий мир — всё это может быть тренируемо и расти практически до бесконечности.

Но причём же тут Истина?

Платон

Один человек спросил Платона:

— Скажи, ты знаешь Истину?

— Да, знаю.

— Можешь показать мне её?

— Тебе не могу.

— Но почему?

— Чтобы увидеть Истину, нужно развить в себе органы восприятия Истины.

Как мы видим, и это тоже может быть тренируемо, если знать как.

По всей видимости, все Учителя древности тренировали способность видеть Истину в своих учениках.

Одного Учителя Истины спросили:

— Скажи, если твой ученик в постижении Гнозиса промахнется мимо цели (согрешит), но совершит метанойю (перемену разума, осознает свою ошибку), не отвернешься ли от него?

— Не отвернусь.

— А если семь раз на дню согрешит и покается?

— И семьдесят семь раз на дню не отвернусь.

Так отвечал Учитель, который говорил:

«Только постижение Гнозиса (Истины) сделает вас свободными (позволит достичь освобождения)»

Так говорил человек, которого ученики называли Равви Иешуа. Мир называет его Иисус Христос. Я привел более точный перевод его слов.

Сравните это со словами другого Учителя Шакьямуни Гаутамы Будды:

«Огонь познания сжигает все деяния на плане иллюзии. Поэтому те, кто познали и освободилось, именуются Огнями».

«Цель существования — освобождение от оков иллюзии путём уничтожения невежества Знанием».

Не находите ничего общего?

Таким образом, известные и не известные Учителя древности знали Истину. Как же это знание помогло им?

Платон воспитал плеяду прекрасных учеников, и со временем они заняли господствующее положение в Афинах, что привело к расцвету Древней Греции.

Равви Иешуа создал мощную общину. На момент его ухода из жизни она насчитывала около 70 учеников, крещенных Святым Духом и знавших Истину. Эти ученики передавали Святой Дух и Истину по цепи приемственности, так что спустя сто лет после ухода из жизни Учителя, общины были многочисленными и в них царила удивительная, красивая, гармоничная атмосфера — Царствие Божие, что привлекало в общину всё больше и больше людей. Истина и Дух Святый были настолько важны для первых христиан, что они даже под страхом смерти не отрекались от своей веры.

За время жизни Будды почти вся Индия перешла в буддизм. Учение о карме и перевоплощениях убедило людей не совершать преступления. В итоге преступников не стало, а тюрьмы были упразднены за ненадобностью. Междоусобные войны прекратились, и наступила эра благоденствия и процветания.

Таким образом, люди знавшие Истину, существенным образом повлияли на мир, сделав его значительно лучше.

Секреты эзотерики на сайт

Есть люди – ярые скептики. Или те, кто верит в Бога. Существует человек, которому все равно, он не спорит, не доказывает. Ему некогда – он работает, самосовершенствуется. А что такое эзотерика? Религия? Вера в Бога? В людей? В сверхразум? А, может быть, в себя? Многие не задумываются о таких вещах, а задумавшись, не находят ответов на свои вопросы.

Эзотерика – это тайные знания, не доступные людям, несведущим в магии, мистике, оккультизме. По крайней мере, таковыми они были раньше. Знаниями и умениями, которыми не могли обладать все. Лишь избранные.

Начитавшись разных лент в Интернете, можно получить лишь разрозненные данные и слабое представление о том, что такое эзотеризм. Лишь решившись изменить себя и свою жизнь в лучшую сторону, собравшись с силами и пройдя курс видео семинаров, построенных специалистами так, что все становится по полочкам, на свои места, можно добиться успеха.

Понятие эзотерики и почему не нужно ее бояться

Эзотерика – это огромный раздел человеческой жизни, помогающий обрести себя через познание мира. Ее изучение дано далеко не каждому. Ведь это не просто религия или наука. Это та самая нить, соединяющая все нюансы и аспекты обычного мира и области непознанной магии, которая окружает нас.

Самым первым таким тайным обществом была пифагорейская школа. Она делилась на обычную и эзотерическую. Ее тайная часть давала пожизненную клятву о неразглашении того, чему учили членов общества. И какие знания они там получали, человечеству не известно до сих пор. Сейчас эзотерика не является скрытой от всех. Есть доступная информация, изложенная в видеосеминарах или мастер-классах. Почему же люди боятся или не хотят прикоснуться к неизвестному и изучить неизведанные области собственной жизни?

Рассмотрим основные критерии человеческого нежелания:

1. Многие не хотят изучать новую религию.
   На самом деле, эзотерика – не только религия, хотя и тесно с ней соприкасается. Она помогает раскрыть себя и собственный скрытый внутренний потенциал. Да, здесь присутствует религия – вера в себя и окружающий мир.
2. Неверие в возможность изменить свою жизнь.
   Мысль всегда материальна. А желания всегда исполнимы. Возможно все — стоит только поверить и пройти этот непростой путь к знанию.
3. Нежелание получать новые знания, так как уже есть успех в личной жизни.
   Эзотеризм дает возможность получить успех не только в одной области человеческой деятельности. Он позволяет уравновесить все критерии, которые крайне важны. Добиться желаемого и самого сокровенного всесторонне.
4. Боязливое отношение к понятию магия.
   Стоит отметить, что непознанное – это не только магическое. Это просто незнакомое. После прохождения семинара, становится ясно, что магическим считается часто то, что кажется невероятным, невозможным.
5. Отсутствие свободного времени.
   Для прохождения обучение, естественно, нужно время и немало. Но в последствии, потраченные часы окупаются сторицей. Жизнь уравновешивается, все становится на свои места и все происходит в свой миг.

Уже утвердившаяся отрасль, наука, как психология, давно считается с эзотерическим мнением. Прибегает к ее методам. Благосклонно относится к практике тайного знания.

Что дает эзотерическое познание?

Почему считается, что эзотерическое знание дано далеко не всем? Лишь избранным? Потому, что не каждый готов проститься с прежним миром, трехмерным пространством, ощущением шаткой стабильности своей жизни. Каждый человек – кузнец своего счастья. Понимающие это стремятся к лучшему.

Что такое эзотерика — ответы на сайт

К преобразованию себя. Изнутри. Начиная с мыслей. А мысли – это то, что происходит с нами. Эзотерические практики же дает людям не только знания. Они помогают прочувствовать окружающее пространство. Начать мыслить иначе, не как раньше. Проснуться однажды и осознать происходящее. То, что нужно делать, чтобы добиться успеха в желаемых отраслях. Понять, что мир не трехмерен. Он вообще безграничен. Сознание всесильно.

Почему человек приходит к эзотерике?

Разные дороги могут привести к тому или иному знанию. События, люди, случайность? В любом случае, эзотеризм появляется в жизни человека, когда он нужен. Причины же могут быть разные:

1. Поиск новых, небывалых ощущений.
   Когда становится скучно, мир теряет свою привлекательность, окружающие не приносят былой радости. Эзотерика поможет взглянуть на все в другом свете, увидеть новое и поверить в чудо.
2. Поиск метода лечения.
   Когда традиционная медицина бессильна. Когда таблетки не помогли. И речь не только о привычных болезнях, но и о постоянной депрессии, о болезни самой жизни, когда, сколько бы человек ни старался, он не может достичь своих целей. Человек обращается в отчаянии. И эзотеризм, магия, ритуалы помогают вылечиться.

Эзотерика и магия – это древние науки. Это знания, накопленные множеством лет и веков. Это великая мудрость, которую постичь может каждый, действительно желающий этого. И помочь себе преодолеть трудности. Освободиться от тяжести и стать свободным. Достичь результатов и быть счастливым.

Проще сказать, что такое эзотерика, следующим образом. Это попытка объяснить сложное строение видимого и невидимого мира и процессов, которые протекают в этих мирах и влияют на человека, его поступки и даже судьбу. Почти все слышали о необыкновенном опыте видоизмененного сознания. На этом принципе построены большинство современных коммерческих практик достижения финансового успеха, практик осуществления желаний человека или формирования событий.

Эзотерические практики направлены на достижения устойчивого расширения сознания человека, которое позволило бы получить более совершенное мировосприятие. В более узком, прикладном смысле все эзотерические учения направлены на изучение внутреннего мира человека, его скрытых возможностей и выработку конкретных приемов для самореализации и духовного развития. Эзотерические течения есть во всех мировых религиях, хотя много и самостоятельных эзотерических систем.

Существуют теоретические мировоззренческие системы, рассматривающие только духовное развитие личности путем накопления специальных знаний и медитативных практик. Есть течения, направленные на достижение конечного результата при помощи обрядов, ритуалов и прочего. К ним относится оккультизм, который предполагает использование магии, обращение к непризнанным силам духов, природных сил и обитателей параллельных миров. Интересное отношение к вопросу, что такое эзотерика, у представителей религиозных систем. Например, есть мнение, что любые эзотерические практики запрещены христианством, а обращение к подобным знаниям или практикам расценивается как тяжкий грех, за который предусмотрены жесткие наказания.

Но подобное отношение церкви не останавливает тех, кто видит в эзотерике средство для решения своих жизненных проблем. Такое положение вещей, на наш взгляд, связано еще и с тем, что официальная церковь налагает жесткий запрет без объяснения реальных возможностей эзотерических практик. Вместе с тем существует огромное количество специфических обрядов, относящихся к так называемой церковной магии, которые доступны для ознакомления и широко применяются. Современному человеку полезно знать ответ на вопрос: «Эзотерика — что это?», так как это возможность больше узнать о своей внутренней структуре, природе и окружающем мире. Зная об эзотерических методах познания, человек не будет бояться совершать ошибки, а проблемы не будут казаться ему непреодолимым препятствием на пути к счастью.

Нет никаких сомнений, то, что мы не знаем нам в этом не поможет, а то, что уже знаем, может осветить вещи только известной области и не может создать нового знания в иной, никак не относящейся к предмету сфере.

Возможно, мы узнаем что-то от других людей? Но откуда это знание взяли те, другие люди?

Наш фундаментальный вопрос получил продолжение — откуда взялось самое первое знание?

Можно ли предположить, что существовал какой-то первоначальный опыт или эксперимент, из которого были получены первые знания? Очевидно, что нет, ведь любой опыт или эксперимент предполагает уже имеющиеся знания о нормах и установках его проведения. Некоторое изначальное знание…

Таким образом, мы должны принять идею о существовании какого-то исходного источника знаний, из которого были получены все последующие знания. Мы не имеем ни малейшего представления об этом источнике, и это все, что мы имеем право сказать. Но он без сомнения, существует, иначе как нами были получены все остальные, более сложные знания.

Теперь, после этих рассуждений, с моей точки зрения, мы можем полностью согласиться с, на первый взгляд, противоречивым высказыванием Сократа. Мы знаем, что мы ничего не знаем, поскольку если мы не имеем возможности составить представление о том, откуда берутся знания, то какую ценность представляют все те знания, которые были получены нами ранее?

Но ведь существуют некоторые не изначальные, но фундаментальные знания: нельзя же отрицать умение читать, считать и писать?

По моему мнению, с философской точки зрения, можно.

Ведь если мы считаем умение считать, писать и читать знанием, то тогда это вступает в некоторую конфронтацию с определением, так как мы не видим цельной картины и не можем проследить, откуда у нас в голове берутся мысли, которые, например, далее записаны на бумагу. Может показаться странным — люди осведомлены о строении и принципе работы мозга в мельчайших подробностях, но не могут даже приблизительно определить чем является конечный продукт этой работы. Ведь, как сказал Руссо.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ

Факультет Менеджмента

Эссе по философии

на тему «Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем»

Павлов Никита

Группа № 123

Москва 2013г.

«Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем?»

Знание! Нет никаких сомнений, большинство взрослых, дееспособных и психически здоровых людей считают, что знают огромное количество вещей: от, в наше время, фундаментальных знаний, таких как знание о том, как верно читать и писать и до знания о составе любимой футбольной команды. Но не все так просто. Знание испокон веков являлось предметом важнейших философских споров и причиной для размышления и раздумий и остается таковым на протяжении всей человеческой истории. Начиная от Аристотеля (Все люди от природы стремятся к знанию — «Метафизика», кн.1) и Сократа (Я знаю лишь то, что ничего не знаю), и заканчивая философами 19-20-ого века. Такой интерес со стороны философов к знанию и предмету знания не удивителен, ведь любое суждение, любой вывод и любая теория основывается на том факте, что человек ее представивший опирается на какие-то знания, и даже в высказывании Сократа, приведенном чуть ранее, получается парадокс — знание о том, что Сократ не знает ничего, все же присутствует. Но позволю себе подробней рассмотреть этот конкретный пример немного позже.

Первое, что стоит сделать, это попытаться определить — что же такое знание? Почему разные люди считают, что знают вещи, по сути противоречащие друг другу? Попробуем предположить, что знанием могут являться только факты, субъективные мнения в расчет не идут. Но кто определяет, что является фактом, а что — нет? Например, противоречие атеистической теории о появлении человека, преподаваемой в СССР, и креационистской концепции в дореволюционной России. Одни опирались на Научный Атеизм как предмет, а другие — на Священное Писание. Обе группы были абсолютно уверены, что владеют фактами и, следовательно, знанием. Но сейчас оба мнения являются субъективными, и принятие за правду первого или второго зависит скорей от мировоззрения каждого человека в отдельности. Факт должен быть не только истинным, но еще и обоснованным, да так, что человек, считающий то или иное суждение фактом, должен понимать и принимать все стадии этого самого обоснования. Таким образом, мы подходим к определению, широко используемого философами вплоть до 1963 года:

«Знание есть мнение, которое обоснованно и истинно»

Под сомнение это определение поставил Эдмунд Гетье своим примером, выраженным в житейской ситуации:

«Джон знал, что его коллега Сьюзан обычно приезжает на работу на синем Форде. Поэтому, когда Джон видел припаркованный у здания синий Форд, он был уверен, что Сьюзан находится на работе.

Но в один прекрасный день Сьюзан пришла на службу пешком, потому что ее машина сломалась. Тем не менее, на ее парковочном месте кто-то совершенно случайно оставил другой синий Форд той же модели. Джон, проехав мимо этого автомобиля, подумал, что Сьюзан сегодня вышла на работу.

Знал ли Джон о присутствии в здании Сьюзан?»

Если разобрать этот пример, то нетрудно понять — мнение Джона истинно: Сьюзан действительно присутствовала на рабочем месте. Оно, вроде бы, обоснованно, но, хоть Джон и считает, что его обоснование функционирует также, как и всегда — в этот конкретный день оно было не в полной мере верно. Итак, у Джона были все предпосылки думать, что Сьюзан приехала на работу. Однако в рассмотренной ситуации эти предпосылки совершенно случайно не имели никакой реальной связи с истинностью его суждения.

Неужели Гетье удалось найти такие условия, при которых обоснованное истинное мнение не является знанием?

Этот пример получил очень широкий резонанс, вплоть до 1969 года, когда Э. Гольдман предложил ввести еще один критерий знания — казуальный. Условие истинности этого критерия — правильная реконструкция причинно-следственной связи цепи событий, которая привела к случившемуся положению дел в уме у человека, претендующего на знание. В приведенном ранее примере Джон неправильно расценил ситуацию в том плане, в каком на самом деле события имели место быть, и поэтому его убеждение нельзя назвать знанием, хоть оно действительно соответствует истине.

Но и на этом определение знания не было до конца оформлено — следующим этапом стал ввод нового критерия неизменяемости, за авторством К. Лерера. Этот критерий означает, что знание мы можем считать знанием тогда и только тогда, когда после представления человеку действительной и полной картины совершенных операций он не теряет убежденности в своем знании.

На основе представленных сведений постараемся наконец таки самостоятельно вывести определение знания, итак:

Человек может называть знанием только то мнение, которое опирается на обоснованные факты, при условии осознания и принятия человеком обоснования этих самых фактов и всех его этапов, а также видение им полной картины событий с предшествующей ей причинно-следственной связью;

Теперь, когда с терминологией все более-менее понятно, пришло время задать один из главных вопросов: откуда же берется знание? Попробуем порассуждать на эту тему, для начала вспомнив приведенную ранее цитату Сократа:

Я знаю лишь то, что ничего не знаю;

Откуда же берется знание? Как ответить на этот вопрос?

Нет никаких сомнений, то, что мы не знаем нам в этом не поможет, а то, что уже знаем, может осветить вещи только известной области и не может создать нового знания в иной, никак не относящейся к предмету сфере.

Возможно, мы узнаем что-то от других людей? Но откуда это знание взяли те, другие люди?

Наш фундаментальный вопрос получил продолжение — откуда взялось самое первое знание?

Можно ли предположить, что существовал какой-то первоначальный опыт или эксперимент, из которого были получены первые знания? Очевидно, что нет, ведь любой опыт или эксперимент предполагает уже имеющиеся знания о нормах и установках его проведения. Некоторое изначальное знание…

Таким образом, мы должны принять идею о существовании какого-то исходного источника знаний, из которого были получены все последующие знания. Мы не имеем ни малейшего представления об этом источнике, и это все, что мы имеем право сказать. Но он без сомнения, существует, иначе как нами были получены все остальные, более сложные знания.

Теперь, после этих рассуждений, с моей точки зрения, мы можем полностью согласиться с, на первый взгляд, противоречивым высказыванием Сократа. Мы знаем, что мы ничего не знаем, поскольку если мы не имеем возможности составить представление о том, откуда берутся знания, то какую ценность представляют все те знания, которые были получены нами ранее?

Но ведь существуют некоторые не изначальные, но фундаментальные знания: нельзя же отрицать умение читать, считать и писать?

По моему мнению, с философской точки зрения, можно.

Ведь если мы считаем умение считать, писать и читать знанием, то тогда это вступает в некоторую конфронтацию с определением, так как мы не видим цельной картины и не можем проследить, откуда у нас в голове берутся мысли, которые, например, далее записаны на бумагу. Может показаться странным — люди осведомлены о строении и принципе работы мозга в мельчайших подробностях, но не могут даже приблизительно определить чем является конечный продукт этой работы. Ведь, как сказал Руссо:

«Чем больше люди знают, тем мизерней кажется им их знание.»;

Умение читать, или извлекать корень, или рисовать графики чем-то похожи на умение попугая в клетке нажимать клювом на кнопку для получения зерна. Едва ли этот попугай что-то знает о принципе рычага, о строение этого нехитрого механизма, о наличии или отсутствии в нем этих самых семян, и, наверно, сильно удивиться, если, вдруг, после нажатия клювом, еда не посыплется так как, например, хозяин забыл ее туда положить.

Попугай абсолютно точно не создает зерно нажатием на кнопу, а мы создаем мысли?

И если да, то по какой причине мы не можем описать процесс их создания?;

На мой взгляд, мы вновь встречаемся с проблемой замкнутого круга, как и в случае с первоисточником изначального знания. Невозможно понять, как возникают мысли, потому что для этого приходится запускать все тот же непонятный мыслительный процесс. Из этого можно сделать вывод, что покуда люди не научатся воспринимать этот мир без использования мыслительной работы — тайна возникновения мыслей будет оставаться тайной.

Но вернемся к проблеме знания. Дабы лучше разобраться в предмете, следует попытаться подвергнуть его классификации, ведь, как говорил А.В.Славин: «Все приобретенные человеком новые знания целесообразно подвергнуть классификации. Основания для классификации могут быть очень различными».

Философы очень часто пытались разбить знание на группы и подгруппы, сложность структуры человеческого знания состоит в том, что сам термин в разных дисциплинах и у разных людей может иметь разные значения. Конфуций выделял высокое знание — получаемое при рождении, низкое — приобретенное учением и, наконец, знания, приобретаемые при преодолении трудностей и жизненных проблем. Аристотель классифицировал знания по степени совершенства. В средневековье считалось, что истинным знанием может обладать только Всевышний, а удел людей — низшее знание. Ныне знания, в соответствии с большим философским словарем, знание делят на обыденное и теоретическое, эмпирическое и логическое, чувственное и рациональное, знание индивида и знание коллектива, научное и т.д.

Причиной такого огромного разнообразия видов классификации знаний стало то, что знание является полем внимания ряда дисциплин — философии, логики, психологии, истории и социологии и т.д. Каждая из этих дисциплин выделяет свой ??аспект анализа знания, соответственно — философский, логический, эвристический, исторический и социологический. Не сложно догадаться, что в каждом случае знание классифицируется по уникальным параметрам.

Наличие такого понятия, как знание в каждой из столь разных дисциплин говорит лишь о необходимости его наличия в очень многих сферах жизни. Таким образом, несмотря на некую иллюзорность и невозможность найти первоисточник, знание в том или ином формате являлось необходимостью во все времена, ведь для занятия любым делом требуется какая-то начальная подготовка и понимание объекта деятельности.

Но как же люди приобретают новые знания?

Существует несколько способов:

1)Получения новых знаний на основе личного опыта, так, например, ребенок учится ходить и говорить

)Получение знаний от других людей: от учителя к ученику, от отца к сыну, от автора к читателю и так далее. Делится на два типа

1) При личном контакте

2) С помощью определенного, оформленного ранее, материала, без личного присутствия.

Итак, подведем итог:

1)Необходимо ли знание?

Все на прямую зависит от того, с какой стороны подходить к вопросу:

Если посмотреть на него с точки зрения философа, то, на мой взгляд, знания от части бесполезны, ведь мы не можем установить четкую структуру, не можем даже дать всеобъемлющего определения тому, что же такое знание. А если философ не может понять, что это, то какой ему толк от всевозможных его производных?

Но с точки зрения обывателя — знания, безусловно, являются необходимостью и очень сложно представить себе человека, который не обладал бы вообще никакими знаниями.

)Откуда берутся знания, и откуда мы вообще что либо знаем?

Как было сказано ранее, человеку практически невозможно определить, откуда появилось самое первое, изначальное знание, точно также, как невозможно понять каким образом вырабатываются мысли.

Но, по факту, человек способен получить знания либо при помощи личного опыта, либо от других людей.

Подводя итог, можно, без сомнения, сказать, что знание является одной из самых сложных и в то же время важных тем в философии. Эта некоторая задача, которая из-за своей сложности всегда будет интересна во всех сферах жизни и едва ли потеряет актуальность.

знание первоисточник мысль опыт

Список литературы

1)Асмус В. Метафизика Аристотеля / В. Асмус // Аристотель. Соч.: В 4т. Аристотель. М., 1975. Т. 1. С. 5-50.

2) Большой философский энциклопедический словарь / Гл. Редакция: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. — М.: Сов. Энциклопедия, 1983. — 840 с.

3) Философия: университетский курс: учебник / С. А. Лебедев [и др.] ; под общ. ред. С. А. Лебедева. — М. : Гранд, 2003. — 525 с.

Теги:
Необходимо ли знание и откуда мы вообще что-либо знаем

Эссе

Философия

Еще Аристотель
задавался вопросом, откуда берется
аксиомати­ческое знание,
то самое знание, которым оперируют в
умозаключени­ях как истинным. И в
самом деле, посылки, которыми оперируют
в умозаключениях, могут рассматриваться
истинными или априории,
или
вследствие здравого смысла, или опыта.
Когда утверждается, что все люди смертны,
то это суждение берется в качестве
истинного, в ка­честве аксиоматического
знания. Между тем истинность данного
поло­жения, по сути дела, не доказана.
Мы лишь предполагаем, что нет та­кого
человека, который
мог бы жить практически вечно; и это
предпо­ложение еще не означает того,
что такого человека не может быть. Можно
доказать, что это положение по меньшей
мере спорно, противоречиво.
И в самом деле, в истории человеческого
общества зафикси­рованы случаи, когда
люди жили более 150 лет. Однако если
человек прожил 150 лет, то вполне вероятно
предположить, что другой может прожить
151 год; или если он прожил 151 год, то
возможно будет че­ловек, который
проживет 152, 153 года и более -и т.д., до
бесконеч­ности.

И все-таки мы берем
это положение как истинное и имеем право
пользоваться им как аксиоматическим,
поскольку оно позволяет нам решать
некоторые наши повседневные практические
задачи, т. е.
от­носиться к большинству людей, как
к смертным, поскольку они могут прожить
примерно 75 лет.

Однако, если
изменить ситуацию, например, изменить
понятие жизнь, то данное суждение
окажется не истинным. Так, до недавнего
времени умершим считался человек,
который не дышит и у которого не бьется
сердце. Данные аргументы оценивались
гак правильные, ис­тинные, поскольку
они сотни, тысячи и миллионы раз
подтверждались на практике. Однако,
когда развитие медицины показало, что
челове­ка можно реанимировать, даже
если нет дыхания и не бьется сердце, то
эти аргументы утратили свою истинность;
и как аксиоматической посылкой ими уже
нельзя пользоваться в определенной
ситуации.

Можно привести и
другие аналогичные примеры, которые
под­твердят рассматриваемое нами
положение. Между тем из него следуют
несколько очень интересных выводов.
Первое — ни одна посылка не может быть
абсолютно истинной. С изменением
действительности,
об­стоятельств, ситуаций, а соответственно
и понятийного содержания элементов
суждения, его аксиоматический статус
меняется с истинно­го на неистинный
(хотя может быть и не на ложный —
неистинный еще не есть ложный, также
как и наоборот) Второе — аксиоматичность
суждения определяется нашими практическими
интересами, по­требностью решения
каких-либо прикладных задач. Если
понятийное отражение реальности
позволяет
утилитарно решать подобные задачи, то
созданные на основе этих понятий суждения
позволяют нам поль­зоваться ими как
аксиоматическими, даже если они не
проверены практикой или полностью не
доказаны. Третье — аксиоматичность
суждений
— это прежде всего движение понятий в
соответствии с той реальностью, которую
мы и берем как аксиоматическую, т. е.
которая отражает наше понимание и наше
построение отношений с ней. Если для
решения наших задач мы правильно ее
отражаем в наших поня­тиях, то они
приобретают статус аксиоматических.

Все эти рассуждения
оказываются немаловажными для нашего
дальнейшего анализа, ибо непонимание
механизма образования
аксиоматических
посылок, понятий, суждений, приводит к
мнению, что силлогистические выводы
представляют собой простую игру ума, в
ко­торой заранее известен ответ. Или
же приходят к мнению, что мы всег­да
оперируем тем знанием, которое имели
априори и пр. В конечном итоге
проблема аксиоматических посылок прямо
или косвенно выли­вается в проблему
получения нового знания. Ссылка в таком
случае на опыт и практику (и на здравый
смысл) — в принципе — верная, но она не
раскрывает механизма получения вывода,
оставляет открытым вопрос об образовании
аксиоматических посылок.

Хотя в данной
работе мы не ставим перед собой задачи
по реше­нию этой проблемы (она слишком
сложна для одной такой работы), тем не
менее, если наше исследование поможет
продвинуться хотя бы немного вперед в
ее решении, мы будем считать, что свою
задачу вы­полнили.

В качестве исходного
выдвинем положение о том, что
вопросно-ответные отношения — это
отношения установления аксиоматических
посылок. Мы уже писали, что вопрос — это
процесс выработки кон­цептуального
знания, принимающего гипотетическую
форму, т. е. форму возможно истинного
знания. Гипотетической она остается до
тех пор, пока не получит подтверждения
своей истинности некоторой реальностью
или практикой. Первая ступень — проверка
с самим со­бой. Уже на этом этапе она
становится для нас истинной концепцией,
и мы ее используем как аксиоматическую.
Вторая ступень — проверка в диалоговом
режиме с оппонентом; и если в нем
достигнуто соглаше­ние, то уже для
двоих она становится аксиоматической,
а следователь­но,
пригодной и для дальнейших рассуждений
и доказательств. Третья ступень — это
проверка на основе прошлого человеческого
знания, а четвертая — проверка практикой,
развитием реальности как более об­щей
системой по отношению к трем остальным.
Но каждый раз отно­шения между субъектом
познания и реальностью
(т. е. ответом), на каком бы уровне они ни
были, выступают вопросно-ответными
отно­шениями; и они позволяют выработать
такое знание, которое приоб­ретает
положительное, объективное
содержание.

Конечно, выработка
аксиоматического знания — не простое
со­глашение между двумя собеседниками,
хотя по форме оно так и вы­глядит; это
соглашение представляет
собой отражение движения ре­альности,
а потому приобретает аксиоматический
характер. Другое де­ло, что процесс
познания может отражать не всю реальность,
а только какую-то ее часть, которая
становится таковой
в результате взаимо­действия субъекта
и объекта;
и в рамках их взаимодействия она
становится
истинной, хотя может быть неистинной
для более широкой об­щности взаимодействия
с реальностью.

Аксиоматичность
знания, как мы выяснили, не может быть
абсо­лютной, это лишь некоторая
идеализация, когда принимается
опреде­ленная шкала истинности. Для
той или иной ситуации или характера
движения реальности она может в одно и
то же время быть и истинной, и неистинной,
полной истинной или неполной истинной.
Но для каж­дого конкретного случая,
например, в рамках нашего взаимодействия
субъекта и объекта, она всегда становится
абсолютно истинной. Она может бить
возможно истинной для другой объективной
реальности, например, для другой системы
общения субъекта и объекта, но для данной
системы общения
она абсолютно истинна. Истинной она
может быть или не быть, третьего не дано:
в данном случае — истинной для самой
себя, для данного объекта реальности.

Вот почему в одних
случаях посылки в умозаключении
принима­ются как аксиоматические, а
в других (или для других людей, или в
другое Бремя, или в других ситуациях и
т.д.)- они оказываются или могут быть
неаксиоматическими. Мы можем пользоваться
посылками как аксиоматическими в случае,
если они выработаны на основании анализа
данной реальности и применяются только
в ней, если они вы­ведены в процессе
взаимодействия определенного субъекта
познания и объекта и используются лишь
в рамках конкретной реальности: за ее
рамками они не работают, и необходимо
вырабатывать новые аксио­матические
положения и т.д.

В силу данного
обстоятельства, а также того, что
аксиоматические посылки всегда
выступают в форме нашего прошлого
знания, вывод может быть неверным, даже
если он получен
на основании всех зако­нов формальной
логики. Это говорит не об уязвимости
формальных за­конов образования
силлогизмов, а о том, что знание, которым
опери­рует формальная логика, может
быть неверным. Будучи верными сами по
себе, посылки могут быть неверными по
отношению друг к другу, т. е.
принадлежать к различным системам,
обладать различным уров­нем истинного
знания, зависеть от прошлого знания и
т. д.

В формальной логике
исследуются лишь формы протекания
зна­ния. Она имеет свои законы
функционирования, но не зависит от
со­держания того знания, которое несет
в себе. И если, соблюдая все за­коны
формальной логики, мы получили неправильный
вывод, то ви­новата в этом не форма, а
содержание, т. е. неистинность
аксиомати­ческих посылок и т. д.
Проблема аксиоматичности
знания — доволь­но сложная проблема,
и она определяется не только понятием
ис­тинности.

Откуда берутся априорные знания?. Мозг и душа [Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир]

Читайте также

Откуда берутся иммунологи? Какие вузы их готовят?

Откуда берутся иммунологи? Какие вузы их готовят?

— Ответить на этот вопрос не просто, потому что специальность «иммунология» не значится в перечне дисциплин, которые преподают в учебных заведениях, будь то университеты, медицинские институты или что–либо другое.

Путешествия приносят знания? Что у перелетных птиц в голове

Путешествия приносят знания? Что у перелетных птиц в голове
Путешествия были привлекательны во все времена. Иоганн Вольфганг фон Гёте писал: «Рассудительный человек получает лучшее образование в путешествиях». А примерно на одно столетие позже Оскар Уайльд утверждал:

Откуда берутся убийцы

Откуда берутся убийцы
Наряду с множеством усовершенствований для человека эволюция с открытым кодом означает множество новых болезней. Когда Киёси Сига открыл шигеллу, он считал ее отдельным видом, и несколько поколений ученых после него также рассматривали эту

Откуда взялась демократия?

Откуда взялась демократия?
Демократическая форма организации даже самого маленького общества, в отличие от авторитарной, невозможна, если члены этого общества не умеют говорить. Одной мимикой и жестами коллективно не обсудить сколько-нибудь сложные вопросы и не

Откуда взялись войны?

Откуда взялись войны?
Из всех форм коллективного поведения людей самое отвратительное — война.Порок загадочный и неисправимый. В каком веке после очередной опустошительной бойни люди не клялись друг другу в том, что минувшая война — последняя? Древние мыслители

Как мозговая активность создает ложные знания

Как мозговая активность создает ложные знания
В настоящее время есть уже немало исследований, демонстрирующих, что активность мозга может создавать ложный опыт, касающийся происходящих в окружающем мире событий. Один из примеров такого опыта связан с эпилепсией. На

Откуда мы знаем, что реально, а что нет?

Откуда мы знаем, что реально, а что нет?
Иногда человек может быть абсолютно уверен в реальности своих ощущений, которые на самом деле ложны.
Великое множество жутких и пугающих видений и голосов преследовали меня, и хотя (по моему мнению) сами по себе они не обладали

Откуда мы знаем, что реально, а что нет?

Откуда мы знаем, что реально, а что нет?
С нашими фантазиями об окружающем мире связаны две проблемы. Во-первых, откуда мы знаем, что создаваемая нашим мозгом модель мира верна? Но это еще не самая серьезная проблема. Для нашего взаимодействия с окружающим миром неважно,

Априорные знания и предрассудки

Априорные знания и предрассудки
С чего же начинаются наши предположения? Предположения о людях, о которых мы пока ничего не знаем, могут быть основаны только на предубеждениях. Это не что иное, как предрассудки. В наши дни слово «предрассудок» стало ругательством, но в

Откуда взялись моральные императивы?

Откуда взялись моральные императивы?
Прорывающийся в этой главе морализаторский тон в некотором смысле ироничен. Да, с одной стороны, новая дарвинистская парадигма предполагает, что любую, столь же «неестественную» институцию, как моногамный брак, трудно поддерживать

Откуда водопад?

Откуда водопад?
Однажды — было это лет тридцать тому назад — отправились сиги своим обычным путем, завернули в реку Волхов, стали подниматься. Надо вам сказать, что двигались они, как обычно, посреди реки, против самого сильного течения; тут быстро не поплывешь!Чем дальше,

Сновидения — источник высшего знания?

Сновидения — источник высшего знания?
Развитию способности к содержательным сновидениям содействовала та вера в их первостепенное значение, которая, по свидетельству всех этнографов, свойственна мышлению отсталых племен. Сновидение было для человека источником

Знания практического значения

Знания практического значения
Обрисуем это состояние образным примером.Сейчас компьютеры уже не в диковинку, и многие не только знают, но и понимают, что в компьютере хранят и перерабатывают информацию устройства, расположенные в системном блоке, а клавиатура и мышка —

Откуда пыжик берется!

Откуда пыжик берется!
Пыжик знаете? Красивые и теплые шапки из него получаются. Это шкурки новорожденных телят-сосунков домашнего северного оленя (в возрасте до месяца). Они коричневые, но иногда пестрые, с пышным, мягким, блестящим волосом. Пух густой, а ость упругая,

откуда берутся идеи (представления)? – Новости – Факультет гуманитарных наук – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

30 января 2019 года прошла четвертая в этом учебном году встреча Collegium hermeneuticum. Дискуссия была посвящена теории познания отца научного материализма Л. Бюхнера. В центре обсуждения собравшихся оказались выдержки из знаменитой «Силы и материи» (1855), научно-популярного бестселлера XIX века. В дополнение к этим фрагментам читалось эссе «Знание и эволюция» из последнего сочинения автора «В служении истине» (1900).

Со вступительным докладом о научно-материалистическом движении и естественной философии Л. Бюхнера выступила Анастасия Чернышёва, студентка 2-го курса школы исторических наук. Первым замечанием докладчицы стало прояснение вопроса наименования авторской философии и ее места в философскойтрадиции. Прежде всего было указано на наличие в XIX в. спора об определении материализма. Хотя концептуально Бюхнера (наряду с двумя другими представителями знаменитой «троицы» – К. Фогтом и Я. Молешоттом) можно отнести к течению научного материализма, сам автор именовал свое философское мировоззрение не иначе как «естественнонаучный монизм». Последнее можно определить через центральный тезис авторской opus magnum: «Нет материи без силы, нет силы без материи», то есть весь доступный нашему постижению мир (природа) – не что иное, как материальное выражение видоизменяющейся, неуничтожимой силы. Положение о единстве силы и материи также распространяется и на человека как часть природы. Из этого следует, что мышление – это часть всеобщего движения сил. Интеллект, ментальные переживания, «душа» в сущности воплощение силы, присущей материальной субстанции – мозгу.

Также обзорно была дана специфика изложения Бюхнером философских концепций – мысль автора вырабатывалась в полемике с современниками и предшествующей традицией. Поскольку его естественная философия представляет собой попытку обновления дисциплины через ее «эмпириизацию» – рецепцию установленных и объясненных наукой фактов в качестве фундаментальных истин – Бюхнер вводит в свое осмысление мира последние научные открытия того времени и их философски теоретизирует. Автор спорит с теми философами и учеными, что утверждали или утверждают примат нематериальных, сверхчувственных начал над человеческим разумом.

Оппонентами, с которыми Бюхнер вступает в дискуссию в рассматриваемых сочинениях, являются сторонники «спекулятивной» философии, богословы и другие противники материализма… В контексте обсуждения темы познания и вопроса об источнике представлений в философии Бюхнера, как было отмечено докладчицей, протест автора был направлен прежде всего против И. Канта, чье имя ассоциируется с концепцией об априорных идеях и знаменитых категориях.

Однако в ходе обсуждения текстов выяснилось, что критика была направлена в меньшей мере против Канта и в большей мере против знаменитого философа-пессимиста. По замечанию П. Резвых, Бюхнер «читает» кантовскую философию в ее рецепции А. Шопенгауэром, в частности хорошо известную триаду времени, пространства и причинности. Также в ходе обсуждения было отмечено, что свое собственное толкование человека как tabula rasa Бюхнер выстраивает синтезируя локковские тезисы и факты современной науки. Источник представлений, того, что некоторые философы склонны называть идеями, автор видит в опыте. В его сенсуалистской трактовке знание является конечным результатом обработки чувственных восприятий и их синтеза разумом. Законы, по которым работает человеческое мышление, есть законы логики. Последние тождественны природным законам, ведь человек – часть природы и ничего «чуждого» себе она произвести не могла.

А. Михайловский предложил рассмотреть вопрос, что значит мышление и каковы его функции по Бюхнеру. Мышление, как было выяснено, в интерпретации Бюхнера предстает как способ отражения объективного, материального мира «думающим аппаратом». Как отметил П. Резвых, в авторской концепции остается нерешенным вопрос о том, как при равных по природе когнитивных способностях людей, выходит так, что одни достигают высот знания, а другие остаются в плену догм и стереотипов. В ходе обсуждения неожиданно возникла фигура Г. Гегеля.

Другой «загадкой», не объясненной в рамках мысли Бюхнера и, как подчеркнул в комментарии один из членов Герменевтического кружка, в том числе в современной философии и науке, является происхождение речи и языка. Автор понимает язык как феномен культуры, однако не может предложить его научной интерпретации.

В продолжении обсуждения Е. Хан подчеркнула, что бюхнеровское понимание взаимоотношения силы и материи было «предвосхищено» И. Гёте. Немецкие материалисты действительно испытывали на себе сильное влияние идей писателя. К тому же, как напомнил П. Резвых, в рассматриваемый хронологический период происходила канонизация фигуры Гёте как национального символа. Многие интеллектуальные и идеологические движения не пренебрегали возможностью «присвоить» себе выдающегося автора. Однако в случае с научным материализмом Гёте действительно усмотрел причины ряда впоследствии объясненных учеными феноменов. В частности, его учение о цвете было воспринято героем обсуждения как невероятное для того времени прозрение.

В завершении состоялось обсуждение бюхнеровской концепции пространства, понятие о котором, как стремился доказать автор, отнюдь не было одним из «врожденных» представлений. Как указал А. Румша, представление о пространстве, в трактовке автора, есть не что иное, как следствие «общения» человека с миром, знания выведенного на основе перцепции. Данное представление присуще всем живым организмам: даже мельчайшие живые существа, не способные обозреть окружающий мир, могут ориентироваться в среде. Иначе говоря, наше чувство пространства – результат приспособления к объектной реальности.

В ходе обсуждения участники встречи не раз возвращались к вопросу актуальности научного материализма и статуса рассматриваемого направления философии в академической среде. На сегодняшний день научный материализм как интеллектуальное движение занимает маргинальное положение в исследовательском поле. Несмотря на это он имеет чрезвычайную важность для понимания современных нам феноменов. Набирающее обороты неопозитивистское движение, ассоциируемое с такими яркими публичными фигурами как Р. Докинз, С. Хокинг и др., как было отмечено докладчицей, имеет своим историческим предшественником немецкий научный материализм. Идеологическая преемственность прослеживается на уровне теории – примата научного знания, мировоззрения – отказа от религии (взамен и те, и другие предлагают эрзац в форме гуманизма), практики – научного просвещения.  В ходе прошедшей встречи участникам удалось отчасти убедиться в справедливости замечания. Не в последнюю очередь интерес к научному материализму связан с распространением практик популяризации научного знания, а также укреплением статуса публичного философа как авторитетной не только внутри академического сообщества, но и среди широких кругов людей, фигуры: эксперта, полемиста. Появление научного материализма на рубеже 1840-1850-х гг. является удобной точкой отсчета в изучении истории популяризации знания…

Текст подготовила
Чернышёва Анастасия

Глава VI. «Познание» — Департамент философии

Содержание главы шестой раздела второго:

• Познание как предмет философского анализа

• Структура знания. Чувственное и рациональное познание

• Теория истины

1. Познание как предмет философского анализа

Ориентация в мире всегда предполагает адекватное
воспроизведение, отражение действительности. Это воспроизведение и составляет
суть познавательного отношения к миру. Познавательное отношение человека к
действительности представляет собой необходимую сторону всей системы его
отношений к миру, а возможность адекватного воспроизведения реальности —
мировоззренческую проблему.

Знание, являющееся результатом познавательной
деятельности человека, может быть понято как основа идеального плана
деятельности. Именно реализация идеальных планов деятельности и позволяет
провести мост между сознанием и действительностью, знанием и бытием.

Функционирование знания в
качестве основы идеального плана деятельности обеспечивает возможность обратных
связей от действительности к нашим знаниям о ней. В ходе осуществления таких
связей уточняются, пересматриваются, совершенствуются человеческие знания о
мире. Знание, таким образом, является не продуктом пассивного созерцания
действительности. Оно возникает, функционирует и совершенствуется в процессе
активной деятельности человека.

Будучи поначалу вплетено в ткань
реальной человеческой жизни, познание на определенном этапе развития общества
обособляется в специализированное духовное производство. Особой формой духовного
производства (наряду с искусством и др.) является научно-теоретическая
деятельность, построение особой научной картины мира, отличающейся от картины
мира, данной в обыденном сознании. Познавательная деятельность человека,
вплетенная в ткань его реальной жизни, всегда неразрывно связана с работой его
сознания, с эмоциями, волей, памятью, она предполагает также убежденность, веру,
ошибки, иллюзии, заблуждения. Однако суть познавательного отношения человека к
миру, несмотря на все эти сопровождающие познание факторы, состоит в достижении
адекватного воспроизведения действительности, без которого невозможны реальная
ориентация человека в мире и успешное преобразование этого мира.

Способно ли человечество, человек
как субъект познания выработать знания, являющиеся таким адекватным
воспроизведением действительности, каковы основания и критерии познавательной
деятельности, в процессе которой возникает и совершенствуется такое знание, —
это и составляет мировоззренческую природу философского анализа познания. В
настоящее время познание изучается не только философией. Сейчас происходит
интенсивное развитие различных специальных наук, исследующих познание:
когнитивной психологии (психологии, изучающей познавательные процессы), логики и
методологии научного познания, истории науки, науковедения, социологии знания и
т.д. Все эти науки вносят ценный вклад в изучение познания, рассматривая его
отдельные аспекты. Без опоры на их достижения невозможно и квалифицированное,
успешное философское исследование познания. Однако сущность познавательного
отношения к миру является предметом именно философского осмысления, ибо оно
связано с анализом и решением коренных мировоззренческих проблем отношения
человека к действительности. Познание является необходимой стороной этого
отношения и само может быть понято только в контексте последнего.

2. Структура знания. Чувственное и рациональное познание

Содержание:

• Знание как система

• Знание, отражение, информация

• Чувственное познание и его элементы

• Специфика и роль чувственного познания общественного человека

• Единство чувственного и рационального в познании

• Понятие как основная форма рационального познания

• Творчество и интуиция

• Объяснение и понимание

Знание как система. Важнейшим для
теории познания вопросом является вопрос, что такое знание, каково его строение,
как оно возникает. Недаром Гёте писал:

Что значит знать? Вот, друг мой, в чем
вопрос.

На этот счет у нас не все в
порядке.

Немногих, проникавших в суть
вещей

И раскрывавших всем души
скрижали,

Сжигали на кострах и
распинали,

Как вам известно, с самых давних
дней.

«Фауст» (Ч. I. Ночь)

Стремясь понять специфику и
структуру знаний, мы сразу же обнаруживаем, что существуют различные типы
знаний. Мы знаем, например, что такое автомобиль, что такое алгоритм, знаем, как
поджарить бифштекс, зачем стоматологу бормашина. В первых двух случаях это
знание об объектах: материальном — автомобиле и идеальном — математической
функции. В третьем случае речь идет о действии приготовления пищи. В четвертом —
о полезном свойстве вещи. Особый тип знаний составляют проблемы или задачи, то
есть знания о неизвестном. Они обычно выражаются в форме вопросов и
предписаний.

Знания необходимы человеку для
ориентации в окружающем мире, для объяснения и предвидения событий, для
планирования и реализации деятельности и выработки других новых знаний. Знания —
важнейшее средство преобразования действительности. Они представляют собой
динамическую, быстро развивающуюся систему, рост которой в современных условиях
по темпам опережает рост любой другой системы. Использование знаний в
практической преобразовательной деятельности людей предполагает наличие особой
группы правил, показывающих, каким образом, в каких ситуациях, с помощью каких
средств и для достижения каких целей могут применяться те или иные знания. Так,
знания о математических функциях, например о логарифмической, или знания о
свойствах цемента и расположении небесных светил оказываются полезными и могут
быть использованы человеком только при условии, если мы знаем правила вычисления
логарифмической функции, знаем правила изготовления цементирующих растворов,
умеем прокладывать маршрут корабля по расположению небесных светил. Правила,
показывающие, как на основе данных знаний осуществить ту или иную деятельность,
называются правилами деятельности. Знания, таким образом, включены в систему
деятельности и сами выступают в качестве особых форм, на основе которых
формулируются процедуры деятельности.

Знание, отражение, информация. Как же и
на какой основе возникает и развивается знание?

За последние десятилетия в связи
со стремительной компьютеризацией всех сфер производственной и
духовно-культурной деятельности резко возрос интерес к природе и сущности
информации, так как компьютеры используются для передачи, хранения, кодирования,
декодирования и преобразования информации. На их основе создаются особые базы
данных и знаний, используемые для решения многих задач, которые раньше были
доступны лишь человеку. В связи с этим понятия «знание» и «информация» часто
отождествляются. В то же время знание рассматривают как высшую форму отражения
действительности. Учитывая, что специфика отражения уже рассматривалась, мы
обратим здесь внимание лишь на вопрос о том, в каком отношении к этому понятию
находятся понятия «информация» и «знание».

Говоря, что субъект А отражает
объект Б, мы имеем в виду, что определенные изменения в А соответствуют
определенным изменениям в Б и вызываются ими. Говоря об информации, мы имеем в
виду прежде всего особый способ взаимодействия, через который осуществляется
передача изменения от Б к А в процессе отражения, способ, реализующийся через
поток сигналов, идущих от объекта к субъекту и особым образом в нем
преобразуемых. Уровень сложности и формы информации зависит, следовательно, от
качественных характеристик объекта и субъекта, от типа передающих сигналов,
которые на самом высоком уровне реализуются в форме языковых знаковых систем.
Наконец, говоря о знании, мы имеем в виду именно высший уровень информации,
функционирующей в человеческом обществе.

При этом в качестве знания
выступает не вся информация, идущая от Б и воспринимаемая А, но лишь та ее
часть, которая преобразована и переработана А (в данном случае — человеком)
особым образом. В процессе переработки информация должна приобрести знаковую
форму или выразиться в ней с помощью других знаний, хранящихся в памяти, она
должна получить смысл и значение. Следовательно, знание — это всегда информация,
но не всякая информация — знание. В превращении информации в знание участвует
целый ряд закономерностей, регулирующих деятельность мозга и различных
психических процессов, а также разнообразных правил, включающих знание в систему
общественных связей, в культурный контекст определенной эпохи. Благодаря этому
знание становится достоянием общества, а не только отдельных индивидов. Как же
осуществляется процесс познания? Из каких звеньев или этапов он состоит? Какова
их структура?

Большинство философских систем,
сложившихся в Новое время, выделяли два основных этапа: чувственное и
рациональное познание. Их роль и значение в процессе познания определялись в
зависимости от позиции того или иного философа. Рационалисты, например Декарт,
Спиноза, Лейбниц, Кант и Гегель, были склонны приписывать решающее значение
рациональному познанию, не отрицая значения чувственного познания в качестве
механизма связи разума с материальным миром. Сторонники эмпиризма, напротив,
признавали чувственное восприятие главным и даже единственным источником наших
знаний. В интеллекте нет ничего такого, утверждал Гоббс, чего бы не было в
чувственном восприятии. И эту мысль в еще более резкой форме повторял Локк. Но
если все знания, размышляли рационалисты, формируются лишь на основе
чувственного восприятия с помощью особых правил или принципов, то откуда берутся
сами эти правила или принципы, ведь их нельзя воспринять с помощью органов
чувств. Спор этот и в наши дни не утратил своей остроты. Он приобрел особое
значение в связи с развитием исследований по созданию «искусственного
интеллекта».

В философии Нового времени под
рациональностью, как правило, понималась особая, универсальная, всеобщая и
необходимая логическая система, совокупность особых правил, определяющая
способность человеческого ума постигать мир и создавать истинные знания.
Декарту, Спинозе и Лейбницу она представлялась особой врожденной способностью.
Но откуда же в таком случае берутся ложные, неистинные знания? Откуда берутся
нерациональные, то есть не обоснованные общепринятой логикой, суждения и
взгляды? Каким образом могут возникать противоречащие логике суждения, то есть
суждения иррациональные, ведущие к разрушению всего того, что принято считать
рациональным, разумным? Рационалисты XVII и XVIII веков отвечали на эти вопросы
так: в человеческой душе помимо разумного начала существует еще начало
эмоциональное и волевое. Эмоции, которые называли также аффектами, или
«страстями души»: гнев, радость, тоска, веселье, любовь, ненависть, симпатии и
антипатии и т.д., могут заставлять человека сознательно или бессознательно
отказаться от разумных доказательств, от требований логики рассуждений и
привести к искажению истины в угоду чувству, подчинить разум «страстям души».
Воля в зависимости от поставленных целей может содействовать разуму и
рациональным действиям, но может вступить с ним и в конфликт, и это создает
возможность нерациональных действий и поступков. Верны ли эти рассуждения? Для
того чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, как в действительности происходит
процесс познания.

Чувственное познание и его элементы.
Прежде всего необходимо рассмотреть познавательную деятельность на той ее
ступени, когда она непосредственно включена — в качестве важнейшего аспекта — в
процесс практического использования и преобразования материальных предметов или
социальных институтов, то есть конкретных явлений окружающего мира. Начать с
этой формы познавательной деятельности необходимо потому, что она действительно
является начальным этапом познания. Она, во-первых, является начальным этапом в
историческом смысле: разделение физического и умственного труда и выделение
последнего в особый тип деятельности — сравнительно поздний этап истории,
которому предшествует длительный период развития познавательного опыта людей в
процессе совокупной, еще не расчлененной практической деятельности. Во-вторых,
такая деятельность является начальной в том смысле, что на ее основе, именно
благодаря ей, осуществляется контакт человека с миром материальных объектов. Она
— предпосылка, без которой другие формы познавательной деятельности не могут
существовать.

Как же человек познает вещи и
процессы природы, а также все явления, созданные человеческим трудом, разумом и
общественной деятельностью человека?

Для этого необходима форма
деятельности, которая называется чувственной деятельностью или чувственным
познанием. Она связана с функционированием органов чувств, нервной системы,
мозга, благодаря чему возникают ощущение и восприятие. Ощущение может
рассматриваться как простейший и исходный элемент чувственного познания и
человеческого сознания вообще.

Биологические и
психофизиологические дисциплины, изучая ощущение в качестве своеобразной реакции
человеческого организма, устанавливают различные зависимости: например,
зависимость реакции, то есть ощущения, от интенсивности раздражения того или
иного органа чувств. В частности, установлено, что с точки зрения
«информационной способности» на первом месте у человека стоят зрение и осязание,
а затем слух, вкус, обоняние. Современные биологические науки исследуют
сложнейшую структуру нервных процессов человека, деятельность его мозга,
показывая, какие именно процессы мозговой деятельности выполняют функции
«приема» и «переработки» ощущений. Так, в затылочных отделах коры головного
мозга — «центр» зрительных ощущений, в теменных отделах — осязания, в височных —
центр слуховых ощущений, задняя часть коры головного мозга в основном
«перерабатывает» информацию, тогда как передняя подает сигнал, «инструкцию»
деятельности, лобные доли мозга обеспечивают сравнение эффекта действия с
исходным его замыслом. Естественно-научный подход к изучению ощущений
характеризуется также тем, что человеческая чувствительность, то есть
способность человека реагировать на воздействие внешнего мира, рассматривается в
тесной связи с эволюцией природы. При этом устанавливается, что способность
отражения в разной степени присуща всем живым существам, а в зачаточной форме (в
форме способности вступать во взаимодействие и реагировать на воздействие,
«отражать» его) свойственна вообще всей природе. Поскольку такая способность
рассматривается как универсальное, предельно широко понимаемое свойство всего
природного мира, возможно также исследование человеческого ощущения с точки
зрения восприятия и отражения внешнего сигнала, его передачи и переработки
поступающей в организм информации. Такой подход характерен для теории
информации, в частности для кибернетики.

Ощущение выступает субъективным,
идеальным образом предмета, поскольку отражает, преломляет воздействие предмета
через «призму» человеческого сознания. Так, болевые ощущения обязательно
порождаются каким-либо существующим вне сознания человека предметом или
каким-либо объективным раздражителем. Мы ощущаем боль от ожога прежде всего
потому, что на кожу подействовал огонь, раскаленный предмет. Но в самом огне, в
самом горячем предмете, разумеется, нет боли; боль есть особый ответ нашего
организма. Боль — ощущение человеческого существа, которое имеет своим
следствием определенное состояние его психики, эмоций, определенную ответную
реакцию, определенное действие.

Весьма важно то, что уже в
ощущении начинает отражаться объективная связь ощущающего субъекта (его органов,
процессов, совершающихся в его организме, в его мозгу, в его психике) с теми
вполне определенными явлениями и процессами окружающего мира, с которыми
практически взаимодействует данный субъект. Ощущение, таким образом, стоит у
истоков отражения и фиксирования объективной системы отношений, в которые
реально вступает и реально включен человек. Так, мы знаем, что предмет
определенным образом расположен в пространстве относительно воспринимающего
субъекта, и ощущение строго зависит от этого «взаимного» пространственного
расположения, пространственного отношения предмета и субъекта: качество, форма,
интенсивность зрительного и слухового ощущения, обоняния зависят от близости или
дальности предмета, от того, каким образом, какой стороной он «обращен» к
воспринимающему человеку и т.п. Ощущения одновременно зависят и от состояния
органов чувств и всего организма (так, у дальтоников иные зрительные ощущения,
чем у обычных людей, у больного человека — иные обонятельные и вкусовые
ощущения, чем у здорового, и т.п.). Но, несмотря на эту весьма сложную двойную
зависимость ощущения и от объекта, и от субъекта, в процессе функционирования
сознания у человека выработалась способность оценивать и повседневно
использовать объективную информацию, поставляемую ощущениями и другими
компонентами чувственного опыта; по интенсивности ощущения мы более или менее
определенно судим о том, насколько нагретым или охлажденным является предмет,
как далеко он расположен от нас, насколько интенсивен реальный источник звука и
т.п.

Можно сделать вывод, что ощущения
дают нам первую, самую элементарную форму образного отражения предмета. Что
означает тот факт, что ощущения дают образ? Образ является идеальной формой
отображения предмета или явления в их непосредственно наблюдаемой целостной
форме. Специфическое свойство человеческого чувственного познания связано с тем,
что отдельные, конкретные ощущения, являясь составными элементами чувственного
отражения, реально, на деле, не существуют обособленно друг от друга: они не
существуют вне целостного образного отражения того или иного предмета или
явления. Например, когда мы смотрим на дом, мы видим его как целое, хотя
отдельное и конкретное зрительное ощущение показывает нам часть дома, часть его
крыши и т.п. При этом зрительные ощущения неотделимы от слуховых и т.д.
(разумеется, при условии нормального функционирования органов чувств). Книга
лежит на столе, я ее реально вижу как целое, хотя конкретное, отдельное ощущение
непосредственно «показывает» мне лишь часть обложки, если книга закрыта, две
страницы, если она открыта.

Чувственная деятельность человека
уже на ранних этапах развития человеческого общества привела к возникновению
формы целостного восприятия предмета, к закреплению и сохранению особой
«способности» образа — «представлять», «давать» объективный предмет как нечто
целое. Хотя мы при помощи различных органов чувств ощущаем пространственную
форму, цвет, звук, запах, в то же время действует чувственная способность
синтезировать ощущения, превращать их в восприятие, обладающее особым свойством:
благодаря восприятию предмет «дается» сознанию именно в своей
целостно-предметной форме, то есть в виде объективной, независимой от сознания
целостности.

Восприятие — целостный образ
материального предмета, данного посредством наблюдения. Достаточно простого
размышления, чтобы увидеть, что восприятие отнюдь не является механическим
«суммированием» ощущений. Восприятие зарождается и существует как форма такого
активного синтеза разнообразных проявлений предмета, которая неразрывно связана
с другими актами познавательной и практической деятельности, предшествующими
данному конкретному наблюдению. Именно поэтому процесс восприятия — процесс
активный и по-своему творческий. Например, хотя мы можем непосредственно ощущать
(видеть) только часть дома, но наше восприятие дома синтезирует в целостный
образ и те части, которые в данный момент непосредственно не ощущаются.
Восприятие не дает нам лишь одну плоскость, хотя непосредственно мы можем видеть
только ее — перед нами дом в его объемности и целостности. Благодаря
многократной работе механизмов восприятия мы в нашем сознании, в нашей памяти
можем удерживать целостный образ предмета и тогда, когда предмет непосредственно
не дан нам. В этом случае функционирует еще более сложная форма чувственного
познания, которая называется представлением.

В обычном употреблении слово
«чувство» имеет еще одно значение: им обозначают такие весьма важные и типичные
для человека эмоции (переживания, страсти), как гнев, страх, любовь, ненависть,
симпатия, антипатия, удовольствие, неудовольствие. Эмоции — комплексная и
довольно сложная форма человеческой чувственности. Они весьма разнообразны и по
существу, и особенно по форме выражения. Поэтому мы вправе говорить, что каждый
человек отличается большой индивидуальностью эмоций. Это происходит потому, что
эмоции вполне определенно зависят от чувственной организации отдельного
человека, а также от особенностей его психики, от индивидуальных черт характера
и темперамента. И все-таки в мире человеческих эмоций можно выделить
закономерности, обозначить типы личностей, обладающих сравнительно сходным
строем эмоций. Рассмотрением этих вопросов занимаются психологические
дисциплины. Для теории познания важно подчеркнуть, что эмоции, подобно всем
другим элементам чувственности, с одной стороны, заключают в себе аспекты
объективного отражения реальных связей, в которые включен человек; с другой —
они фиксируют объективное отношение человека к миру.

Таким образом, гносеология прежде
всего подчеркивает объективную обусловленность эмоций, страстей человека, причем
в данном случае особую роль играют вполне конкретные обстоятельства: реальные,
исторические, социально-групповые факторы, а также многие обстоятельства,
относящиеся к конкретному контексту человеческого общения. Далее, гносеология
исследует особенность субъективного момента, заключенного в эмоциях. Эмоции
могут существовать в виде непосредственных, очень быстрых и полубессознательных
реакций индивида; они могут выступать и в виде очень сложных чувственных
образований, весьма развитых, воспитанных всем богатством человеческой культуры,
то есть в виде подлинно человеческих чувств. Эмоции являются активным, четким
выражением отношения человека к тому или иному явлению. Такое отношение всегда в
явной или скрытой форме содержит в себе момент оценки и связано с применением
понятий, подобных понятиям «хорошее», «доброе», «злое», «справедливое» или
«несправедливое», «красивое» и т.д. Такие понятия в современной литературе часто
именуются ценностями, ценностными понятиями. Вполне понятно, что представления о
добре и справедливости не являются чисто индивидуальными, но связаны с
исторической эпохой, с принадлежностью человека к той или иной группе. Значит,
рассматривая особенности субъективного аспекта эмоций, мы обнаруживаем их
зависимость от человеческого общества, от истории и культуры. А это, в свою
очередь, снова свидетельствует о наличии в эмоциях объективного содержания и
объективной информации. Итак, главные элементы чувственной деятельности и
чувственного познания — ощущения, восприятия, представления, эмоции. Мы
рассмотрели последовательно каждый из элементов, но это не означает, что в
реальном процессе познания они существуют обособленно или «следуют» друг за
другом: «сначала» ощущения, «за ними» — восприятия и т.д. На деле чувственное
познание есть сложное синтетическое единство перечисленных выше элементов и
форм, которые в то же время неразрывно связаны с формами мыслительной
деятельности.

Специфика и роль чувственного познания
общественного человека. Процессы чувственного восприятия, которые могут
показаться весьма простыми, на самом деле очень сложны. Верно, что при
рассматривании определенного предмета, например этой комнаты, этого стола, этого
дома и т.п., в дело включаются органы зрения. Но только ли они? Мы смотрим на
этот предмет, и наше видение (как и слышание, осязание, обоняние) тесно,
неразрывно связано с нашим отношением к данному предмету. Мы воспринимаем его
как красивый или безобразный, симметричный или асимметричный, приятный или неприятный,
полезный или вредный.

Мы слушаем музыку. Конечно, это
факт, свидетельствующий о функционировании органов слуха, ибо без «работы»
органов слуха воспринимать музыку невозможно. Безусловно, известные природные
предрасположения (наличие или отсутствие природного слуха, то есть особое
устройство органов чувств) важны для музыкального восприятия, а в особенности
для музыкального творчества. Но, сказав о функционировании уха и слухового
аппарата, мы ничего не сказали о действительно человеческом содержании процесса
чувственного восприятия музыки.

Во-первых, сам объект восприятия,
музыка, — результат человеческой деятельности, который различается от эпохи к
эпохе, от народа к народу и т.п. Во-вторых, и способность человека к восприятию
музыки — результат его включения в сферу культуры, приобщения к миру культуры,
общения с другими людьми. Таким образом, восприятие музыки отдельным индивидом —
это подлинно человеческий процесс, возникший в ходе совместной деятельности
людей и зависящий от многих предпосылок культурно-исторического опыта. Это итог
и этап многовекового развития человеческой культуры.

Когда мы видим человека,
воспринимаем его действия и поступки или наблюдаем общественные события,
механизм восприятия еще более усложняется. «Красота», «справедливость»,
«прогрессивность» и многие, многие другие понятия, связанные с ними отношения и
установки незримо включаются в процесс наблюдения, восприятия таких объектов, в
процесс их непосредственно-чувственного освоения.

Функционирование органов чувств —
необходимая объективная предпосылка познания, которая важна в том отношении, что
без нее познание невозможно. Пока мозг и органы чувств функционируют исправно,
мы можем не замечать их роли. Но их роль становится очевидной при повреждениях
органов чувств (особенно при врожденных). Именно эти примеры свидетельствуют о
внутренней мощи человеческого познания в целом и его способности восполнять
физическое несовершенство человеческого организма. Ведь люди, даже от природы
лишенные способности видеть или слышать, могут быть вполне полноценными
человеческими существами, развивая в себе способности познания и рационального
мышления (в том числе в ряде случаев — способности образного выражения и
воспроизведения мыслей). А вот индивиды, которые были от природы одарены вполне
исправно функционирующими органами чувств, но в силу уникального стечения
обстоятельств с самого рождения были изолированы от человеческого сообщества
(такие редкие случаи в науке описаны и изучены), практически теряют способность
к познанию.

В человеческом чувственном
восприятии есть еще один важный элемент, который присущ только человеку и не
встречается у животных. Человек способен охватить взглядом, наглядно представить
себе не только то, что видел собственными глазами: едва ли не большая часть его
чувственного опыта включает образы, которые почерпнуты из описаний, сделанных
другими людьми.

В наш век быстрого развития
образования и средств массовой информации эта характерная только для человека
способность пользоваться чувственным опытом других людей, усваивать и передавать
общечеловеческий опыт и тем самым раздвигать границы «видимого» и «слышимого»
мира стала почти неограниченной. В данном факте отчетливо видно значение
реального взаимодействия многих и многих людей для формирования чувственного
опыта каждого человека. Здесь также становится очевидным универсальное значение
языка с его возможностью передавать конкретные образы при помощи слов.

Значение языка в познании вообще,
в чувственном познании в частности огромно. Достаточно сказать, что человек, чьи
органы чувств приходят в контакт с каким-либо материальным объектом, уже владеет
языком, а значит, и навыками в употреблении понятий, которые вместе с формами
языка представляют собой результат аккумуляции, накопления и обобщения
предшествующего исторического опыта.

Язык во многом организует и
формирует чувственное познание: через язык осуществляется (причем нередко
бессознательно, как бы автоматически) подключение отдельных фактов
чувственно-эмпирического опыта каждого конкретного человека к знаниям о
существенных связях и отношениях того реального мира, в котором живет и
действует человек. Каждый человек — уже благодаря тому, что он владеет языком, —
практически повседневно опирается на многовековой опыт «обработки» тех
чувственных данных, которые он получает при непосредственном столкновении с
предметами, явлениями, фактами жизни. Речь идет об обработке при помощи понятий,
конкретное содержание которых, выраженное в языковой форме, он усваивает,
включаясь в общественную жизнь, в систему существующей в его обществе культуры,
в систему имеющихся в обществе знаний.

Единство чувственного и рационального в
познании. Чувственное восприятие человеком конкретных, отдельных
явлений, событий, фактов зависит от содержания понятий, а также от того, в какой
мере, насколько полно содержание понятий освоено данным человеком.
Следовательно, речь идет о зависимости чувственного опыта и восприятия от языка,
от понятийного аппарата, используемого человеком в его практической и
познавательной деятельности. Однако эта зависимость отнюдь
не является односторонней.

Само понятие есть результат
исторического опыта человечества в целом или исторического опыта тех или иных
общностей людей, социальных групп. Усвоение конкретными людьми или определенными
поколениями людей уже существующих понятий, роль этих понятий в их сознании и
деятельности — все это фактически зависит от непосредственного контакта людей с
объективной реальностью. В ходе таких контактов понятия, идеи получают
многократную и многостороннюю проверку, обогащаются содержанием, а в случае
необходимости наполняются новым смыслом.

Более того, реально значимыми
понятия являются тогда, и только тогда, когда они соединяются с осознанием
возможностей их практического использования — для реализации потребностей, для
изменения, преобразования предметов, отношений природы и общества в ходе
человеческой активной деятельности. При этом понятия, приобретенные людьми в
процессе обучения, постоянно сопоставляются с реальной практикой, проверяются,
уточняются в процессе непосредственного действия с конкретными объектами,
особенно в те моменты, когда возникают новые актуальные проблемы (что,
собственно, имеет место в любой области человеческой деятельности). Тогда
понятия и знания проверяются, обогащаются, корректируются, а иной раз и
существенно изменяются в своем содержании, хотя слова языка, их выражающие,
могут остаться неизменными.

«Чувственность» и «рациональное
мышление» нельзя рассматривать как некоторые якобы абсолютно самостоятельные,
изолированные «способности» познающего человека. В реальном познании они
находятся в единстве и взаимодействии. Более того, в их сложном взаимодействии
обнаруживается два типа деятельности: во-первых, практическая деятельность в
самом широком смысле слова, а во-вторых, деятельность, специально направленная
на создание знаний, на продуцирование понятий, то есть теоретическая
деятельность как особый вид умственного труда. При этом практическая
деятельность, в ходе которой непрерывно возникает непосредственный контакт
органов чувств с предметами и явлениями природы и общества, тесно связана с
мышлением, с понятиями, а теоретическая деятельность проникнута
чувственно-образными элементами и тысячью нитей связана со всеми формами
практической деятельности. Значит, проблема «чувственности» и «мышления» реально
существует как вопрос о специфике и противоречивом взаимодействии двух названных
выше типов и уровней деятельности.

Понятие как основная форма рационального
познания. При рассмотрении чувственного познания, то есть познания,
включенного в материально-предметную деятельность, была показана его зависимость
от языка, от понятийного мышления. Что же такое понятия, как они формируются? В самом общем виде
ответ таков.

В ходе физического воздействия на
конкретные предметы и явления, в ходе их использования и преобразования, в
процессе создания и изменения общественных отношений человечество приобретает
многообразные знания об отношениях. Выявляются отношения между различными типами
и видами материальных объектов и процессов, между различными свойствами объектов
и т.д. Отношения вещей, явлений, процессов многообразны и соответственно
многоразличны знания об отношениях. Это могут быть, например, знания об
отношениях между свойствами железа, из которого делается топор, и дерева,
которое топор может разрубить. Но это могут быть и более сложные знания
отношений между массой и ускорением тела, отношений между элементарными
частицами внутри атома и т.п.

Поскольку знание направлено на
выявление отношений между свойствами предметов, между самими предметами и
процессами, в которые они включены, данные отношения становятся объектами
познания. Но что это означает для понимания процесса познания, и в частности для
понимания механизмов возникновения понятий и их роли в познании?

Уже в обыденной практической
жизни мы постоянно имеем дело с отдельными конкретными предметами, которые
существуют реально и могут быть непосредственно восприняты при помощи зрения,
слуха, осязания. Но при этом мы обязательно выявляем отношения между предметами,
а также фиксируем наше отношение к ним, что, например, видно в следующих
простейших фразах: «Это дом», «этот дом красив», «роза красная» и т.д. Слова
«дом», «красивый», «красная» могут быть отнесены не только к данному конкретному
отдельному объекту, который мы непосредственно имеем в виду. Слово «дом» может
быть отнесено ко всем весьма непохожим друг на друга зданиям, служащим человеку
в качестве жилья. Слова «красивый», «красный» также могут быть отнесены к самым
различным предметам, различным классам объектов: ведь красивы не только дома,
красны не только розы.

Данные слова уже выражают и
отражают отношения между конкретными предметами и явлениями, причем отражают их
в обобщенной форме. Когда мы их употребляем, мы имеем в виду некоторые
определенные общие свойства, характерные признаки различных предметов и явлении,
во многих других измерениях весьма отличных друг от друга. Именно объективная
общность свойств становится главным объектом познания. При этом процесс познания
развертывается следующим образом: прежде всего мы опираемся на изучение
реальных, конкретных предметов как материальных объектов, их действительных,
объективно существующих качеств и признаков. Но одновременно происходит активный
познавательный процесс: человек целенаправленно сопоставляет разные предметы,
которые отнюдь не всегда непосредственно воздействуют друг на друга. Выполняя
определенное действие с данными объектами и преследуя ту или иную практическую
цель, человек сравнивает их, уподобляет друг другу в каком-либо определенном
отношении, оставляя в стороне те отношения и связи, которые его в данный момент
и в данном аспекте не интересуют. Человек как бы «рассекает» мыслью реальную
целостность конкретного предмета, который всегда включен в самые различные
отношения с другими предметами и признаками и потому потенциально представляет
собой совокупность самых разнообразных свойств и признаков.

Человек при помощи своей мысли
выделяет, как бы обособляет от целостных конкретных предметов такие отношения,
которые объективно, сами по себе, и в качестве каких-то особых предметов не
существуют. Но они оказываются важными для жизни и деятельности человека и
человечества, а поэтому становятся специальными объектами его познавательной
деятельности. Эти объекты, выделенные и познанные человеком, выражаются и
фиксируются в словах-понятиях, подобных словам «дом», «человек», «красное»,
«красота» и т.д.

Например, красная роза и красная
ткань — предметы во многих отношениях различные. Но когда человека интересует их
цвет, он отвлекается от других свойств данных предметов. Он сравнивает эти
предметы с точки зрения их цвета (при этом он нередко отвлекается и от оттенков
цвета, которые тоже могут быть весьма различными). Объективные связи, отношения
данных предметов, воплощенные в общность их цвета, фиксируются и отражаются в
слове-понятии «красное».

Процессы, в ходе которых
постепенно и последовательно образуются понятия, отражающие общие свойства
предметов и явлений окружающего мира, измеряются многими столетиями и уходят в
глубь веков. Прежде чем знание о тех или иных отношениях приобретает обобщенную
форму и благодаря этому приобретает понятийное выражение, должны миллиарды раз
осуществляться процессы сопоставления, сравнения, различения, мысленного
«рассечения» и физического видоизменения объектов. Должны остаться в стороне все
моменты, несущественные, второстепенные для данного отношения, для данной связи.
В процессе человеческой деятельности знания должны быть освобождены и от чисто
личных, индивидуальных моментов (чувства, переживания конкретных субъектов, их
сугубо индивидуальные цели). Знание должно приобрести обобщенную форму и в том
смысле, что в нем должны найти выражение общие объективные отношения, и в том
смысле, что оно так или иначе должно приобрести объективное значение для
множества людей. В этом случае результатами практической деятельности становятся
не только конкретные предметы и явления, вновь созданные или преобразованные, но
также и понятия, возникшие в ходе этого процесса и от него на данной стадии
неотделимые. Затем созданные в ходе практической деятельности понятия становятся
важным компонентом и формой этой деятельности. В последующих процессах
использования они проверяются, уточняются и видоизменяются благодаря постоянному
сопоставлению с конкретными объектами и отношениями, принадлежащими к данному
типу.

Когда мы говорим о конкретном
человеке или группах, общностях людей, мы привычно и естественно употребляем
слово «человек». В большинстве случаев (более осознанно или менее осознанно) мы
связываем это слово с каким-либо знанием общих свойств всех человеческих
существ, их отличия от других объектов природы, от животных и т. д. Когда слово
выступает в единстве с таким (более полным или менее полным, более расчлененным
или менее расчлененным) знанием, оно как раз и фигурирует как понятие. Понятия —
такие воплощенные в словах продукты социально-исторического процесса познания,
которые выделяют и фиксируют общие существенные свойства, отношения предметов и
явлений, а благодаря этому одновременно суммируют важнейшие знания о способах
действия с данными группами предметов и явлений. Без понятий человеческое
познание было бы невозможно. Если бы в ходе длительного исторического процесса
человеческого познания не выработались и не закрепились такие обобщенные формы
мысли, то каждый человек — в каждом поколении — вынужден был бы вновь и вновь
описывать, сопоставлять и выражать отдельным словом каждую конкретную вещь,
факт, явление. Пользуясь словами-понятиями, мы в сокращенной форме аккумулируем
и используем итоги многовекового практического опыта человечества.

До сих пор мы говорили
преимущественно о таких понятиях, которые фиксируют общие свойства материальных
объектов. «Красное» — это понятие, отражающее общее свойство некоторых
чувственно-наблюдаемых вещей и их отличие от других, иначе окрашенных
материальных предметов. Когда же мы, далее, фиксируем не только различие
красных, зеленых, желтых и т.п. предметов, но и их тождество, сходство, то на
первый план выступает их объективное свойство быть так или иначе окрашенными, то
есть свойство цвета. Формируется (наряду с понятиями «красного», «зеленого»)
также понятие «цвета», имеющее еще более общий характер, отражающее еще более
общую связь. Для его образования, очевидно, надо уже так или иначе понимать
связь и различие между конкретными красными предметами и красным вообще, то есть
различие и связь между отдельным и общим. Понятие «цвета» учитывает не только
общие свойства всех окрашенных вещей, но устанавливает отношения между ними и
между словами-понятиями, фиксирующими отношения разных цветов: «красного»,
«зеленого», «желтого» и т.п. Такого рода слова-понятия фиксируют общие отношения
вещей и явлений, но сами они уже являются не конкретными материальными, а
идеальными, обобщенными объектами познания; при этом «уровень» или степень
отвлечения от конкретности материальных предметов и их чувственно наблюдаемых
свойств могут быть различными.

И все же применительно к тем
понятиям, которые возникают и используются именно в непосредственном процессе
материально-практической деятельности, необходимо вновь подчеркнуть их связь с
чувственным познанием, наблюдением, чувственно-образным отражением
действительности. Образные формы отражения свойств предметного мира сами уже
заключают в себе первые этапы и формы обобщения. Например, если мы имеем в
сознании образ собаки, то этот последний уже является довольно сложным
результатом чувственного опыта — в нем так или иначе синтезированы черты разных
собак, которых мы могли наблюдать. Образную форму всегда имеют и наши более
общие, отвлеченные и целостные представления (о родине, о том или ином городе,
стране и т.д.). При помощи понятий процесс обобщения не только продолжается:
связь понятия со всей совокупностью вполне определенных предметов данного класса
становится более опосредованной. Понятия «собака», «дерево», «стул», в отличие
от соответствующих образов, могут быть лишены черт конкретности. И все же
понятием (а не простым словом, простой совокупностью звуков) оно является только
благодаря тому, что с его помощью мы вновь и вновь осваиваем, используем,
обозначаем (а значит, указываем для других людей) соответствующие объекты и их
отношения. В понятии (то есть в слове, которое тесно связано с совокупностью
знаний) уже обобщаются и фиксируются такие знания, которые позволяют нам
практически действовать с предметами соответствующего класса. Понятия как бы
дают правила, некоторую сокращенную схему чувственно-практического действия. В
этом — специфическая особенность понятий, которые формируются в ходе
чувственно-предметной деятельности.

Обратим особое внимание на те
действия, которые имеют место в процессе образования понятий такого рода. Строго
взаимосвязанные действия отвлечения, сравнения и сопоставления, выделения того
общего свойства, которое присуще необозримому множеству предметов и целым
классам предметов, в философии именуются абстрагированием, а результаты
познания, получаемые в итоге, называются абстракциями. При абстрагировании
человек исходит из объективных, действительных свойств объектов и явлений и из
их реальных отношений друг к другу; фиксируется их действительное, независимо от
сознания существующее единство. Но при этом деятельность отвлечения и
объединения, синтезирования свидетельствует о мощи и активности человеческого
познания, о возникновении особого типа деятельности, особого типа познания,
направленного на фиксирование отношений. Необходимо еще и еще раз подчеркнуть,
что установление отношений, их познание, усовершенствование таких знаний и их
использование в практике — дело весьма привычное и повседневное. Это процесс,
который ежедневно и ежечасно осуществляют люди в своей жизни и который приводит
к очень важным не только материальным, но и идеальным результатам. Мы
воздействуем при помощи одних предметов на другие, потому что уже знаем или
можем предположить, а затем точно узнать, в каком отношении они находятся друг с
другом.

Древний человек был окружен в
принципе теми же материалами природы, что и современный человек. Ему, например,
попадались куски железа. Но человек не сразу понял, что из того материала,
который содержится в этих кусках, можно сделать топор. Лишь после многих
разрозненных, часто случайных действий люди обнаружили, что этот материал —
железо — в силу особых свойств пригоден для обработки других предметов. Таким
образом, изготовление орудий означает установление и осознание прочных отношений
между используемыми для орудия материалами и некоторыми другими объектами
материального мира. Человек использует данные материалы для постройки дома
потому, что он уже знает отношение между необходимыми для постройки материалами
и результатом — построенным домом.

Обнаружить, раскрыть эти
отношения человеку помогает практический процесс активного использования одних
предметов для воздействия на другие. Одновременно это процесс повторения,
воспроизведения определенных действий, выявления некоторых прочных, устойчивых,
повторяющихся отношений. Такие отношения определяются как существенные или
закономерные объективные отношения и связи.

В процессе исторического развития
деятельность по образованию и использованию понятий, первоначально включенная в
непосредственную практическую деятельность и существовавшая только в этом виде,
приобретает более сложные формы, а затем выделяется — очень медленно и
постепенно — в самостоятельную деятельность.

Возьмем, к примеру, процесс
познания количественных отношений. Сегодня он достиг очень важных научных и
практических результатов: математизация знания есть одна из главных объективных
тенденций развития наук в эпоху научно-технической революции. Вместе с тем
многие понятия и представления о количественных отношениях приобрели такую
абстрактность и отвлеченность, что иногда истолковываются как совершенно
«свободные» и «произвольные» творения человеческого ума. Но нельзя забывать, что
познание количественных отношений с давних пор было вплетено в практическую
предметную деятельность человека и до сих пор продолжает развиваться также и в
этой форме.

В ходе этого процесса люди с
давних пор сначала научились сопоставлять, измерять определенные материальные
объекты, потом уловили общность между своими действиями, направленными на
измерение и пересчет различных объектов, и, подвергнув анализу эти действия,
установили количественные отношения между самими материальными объектами. В их
сознании сформировались знания о количественных отношениях, которые приобрели
обобщенную форму, знаковое выражение и стали важнейшим фактором дальнейшей
практической деятельности. Лишь впоследствии выделились особые группы людей,
которые стали носителями знания о количественных отношениях и накопили
специальные навыки работы с числами. Эти люди сначала занимались измерением
земельных участков, подсчетом предметов и вещей, предназначенных для
распределения между членами общины или для торговли и обмена; от этой
деятельности лишь на сравнительно позднем этапе развития обособился тип
деятельности, непосредственным и основным объектом которой стали сами числовые и
геометрические отношения, рассматриваемые и изучаемые уже отдельно от
исчисляемых и измеряемых предметов. Так возникла математика, древнейшая из наук.
И сегодня деятельность по образованию и использованию понятий о количественных
отношениях продолжает существовать в двух формах.

Во-первых, познавая объективные
количественные характеристики материальных тел, предметов, процессов развития
природы и общества, человек и сегодня привычно употребляет такие слова, как
«меньше», «больше», «равны» и т.д. Человек повседневно пользуется числами.
Именно в результате миллионы раз повторявшегося взаимодействия с различными
материальными объектами человек выделил, познал количественные их характеристики
и соотношения, обозначил их особыми языковыми знаками (знаки чисел 1, 3, 5…,
операций «больше», «меньше», «равны» и т.д.). И сегодня он употребляет,
использует на практике и уточняет «количественные» понятия.

Что же касается математики, то
она уже имеет дело с различными результатами человеческого познавательного
процесса, то есть со знаниями. Поскольку она использует знания, представления о
количественных отношениях в процессе последующего, более глубокого осознания
этих отношений, поскольку она выясняет, как соотносятся друг с другом сами
числа, — происходит превращение «количественных понятий», то есть обобщенных
знаний об отношениях объектов, в особые объекты познания. Создав математику,
человек может работать непосредственно с числами как с объектами, на которые
направлено его познание; он может — в результате работы с числами — получать
новые формулы, выявлять определенные математические закономерности, то есть
приобретать новые знания.

В пределах же гносеологии
необходимо, во-первых, подчеркнуть значение и специфику процесса образования и
функционирования понятий и, во-вторых, учитывать, что в ходе развития истории
постепенно складывается особая деятельность, цель которой — формирование,
изменение знаний, то есть формирование и изменение понятий, идей, теоретических
концепций. Следовательно, в процессе общественного разделения труда возникает
особый тип деятельности, который в конечном счете связан с задачей практического
использования, изменения мира природы и общества, но который своей главной и
непосредственной целью имеет производство теоретического знания (а также
хранение, накопление, передачу, распространение знаний, обучение знанию). Это и
есть специальная деятельность по созданию общих понятий, идей, принципов,
которая в масштабах общества так или иначе организована в особый процесс.

Творчество и интуиция. В процессе
познания наряду с рациональными операциями и процедурами участвуют и
нерациональные. Это не означает, что они не совместимы с рациональностью, то
есть иррациональны. Нерациональные процедуры и операции производятся различными
участками мозга на основе особых биосоциальных закономерностей, которые
действуют независимо от воли и сознания человека. В чем же специфика
нерациональных механизмов познания? Зачем они нужны, какую роль играют в
процессе познания? Для ответа на эти вопросы нам нужно выяснить, что такое
интуиция и творчество.

В реальной жизни люди
сталкиваются с быстро меняющимися ситуациями. Поэтому наряду с решениями,
основанными на общепринятых нормах поведения, им приходится принимать
нестандартные решения. Такой процесс обычно и называется творчеством.

Платон считал творчество
божественной способностью, родственной особому виду безумия. Христианская
традиция считала творчество высшим проявлением божественного в человеке. И. Кант
усматривал в творчестве отличительную черту гения и противопоставлял творческую
деятельность рациональной. С точки зрения Канта, рациональная деятельность,
например научная, — удел в лучшем случае таланта, но подлинное творчество,
доступное великим пророкам, философам или художникам, — всегда удел гения.
Огромное значение придавали творчеству как особой личностной характеристике
философы-экзистенциалисты. Представители глубинной психологии 3. Фрейд, К. Г.
Юнг, немецкий психиатр Э. Кречмер, автор книги «Гениальные люди», относя
творчество целиком к сфере бессознательного, гипертрофировали его неповторимость
и невоспроизводимость и, по существу, признавали его несовместимость с
рациональным познанием.

Механизмы творчества до сих пор
изучены еще недостаточно. Тем не менее можно с определенностью сказать, что
творчество представляет собой продукт биосоциальной эволюции человека. Уже в
поведении высших животных наблюдаются, хотя и в элементарной форме, акты
творчества. Крысы после многочисленных попыток находили выход из крайне
запутанного лабиринта. Шимпанзе, обучавшиеся языку глухонемых, усваивали не
только несколько сот слов и грамматические формы, но и конструировали иногда
отдельные, совершенно новые предложения, встречаясь с нестандартной ситуацией,
информацию о которой они хотели передать человеку. Очевидно, что возможность к
творчеству заложена не просто в биофизической и нейрофизиологической структурах
мозга, но в его «функциональной архитектонике». Она представляет собой особую
систему организованных и взаимосвязанных операций, осуществляемых различными
участками мозга. С их помощью вырабатываются чувственные образы и абстракции,
переработка знаковой информации, хранение информации в системе памяти,
установление связей между отдельными элементами и блоком памяти, вызов хранимой
информации из памяти, группировка и перегруппировка (комбинирование) различных
образов и абстрактных знаний и т.д. Поскольку по своей биологической и
нейрофизиологической структуре мозг человека качественно сложнее мозга всех
высших животных, то и его «функциональная архитектоника» качественно сложнее.
Это обеспечивает необычайную, практически не поддающуюся оценке возможность
переработки новой информации. Особую роль здесь играет память, то есть хранение
ранее полученной информации. Она включает оперативную память, постоянно
употребляемую в познавательной и предметно-практической деятельности,
краткосрочную память, которая на небольшие интервалы времени может быть
задействована для решения часто повторяющихся однотипных задач; долгосрочную
память, хранящую информацию, которая может понадобиться в больших интервалах
времени для решения относительно редко возникающих проблем.

В каком же соотношении находятся
рациональный и творческий процессы в познавательной и практической деятельности?
Деятельность людей целесообразна. Для достижения определенной цели приходится
решать ряд задач и подзадач. Одни из них могут быть решены с помощью типовых
рациональных приемов. Для решения других требуется создание или изобретение
нестандартных, новых правил и приемов. Это происходит, когда мы сталкиваемся с
принципиально новыми ситуациями, не имеющими точных аналогов в прошлом. Вот
здесь-то и необходимо творчество. Оно представляет собой механизм приспособления
человека в бесконечно разнообразном и изменчивом мире, механизм, обеспечивающий
его выживание и развитие. При этом речь идет не только о внешнем, объективном,
но и о внутреннем, субъективном мире человека, бесконечном разнообразии его
переживаний, психических состояний, настроений, эмоций, фантазий, волевых актов
и т.д. Эта сторона дела не может быть охвачена рациональностью, включающей в
свой состав гигантское, но все же конечное число правил, норм, стандартов и
эталонов. Поэтому творчество не противоположно рациональности, а является ее
естественным и необходимым дополнением. Одно без другого просто не могло бы
существовать. Творчество поэтому не иррационально, то есть не враждебно
рациональности, не антирационально, как думали многие мыслители прошлого, оно не
от бога, как думал Платон, и не от дьявола, как полагали многие средневековые
теологи и философы. Напротив, творчество, протекая подсознательно или
бессознательно, не подчиняясь определенным правилам и стандартам, в конечном
счете на уровне результатов может быть консолидировано с рациональной
деятельностью, включено в нее, может стать ее составной частью или в ряде
случаев привести к созданию новых видов рациональной деятельности. Это касается
и индивидуального, и коллективного творчества. Так, художественное творчество
Микеланджело, Шостаковича, научное творчество Галилея, Коперника, Лобачевского
стало составной частью культуры и науки, хотя в своей непосредственной
изначальной форме оно не соответствовало устоявшимся шаблонам, стандартам и
эталонам.

Любой человек в той или иной мере
обладает творческими способностями, то есть способностями к выработке новых
приемов деятельности, к овладению новыми знаниями, формулировке проблем,
познанию неизвестного. Каждый ребенок, познавая новый для него окружающий мир,
овладевая языком, нормами и культурой, по существу, занимается творчеством. Но с
точки зрения взрослых, он овладевает уже известным, обучается уже открытому,
проверенному. Поэтому новое для индивида не всегда является новым для общества.
Подлинное же творчество в культуре, политике, науке и производстве определяется
принципиальной новизной полученных результатов в масштабах их исторической
значимости.

Что же образует механизм
творчества, его пружину, его отличительные особенности? Важнейшим из таких
механизмов является интуиция. Древние мыслители, например Демокрит и особенно
Платон, рассматривали ее как внутреннее зрение, особую высшую способность ума. В
отличие от обычного чувственного зрения, дающего информацию о преходящих
явлениях, не представляющих большой ценности, умозрение, согласно Платону,
позволяет подняться до постижения неизменных и вечных идей, существующих вне и
независимо от человека. Декарт считал, что интуиция позволяет отчетливо и ясно
усматривать идеи, заключенные в нашей душе. Но как именно «устроена» интуиция,
никто из них не пояснял. Несмотря на то что последующие поколения европейских
философов по-разному толковали интуицию (Фейербах, например, считал, что она
коренится не в усмотрении высших идей, а в самой чувственности человека), мы до
сих пор очень мало продвинулись в понимании ее природы и механизмов. Именно
поэтому интуиция и связанное с ней творчество не могут быть в сколько-нибудь
полной и удовлетворительной форме описаны системой правил. Однако современная
психология творчества и нейрофизиология позволяют с уверенностью утверждать, что
интуиция включает в себя ряд определенных этапов. К ним относятся: 1) накопление
и бессознательное распределение образов и абстракций в системе памяти; 2)
неосознанное комбинирование и переработка накопленных абстракций, образов и
правил в целях решения определенной задачи; 3) четкое осознание задачи; 4)
неожиданное для данного человека нахождение решения (доказательство теоремы,
создание художественного образа, нахождение конструкторского или военного
решения и т.д.), удовлетворяющего сформулированной задаче. Нередко такое решение
приходит в самое неожиданное время, когда сознательная деятельность мозга
ориентирована на решение других задач, или даже во сне. Известно, что знаменитый
математик Пуанкаре нашел важное математическое доказательство во время прогулки
по берегу озера, а Пушкин придумал нужную ему поэтическую строку во сне. Однако
ничего таинственного в творческой деятельности нет, и она подлежит научному
изучению. Эта деятельность осуществляется мозгом, но она неидентична набору
выполняемых им операций. Ученые обнаружили так называемую право-левую асимметрию
мозга. Экспериментально было доказано, что у высших млекопитающих правое и левое
полушария мозга выполняют разные функции. Правое в основном перерабатывает и
хранит информацию, ведущую к созданию чувственных образов, левое же осуществляет
абстрагирование, вырабатывает понятия, суждения, придает информации смысл и
значение, вырабатывает и хранит рациональные, в том числе логические, правила.
Целостный процесс познания осуществляется в результате взаимодействия операций и
знаний, выполняемых этими полушариями. Если в результате болезни, травмы или
хирургического вмешательства связь между ними нарушается, то процесс познания
становится неполным, неэффективным или вообще невозможным. Однако право-левая
асимметрия возникает не на нейрофизиологической, а на социально-психологической
основе в процессе воспитания и обучения. Она связана также с характером
предметно-практической деятельности. У детей она четко фиксируется лишь в
возрасте четырех-пяти лет, а у левшей функции полушарий распределены
противоположным образом: левое полушарие выполняет функции чувственного, а
правое — абстрактного рационального познания.

В процессе творчества и интуиции
совершаются сложные функциональные переходы, в которых на каком-то этапе
разрозненная деятельность по оперированию абстрактными и чувственными знаниями,
соответственно осуществляемая левым и правым полушариями, внезапно объединяется,
приводя к получению искомого результата, к озарению, к некоему творческому
воспламенению, которое воспринимается как открытие, как высвечивание того, что
ранее находилось во мраке бессознательной деятельности. Именно это имел в виду
Борис Пастернак, когда писал в стихотворении «После грозы»:

Не потрясенья и перевороты

Для новой жизни очищают путь,

А откровенья, бури и щедроты

Души воспламененной
чьей-нибудь.

Объяснение и понимание. Теперь мы можем
обратиться к важнейшим познавательным процедурам объяснения и понимания.

Обычно они рассматриваются как
совпадающие или пересекающиеся процессы. Однако анализ человеческого познания,
интенсивно проводившийся во второй половине XIX и на всем протяжении XX века,
выявил между ними существенные различия. Неокантианцы В. Виндельбанд, Г. Риккерт
и другие утверждали, что познание природы в корне отличается от познания
общества и человека. Явления природы, считали они, подчиняются объективным
законам, явления же социальной жизни и культуры зависят от совершенно
индивидуальных особенностей людей и неповторимых исторических ситуаций. Поэтому
познание природы является генерализирующим, или обобщающим, а познание
социальных явлений индивидуализирующим. Соответственно для естествознания
основная задача — подведение единичных фактов под общие законы, а для
социального познания главным является постижение внутренних установок, мотивов
деятельности и скрытых смыслов, определяющих поступки людей. На основании этого
В. Дильтей утверждал, что основным методом познания в естественных науках
является объяснение, а в науках о культуре и человеке — понимание. Верно ли это?
В действительности в таком подходе есть как правильные, так и ошибочные моменты.
Верно, что современное естествознание стремится установить прежде всего законы
явлений и подвести под них единичные эмпирические знания. Неверно же, что науки
об обществе не отражают объективных законов и не пользуются ими для объяснения
социально-исторических явлений и деятельности индивидов. Верно, что понимание
взглядов, мнений, убеждений, верований и целей других людей — чрезвычайно
сложная задача, тем более что многие люди неправильно или не до конца понимают
самих себя, а иногда намеренно стремятся ввести в заблуждение. Неверно, что
понимание неприменимо к явлениям природы. Каждый, кто изучал естественные или
технические науки, не раз убеждался, как трудно и как важно понять то или иное
явление, закон или результат эксперимента. Поэтому объяснение и понимание — два
взаимодополняющих познавательных процесса, используемых и в естественно-научном,
и в социальном, и в техническом познании.

Теория познания различает
структурные объяснения, отвечающие на вопрос, как устроен объект, например каков
состав и взаимосвязь элементарных частиц в атоме; функциональные объяснения,
отвечающие на вопрос, как действует и функционирует объект, например животное,
индивидуальный человек или определенный производственный коллектив; причинные
объяснения, отвечающие на вопрос, почему возникло данное явление, почему именно
данный набор факторов привел к такому-то или другому следствию, и т.д. При этом
в процессе объяснения мы используем уже имеющиеся знания для объяснения других.
Переход от более общих знаний к более конкретным и эмпирическим и составляет
процедуру объяснения. Причем одно и то же явление может объясняться иногда
по-разному, в зависимости от того, какие законы, концепции и теоретические
взгляды положены в основу объяснения. Так, вращение планет вокруг Солнца можно
объяснить — исходя из классической небесной механики — действием сил притяжения.
Исходя же из общей теории относительности — искривлением околосолнечного
пространства в поле его тяготения. Какое из этих объяснений более правильное,
решает физика. Философская же задача состоит в исследовании структуры объяснения
и условий, при которых оно дает правильные знания объясняемых явлений. Это
подводит нас вплотную к вопросу об истинности знаний. Знания, которые служат
основанием для объяснения, называются «объясняющими». Знания, которые ими
обосновываются, называются «объясняемыми». В качестве объясняющего могут
выступать не только законы, но и отдельные факты. Например, факт катастрофы
атомного реактора может дать объяснение факту повышения радиоактивности
атмосферы над близлежащей территорией. В качестве объясняемого могут выступать
не только факты, но и законы меньшей общности. Так, известный из курса
элементарной физики закон Ома может быть объяснен либо на основе так называемой
модели электронного газа Лоренца — Друде, либо на основе еще более
фундаментальных законов квантовой физики.

Что же дает нам процесс
объяснения? Он, во-первых, устанавливает более глубокие и прочные связи между
различными системами знаний, что позволяет включать в них новые знания о законах
и отдельных явлениях природы. Во-вторых, он позволяет осуществлять предвидение и
предсказание будущих ситуаций и процессов, поскольку логическая структура
объяснения и предвидения в общем сходна. Отличие же заключается в том, что
объяснение относится к фактам, событиям, процессам или закономерностям,
существующим или имевшим место в прошлом, тогда как предсказание относится к
тому, что должно произойти в будущем. Предсказание и предвидение — необходимая
основа для осуществления планирования и проектирования социальной и
производственно-практической деятельности. Чем правильнее, глубже и обоснованнее
наше предвидение возможных событий, тем эффективнее могут оказаться наши
действия.

Чем же отличается понимание от
объяснения? Нередко говорят, что для понимания какого-то явления это явление
следует объяснить. Но точно так же говорят, что то или иное объяснение бывает
понятным или непонятным, что объяснить можно лишь то, что понятно, и т.д. Чтобы
избежать этой путаницы, следует уяснить, что на всех этапах нашей познавательной
деятельности нам постоянно приходится сталкиваться с чем-то неизвестным, знание
о чем у нас отсутствует. В этих случаях мы и говорим, что данное явление
непонятно, что мы о нем ничего или почти ничего не знаем. Мы можем, например, не
понимать те или иные древние тексты, потому что нам неизвестен данный язык или
непонятны отдельные выражения, так как неясно, какой смысл вкладывал в них
автор. Наконец, мы можем не понимать тех или иных особенностей рассуждения или
аргументации, потому что нам недостаточно известна культура, особенности эпохи,
исторические детали времени, когда создавался интересующий нас текст. Автор и
читатель могут быть разделены многими столетиями, принадлежать к разным языковым
и культурным группам. Все это создает трудности для понимания. Именно из
необходимости решать такие проблемы и возникла особая наука о понимании —
герменевтика. Ее виднейшие представители — Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, X. Г.
Гадамер, Э. Бетти, П. Рикёр и другие — сформулировали и основную трудность
процесса понимания. Чтобы понять письменный или устный текст, надо понимать
смысл и значение каждого слова, каждого понятия, каждого предложения или
текстового отрывка, которые им придавали авторы. Но, с другой стороны, чтобы
понять эти детали и части, необходимо понимать смысл и значение содержащего их
контекста, так как смысл и значение частей зависят от смысла и значения целого.
Эта сложная зависимость получила название «герменевтический круг». С такой
ситуацией мы встречаемся не только при изучении текста, но и в устном
общении.

Понимание — это не единичный акт,
а длительный и сложный процесс. Мы постоянно переходим от одного уровня
понимания к другому. При этом осуществляются такие процедуры, как интерпретация
— первоначальное приписывание информации смысла и значения; реинтерпретация —
уточнение и изменение смысла и значения; конвергенция — объединение, слияние
прежде разрозненных смыслов и значений; дивергенция — разъединение прежде
единого смысла на отдельные подсмыслы; конверсия — качественное видоизменение
смысла и значения, их радикальное преобразование и т.д. Понимание,
следовательно, представляет собой реализацию многих процедур и операций,
обеспечивающих многократное преобразование информации при переходе от незнания к
знанию. Создание абстракций высших уровней и объединение их в различные
концептуальные схемы представляет собой своего рода витки спирали, движение по
которой сопровождается возвратом к старому, выработкой новых признаков, их
количественным накоплением, качественными преобразованиями, постоянным
разрешением возникающих смысловых противоречий.

Процесс понимания состоит не
только в усвоении знаний, уже выработанных другими людьми или эпохами, но и в
конструировании на основе ряда сложных преобразований принципиально новых
знаний, не существовавших ранее. В таких случаях понимание носит творческий
характер и представляет собой переход от интуитивного мышления к рациональному
познанию. Именно так, например, происходила выработка понятий кварка,
суперсимметрии в современной физике.

3. Теория истины

Содержание:

• Что есть истина ?

• Истина как процесс

• Истина, оценки, ценности: факторы, стимулирующие и искажающие истину

Что есть истина? Для того чтобы знания,
полученные в процессе познания, были полезны, помогали ориентироваться в
окружающей действительности и преобразовывать ее в соответствии с намеченными
целями, они должны находиться с ней в определенном соответствии. Проблема
соответствия знаний объективной реальности известна в философии как проблема
истины. Вопрос о том, что такое истина, по существу, вопрос о том, в каком
отношении находится знание к внешнему миру, как устанавливается и проверяется
соответствие знаний и объективной реальности.

Чтобы установить соответствие длины двух стержней,
достаточно приложить их друг к другу. Чтобы установить соответствие фотографии и
оригинала, необходимо, чтобы они вызывали у нас сходные зрительные ощущения. Но
как установить соответствие знаний, выражаемых в символической знаковой форме,
физическим процессам, историческим событиям, процессам, происходящим в сознании
других людей, в мире их внутренних переживаний?

В структуре знания мы можем
выделить два слоя. Один из них зависит от специфики биологической и социальной
организации человека, особенностей его нервной системы, органов восприятия,
мозга, способа переработки информации, своеобразия данной культуры, исторической
эпохи и языка. Другой зависит от объективной реальности, от специфики явлений и
процессов, отражаемых познанием. Эти два слоя находятся в определенном отношении
друг к другу. Главным в совокупности вопросов, возникающих в этом свете,
является вопрос: можем ли мы выделить в наших знаниях содержание, не зависящее
ни от индивидуального человека, ни от человечества, и если можем, то как в таком
случае определить меру соответствия этого содержания объективной реальности?
Этот вопрос является основным в проблеме истинности знания.

Каким же способом можно отделить
в наших знаниях то, что не зависит от человека и человечества, от того, что
зависит? В истории философии отмечалось наличие двух таких способов. К первому
относятся логический анализ знаний и ведущих к нему размышлений. Платон,
например, считал, что истинным может быть лишь знание о вечных и неизменных
идеях. Но при таком подходе мы отказываем в истинности всем знаниям о
материальных изменчивых процессах, знаниям о природе и обществе, ибо эти знания,
которые Платон называл мнениями, не могут быть получены, а тем более проверены
путем чистого умозрения и одних лишь логических рассуждений. Ко второму способу
относятся чувственное созерцание, наблюдение. Однако чувственное восприятие не
может дать нам абстрактных знаний, например математических истин, а тем более не
может служить средством их проверки, критерием их соответствия действительности.
Как, спрашивается, на основе зрительного восприятия установить истинность
многомерной (например, пятимерной) геометрии, если реальные физические объекты,
доступные зрению и осязанию, трехмерны? К тому же чувственные образы сугубо
субъективны. Они зависят от воспринимающего индивида, состояния его нервной
системы, условий наблюдения, степени подготовки, социально-культурных факторов и
т.д. Именно это дало основание Ф. Бэкону сказать: «Истина — дочь времени», но
если так, то это означает, что она лишена объективного содержания, не зависящего
от человека и человечества. Поэтому Т. Гоббс, пытавшийся в какой-то степени
синтезировать бэконовский эмпиризм и рационализм Р. Декарта, предложил другую
формулу: истина — дочь разума, подчеркивая этим независимость истины от
временных, привходящих обстоятельств. Отсутствие единства в понимании истины и
ее критериев как раз и заставило Канта сказать, что выявление объективного
критерия истинности знания составляет центральную задачу философии.

Для того чтобы можно было выявить
этот критерий, немаловажную роль играет то обстоятельство, что информация,
поступающая в мозг человека, отражает не просто природные и социальные объекты и
процессы сами по себе. Она фиксирует их в процессе взаимодействия и изменения
этих объектов самим человеком, осуществляющим предметно-орудийную или более
широкую социальную деятельность. В свою очередь, знания, выработанные человеком,
применяются для ориентации в объективном мире, для преобразования природных и
социальных ситуаций в той или иной форме деятельности.

Не противостоя сознанию, практика
является его основой и вместе с тем включает в себя сознательную деятельность.
Немаловажно и то, что практику надо брать во всем ее объеме, во всей сложности,
подвижности, противоречивости, в тенденциях ее развития.

Это непростая задача, поэтому
столь важно избежать здесь вульгаризаторства и упрощенчества. Основное, что
можно вывести из такого понимания критерия истины, — это взгляд на ее
изменчивость, ибо: 1) объективный мир, отражаемый в знании, постоянно изменяется
и развивается; 2) практика, на основе которой осуществляется познание, и все
задействованные в ней познавательные средства изменяются и развиваются; 3)
знания, вырастающие на основе практики и проверяемые ею, постоянно изменяются и
развиваются, и, следовательно, в процессе постоянного изменения и развития
находится и истина.

Истина как процесс. Истинное знание,
как и сам объективный мир, развивается. В средние века люди считали, что Солнце
и планеты вращаются вокруг Земли. Было ли это ложью или истиной? То, что человек
наблюдал движение светил с единственного «наблюдательного пункта» — Земли,
приводило к неправильному выводу о том, что Солнце и планеты вращаются вокруг
нее. Здесь видна зависимость наших знаний от субъекта познания, но было в данном
утверждении и содержание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, а
именно знание о том, что светила Солнечной системы движутся. В этом заключалась
крупица объективной истины. В учении Коперника утверждалось, что центром нашей
планетарной системы является Солнце, а планеты и Земля вращаются вокруг него по
концентрическим окружностям. Здесь уже доля объективного содержания была гораздо
выше, чем в прежних представлениях, но далеко не все полностью соответствовало
объективной реальности, так как для этого не хватало астрономических наблюдений.
Кеплер, опираясь на наблюдения своего учителя Тихо Браге, показал, что планеты
вращаются вокруг Солнца не по окружностям, а по эллипсам. Это было еще более
истинным, еще более верным знанием. Современная астрономия вычислила траектории
и законы вращения планет еще точнее. Из данных примеров явствует, что истина
исторически развивается. С каждым новым открытием ее полнота возрастает.

Форму выражения истины, зависящую
от конкретных исторических условий, характеризующую степень ее точности,
строгости и полноты, которая достигнута на данном уровне познания, называют
относительной истиной. Таким образом, все развитие человеческого познания, в том
числе и науки, есть постоянная смена одних относительных истин другими, более
полно и точно выражающими истину. Процесс познания представляется все более
полным и точным.

Совершенно полное, точное,
всестороннее, исчерпывающее знание о каком-либо явлении называют абсолютной
истиной. Часто спрашивают, можно ли достичь и сформулировать абсолютную истину?
Агностики на этот вопрос отвечают отрицательно. В доказательство они ссылаются
на то, что в процессе познания мы имеем дело лишь с относительными истинами.
Каждая из них, рассуждают они, оказывается со временем не вполне точной и
полной, как в примере с Солнечной системой. Следовательно, полное, исчерпывающее
знание недостижимо. И чем сложнее то или иное явление, тем труднее достичь
абсолютной истины, то есть полного, исчерпывающего знания о нем. И тем не менее
абсолютная истина существует; и ее надо понимать как тот предел, ту цель, к
которой стремится человеческое познание. Каждая относительная истина — это
ступенька, шаг, приближающий нас к этой цели.

Таким образом, относительная и
абсолютная истины — это лишь разные уровни, или формы, истины. Наше знание
всегда относительно, так как зависит от уровня развития общества, техники,
состояния науки и т.д. Чем выше уровень нашего познания, тем полнее мы
приближаемся к абсолютной истине. Но процесс этот может длиться бесконечно, ибо
на каждом этапе исторического развития мы открываем новые стороны и свойства в
окружающем нас мире и создаем о нем все более полные и точные знания. Этот
постоянный процесс перехода от одних относительных форм объективной истины к
другим — важнейшее проявление развития процесса познания. Таким образом, каждая
относительная истина содержит в себе долю абсолютной. И наоборот: абсолютная
истина — это предел бесконечной последовательности истин относительных.

Истина, оценки, ценности; факторы, стимулирующие
и искажающие истину. Наше знание имплицитно, то есть в неявном виде,
всегда содержит в себе сложную систему правил, в том числе и правила
прагматические. Это значит, что из определенного вида знании можно извлечь
определенные указания, рекомендации или нормы деятельности. Так, из утверждения
«дом стоит на горе» можно вычитать правило: «тот, кто желает попасть в данный
дом, должен подняться на данную гору». Если первое утверждение истинно, то
правило, точнее его практическое осуществление, позволяет одновременно решить
две задачи: подтвердить
истинность правила и достичь цели.

«Истина» и «ложь» — это особые
оценки, с помощью которых мы отделяем знания, соответствующие объективной
реальности, от несоответствующих ей. Но существуют и другие социально значимые
оценки знания. В повседневной, производственной, социальной, политической и т.п.
деятельности знания могут оцениваться как «полезные» и как «бесполезные». Причем
полезность и истинность знаний совпадают далеко не всегда. Когда один рыбак
говорит другому, что надо выходить на рыбалку сразу после восхода солнца, то это
практически полезное знание. Однако утверждение, что вращается Солнце, а не
Земля, с точки зрения современной астрономии ложно. Тем не менее в
прагматическом смысле для решения данной задачи это несущественно. Бывает и так,
что истинное знание в конкретной ситуации оказывается совершенно бесполезным.
Так, правильный диагноз при отсутствии соответствующих лекарственных средств
может оказаться бесполезным для данного больного. Какая-либо истинная теорема,
доказанная в высших разделах абстрактной математики, может не найти себе
применения в научной или производственной практике и с этой точки зрения будет
также оцениваться как бесполезная. В некоторых ситуациях оценка знаний как
полезных и бесполезных может оказаться решающей. Это касается прежде всего ряда
технических и инженерно-производственных проблем. В одних случаях мы можем
предпочесть знание, ведущее к более дешевой конструкции (если мы ограничены в
средствах), в других — знания, обеспечивающие хотя и более дорогое, но более
быстрое решение, если главное — выигрыш во времени.

Связь между истинностью и
полезностью знаний непростая и неоднозначная. В этом пункте теория познания
должна учитывать реальный социальный и культурный контекст, в котором
вырабатываются и используются знания. Бывают ситуации, когда знания намеренно
или ненамеренно, бессознательно, искажаются, так как такое искажение оказывается
полезным тем или иным социальным группам и лицам для достижения групповых целей,
поддержания власти, достижения победы над противником или оправдания собственной
деятельности. В первую очередь это касается знаний, относящихся к
социально-исторической действительности и непосредственно затрагивающих вопросы
мировоззрения, идеологии, политики и т.д.

Особую роль играет отношение к
такого рода знаниям в тот период, когда разрабатывается концепция развития
различных сфер общества, от которой зависят сами судьбы развития страны, народа.
В этом случае историческая истина и социальная польза должны пониматься, как то,
что выгодно подавляющему большинству членов общества, а не отдельным группам,
стоящим у власти. Поэтому исследование взаимоотношений таких оценок познания,
как полезность и истинность, бесполезность и ложность, «выгодность» или
«невыгодность», составляет важную задачу теории познания, особенно при
исследовании практической реализации наиболее актуальных видов и форм
знания.

Эль-Марейон. Откуда берутся знания? И в чём причина нашей жизни

Информация
Систематизация и связи

Основания философии

Тема достаточно интересная, но прежде чем освещать её, хочу несколько слов сказать о Мысли ( подробно описывается её работа и в теле, и вне тела человека в монографии «В начале было Слово» ).
Что такое Мысль? Это разум Души. Но разум не способен производить действия, подобные Мысли. Мысль – это поток энергии движения, поток Сознания. По мнению Н. Пирогова, — это «наитончайшая материя». Какую форму она имеет? Она похожа на ленту, с которой выступает гимнастка на соревнованиях. Мысль легкая и очень виртуозная. Такой во всяком случае она и должна быть.
Будучи «каналом» в общемировое информационное пространство, Мысль способна быть компьютером, но входить в так называемую «вселенскую паутину» она не может.
  Знание извне она получает только те, что способна принять, понять и развить их содержание. Там, где система, порядок, даже у Мысли нет выбора.
Развитие Мысли у людей — разное.
Есть Мысль творческого человека— писателя, ученого, художника, поэта. Она думающая, способная к совершенству. Мысль обычного человека может быть на уровне инстинкта. Конечно, и инстинкты на уровне Мысли тоже встречаются (у животных). Все в движении, в развитии, в эволюции.
Что еще может человеческая Мысль?
Сила Мысли огромна, скорость неопределима. Сон, видение — это тоже работа и Души, и Мысли. Мысль движет энергию — сама себя лечу. Мысли тоже определяются генами и передаются по наследству. Во вселенной есть так называемый «генофонд мыслей», как и «языковой генофонд». Поэтому ничто не пропадет, не нужны и сверхмощные квантовые компьютеры, и «атланты», сидящие в позах в горах Тибета.
«Неточка Незванова» — незаконченный роман Ф. Достоевского. История его создания особенная, потому что она навела меня на «мысль о мыслях». В начале 1847 года Достоевский собирался в Италию, запланировал написать новый роман для журнала «Современник». К осени надеялся завершить. Но в октябре продолжает работать над повестью «Хозяйка», не приступая к новому произведению. Потом был разрыв с «Современником», переход в журнал «Отечественные записки», редактор которого оплатил долги писателя. Работа над «Хозяйкой» прервалась, так как появился окончательный замысел и название нового романа «Неточка Незванова». Первая часть «Детство» вышла только в январе 1849 года, вторая часть «Новая жизнь» — 10 февраля, 23 апреля писатель был арестован, а третья часть «Тайна» вышла без подписи автора.
Верно в народе говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает». Живой организм — новый роман Достоевского «Неточка Незванова», еще не сформировался, не прошел все стадии своего жизненного цикла. В восприятии писателя были только замысел и название, только зарождение идеи, мысли. Мысль зародилась, но не развилась, не расцвела, не созрела, чтобы выйти из-под пера писателя. Автор все обещал, опережая события, ускоряя ход своих желаний. Но всему свое время. На финишной прямой получилось совсем не то, что, видимо, предполагал Достоевский. Безденежье заставляло писателя торопиться, а повесть жила своей жизнью.
История романа «Неточка Незванова» натолкнула меня на следующие мысли. В недрах Вселенной зарождается мысль, она растет, развивается, как ребенок в утробе матери. Проходит свой полный цикл развития. И потом это уже мысль— плод, созревший плод, созревшая мысль, наполненная заранее определенным содержанием. Вселенная рождает ее, вселяя, вкладывая в Мысль (ментальный орган) человека, выбор которого она определяет сама— ученого, писателя, врача, слепой девочки, просто хорошего, возможно, и не очень хорошего человека, но человека думающего, рассуждающего, мыслящего, способного принять, понять и развить идею Вселенной.
После первого цикла следует второй цикл развития мысли из Космоса. Теперь сам человек, его Мысль, восприняв идею, начинает вынашивать ее. Она должна пройти еще один цикл развития, созреть, чтобы быть готовой для воплощения в дело здесь, на Земле.
Писатель или ученый думают, размышляют, экспериментируют, ставят опыты, ведут записи, делают пометки, пытаются работать над планом произведения. Но не все и не сразу получается. Эксперименты требуют определенного времени: часто это «топтание» на месте, без результатов и, конечно, успехов. Разговоры о кризисе в науке, о «кораблях», посылаемых в море за гениями; эксперименты, эксперименты, и опять эксперименты. И причины уже не во вселенной: она сработала, дала информацию, вложила в Мысль конкретного человека. А результатов – ноль.
Хорошо развитая Мысль – это всегда подсказка, более того, диктовка вселенной. Хорошая, большая, неожиданная и, конечно, правильная (как у Менделеева, Гераклита, Н. Тесла и многих других). Нет подсказки – Мысль не способная к рассуждению, неразвитый орган. И воплощаться нечему в жизни здесь, на Земле.
Мы, люди, и вселенная — едины. Мы — ее руки, глаза, Мысли, сердце, Душа.
Третий цикл мысли — самое ее материальное воплощение. Этим уже занимается Душа, давая посыл телу и загружая его работой. Плод созрел, Мысль воплощается в города, народы, цивилизации, здания, империи, музыку, книги, песни — в любую человеческую деятельность в ее самых разных проявлениях.
Итак, вселенная — это «Лоно» для зарождения мыслей и идей. И они («генофонд мыслей» и «генофонд языков») не лежат «мертвым грузом» в «закромах» «там». Они работают, движутся, изменяются, развиваются, эволюционируют, живут, как и сама вселенная. Вот где кроется причина всех наших знаний и наук, причина нашей жизни!
А как же ученые, талантливые, великие люди, вы меня спросите? Великие они и на то великие, чтобы понять замысел Вселенной, раскрыть посыл Бога. Здесь прежде всего нужна Мысль, а не величие. Потоки мыслей идут к потокам людей. Пока существует человек, будут постоянно даваться знания, будет прогресс, будут и великие умы.
Что такое вселенная? Это Бог, Мысль, Душа, Сознание и Человек, познающий себя и мир, и все законы физики, химии, математики, биологии и других наук, которые обязательно будут появляться, и это тоже будут живые организмы, которые пройдут свои жизненные циклы. Но «без науки о том, в чем назначение и благо человека не может быть никаких настоящих наук, искусств!», — писал Л. Толстой.
Все делается, как делается. Это судьба. В. Белинский правильно интерпретировал античную судьбу, как «объективное действие, которое развивается и идет, движимое внутреннею силой своей разумности».
«Аленький цветочек» — сказка русского писателя С. Аксакова, записанная им «со слов ключницы Пелагеи». Это одна из многочисленных вариаций сюжета «Красавица и чудовище» воспроизводит древний фольклорный мотив, который отразился в сказке древнеримского писателя Апулея об Амуре и Психее (1553 г.).
Сказка «Аленький цветочек» пользуется популярностью и часто переиздается для детского чтения, иллюстрируется, ставится на сцене театров, экранизируется, то есть живет своей полной жизнью.
Один цикл заканчивается, здесь же начинается другой ее цикл жизни. Сказка — живой организм, выбранный нами или для нас как образец жизни и поведения человека в материальном мире. Какова суть сказки, если к ней обращаются творческие люди?
Смысл ее связан с образом младшей дочери купца, заказавшей отцу подарок — аленький цветочек.
Покорность судьбе, непротивление заранее данному жизненному пути – образец поведения не «маленького», а мудрого человека.
А сам цветок-то неизвестный — мысль, понятая и принятая заранее. Мысль, сформированная в таком образе и чувственно воспринятая — это «мое», «моя судьба». Девушка проходит через трудности, страхи, но все заканчивается хорошо.
Что нужно, чтобы человек смог понять и принять то, что дает ему вселенная? Мудрость. Она закладывается, дается свыше. Ф. Достоевский на примере своих героев призывал читателя не бунтовать, не «переступать», любить и сострадать. В этом он видел мудрость. То же и А. Пушкин писал:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет!
У Вселенной есть точное представление о каждом из нас. Мы – его идеи. Но мысли ее «раскручиваем» мы сами, люди, вернее наши Мысли. И мы— тоже произведения, но не искусства, а природы. Чем ближе две мысли, тем ближе истина. Чем дальше от правды, тем дальше от судьбы. И что получится— то получится, как у Ф. Достоевского с повестью «Неточка Незванова». Идея Аксакова о девушке совпала с идеей Вселенной: получился прекрасный жизнеустойчивый, долговечный живой организм. Вселенная и писатель дали ему право на долгую жизнь.
Выбор все-таки есть. Сможет ли человек в своем содержании (Мысли, поступков…) понять собственную идею из Вселенной в течение жизни. И чем раньше он поймет её, тем мудрее станет. Мудрость, говорят, как талант, дается свыше. Она дается каждому с мыслью для него.
Природа заранее, в основании, отбирает все то, что должно жить. А быть удачливым или несчастным, верующим или атеистом, любимым или любящим — это работа нашей Мысли.
Для чего человеку дана Мысль? Понять и отчаять¬ся, понять и надеяться? На что? На встречу со свои¬ми родными и близкими, со своими победами или ошибками… Бог мой, как хороша Неизвестность! Она не только в конце, но и в начале жизни.
Универсум в философии — совокупность объек¬тов и явлений в целом, единая система. Универсум тождественен термину «вселенная». Универсальный человек — полимат, человек эпохи Возрождения. Примером универсального человека может служить Леонардо да Винчи. Мы хорошо знаем, какими интел¬лектуальными способностями он обладал, как плодот-ворно сочетал в себе и гуманитарные, и естественные науки, и философию, и искусство. «Универсальный человек, — по мнению В. Даля, — эрудит».
Думается, что Мысль Леонардо поняла, приняла и развила мысль Вселенной о себе предельно точно. Возможно, именно таким содержанием наделяет вселенная людей. Представляете, какими мыслями она награждает живые организмы в сложно организованных мирах! Нам это даже представить трудно. Универсальный человек и мир вокруг себя делает универсальным. Большая часть людей организует свои Мысли по-разному: ближе к полимату или к примату. Что-то среднее между ними. Все зависит от развитости Мысли человека. Но бывает и такое, что Мысль ребенка 4-6 лет более развита и универсальна, чем Мысль взрослого человека. Будущее его легко предсказуемо: универсальный человек, эрудит, будущий полимат.

Откуда берутся знания о соли и призраках?

В седьмом сезоне я смотрел «Сверхъестественное» и всегда думал, что соляная вещь была особенной для мира «Сверхъестественного». Я не смотрел и не читал много «историй о призраках».

Смотря эпизод с Мерлином и моей дочерью сегодня, я увидел, что они ссылались на одну и ту же идею. В эпизоде ​​49 «Вестник новой эры» Мерлин бросает мешок соли с указом, что его кольцо защитит его от злых духов. Комментарий сделан в шутку, и Гай позже говорит, что эта практика — мусор, но на суеверие ссылаются.

После исследования предмета (кратко) я обнаружил, что некоторые люди верят, что пересыпание является истинным, потому что соль, предположительно, является чистым веществом, в то время как другие полагают, что будет работать только благословенная соль, а другие — только то, что соль непосредственно из моря будет работать. Однако я не нашел ничего, что указывало бы на происхождение суеверия.

Итак, что является / является источником убеждений, что соль защитит от злых духов? Если он широко распространен из-за различного происхождения или его трудно узнать из-за его древнего существования, я все равно хотел бы знать страны / регионы, где, кажется, зародилась эта вера. Пожалуйста, предлагайте ссылки, где это возможно.

Валорум

Здесь есть интересная информация об истории соли, используемой в суевериях.

Концепция суеверной защиты от духов, вероятно, исходит из общего понимания концепции соли как хранителя тканей после смерти.

Викканизм (и наложение заклинаний в целом), безусловно, имеет свои корни в более старых дохристианских традициях, но стоит отметить, что многие каноны современного викканского знания, которые изображены на таких шоу, как Мерлин и Баффи (включая использование заклинаний, солевые ритуалы, магические тайны и т. д.) менее 50-100 лет, и что сама религия, по сути, является набором догадок и ритуалов из ряда более старых религий, таких как раннее христианство и иудаизм.

подветренный

На Филиппинах соль также используется против «Манананггала». (Летучая мышь?) Крылатая женщина, которая ест людей (и детей), которые отрезают листья своей нижней половины (талии вниз), когда они выходят на охоту. Говорят, что если вы видите нижнюю половину женщины, вам нужно посолить ее, чтобы не дать ей вернуться, и люди узнают, какая женщина является «манананггалом».

Тогда я думал, что это странное убеждение, но после прочтения пары статей, где соль использовалась для борьбы / предотвращения существ … у меня совершенно новое уважение к соли. Кроме того, что моя жареная рыба вкуснее, чем она есть на xD

Может ли знание прийти изнутри? или Краткая история знаний — ученый

В наши дни самый надежный способ понять природу и Вселенную — это наука. Наука определяется как:

“ интеллектуальная и практическая деятельность , охватывающая систематическая изучение структуры и 9000 физического поведения и физического поведения естественный мир – наблюдение и эксперимент. ” (Оксфордский словарь)

Слово наука происходит от латинского слова scientia , что означает знание. Знание происходит от греческого слова Гнозис , означающего знание через наблюдение или опыт. Научный метод — это способ приобретения знаний путем сбора данных, наблюдений, экспериментов и формулирования проверяемых гипотез.

Но наука — не единственный способ познания.

Типы знаний

Знание, полученное посредством чувственного восприятия, называется a posteriori или эмпирическим знанием . Для эмпириков другого знания нет. С другой стороны, рационалисты, полагают, что истинное знание можно открыть только априори, или с помощью дедуктивного мышления и логики, которые являются процессами, встроенными в человеческий мозг и не зависящими от сенсорного опыта.

Иммануил Кант объединил эмпирическую и рационалистическую точки зрения: он сказал, что знание может начинаться с опыта, но оно не возникает из опыта. Согласно Канту, априори знания трансцендентны и основаны на форме всевозможного опыта, а апостериори или эмпирических знаний, основанных на содержании опыта.

Карл Юнг ввел термин « Коллективное бессознательное », который означает бессознательный, безличный универсальный разум, разделяемый всем человечеством, который часто общается с помощью символов и архетипов.Информация, хранящаяся в коллективном бессознательном, может считаться источником знания, которое, как утверждает Юнг, также оказывает глубокое влияние на сенсорный опыт.

Иллюстрация структуры ада по «Божественной комедии» Данте Алигьери. Сандро Боттичелли (между 1480 и 1490). Согласно Карлу Юнгу, ад представляет собой во всех культурах тревожный аспект коллективного бессознательного.

Интересно, что древняя форма искусства, алхимия, занимает центральное место в представлении Юнга о коллективном бессознательном.Большая часть огромного множества символов, используемых в алхимии, заимствована из Коллективного Бессознательного Запада.

Алхимики говорят : «Как вверху, так и внизу». означает, что происходящее в мире является символическим отражением того, что происходит внутри нас. Алхимия имеет двойную природу: это химический процесс с параллельным мистическим компонентом. Например, magnum opus («великая работа») — это открытие философского камня или вещества, которое может превращать свинец в золото.Это обычно понимается буквально и, следовательно, неверно истолковывается: это означает превращение свинца своего «я» в духовное золото и аналогично восточной концепции просветления или пробужденного сознания.

Гермес Трисмегист — традиционно считается автором Герметики и легендарным основателем западной алхимии. (Майер, 1617)

В гностицизме и христианском, исламском и еврейском мистицизме гнозис обычно означает духовное знание и связано с «прозрением» или интуитивным знанием самого себя.Гностики были собранием древних религий (1 ^st — 2 ^и века нашей эры), которые определяли гнозис как прежде всего самопознание, секрет достижения цели просветления.

Страница гностического Евангелия от Иуды из Codex Tchacos.

Индуистские знания

Для индуистов знание себя или самореализации — это Атман джнана . Джнана означает знание, полученное посредством медитации. Атман , он сам или тайна нашей жизни, тождественен абсолютной реальности или Брахману . Для тибетских буддистов джняна означает чистое осознавание, свободное от концептуальных ограничений. Это выше разума и никогда не может быть достигнуто одним разумом.

Упанишады , древние индуистские тексты, написанные где-то между 1000 г. до н.э. — 500 г. до н.э., раскрывают природу высшей реальности и свободу от сансары (цикла жизни и смерти) через самореализацию ( Атман джана ).

Катха Упанишада — это история о мальчике Начикете, который встречает Яму, индуистского повелителя смерти, который раскрывает:

«когда проявляется сознание Атмана, человек освобождается от когтей смерти».

Яма, индуистский властелин смерти

В следующей цитате Яма объединяет эмпиризм (чувства, объект и разум), рационализм (чистый разум), Канта, Юнга, алхимиков и гностиков (Атман и Авьяктам) и космическую душу. :

«За пределами, чувства — их объекты, за пределами объекта — ум.За пределами разума находится чистый разум, а за пределами чистого разума — Дух в человеке (Атман).

За пределами Духа в человеке (Атман) находится Дух Вселенной (Авьяктам ) , а за пределами — Пуруша, Космическая душа. Нет ничего выше Пуруши; это цель, самая высокая дорога ».

Согласование знаний

Наука — надежный способ понимания физического и материального царства.Тем не менее, научные инновации, изобретения и открытия часто возникают из воображения, интуиции, мечтаний и проблесков озарения (например, Альберт Эйнштейн, Нилс Бор, Архимед, Менделев и т. Д.). Кажется, что творческие идеи рождаются из эфира, но затем могут быть проверены эмпирически и научно подтверждены.

Как a priori, знания, такие как разум, интуиция и логика, так и a posteriori, или эмпирическое знание, необходимы человеку для построения понимания жизни и вселенной.В большинстве мистических и духовных традиций секрет окончательного знания — это «познание самого себя» или самореализация, которую нельзя получить только с помощью разума или эмпирических методов.

Мистический опыт необходим для раскрытия внутренней природы вещей, в то время как наука необходима для современной жизни.

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Анализ знаний (Стэнфордская энциклопедия философии)

1.Знание как обоснованная истинная вера

Традиционный
(«Трехсторонний») анализ знаний. Согласно этому
анализ, обоснованное, истинное убеждение необходимо и достаточно для
знания.

Трехсторонний анализ знаний:
S знает, что p iff

1. п верно;
2. S считает, что p ;
3. S оправданно полагать, что p .

Трехсторонний анализ знаний часто сокращается как
Анализ «JTB» для «оправдано истинное»
вера ».

Большая часть литературы двадцатого века по анализу знаний
взяла за отправную точку анализ JTB. Это стало чем-то вроде
удобная выдумка, чтобы предположить, что этот анализ получил широкое признание
на протяжении большей части истории философии. На самом деле, однако,
JTB-анализ был впервые сформулирован в двадцатом веке его
злоумышленники. ^[1]
Прежде чем обратиться к влиятельным людям ХХ века
аргументы против теории JTB, давайте кратко рассмотрим три
в свою очередь, традиционные компоненты знаний.

1.1 Условие истины

Большинство эпистемологов считают чрезвычайно правдоподобным, что то, что
ложно, невозможно узнать. Например, Хиллари Клинтон не выиграла
Президентские выборы в США 2016. Следовательно, никто не знает, что Хиллари
Клинтон выиграла выборы. Можно знать только то, что правда.

Иногда, когда люди очень уверены в том, что получается
чтобы ошибаться, мы используем слово «знает», чтобы описать их
ситуация. Многие ожидали, что Клинтон победит на выборах. Говорящий
в общих чертах можно даже сказать, что многие люди «знали», что
Клинтон выиграет выборы — пока не проиграет. Хазлетт (2010)
на основании подобных данных утверждает, что «знает» не
фактив
глагол. ^[2]
Диагноз Хэзлетта весьма противоречив; самый
эпистемологи будут рассматривать предложения как «Я знал, что Клинтон
собирался победить »как своего рода преувеличение — как не
буквально правда.

Что-то правда не требует, чтобы кто-либо мог знать или доказывать
что это правда. Не все истины установлены истин. Если
вы подбрасываете монету и никогда не проверяете, как она приземлилась, может быть правда, что она
приземлились головы, даже если никто не знает. Истина — это
метафизический , в отличие от эпистемологического , понятие:
правда в том, какие вещи такие , а не в том, как они могут быть
показано как . Поэтому, когда мы говорим, что могут быть только истинные вещи
известно, мы (пока) ничего не говорим о том, как кто-то может
доступ правда.Как мы увидим, остальные условия
играют здесь важную роль. Знания — это своего рода отношения
с правдой — знать что-то — значит иметь определенный вид
доступ к
факт. ^[3]

1.2 Условие убеждения

Условие веры лишь немного более спорно, чем
условие истины. Общая идея, лежащая в основе условия веры, заключается в том, что
вы можете знать только то, во что верите. Неспособность во что-то поверить
препятствует знанию этого. «Вера» в контексте JTB
Теория означает полных убеждений или прямых убеждений.В
слабый смысл, можно «поверить» чему-то в силу
будучи вполне уверенным, что это, вероятно, правда — в этом
слабый разум, тот, кто считал Клинтона фаворитом на победу
избрание, даже признавая нетривиальную возможность ее
проигрывая, можно сказать, что он «верил» в победу Клинтона.
Прямая вера сильнее (см., Например, Fantl & McGrath 2009: 141;
Нагель 2010: 413–4; Уильямсон 2005: 108; или Гиббонс 2013: 201).
Чтобы поверить в то, что p , недостаточно иметь
довольно высокое доверие р ; это что-то ближе к
обязательство или существо
Конечно. ^[4]

Хотя изначально может показаться очевидным, что зная, что p
требует верить, что p , некоторые философы утверждали, что
знание без веры действительно возможно. Предположим, Уолтер возвращается домой
после работы узнать, что его дом сгорел. Он говорит:
«Я не верю в это». Критики веры
состояние может утверждать, что Уолтер знает, что его дом сгорел
(он видит, что это так), но, как показывают его слова, он не верит
Это.Стандартный ответ: признание недоверия Уолтера
не совсем верно; что Уолтер хочет передать, сказав: «Я
не верю »не то чтобы он действительно не верил
что его дом сгорел, а ему трудно
примириться с тем, что он видит. Если он искренне не верил
это, некоторые из его последующих действий, например, звонок в страховую компанию
компания, будет довольно загадочной.

Колин Рэдфорд предложил более серьезный контрпример.
(1966).Предположим, Альберту задают вопрос по английской истории. Один из
вопрос: «Когда умерла королева Елизавета?» Альберт
не думает, что знает, но правильно отвечает на вопрос.
Более того, он дает правильные ответы на многие другие вопросы, на которые он
не думал, что знает ответ. Давайте сосредоточимся на Альберте
ответ на вопрос о Елизавете:

• (E) Елизавета умерла в
  1603.

Рэдфорд делает следующие два утверждения по поводу этого примера:

1. Альберт не верит (E).
2. Альберт знает (E).

Интуиция Рэдфорда в подобных случаях не кажется
идиосинкразический; Myers-Schutz & Schwitzgebel (2013) находят доказательства
предполагая, что многие обычные ораторы склонны реагировать таким образом
— предлагает Рэдфорд. В поддержку пункта (а) Рэдфорд подчеркивает, что Альберт
думает, что не знает ответа на вопрос. Он
не доверяет его ответу, потому что считает его простым предположением.
В поддержку пункта (b) Рэдфорд утверждает, что ответ Альберта не соответствует действительности.
все просто удачная догадка.Тот факт, что он отвечает на большинство вопросов
правильно указывает на то, что он действительно выучил и никогда не забывал,
такие исторические факты.

Поскольку он считает (а) и (б) истинными, Рэдфорд считает, что вера не является необходимой для знания. Но любому из (а) и (б) можно сопротивляться. Можно отрицать (а), утверждая, что Альберт действительно имеет молчаливое убеждение в том, что (Е), хотя это не то, что он считает равносильным знанию. Дэвид Роуз и Джонатан Шаффер (2013) идут по этому пути.В качестве альтернативы можно отрицать (б), утверждая, что правильный ответ Альберта не является выражением знания, возможно, потому, что, учитывая его субъективную позицию, у него нет оснований верить (Д). Условие обоснования — тема следующего раздела.

1.3 Условие обоснования

Почему необходимо условие (iii)? Почему бы не сказать, что знания верны
вера? Стандартный ответ таков: отождествлять знание с истинным
убеждение было бы неправдоподобным, потому что убеждение могло бы быть правдой, даже если
он сформирован неправильно.Предположим, что Уильям подбрасывает монету и
уверенно верит — без особого основания — что это будет
сухопутные хвосты. Если случайно монета выпадет решкой, то
Вера Уильяма была верна; но такая удачная догадка, как эта,
нет знаний. Уильям должен знать, что его вера в какую-то эпистемологическую
смысл быть правильным или подходящим: это должно быть
оправдано . ^[5]

Сократ формулирует необходимость чего-то вроде оправдания
условие в Theaetetus Платона, когда он указывает
этого «истинного мнения» в целом недостаточно для
знания.Например, если юрист прибегает к софизму, чтобы склонить присяжных
в убеждение, которое оказывается правдой, этого убеждения недостаточно
хорошо обоснованы, чтобы составлять знания.

1.3.1 Подходы к обоснованию

Среди эпистемологов существуют значительные разногласия относительно
в чем состоит здесь соответствующее оправдание.
Интернационалисты об оправдании думают, что ли вера
оправдано полностью зависит от состояний в некотором смысле внутренний
к теме.Согласно одному распространенному чувству
«Внутренние», только те особенности предмета
опыт, доступный напрямую или интроспективно, считается
«Внутренний» — назовите это «доступ
интернализм ». Согласно другому, только внутренние состояния
субъект является «внутренним» — назовите это «состояние»
интернализм ». См. Feldman & Conee 2001.
за различие.

Кони и Фельдман представляют пример интерналистского взгляда. У них есть
это то, что убеждение S в том, что p оправдано, если и только
если верить, что p — это отношение к p , что лучше всего
соответствует свидетельству S , если последнее следует понимать как
зависят только от внутренних психических состояний S .Кони и
Фельдман называет их взгляд «эвиденциализмом» и характеризует
это как тезис о том, что оправдание полностью зависит от
доказательства субъекта. Учитывая их (небезосновательное) предположение
то, какие доказательства есть у субъекта, является внутренним делом, эвиденциализм
подразумевает
интернализм. ^[6] Экстерналисты об обосновании считают, что факторы внешние
к предмету может иметь отношение к обоснованию; например, процесс
Reliabilists думают, что оправданными убеждениями являются те, которые сформированы
когнитивным процессом, который имеет тенденцию производить большую долю
истинные убеждения относительно ложных
единицы. ^[7]
Мы вернемся к вопросу о том, как релайабилистские подходы влияют на
анализ знаний в
§6.1.

1.3.2 Виды обоснования

Стоит отметить, что можно провести различие между двумя важными
различные понятия оправдания, обычно называемые
«Пропозициональное обоснование» и «доксастический
оправдание ». (Иногда « ex ante »
обоснование и обоснование « ex post »,
соответственно.) ^[8]
В отличие от интерналистского и экстерналистского подходов к
оправдание, различие между пропозициональным и доксастическим
оправдание не представляет собой конфликт, который необходимо разрешить; это
различие между двумя различными свойствами, которые называются
«Оправдание».Проблемы обоснования предложения
есть ли у субъекта достаточные основания полагать
предложение; ^[9]
доксастическое оправдание касается того, придерживается ли данное убеждение
соответственно. ^[10]
Один из распространенных способов связать эти два понятия — предположить, что пропозициональное
оправдание является более фундаментальным, и это доксастическое оправдание
это вопрос того, что субъект имеет убеждение, которое уместно
реагировать на их предположительное обоснование или основываться на них.

Точное соотношение между пропозициональным и доксастическим обоснованием
является предметом разногласий, но бесспорно, что эти два
понятия могут разойтись.Предположим, что Ингрид игнорирует большую часть
отличное свидетельство того, что данный район опасен,
но суеверно приходит к выводу, что окрестности
опасно, когда она видит черную кошку, переходящую улицу. С момента формирования
верования на основе суеверий не являются эпистемологически
подходящий способ формирования убеждений, вера Ингрид не является
доксастически оправданный; тем не менее, она имеет хорошо
причина верить так же, как она, значит, у нее есть пропозициональный
обоснование утверждения о том, что окрестность
опасный.

Поскольку знание — это особенно успешный вид веры, доксастический
оправдание — более сильный кандидат на то, чтобы быть тесно связанным с
знания; обычно считается, что теория JTB вызывает доксастическую
оправдание (но см. Lowy 1978).

2. Легкие знания

Некоторые эпистемологи предположили, что может быть несколько смыслов
термина «знание», и что не все из них требуют
все три элемента трехсторонней теории познания. Например,
некоторые утверждали, что помимо чувства
«Знание», показанное наверху, другое, слабое
чувство «знания», которое требует только истинной веры (см.
например, Hawthorne 2002 и Goldman & Olsson 2009; последний
содержит дополнительные соответствующие ссылки).Это мнение иногда бывает
мотивированы мыслью, что, когда мы рассматриваем, знает ли кто-нибудь
что p , или интересно, кто из группы людей знает, что
р , часто нас совсем не интересует, актуален ли
у субъектов есть обоснованные убеждения; мы просто хотим знать, есть ли
у них есть истинная вера. Например, как Хоторн (2002:
253–54), можно спросить, сколько студентов знают, что
Вена — столица Австрии; правильный ответ, можно подумать,
как раз количество студентов, которые предлагают «Вену» в качестве
ответят на соответствующий вопрос, независимо от того,
убеждения оправданы.Точно так же, если вы планируете вечеринку-сюрприз
для Евгения и спросить, знает ли он об этом, «да» может быть
уместным ответом просто на том основании, что Юджин считает, что
вы планируете вечеринку.

Можно допустить, что существует легкое чувство знания, которое
требуется только истинная вера; другой вариант — отказаться от принятия
интуитивно понятные предложения как истинные по номинальной стоимости. Теоретик мог бы, ибо
Например, отрицайте, что такие предложения, как «Юджин знает, что вы
планирует вечеринку », или« восемнадцать студентов знают, что Вена
столица Австрии »буквально верны в предусмотренном
ситуаций, объясняя свое кажущееся счастье пустым разговором или
гипербола.

Даже среди тех эпистемологов, которые думают, что существует легкая
чувство «знает», не требующее оправдания, большинство
обычно признают, что есть и более сильное чувство, и
что именно это более сильное государство является главной целью
гносеологическое теоретизирование о знании. В дальнейшем мы будем
отложите в сторону легковесность, если она действительно существует, и сосредоточьтесь на
более сильный.

3. Проблема Геттье

Немногие современные эпистемологи признают адекватность JTB.
анализ.Хотя большинство согласны с тем, что каждый элемент трехстороннего
теория это необходимо для знаний они не кажутся
в совокупности должно быть , достаточно . Кажется, есть случаи
оправданное истинное убеждение, что все еще не хватает знаний. Вот один
вид примера:

Представьте, что в жаркий день мы ищем воды. Вдруг мы видим воду,
или так мы думаем. На самом деле мы видим не воду, а мираж, а
когда мы добираемся до места, нам повезло и мы находим воду прямо там, под
Скала.Можно ли сказать, что мы действительно знали воду? Ответ
кажется отрицательным, потому что нам просто повезло. (цитата из Дрейфуса
1997: 292)

Этот пример исходит от индийского философа Дхармоттара, ок. 770 г. н.э.
14 ^-й -й итальянский философ Петр Мантуанский
представили аналогичный случай:

Предположим, что Платон рядом с вами, и вы знаете, что он
бежит, но вы ошибочно полагаете, что это Сократ, так что вы
твердо верю, что Сократ бежит.Однако пусть будет так, чтобы
Сократ на самом деле работает в Риме; однако вы этого не знаете.
(из Петра Мантуанского De scire et dubitare , приведенного в
Boh 1985: 95)

Подобные случаи, когда обоснованная истинная вера кажется в некоторых
важного смысла, оторванного от факта, были прославлены в Эдмунде
Статья Геттиера 1963 года «Обоснована ли истинная вера?
Знания?». Геттье представил два случая, когда истинное убеждение
выводится из обоснованного ложного убеждения. Он заметил, что
интуитивно такие убеждения не могут быть знанием; просто повезло, что
они верны.

В честь его вклада в литературу подобные случаи имеют
стали известны как «дела Геттье». Поскольку они кажутся
опровергнуть анализ JTB, многие эпистемологи предприняли попытку
исправить: как нужно изменить анализ знаний, чтобы
приспособить дела Геттье? Это то, что обычно называют
«Проблема Геттье».

Выше мы отметили, что одна из функций оправдания — исключить
удачные догадки как случаи знания. Урок проблемы Геттье
заключается в том, что кажется, что даже истинные убеждения, которые оправданы, могут
тем не менее быть эпистемически удачливым способом, несовместимым с
знания.

Эпистемологи, считающие, что подход JTB в основном
правильный путь должен выбирать между двумя разными стратегиями решения
проблема Геттье. Первый — усилить обоснование
условие для исключения случаев Геттье как случаев обоснованного убеждения. Этот
было предпринято Родериком
Чисхолм; ^[11]
мы еще раз обратимся к этой стратегии в
§7
ниже. Другой — внести в анализ JTB подходящую четвертую
условие, условие, которое успешно предотвращает оправданное истинное
вера от «обретения».Таким образом измененный, JTB
анализ становится отчетом знания JTB + X , где
« X » обозначает необходимое четвертое условие.

Давайте рассмотрим пример этой попытки сформулировать
«Обеззараживающее» состояние.

4. Нет ложных лемм

Согласно одному предложению, следующее четвертое условие будет делать
трюк:

4. S считает, что p не выводится ни из каких
   ложь. ^[12]

В случаях Геттье обоснованное истинное убеждение выводится из
оправданное ложное убеждение.Итак, условие (iv) объясняет, почему это не так.
знания. Однако это предложение «без ложных лемм» не соответствует действительности.
в целом удачно. Есть примеры кейсов Геттье, которые требуют
не предполагают никаких умозаключений; следовательно, возможны случаи оправданного
истинная вера без знания, даже если выполняется условие (iv).
Предположим, например, что Джеймс, расслабляющийся на скамейке в
парк, наблюдает за явной собакой в ​​соседнем поле. Так он считает

4. Собака в поле.

Предположим далее, что предполагаемая собака на самом деле является собакой-роботом, поэтому
идеально, чтобы ее нельзя было отличить от настоящей собаки по
только видение.Джеймс не знает, что такие собаки-роботы существуют; а
Японский производитель игрушек разработал их совсем недавно, а что
Джеймс видит — прототип, который используется для проверки общественного
отклик. Учитывая эти предположения, (d), конечно, неверно. Но предположим
далее, всего в нескольких футах от собаки-робота, есть настоящая
собака, скрытая от глаз Джеймса. Учитывая это дополнительное предположение,
Вера Джеймса в (d) верна. И поскольку это убеждение основано на
обычные процессы восприятия, большинство эпистемологов согласятся, что это
оправдано.Но, как и в случае с Геттье, Джеймс
вера кажется истинной только благодаря удаче, в некотором смысле
несовместимо со знанием. Итак, перед нами еще раз
обоснованное истинное убеждение, которое не
знания. ^[13]
Возможно, это убеждение напрямую подтверждается визуальным опытом;
это не выводится из какой-либо лжи. Если да, то аккаунт JTB,
даже если дополнить его (iv), дает нам неправильный результат, что Джеймс
знает (d).

Другой случай, показывающий, что пункт (iv) не поможет:
хорошо известное дело округа Барн (Goldman 1976).Предположим, есть
округа на Среднем Западе со следующей особенностью. В
Пейзаж рядом с дорогой, ведущей через этот округ, засыпан перцем
с амбарами-фасадами: конструкции, которые со стороны дороги выглядят точно так же
сараи. Наблюдение с любой другой точки сразу же выявит
эти конструкции являются подделками: устройства, возведенные с целью
обмануть ничего не подозревающих автомобилистов, заставив поверить в присутствие
сараи. Предположим, Генри едет по дороге, ведущей через Сарай.
Округ. Естественно, он во многих случаях будет формировать ложные убеждения в
наличие сараев.Поскольку у Генри нет причин подозревать, что он
жертвы организованного обмана, эти убеждения оправданы. Теперь
предположим далее, что в одном из тех случаев, когда он верит в то, что
там сарай, он случайно смотрит на единственного и неповторимого
настоящий сарай в округе. На этот раз его вера оправдана и верна.
Но поскольку его истинность — результат удачи, это весьма правдоподобно.
чтобы судить, что вера Генри не является примером знания.
Однако в этом случае условие (iv) выполняется. Его вера — это не результат
любого вывода из лжи.Еще раз, мы видим, что (iv) действительно
не удалось как общее решение проблемы Геттье.

5. Модальные условия

5.1 Чувствительность

Еще одно кандидатское четвертое условие знания:
чувствительность . Чувствительность в первом приближении такова:
контрфактическое отношение:

S считает, что p чувствителен тогда и только тогда, когда, если
p были ложными, S не поверил бы, что
с. . ^[14]

Условие чувствительности к знаниям защищал Роберт Нозик.
(1981). Учитывая льюизианскую (Lewis 1973) семантику для контрфактических
условных обозначений условие чувствительности эквивалентно
требование, чтобы в ближайших возможных мирах, в которых
не- р , испытуемый не верит, что р .

Одна из причин для включения условия чувствительности в анализ
знание состоит в том, что, кажется, существует интуитивный смысл, в котором
знание требует не только правильности, но и отслеживания
правда в других возможных обстоятельствах.Такой подход кажется
правдоподобный диагноз того, что идет не так, по крайней мере, в некоторых случаях Геттье.
Например, в случае с водой в пустыне Дхармоттара ваша вера
то, что в определенном месте есть вода, кажется нечувствительным к
факт воды. Если бы там не было воды, вы бы
придерживались того же мнения на тех же основаниях — а именно. , г.
мираж.

Однако сомнительно, что условие чувствительности может объяснить
феномен случаев Геттье в целом.Это происходит только в случаях
в котором, если бы рассматриваемое утверждение было ложным, оно бы
все равно верили. Но, как сказал Саул Крипке (2011: 167–68)
отметил, что не все дела Геттье подобны этому. Рассмотрим для
Например, упомянутое выше дело округа Барн. Генри смотрит на
конкретное место, где есть сарай и считает
там должен быть сарай. Условие чувствительности исключает это
вера как знание, только если бы там не было сарая, Генри
до сих пор верили, что было.Но это противоречие может быть ложным,
в зависимости от того, как устроено дело округа Барн. Например, это
false, если конкретное место, которое исследует Генри, не
подойдет для возведения фасада амбара.
Соответственно, как также указал Крипке (2011: 186), если мы предположим
что фасады сараев всегда зеленые, а настоящие сараи всегда красные,
Убеждение Генри в том, что он видит красный сарай , будет
чувствителен, даже если его уверенность в том, что он видит сарай , будет
нет.(Мы предполагаем, что Генри не знает, что цвет что-то значит
релевантно.) Поскольку интуитивно первое убеждение не соответствует действительности.
знание точно так же, как и последнее, условие чувствительности
справится только с некоторыми интуитивными проблемами, возникающими у Gettier
случаи.

Большинство эпистемологов сегодня отвергают требования чувствительности
знания. Основная мотивация против состояния чувствительности —
что, учитывая правдоподобные предположения, это приводит к неприемлемым
последствия называют «отвратительными
союзы ». ^[15]
Чтобы увидеть это, предположим сначала, что
скептицизм в отношении обычных знаний ложен — обычные предметы
знать, по крайней мере, многое из того, что мы обычно считаем им знанием. Для
Например, Джордж, который прекрасно видит и использует свои руки, знает
что у него есть руки. Это, конечно, прекрасно согласуется с
условие чувствительности при знании, так как если бы Джордж сделал , а не
есть руки — если их недавно отрубили, за
пример — он не поверил бы, что у него были руки.

А теперь представьте скептический сценарий, в котором у Джорджа нет рук.Предположим, что Джордж стал жертвой картезианского демона, обманувшего его.
верить, что у него есть руки. Если бы Джордж попал в такой сценарий,
конечно, он ошибочно полагал бы, что не находится в таком
сценарий. Итак, учитывая состояние чувствительности, Джордж не может знать, что
он не в таком сценарии.

Хотя эти два вердикта — обвинительный в
обычное знание, и отрицающее знание о скептически настроенных
сценарий — возможно, каждый интуитивно понятен, интуитивно
проблематично их удерживать вместе.Их соединение в
Термин ДеРоуза, отвратительный: «Джордж знает, что у него
руки, но он не знает, что он не безрукий
жертва картезианского демона ». Условие чувствительности на
знания в сочетании с нескептическим утверждением, что есть обычные
знание, кажется, подразумевает такое отвратительное
союзы. ^[16]

Большинство современных эпистемологов приняли подобные соображения.
быть достаточной причиной для отказа от чувствительности
условия. ^[17]
Однако см.
Итикава (2011a) за интерпретацию и одобрение
условие чувствительности, в соответствии с которым он может избежать обязательств по
отвратительные союзы.

5.2 Безопасность

Хотя сегодня немногие эпистемологи поддерживают условие чувствительности
знания, идея о том, что знание требует, чтобы субъект стоял в
конкретное модальное отношение к известному предложению остается популярным
один. В своей статье 1999 г. «Как победить оппозицию
Мур », Эрнест Соса предложил условие безопасности
должна сыграть ту роль, которую призвана сыграть чувствительность. Соса
охарактеризовал безопасность как контрфактическую противоположность
чувствительность.

Чувствительность:
Если бы p было ложным, S не поверил бы, что p .

Безопасность:
Если бы S полагал, что p , p не было бы
ложный. ^[18]

Хотя противопоставление справедливо для материального условного \ ((A
\ supset B \) тогда и только тогда, когда \ (\ mathord {\ sim} B \ supset \ mathord {\ sim} A) \),
Соса предполагает, что это недопустимо для контрфактов, поэтому
чувствительность и безопасность не равнозначны.Пример безопасной веры
по мнению Сосы, нечувствительным является вера в то, что далекое
скептического сценария не получается. Если мы оговорим, что Джордж,
обсуждалось выше, никогда не подвергался риску стать жертвой
Декартовский демон — потому что, скажем, картезианские демоны не существуют в
Мир Джорджа — тогда вера Джорджа в то, что он не
такая жертва безопасна, хотя мы видели в предыдущем
раздел, что он не может быть чувствительным. Обратите внимание, что хотя мы
оговорили, что Джорджу не грозит обман картезианскими демонами,
мы сделали , а не оговаривали, что у самого Джорджа были какие-то особые
доступ к этому факту.Если он этого не сделает, безопасность, как и чувствительность, будет
экстерналист условие знания в
Смысл «доступа». Это также экстерналист в
«Состояние» смысл, поскольку истина релевантного
контрфакты будут зависеть от особенностей вне темы.

Характеристика безопасности в этих контрфактических терминах зависит от
существенные предположения о семантике контрфактических
условные. ^[19]
Если бы мы приняли, например, слова Дэвида Льюиса или Роберта
Отношение Стальнакера к опровержениям, в том числе сильному
условие центрирования, согласно которому реальный мир всегда
однозначно ближе всего, все истинные убеждения будут считаться безопасными в соответствии с
контрфактический анализ
безопасность. ^[20]
Соса намеревается, что соответствующие опровержения сделают более сильным
претензии, требуя примерно, что в все ближайшие миров, в которых
S считает, что p , p не ложь.

Вместо того, чтобы полагаться на спорный подход к контрфактам,
тогда это может быть наиболее наглядным, чтобы понять условие безопасности
более прямо в этих модальных терминах, как это часто делает сам Соса:

Безопасность:

Во всех ближайших мирах, где S считает, что p , p
не ложь.

Будет ли успешным анализ безопасности JTB +.
довольно сложно оценить, учитывая расплывчатость заявленных
«Близкое» состояние. Статус потенциального
Контрпримеры не всегда просто применить. Для
Например, Хуан Комесана (2005) представляет случай, который он
опровергнуть требование безопасности знания. В
Пример Комесанья, ведущий вечеринки в честь Хэллоуина вербует
Джуди направляет гостей на вечеринку. Инструкции Джуди:
дать всем одинаковые указания, которые на самом деле точны, но
что если она увидит Майкла, группа переместится в другое место.(Ведущий не хочет, чтобы Майкл нашел группу.) Предположим, Майкл
никогда не появляется. Если данный гость не делает, но почти делает,
решили надеть на вечеринку очень реалистичный костюм Майкла, а затем его
убеждение, основанное на показаниях Джуди, о местонахождении
вечеринка будет правдой, но, по словам Комесанья, легко могла быть
ложный. (Если бы он просто сделал несколько иной выбор в отношении своего
костюм, его бы обманули.) Комесанья описывает
случай как контрпример к условию безопасности по знаниям.Тем не мение,
теоретики безопасности могут утверждать, что соответствующие скептические
сценарий, хоть и возможен, а в некотором смысле рядом , не
достаточно близко в соответствующем отношении, чтобы исказить условие безопасности.
Такой теоретик, если бы она хотела, чтобы условие безопасности выполнялось
четкие приговоры, стоит задача сформулировать, что именно
понятие сходства составляет (см. также Богардус 2014).

Не все дальнейшие разъяснения условий безопасности будут подходящими.
для использования последнего в анализе знаний.Особенно,
если уважение к сходству, имеющее отношение к безопасности, само по себе
с точки зрения знаний, затем анализ знаний, которые
ссылка на безопасность была бы в этом отношении циркуляром. Это для
Например, так Тимоти Уильямсон характеризует безопасность. Он пишет,
в ответ на вызов Элвина Голдмана:

Во многих случаях кто-то, не имеющий представления о том, что такое знания, будет
невозможно определить, была ли обеспечена безопасность. Хотя они могли использовать
принцип, что безопасность влечет за собой истину, чтобы исключить некоторые случаи,
не самые интересные.Таким образом, Goldman будет разочарован, когда
он спрашивает, что предсказывает учетная запись безопасности на различных примерах в
какие противоречивые соображения тянут в разные стороны. Один может
должны решить, достигается ли безопасность, сначала решив,
знания приобретаются, а не наоборот. (Уильямсон 2009: 305)

Поскольку безопасность понимается только с точки зрения знаний, безопасность — так
понимаемое не может служить для анализа знания. И это не так
Намерение Уильямсона сделать это; как мы увидим ниже,
Уильямсон отвергает проект анализа знаний.Это из
Конечно, в соответствии с утверждением, что безопасность является необходимым условием
на знание в прямом смысле, что последнее влечет за собой
бывший.

5.3 Соответствующие альтернативы

Третий подход к модальным условиям знания, заслуживающий упоминания, — это
требование, чтобы субъект знал, что p , он должен
исключить все «соответствующие альтернативы» к p .
Существенными ранними сторонниками этой точки зрения являются Стайн 1976, Голдман.
1976 и Дрецке 1981.Идея этого подхода к знаниям заключается в следующем:
что для того, чтобы субъект знал, что p , она должна уметь
«Исключить» конкурирующие гипотезы до p — но это только
некоторое подмножество всех не- p возможностей «актуально» для
приписывание знаний. Рассмотрим, например, различия между
несколько моделей iPhone от Apple. К
иметь возможность узнать в лицо, что конкретный телефон модели 6S, он
естественно предположить, что нужно уметь различать
между iPhone 6S и iPhone 7; возможность того, что телефон
под вопросом — более новая модель является подходящей альтернативой.Но возможно
есть и другие возможности, при которых вера в то, что существует
iPhone 6S — это фальшивка, которую не следует исключать — возможно, для
Например, возможность того, что телефон не iPhone, а
Китайская подделка, не нужно рассматривать. То же самое и для
возможность того, что телефона нет вообще, внешность похожа на телефон
являясь продуктом козней картезианского демона. Уведомление
что в этих и многих других случаях, которые мотивируют
релевантно-альтернативный подход к знаниям, есть интуитивно понятный
смысл, в котором соответствующие альтернативы имеют тенденцию быть более
похоже на на актуальность, чем на нерелевантные.Таким образом,
соответствующие теории альтернатив и теоретико-безопасные подходы очень
похожи как по приговору, так и по духу. Как и в случае с безопасностью
теоретик, теоретик релевантных альтернатив сталкивается с проблемой
пытаясь сформулировать, что определяет, какие возможности
актуально в данном
ситуация. ^[21]

6. Обойтись без оправдания?

Как мы видели, одна из причин включения оправдания
условием анализа знаний было предотвращение удачных догадок
считая знанием.Однако проблема Геттье показывает, что
включение условия обоснования не исключает всех
эпистемически проблемные примеры удачи. Следовательно, некоторые
эпистемологи предположили, что постулирование условия обоснования
на знание было ложным ходом; возможно, это какое-то другое условие, которое
должны быть включены вместе с истиной и верой как компоненты
знания. Такого рода стратегия была предложена рядом авторов.
с конца 1960-х до начала 1980-х годов, хотя
относительно небольшое обсуждение этого
поскольку. ^[22]
Kornblith 2008 представляет собой заметное исключение.

6.1 Reliabilist теории познания

Одно свойство кандидата на такое состояние — надежность . Часть
проблем в удачных догадках как раз то, что они
так повезло: такие догадки сформированы таким образом, что маловероятно
что они должны оказаться правдой. По определенной форме
надежность знаний, это ненадежность, а не необоснованность,
что мешает таким убеждениям стать знанием.Reliabilist
теории познания включают эту идею в
условие на
знания. ^[23]
Вот пример такого вида:

Простой K-Reliabilism:

S знает, что p iff

1. п верно;
2. S считает, что p ;
3. S уверенность в том, что p был произведен надежным
   познавательный процесс.

Простой K-Reliabilism заменяет оговорку об обосновании в
традиционная трехсторонняя теория с оговоркой о надежности.Как у нас
Видно, надежные сторонники оправдания думают, что оправдание
вера заключается в зарождении надежного познавательного процесса. Данный
С этой точки зрения простой K-Reliabilism и теория JTB эквивалентны.
Однако в настоящем предложении ничего не говорится об обосновании. Гольдман 1979
это основополагающая защита релайабилизма относительно оправдания; релайабилизм
расширен до знаний в Goldman 1986. См. Goldman 2011 для
обзор релайабилизма в целом.

В следующем отрывке Фред Дрецке формулирует, как подход
как K-релайабилизм может быть мотивирован:

Те, кто думают, что знания требуют чего-то , кроме , или
не менее более , достоверно подтверждено истинное убеждение, что-то
(обычно) в качестве оправдания веры в то, что
надежно произведенные верования являются надежно произведенными , имеют,
мне кажется, это обязанность сказать, что дает это оправдание
предполагается передать….Кому и зачем это нужно? Если животное
наследует совершенно надежный механизм создания убеждений, а также
наследует диспозицию, при прочих равных, акт о
основание сформированных убеждений, какие дополнительные преимущества
предоставлено обоснованием того, что убеждения являются
произведено каким-то надежным способом? Если нет дополнительных преимуществ,
что хорошего в этом оправдании? Почему мы должны настаивать на том, что никто не может
есть знания без этого? (Дрецке 1989: 95)

По словам Дрецке, надежные когнитивные процессы передают информацию,
и таким образом наделяют не только людей, но и (нечеловеческие) животных
знания.Он пишет:

Я хотел получить характеристику, которая, по крайней мере, учитывала бы
возможность того, что животные (лягушка, крыса, обезьяна или моя собака) могли знать
вещи, не предполагая, что они способны на большее
сложные интеллектуальные операции, связанные с традиционным анализом
знаний. (Дрецке 1985: 177)

Кажется странным думать, что лягушки, крысы или собаки оправдывают
или необоснованные убеждения. Однако приписывать знания животным
безусловно, в соответствии с нашей обычной практикой использования слова
«знания».Итак, если с Дрецке мы хотим получить отчет о
знания, которые включают животных среди знающих субъектов, мы могли бы
хотите отказаться от традиционной учетной записи JTB в пользу чего-то вроде
К-релайабилизм.

6.2 Причинные теории познания

Другой шаг в духе K-Reliabilism заменяет
оговорка об обосновании в теории JTB с условием, требующим
причинная связь между верой и фактом
верил; ^[24]
это подход Голдмана (1967,
1976). ^[25]
Собственная причинная теория Гольдмана сложна; мы не будем
ознакомьтесь с его подробностями здесь. См. Документы Гольдмана. Вместо,
рассмотрим упрощенную каузальную теорию познания, которая иллюстрирует
основная мотивация причинных теорий.

Простая причинная теория познания:

S знает, что p iff

1. п верно;
2. S считает, что p ;
3. S Убеждение, что p вызвано тем фактом, что
   с. .

Применяйте такие подходы, как простой к-релайабилизм или простая причинная теория.
лучше, чем теория JTB в отношении случаев Геттье?
Хотя некоторые сторонники предполагают, что это так — см., Например,
Дрецке 1985: 179; Плантинга 1993: 48 — многие стандартные
контрпримеры теории JTB, кажется, опровергают эти взгляды как
хорошо. Вернемся снова к фасадам сараев. Генри видит настоящую
сарай, и поэтому он считает, что поблизости есть сарай. Этот
вера формируется процессами восприятия, которые в целом
надежный: лишь изредка они приводят его к ложным убеждениям.Так это выглядит
подобный случай соответствует условиям простого K-Reliabilism, так же как
так же, как и теории JTB. Это тоже контрпример
теории причинности, поскольку реальный сарай, который воспринимает Генри, причинно
несет ответственность за свою веру. Поэтому есть основания сомневаться в том, что
переход от обоснования к состоянию, подобному надежности, будет
сбежать из Геттье
проблема. ^[26]
Дела Геттье, кажется, создают такую ​​же проблему для K-релайабилизма и
причинно-следственные теории, относящиеся к счету JTB.Ни одна теория, если не поправить
с умной оговоркой о «дегеттирировании» преуспевает в заявлении
достаточные условия для
знания. ^[27]

7. Можно ли анализировать знания?

Статья Геттье вызвала волну философской деятельности
эпистемологи, пытающиеся пересмотреть теорию JTB, обычно добавляя
одно или несколько условий, чтобы закрыть разрыв между знаниями и
оправданное истинное убеждение. Мы уже видели, как некоторые из этих
попытки не удались. Когда каждому предлагались интуитивные контрпримеры.
теории, эпистемологи часто исправляли свои теории,
усложнение существующих условий или добавление новых.Многое из этого
диалектика подробно описана Шопом 1983, к которому
заинтересованный читатель направлен.

После нескольких десятилетий таких повторений некоторые эпистемологи начали
сомневаюсь, что был достигнут прогресс. В своей статье 1994 г.
Неизбежность проблем Геттье », — предложила Линда Загзебски.
что никакой анализ, достаточно похожий на анализ JTB, никогда не сможет
избегайте проблем, о которых говорится в примерах Геттье. Более
именно, утверждал Загзебский, любые анализаторы вида JTB + X ,
где X — это условие или список условий, логически
независимо от оправдания, истины и веры, было бы
восприимчивы к контрпримерам в стиле Геттье.Она предложила то, что было в
эффект рецепт построения ящиков Геттье:

• (1) Начните с
  пример случая, когда субъект имеет обоснованное ложное убеждение, что
  также соответствует условию X .
• (2) Измените корпус так, чтобы
  что вера верна просто благодаря удаче.

Загзебски предполагает, что результирующий случай всегда будет представлять собой
интуитивное незнание. Таким образом, любое неизбыточное дополнение к JTB
теория оставит проблему Геттье
нерешенные. ^[28]
Мы можем проиллюстрировать применение рецепта на одном из
Примеры Загзебского, опровергающие утверждения Элвина Плантинги.
(1996) попытка решить проблему Геттье, добавив к JTB
анализировать условие, требующее, чтобы способности субъекта были
правильно работает в подходящей среде.

На первом этапе процедуры Загзебского мы представляем случай, в котором
факультеты предмета работают должным образом в соответствующем
окружающей среды, но последующее убеждение, хотя и оправданное, ложно.Загзебски предлагает нам представить, что у Марии очень хорошо
зрение — достаточно хорошее, чтобы ее познавательные способности, как правило,
дайте знать, что ее муж сидит в гостиной. Такой
способности, даже при правильной работе в подходящей среде,
однако не являются безошибочными — если бы они были таковыми, условие
не быть независимым от истины — поэтому мы можем представить себе случай, когда
они идут не так. Возможно, это необычный случай, когда
Брат мужа Марии, очень похожий на
муж, находится в гостиной, и Мэри делает вывод на основании
правильная функция ее зрительной способности, что ее муж находится в
гостиная.Эта вера, будучи ложной, определенно не является знанием.

На втором этапе мы представляем, как Мэри неверно опознала жильца.
гостиной, как и раньше, но добавьте к случаю, что муж,
к счастью, тоже в гостиной. Теперь вера Мэри верна, но
интуитивно это не больше пример знания, чем ложное
вера в первый шаг была.

Поскольку рецепт общий, он подходит для любого
условие, которое можно было бы добавить к теории JTB, пока оно не
само влечет за собой истину.Аргумент обобщает против всех
«Неизбыточный» анализ JTB + X .

Один из возможных ответов на аргумент Загзебского и неудача
проекта Геттье в более общем плане, можно было бы сделать вывод, что
знание не поддается анализу. Хотя это было бы значительным
отход от аналитической эпистемологии конца двадцатого
века, не ясно, что это, в конечном счете, особенно
радикальное предложение. Некоторые концепции, представляющие интерес, оказались приемлемыми.
традиционному анализу (Fodor 1998).Один выдающийся подход к
знания в этом ключе обсуждаются в
§11
ниже.

Другая возможная строка — та, что упомянута в
§2 — чтобы
усилить условие обоснования, чтобы исключить случаи Геттье, поскольку
оправдано. Чтобы эта стратегия не допустила
рецепт из работы, нужно поставить условие обоснования
это исключает возможность первого шага выше — единственный
очевидный способ сделать это — чтобы оправдание влекло за собой истину. Если оно
делает, то, конечно, невозможно будет начать со случая, когда
оправдал ложное убеждение.Такой подход не является общепринятым, но он
есть защитники — см., например, Осетр
1993 и Меррикс
1995. Sutton 2007 и Littlejohn 2012 защищают факультативные подходы к
оправдание по иным основаниям.

Третьим способом ответа могло бы стать рассмотрение потенциального анализа
знания, не являющиеся неизбыточной формой JTB + X . Действительно,
мы уже видели несколько таких попыток, но безуспешных. Для
Например, причинная теория познания включает пункт, требующий
что убеждение, что p , вызвано тем, что p .Это условие влечет за собой как веру, так и истину, и поэтому не является
восприимчивы к рецепту Загзебского. (Как мы видели, это
попадает в дела Геттье по другим причинам.) Одна семья
стратегии по этим направлениям будут встроены в анализ знаний
запрет непосредственно на эпистемологическую удачу; давайте рассмотрим такого рода
перейдем поподробнее.

8. Эпистемическая удача

Если проблема, проиллюстрированная случаями Геттье, заключается в том, что JTB и JTB +
анализы совместимы со степенью эпистемической удачи, которая
несовместимые со знанием, естественная идея — исправить
анализ знаний путем включения явного «анти-удачи»
состояние.Сама Загзебски описывает этот вариант в своем 1994 году (с. 72).
Унгер 1968 дает ранний анализ такого рода. Например:

S знает, что p iff

1. п верно;
2. S считает, что p ;
3. S оправданно полагать, что p .

Вера

4. S не верна просто по счастливой случайности.

Первое, что следует отметить в этом анализе, это то, что он
«Избыточный» в смысле, описанном в предыдущем
раздел; четвертое условие влечет за собой первое
два. ^[29]
Таким образом, несмотря на его поверхностную форму, он фактически представляет собой
значительное отклонение от анализа JTB +. Вместо того, чтобы сочинять
знание различных независимых компонентов, этот анализ требует
вместо этого эпистемологические состояния связаны друг с другом в
содержательные способы.

Условие против удачи, как и условие безопасности предыдущего
раздел, как указано, расплывчатый. Во-первых, верна ли вера
удача бывает в градусах — сколько удачи нужно, чтобы
несовместимо со знанием? Более того, кажется, независимо от
вопросы о степени удачи, мы должны различать разные
видов удачи.Не вся эпистемическая удача несовместима с
имея знания. Предположим, кто-то участвует в розыгрыше и выигрывает
энциклопедия, затем читает различные ее записи, исправляя многие из
их предыдущие заблуждения. Есть прямой смысл в
что вытекающие из этого убеждения верны только по счастливой случайности — для нашего
субъекту очень повезло, что он выиграл эту лотерею, но это не
такая удача, интуитивно мешающая обладанию
знания. ^[30]
Более того, в некотором смысле наши обычные представления о восприятии
верны по счастливой случайности, поскольку мы можем стать жертвой
Декартовский демон, и поэтому нам в некотором смысле повезло, что им не быть.Но
если мы не будем капитулировать перед радикальным скептицизмом, кажется, что это
своего рода удачу тоже следует считать совместимой с
знания. ^[31]

Таким образом, как и условие безопасности, условие удачи оказывается
трудно применять в некоторых случаях. Мы могли бы попытаться прояснить удачу
условие как включающее отличительное понятие эпистемического
удачи — но если мы не смогли объяснить это понятие — в
эффект, чтобы различать два упомянутых вида удачи
выше — без обращения к знаниям неясно, что
последующий анализ знаний может быть как информативным, так и
некруглый.

9. Методологические варианты

Как ясно из нашего обсуждения, один стандартный способ оценки
при попытках анализа знаний центральная роль отводится их проверке.
против интуиции против случаев. В конце двадцатого века
воспринимаемое отсутствие прогресса на пути к приемлемому
анализ — включая соображения, приписываемые Загзебскому в
§ 7 выше — побудил некоторых эпистемологов заняться другими
методологические стратегии. (Несомненно, более широкое философское направление прочь.
из «концептуального анализа» в более широком смысле также способствовали
к этому изменению.) Некоторые из недавних попыток анализа знаний
были частично мотивированы более широкими соображениями о роли
знания или дискурса о знании.

Одна из важных точек зрения такого рода принадлежит Эдварду Крейгу.
(1990). Отправной точкой Крейга в области анализа знаний была
не интуиции о случаях, а скорее сосредоточение на роли, которую
концепция познания играет для людей. В частности, Крейг предложил
что смысл использования категории знаний заключался в том, чтобы люди
отмечать надежных информаторов — чтобы люди знали, кому доверять
имеет значение эпистемическое.Крейг защищает отчет о знании, которое
предназначена для выполнения этой роли, хотя она восприимчива к интуитивно понятным
контрпримеры. Правдоподобность таких отчетов с меньшим
интуитивно понятное расширение, но с другим типом теоретических
оправдание, является предметом споров.

Еще одна точка зрения, которую стоит упомянуть в этом контексте, — это точка зрения Хилари.
Корнблит (2002), который утверждает, что знание — это естественный вид,
анализируются так же, как и другие научные направления. Интуиция играет роль
играть в определение парадигм, но обобщение оттуда
эмпирические, научные и интуитивные контрпримеры должны быть
ожидал.

Позиция «знание прежде всего» также связана с этими
методологические вопросы. См. §11 ниже.

10. Теоретико-добродетельные подходы

Теоретико-добродетельный подход к знанию в некоторых отношениях похож на
к подходам безопасности и анти-удачи. Действительно, Эрнест Соса, один из
виднейшие авторы теоретико-добродетельного подхода, развитого
это из его предыдущей работы по безопасности. Добродетельный подход лечит
знания как особенно успешная или ценная форма веры, и
объясняет, что значит быть знанием в таких терминах.Словно
теория против удачи, теория добродетели оставляет позади JTB +
проект идентификации знания с помощью комбинации истинности и функциональности
независимых эпистемических свойств; знания, согласно этому
подход, требует определенной нелогической связи между убеждениями
и правда.

10.1 Оценка «AAA»

Соса часто (например, Sosa 2007: глава 2) использовал аналогию с
умелая стрельба из лука по мишени; мы можем найти его поучительным, поскольку
хорошо. Вот два способа, которыми выстрел лучника может быть
оценено:

1. Снимок был успешным? Попал ли он в цель?
2. Произведен выстрел манифест
   мастерство лучника? Было ли оно произведено таким образом, чтобы
   преуспевать?

Успех, о котором идет речь в (1), Соса называет точностью .В
вид навыка, обсуждаемого в (2), Соса называет ловкостью . Выстрел
ловко, если умело произведено. Не должно быть искусных снимков.
точный, так как не все умелые выстрелы удаются. И точные выстрелы
не нужно быть ловким, некоторым неквалифицированным стрелкам повезет.

Помимо точности и ловкости, Соса предполагает, что есть
другое отношение, в котором может быть оценен выстрел, относящийся к двум.
Это Соса называет aptness .

3. Успешность выстрела Показала ли стрелка
   навык?

Выстрел уместен, если он точен , потому что ловкий.Способность
влечет за собой, но требует большего, чем сочетание точности и
ловкость, потому что выстрел может быть как удачным, так и искусным без
быть подходящим. Например, если умелый выстрел отведен
неожиданный порыв ветра, затем направленный к цели
второй удачный порыв, его предельная точность не проявляется умением,
а скорее отражает удачное совпадение ветра.

Соса предполагает, что эта модель оценки «AAA»
применимо в целом для оценки любого действия или объекта
с характерной целью.В частности, это применимо к вере
относительно его стремления к истине:

1. Вера точна тогда и только тогда, когда она истинна.
2. Вера ловка тогда и только тогда, когда она произведена
   умело. ^[32]
3. Убеждение равно apt тогда и только тогда, когда оно в каком-то смысле истинно.
   проявление или отнесение на счет умений верующего.

Соса отождествляет знание с правильной верой, поэтому
понял. ^[33]
Знание влечет за собой как истину (точность), так и оправдание
(ловкость), с этой точки зрения, но они не просто независимы
компоненты, из которых функционально состоят знания.Это
требует, чтобы умение объясняло успех. Это в некотором смысле
похожее на условие анти-удачи, которое мы рассмотрели выше, в том смысле, что оно
устанавливает, что отношения между оправданием и истиной не должны быть
простое совпадение. Однако, поскольку «AAA» Сосы
модель, как правило, применима, выходя за рамки эпистемологии,
возможно, есть лучшие перспективы для понимания актуальных
понятие пригодности способом, не зависящим от понимания знаний
чем мы нашли для понятия эпистемической удачи.

10.2 Поддельные ящики для сараев

Понимание знания как правильного убеждения согласуется с мнением Геттье.
традиционные контрпримеры теории JTB скорее
прямо. Когда Смит считает, что Джонсу принадлежит Ford
или Браун находится в Барселоне, его верность неверна.
объясняется его умениями делать выводы (которые случай не называет
под вопросом). Скорее, несчастливые обстоятельства (вводящие в заблуждение свидетельства
о машине Джонса) мешали его умелым познавательным
производительность, так же как первый отвлекающий порыв ветра помешал
выстрел лучника.Компенсируя неудачное вмешательство,
счастливое обстоятельство (случайное присутствие Брауна в Барселоне)
делает убеждение истинным, подобно тому, как
второй порыв ветра возвращает стрелу лучника на
правильный путь к цели.

Поддельные сараи, напротив, могут быть труднее приспособлены
Подход Сосы к ААА. Когда Генри смотрит на единственный настоящий сарай в
сельская местность с амбарными фасадами, он пользуется в целом надежным
способность распознавать амбары, и он идет прямо в этом
пример.Предположим, мы говорим, что точность веры Генри
проявляет свою компетентность как воспринимающий. Если так, нам придется судить
что его вера уместна и поэтому квалифицируется как пример
знания. Это было бы проблематичным исходом, потому что интуиция
случай призван выявить, что Генри имеет , а не
знания. Есть три способа, которыми защитник AAA
подход может решить эту проблему.

Во-первых, сторонники ААА могут возразить, что, хотя у Генри есть общий
умение распознавать сараи, он лишен этой способности в
текущая среда, именно потому, что он находится в фальшивом округе сараев.Согласно второй, несколько иной стратегии, Генри сохраняет
способность распознавать сараи, несмотря на его текущее местонахождение,
но из-за повсеместного распространения фальшивых сараев его компетенция не
проявить себя в его вере, поскольку ее истинность больше связана с
удачи, чем его умение распознавать
сараи. ^[34]
В-третьих, собственный ответ Сосы на проблему — укусить
пуля. Судя по мнению Генри, Соса принимает
результат: Генри знает, что перед ним сарай. Он пытается
объясните противоречивость этого результата, подчеркнув
отсутствие дальнейшего эпистемически ценного состояния, которое он называет
«Рефлексивное знание» (см. Sosa 2007: 31–32).

11. Сначала знания

Не каждая концепция поддается более фундаментальному анализу. Это
ясно и после размышлений на примерах — какой анализ мог бы быть
предлагается водорода , животных или John F.
Кеннеди ? — и по причине бесконечного регресса. Почему мы должны
думаете, что знаний есть анализ? В недавней работе
особенно его книга 2000 года Знание и его пределы , Тимофей
Уильямсон утверждал, что проект анализа знаний был
ошибка.Его причина не в том, что он думает, что знание — это
неинтересное состояние, или что понятие знания как-то
принципиально запутался. Напротив, Уильямсон считает, что
знания являются одними из самых фундаментальных психологических и
гносеологические состояния есть. Таким образом, анализировать
знание с точки зрения других, более фундаментальных эпистемологических понятий,
потому что само знание, по крайней мере, во многих случаях, более фундаментально.
Как говорит Уильямсон, мы должны ставить «знания на первое место».Знания могут фигурировать в некоторых анализах, но они будут использоваться в
анализаторы, а не в
анализандум. ^[35]

Для этого вывода нет очень прямых аргументов; это
дело в основном состоит в попытке продемонстрировать
теоретический успех знания первой позиции. Взвешивая эти
преимущества по сравнению с более традиционными подходами к знаниям
за рамками этого
статья. ^[36]

Хотя Уильямсон отрицает, что знания поддаются анализу
в том смысле, о котором идет речь в этой статье, он действительно думает, что существуют
интересные и информативные способы охарактеризовать знания.Для
Например, Williamson принимает эти претензии:

• Знание — это наиболее общее фактическое состояние ума.
• S знает, что p тогда и только тогда, когда S всего
  Доказательства включают утверждение, что р .

Уильямсон также старается подчеркнуть, что отказ от
проект анализа знаний никоим образом не предполагает, что нет
интересные и познавательные необходимые или достаточные условия на
знания.Традиционные представления о том, что знание влечет за собой истину, веру,
и обоснование согласуются с проектом «Сначала знания».
И Уильямсон (2000: 126) открыто одобряет меры безопасности.
требование к знаниям — просто не то, что служит частью
анализ.

Таким образом, стоит признать один момент: не нужно заниматься
амбициозный проект попытки проанализировать знания, чтобы иметь
связаться с рядом интересных вопросов о том, какие факторы
и не имеют отношения к тому, есть ли у предмета знания.В следующий
раздел, мы рассматриваем важные современные дискуссии о том,
прагматические факторы имеют отношение к знаниям.

12. Прагматическое посягательство

Традиционные подходы к знаниям предполагают, что знания должны делать
с такими факторами, как правда и оправдание. Требуются ли знания
безопасность, чувствительность, надежность или независимость от определенных видов
удачи оказался спорным. Но что-то, что все эти
потенциальные условия на знания, похоже, объединяет то, что они
иметь какую-то интимную связь с истиной соответствующего
вера.Хотя, по общему признанию, трудно сделать соответствующие
точное соединение, есть интуитивный смысл, в котором каждый фактор
мы прошли проверку на предмет соответствия знаниям
имеет какое-то отношение к истине потенциальных знающих
верования.

В последние годы некоторые эпистемологи утверждали, что акцент на таких
Факторы, относящиеся к истине, не учитывают что-то важное
знаний. В частности, они утверждали, что отчетливо
прагматических факторов имеют отношение к тому, есть ли у субъекта
знания.Назовите этот тезис «прагматическим».
посягательство »: ^[37]

Прагматическое посягательство:

Разница в прагматических обстоятельствах может означать разницу в
знания.

Утверждение конституции здесь важно; это тривиально, что
различия в прагматических обстоятельствах могут вызвать различий
в знаниях. Например, если вопрос о том, употребляют ли марихуану,
закон в Коннектикуте важнее для Сандры, чем для Дэниела,
Сандра с большей вероятностью будет искать доказательства и узнавать,
чем Даниэль.Проблема не в этом неинтересном утверждении.
Теоретики прагматических посягательств считают, что практическое значение
сам может внести изменения в знания, не полагаясь на такие
последующие эффекты как различие в деятельности по сбору доказательств.
В каком-то смысле Сандра и Дэниел могут быть в одной и той же эпистемологии года.
позиция , с той лишь разницей, что вопрос больше
важно для Сандры. Эта разница, согласно прагматическому
вторжение, может быть так, что Дэниел знает, но Сандра
делает
нет. ^[38]

Прагматическое посягательство может быть мотивировано интуицией о случаях.
Книга Джейсона Стэнли « Знание и практическое применение», 2005 г.
Интерес утверждает, что это лучшее объяснение пар
случаи, подобные следующему, где противопоставленные случаи явно
похожи, но различаются прагматически:

Низкие ставки . Ханна и ее жена Сара за рулем
домой в пятницу днем. По дороге они планируют остановиться у банка
домой, чтобы внести свои зарплаты.Неважно, что они это делают,
поскольку у них нет предстоящих счетов. Но проезжая мимо банка, они
обратите внимание, что линии внутри очень длинные, так как они часто находятся на
В пятницу днем. Понимая, что это было не очень важно,
их зарплаты переводятся сразу же, — говорит Ханна: «Я знаю,
банк откроется завтра, так как я был там всего две недели назад
субботним утром. Так что завтра мы можем внести свои зарплаты
утро».

Высокие ставки . Ханна и ее жена Сара за рулем
домой в пятницу днем.По дороге они планируют остановиться у банка
домой, чтобы внести свои зарплаты. Поскольку у них есть надвигающийся счет
наступает срок, и очень мало на их счету, это очень важно
что они вносят свои зарплаты к субботе. Ханна отмечает, что она
был в банке две недели назад в субботу утром, и это было
открытым. Но, как отмечает Сара, банки меняют часы работы. Ханна
говорит: «Думаю, ты прав. Я не знаю, что
банк откроется завтра ». (Стэнли 2005: 3-4)

Стэнли утверждает, что мораль подобных дел в целом такова:
чем важнее вопрос р , тем сложнее
чтобы знать, что р .Другие, в более широком смысле теоретические аргументы в пользу
были предложены и прагматические посягательства. Fantl & McGrath
(2009) утверждают, что посягательство следует из фаллибилизма и правдоподобных
принципы, связывающие знания и действия, в то время как Weatherson 2012 утверждает
что лучшая интерпретация теории принятия решений требует
посягательство.

Прагматическое посягательство — это не анализ знаний; это просто
утверждение о том, что прагматические факторы важны для определения того,
вера субъекта составляет знание.Некоторые, но не все,
теоретики прагматических посягательств будут поддерживать необходимые
двусмысленность, которую можно интерпретировать как анализ знаний.
Например, теоретик-прагматик может заявить, что:

S знает, что p тогда и только тогда, когда нет эпистемической слабости
vis-á-vis p препятствует правильному использованию S
p как повод к действию.

Эта связь между знанием и действием похожа на
одобрен Fantl & McGrath (2009), но он сильнее, чем
все, за что они спорят.

Прагматическое посягательство на знания вызывает глубокие споры. Патрик
Рисью (2001), Джессика Браун (2006) и Миккель Геркен (готовится к печати)
утверждал, что традиционные взгляды на природу знания
достаточно, чтобы учесть указанные выше данные. Майкл
Blome-Tillmann (2009a) утверждает, что это недопустимо
противоречивые результаты, такие как истинность таких утверждений, как
S знает, что p , но если бы это было важнее, она
не знал или S знал, что p до
вопрос стал важным .Стэнли (2005) предлагает стратегии для
принимая такие последствия. Другие, более теоретические аргументы против
посягательство также было продвинуто; см. например Итикава,
Джарвис и Рубин (2012), которые утверждают, что прагматическое посягательство на
разногласия с важными принципами психологии убеждений и желаний.

13. Контекстуализм

Еще одна тема, нуждающаяся в лечении, — это контекстуализм в отношении
атрибуции знаний, согласно которым слово
«Знает» и его родственные ему слова зависят от контекста.В
взаимосвязь между контекстуализмом и анализом знаний
совсем не просто. Возможно, у них другая тема
имеет значение (первое — слово, второе — психическое состояние).
Тем не менее, методология теоретизирования о знании может быть
полезно информировать о семантических соображениях о языке в
что такое теоретизирование имеет место. И если контекстуализм верен,
то теоретик знания должен внимательно рассмотреть потенциальные
за двусмысленность.

Бесспорно, что многие английские слова зависят от контекста.Наиболее очевидные случаи — это indexicals, такие как «I»,
«Ты», «здесь» и «сейчас» (Дэвид
Каплан 1977 дает стандартный взгляд на индексные издания).

Слово «вы» относится к другому человеку, в зависимости от
разговорный контекст, в котором он произносится; в частности, это
зависит от человека, к которому обращаются. Другие контекстно-зависимые термины
являются градуируемыми прилагательными, например «высокий» — насколько высокий
что-то должно считаться «высоким» зависит от
разговорный контекст — и такие количественные показатели, как
«Все», которые люди считают частью
«Все» зависят от разговорного контекста.Контекстуалисты по поводу «знает» считают, что этот глагол принадлежит
в списке контекстно-зависимых терминов. Следствие контекстуализма
что предложения, содержащие слово «знает», могут выражать различные
предложения, в зависимости от разговорного контекста, в котором
они произнесены. Эта функция позволяет контекстуалистам предлагать
эффективный, хотя и не бесспорный, ответ на скептицизм. Для
более подробный обзор контекстуализма и его влияния на скептицизм,
см. Rysiew 2011 или Ichikawa, готовится к печати-b.

Контекстуалисты моделировали эту контекстную чувствительность различными способами.Кейт ДеРоуз (Keith DeRose 2009) предположил, что существует контекстно-инвариантный
понятие «сила эпистемической позиции», и то, как
сильное положение, в котором нужно быть, чтобы удовлетворить
«Знает» варьируется от контекста к контексту; это действительно
понять семантику атрибуции знаний так же, как мы
понять, что из регулируемых прилагательных. (Какой высоты нужно иметь
чтобы удовлетворить «высокий», также варьируется от контекста к контексту.)
Коэн 1988 принимает контекстуалистский подход к «релевантным
альтернативы », согласно которой в скептических контекстах
но не обычные, уместны скептические возможности.Этот
аспект сохраняется в точке зрения Льюиса 1996, которая характеризует
контекстуалистический подход, который больше похож на кванторы и модальные окна.
Blome-Tillmann 2009b и
Итикава готовится к защите и
развивать взгляды Льюиса по-разному.

Контекстуализм и прагматическое посягательство представляют разные
стратегии для решения некоторых из тех же «хитрых»
шаблоны интуитивно понятных данных. (На самом деле контекстуализм обычно
разработан первым; теоретики прагматического вторжения были мотивированы в
отчасти попыткой объяснить некоторые закономерности контекстуалисты
интересовались без семантики контекстуализма
обязательства.) Хотя это означает, что они
быть соперничающими подходами, контекстуализм и прагматическое вторжение
нет — значит непоследовательно. Можно было подумать, что «знает»
требует соблюдения разных стандартов в разных
контекстах, и также считают, что предмет практического
ситуация имеет отношение к тому, удовлетворяется ли данный стандарт.

Как и прагматическое посягательство, контекстуализм вызывает глубокие споры.
Критики утверждали, что он постулирует неправдоподобный вид семантического
ошибка обычных ораторов, которые не распознают предполагаемый
контекстная чувствительность — см. Schiffer 1996 и Greenough &
Киндерманн готовится — и это противоречит правдоподобным
теоретические принципы, включающие знания — см. Hawthorne 2003,
Williamson 2005 и Worsnip готовятся к печати.Кроме того, некоторые аргументы
которые используются, чтобы подорвать данные, мотивирующие прагматическое вторжение
также принимаются, чтобы подорвать аргументы в пользу контекстуализма; увидеть снова
Rysiew 2001 и Brown 2006.

Все ли знания основаны на опыте? | Кэмерон Эллиотт

Вопрос о том, основаны ли все наши знания на опыте, заставляет нас исследовать все предполагаемые знания и определять, как они вообще появились. Однако анализировать концепцию наших знаний не всегда легкая задача.Я бы сказал, что в случае физического знания нам нужен чувственный опыт, чтобы придать значение физическим измерениям, поскольку мы не можем постичь физический мир, который пытаемся проанализировать без него, — и мы, по сути, ничего не понимаем. Хотя, хотя большая часть наших знаний проистекает из нашего опыта ощущений через органы чувств, я бы сказал, что наше знание «необходимых истин» и понимание другой априорной информации немного отличается. В этих случаях значение проистекает из концепции ментальной концепции, которая ведет к определению, пониманию и, следовательно, знанию — без опыта.

Сенсорная информация, безусловно, является чем-то, что, я бы сказал, определяет большую часть того, что, как мы думаем, мы знаем о нашем окружении. Наши чувства питают все, что есть в окружающем мире, через биологическую систему, с помощью которой мозг может расшифровывать информацию и переводить ее в знания. Все, что я знаю о моем текущем физическом состоянии, вызвано моими чувствами — интенсивность окружающего меня света, тепло окружающего меня воздуха, звук процессов, окружающих меня, — возникают из моих чувств.Помимо того, что мы считаем стандартными 5 чувствами, тело производит другие ощущения специально для сохранения нашего здорового функционирования — например, ощущение равновесия, чтобы знать, как двигаться, или чувство голода, чтобы знать, когда есть. Тело создает эти ощущения из нашего текущего состояния — и физического мира вокруг нас — и питает их таким образом, чтобы мы знали, как функционировать оптимально. Мое понимание себя как физического существа вращается вокруг биологических и физиологических систем, имеющихся в моем теле — они необходимы для того, чтобы я знал о взаимосвязи между моими физическими потребностями, такими как движение или еда, и моим выживанием.Таким образом, не только наше окружение, но и все, что мы знаем о фактическом функционировании самих себя, должно исходить из опыта сенсорной информации.

Вопрос о том, основаны ли научные знания на опыте, еще более сложен, например, в случае физики и химии. Можно утверждать, что научные теории и то, что мы принимаем в 2013 году как научное знание, — это законы окружающего нас мира, которые сами по себе могут считаться « необходимыми истинами », потому что, как и в математике, они могут быть доказаны в результате формулы и тщательное построение логики.Однако, оспаривая это, законы физики — это то, что формулы должны сказать о физическом мире. Они не формируются посредством логики, а являются результатом логически сформированных вычислений. Чтобы мы могли моделировать что-либо в физическом мире, из этого следует, что физический мир каким-то образом должен был быть центром манипуляций в наших формулах. Это означает, что для того, чтобы вывести и смоделировать законы физики, мы должны в какой-то момент использовать наблюдения за физическим миром вокруг нас, чтобы экспериментировать.Взаимодействия между объектами — скорости, столкновения и т. Д. — это все физические взаимодействия, которые должны были наблюдаться и, следовательно, испытаться нами, чтобы понять формульные пределы скорости или столкновения. По сути, мы не могли бы сформировать модели физического мира, не зная сначала, что нам нужно моделировать — и это должно было исходить из опыта, а не из какой-либо формы необходимой истины.

Более того, прежде чем мы начнем моделировать физические концепции, даже чтобы понять, что такое скорость, остается спорным, должны ли мы сначала ее наблюдать.Как мы могли понять скорость и ее эффекты, не узнав сначала, что такое скорость? Слово скорость определенно бессмысленно без представления о том, как скорость физически влияет на нас — по сути, о том, что означает движение. Проще говоря, скорость означает перемещение на определенное расстояние за определенное время. Можем ли мы понять движение, физическую концепцию, без физического опыта? Возможно, это зависит от того, сможем ли мы сначала понять составляющие скорости — расстояние и время.Расстояние — это дескриптор длины, просто указывающий порядок величины. Чтобы понять физически большое или малое расстояние, мы должны сначала испытать какую-то определенную длину, прежде чем связывать термины большой или малый с определенными расстояниями. В противном случае, без исходной концепции длины, у нас нет ссылки, с которой можно было бы сравнивать. Что мы увидели в этом анализе, так это то, что мы не можем понять даже самые основные физические концепции, не испытав их на собственном опыте. Описания физических вещей или даже физических понятий бессмысленны без того, чтобы сначала испытать то, что Юм назвал бы «впечатлением».Это дает нам точку отсчета, с которой можно основывать идеи или концепции физических вещей. Без наших чувств у нас не было бы ощущения физического мира, и, по сути, мы жили бы в пустоте без физического. Понимание исходной физической концепции является ключом к пониманию сложных идей в физическом мире.

Более того, если физические идеи нуждаются в физических впечатлениях, тогда мы можем спросить: нужны ли ментальные концепции мысленные впечатления? Трудно описать, что «ментальное впечатление» могло бы быть переживанием, потому что мы не получаем никакой информации о концепции, кроме наших собственных мыслей, связанных с концепцией.Таким образом, могут ли ментальные концепции существовать автономно? Или первоначальное представление о конкретной мысли оправдывает мысленное впечатление? Другими словами, является ли первый раз, когда мы думаем о ментальной концепции, впечатлением от этой концепции? Это означало бы, что помимо первой концепции ментальной концепции, после этого мы можем легко вспомнить и мыслить в терминах этого — опять же, используя впечатление в качестве ориентира. Это показывает, как мыслительный процесс может привести к априорному знанию — вещам, которые мы могли бы понять, не испытывая ничего физического.Следовательно, в ментальном случае концепция остается ключевой — только ее можно вывести без физического опыта.

Этот вывод может помочь нам исследовать «необходимые истины». Ранее мы упоминали, как мы можем использовать формулы для моделирования научных ограничений, по сути, используя математику как инструмент для раскрытия знаний об окружающем нас физическом мире. Таким образом, если математика — это наш инструмент для поиска знаний, мы должны углубиться в основы самой математики, чтобы понять, как именно мы ее задумали. Математика подобна структуре абстрактных понятий, которые мы создали логически для моделирования величин и размеров.Это наши понятия: количество и размер. Взяв первый в качестве примера, мы затем создали структурные определения, которые возникли из концепции количества, и мы случайно назвали эти числа. Мы определили каждое число как логическую последовательность от следующего, чтобы устно передать понятие количества. Тот факт, что два плюс два равняется четырем, — это то, что мы знаем как истину, потому что это последовательность, которую мы сами определили. Точно так же, как три умноженные на два дают шесть, потому что шесть — это три от трех.Мы могли бы возразить, что, определяя структуру в нашем уме, а затем используя ее соответствующим образом, мы получаем информацию о результатах этой структуры, поскольку мы создали эту структуру сами. Следовательно, эти истины абсолютно необходимы, потому что наша логическая последовательность никоим образом не может выпасть из места или быть управляемой другими способами. В этом процессе не было необходимости в опыте, поскольку мы определили каждую часть того, как структура может работать мысленно. Концепция ведет к определению, созданному нами — и в результате у нас есть прекрасное понимание систематических представлений, которые наше определение придает концепции.Применительно к нашему примеру: понятие количества привело к нашему определению чисел, и поэтому мы прекрасно понимаем, как числа представляют количество.

Возьмем словесный пример, если бы я определил новое слово в этот самый момент — скажем, «морт» — и его определение было бы «концепцией перехода от состояния жизни к состоянию смерти», тогда, хотя я никогда не испытывал этого ощущения, технически я знаю об этом опыте, потому что я определил слово — и я понимаю каждое слово в его определении.Таким образом, концепция «морт» приводит к определению, которое я прекрасно понимаю. Этот процесс можно рассматривать как формирование у меня необходимой истины. Это потому, что, определяя слово сам, я создал необходимость, чтобы это слово было связано с концепцией, описанной в его определении. Само собой разумеется — необходимость, — что слово определяется понятием в своем определении. Поэтому я могу относительно легко создавать необходимые истины. Это подтверждает идею о том, что в случае необходимых истин ментальная концепция приводит к данному определению, которое ведет к пониманию.

Следовательно, когда мы проходим этот процесс и обретаем полное понимание, мы можем быть уверены в том, как работает наша структура, или в концепции, которой поддается наше определение. Мы создали знание из мысленных форм логики, используя структуру или определение, а не опыт. Таким образом мы можем обосновать, что не все знания основаны на опыте. В случае апостериорного знания мы зависим от опыта, который дает нам ориентиры для понимания физических концепций. Однако, обладая априорными знаниями, мы не так полагаемся на опыт, чтобы понять наши концепции; вместо этого мы сами определяем концепции, используя числа или слова, и в результате понимаем эти ментальные концепции или необходимые истины.Исходя из предположения, что мы всегда можем мыслить в терминах этих заданных чисел или слов: пока мы можем логически определить понятие, мы можем понять и узнать его — без опыта.

Краткое содержание главы

ГЛАВА
4 ПЛАТОНА: ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РЕАЛЬНАЯ

4.1
Жизнь и время Платона
Рождение
в аристократическую и влиятельную афинскую семью, выросшую в
Пелопоннесская война, семья Платона ожидала, что он пойдет в политику, но он пал
влюблен в философию. После казни его наставника Сократа в 399 г. до н. Э. Платон с отвращением покинул Афины. Он
вернулся в 387 году, чтобы основать Академию, которую часто считают первым университетом.

Его
Академия развивала таких мыслителей, как Аристотель. Платон писал
диалоги, как правило, делятся на этапы: ранний, средний и поздний.Эти
отражать развитие его мышления; он расширил и эффективно завершил
Интерес Сократа к этике к систематической философии, охватывающей идеи в
метафизика и эпистемология.

4,2
Знание и реальность
Платон
считал, что есть истины, которые нужно открывать; это знание возможно.
Более того, он считал, что истина не относительна, как думали софисты.
Напротив, это объективно; это то, что наш разум, при правильном использовании,
опасается. Благодаря своей систематической философии он развил огромную
отказ от скептицизма, мнение о том, что нам не хватает знаний в некоторых фундаментальных
способ.

Верующий
и Знание
Для
Платон, есть различие между верой и знанием. Поскольку есть цель
истины, чтобы быть известными, мы можем верить X, но вера сама по себе не гарантирует, что мы
верны. Есть три необходимых и достаточных условия, согласно
Платон, чтобы обладать знанием: (1) утверждение должно быть верить ;
(2) предложение должно быть истинным ; и (3) предложение должно быть
подтверждены вескими причинами , то есть вы должны быть оправданы в
веря в это.Таким образом, для Платона знание обосновано, истинная вера.

Причина
и формы
Так как
истина объективна, наше знание истинных утверждений должно касаться реальных
вещи. Согласно Платону, эти реальные вещи и есть Формы. Их природа такая
что единственный способ узнать их — это рациональность. Формы — это
вечные и неизменные чертежи или модели всего сущего.
Следовательно, они более реальны, чем их подробности.

Потому что
Формы делают возможными детали, они объясняют, что есть — мы можем понять
что есть понимание Форм.Мы также можем экстраполировать частные данные на
приблизиться к созерцанию Форм. Этот процесс экстраполяции сделан
возможно, кстати, эта причина работает.

В отличие от
чувства, которые могут сказать нам только о том или ином ощущении, разум может
думайте как о частностях, так и об общих концепциях. Поскольку Формы являются наиболее
общие вещи есть, мы можем рассмотреть их только с помощью наших
рациональность. Более того, Платон считает, что наши души узнали о Формах.
еще до того, как мы родились, поэтому мы уже знаем их — у нас есть врожденные знания, которые
необходимо выявить с помощью метода Сократа.

Платона
Рационализм
Следуя
Парменид, Платон ставит рационализм перед эмпиризмом или разум перед эмпиризмом.
чувства, как мы знаем. Без помощи чувств разум придет
созерцать Формы.

4,3
Аллегория пещеры
Платона
Аллегория пещеры объясняет, среди прочего, как мы приходим к правильному
использование нашего разума, чтобы знать Формы.

4,4
Бессмертие, нравственность и душа

Бессмертная душа

Согласно Платону, душа бессмертна.В различных диалогах, в частности Phaedo ,
Платон формулирует отношения между философией и душой, где
деятельность философии готовит душу к хорошей смерти и загробной жизни. В
В этом диалоге Платон предлагает несколько аргументов в поддержку утверждения о том, что
душа бессмертна, одна из которых восходит к теории воспоминаний
продемонстрирован в Meno . (См. Гл. 3.) Другой аргумент связан с
идея о том, что существует два типа бытия, один из которых связан с
скоропортящиеся вещи, такие как человеческие тела, и другое, что связано с
нетленные вещи, такие как душа.

Трехчастная душа
The
душа состоит из трех частей: аппетита (аппетиты или позывы), энергичного
(эмоциональный) и рациональный. Когда один из первых двух не управляет,
душа в беспорядке. В таком состоянии люди становятся бедными.
выбор и жить несчастной жизнью.

Моральная душа
моральная душа — это гармоничная и справедливая душа, руководимая разумом. Это душа
в котором каждая из двух нижних частей, аппетит и дух, поддерживаются в
выравнивание по разуму.

4,5
Человек и государство
The
человек — это микрокосм государства. Гармоничное состояние — это такое, в котором
каждый человек выполняет свою роль в соответствии с его или ее наиболее выдающимися
часть души или нашей природы: аппетитная, энергичная или рациональная. Персона
в большей степени движимый его аппетитом — продюсер, в то время как вспомогательный
энергичный человек, и опекун наиболее рациональный. Производители
рабочие, плотники, художники и фермеры из общества; вспомогательные средства
солдаты, воины и полиция; а стражи — это лидеры, правители или
философы-короли.

Это
устройство поддается аристократии, обществу, управляемому привилегированными
класс, а не демократия. Однако эта привилегия практически
говоря бремя. Делать то, что лучше для общества, означает думать всегда и только
о правильном способе управления, правильном способе достижения единого государства. В
Платон предвидит общество, которое, по его мнению, само по себе может гарантировать, что люди получат должное.
Он считает, что это меритократия или система правления, при которой люди
отличаются своими способностями и достижениями.

Откуда берутся знания? — Международный бакалавриат по теории познания

Выдержки из этого документа …

Кристин Лонг 10/10/03 И.Б. Теория познания в хорошем смысле Откуда берутся знания? Как обретаются знания? Вебстер определяет знание как «факт или условие познания чего-либо в результате знакомства, полученного посредством опыта или ассоциации» и «знакомство с наукой, искусством или техникой или их понимание».Более того, можно сделать вывод, что знания достигаются через опыт и понимание. Требуется время, чтобы обрести понимание и испытать что-то. Однажды было сказано, что «Без знания прошлого у нас не было бы вообще никаких знаний». это утверждение? Мне кажется, что все знания происходят из прошлого, поскольку все знания должны быть получены с течением времени. Никто не приходит к пониманию чего-либо внезапно, случайно в настоящем. То, что он испытал или изучил, имеет принес ему это откровение.Кроме того, время всегда меняется. На самом деле настоящего нет. Все, что было сказано и сделано, осталось в прошлом. Все полученные знания происходят из прошлого. С исторической точки зрения, все, что известно о прошлом, — это приобретенные знания, полученные с течением времени. …Подробнее.

Когда сторонний наблюдатель берет рассказы всех участников, он может быть лучше подготовлен к более точному рассказу.Верно то, что молодой писатель может быть более предвзятым к одной точке зрения, чем к другой, как и следовало ожидать от любого. Но разве это не правда, что его рассказ может быть более объективным и критическим, а значит, в целом более точным? Кто-то может возразить, что тот, кто что-то испытал, определенно сможет дать более точную и более реальную историю события. Например, ветеран войны во Вьетнаме, сражавшийся на фронте, мог бы лучше понять, на что была похожа жизнь среднего солдата. Он сможет сообщить все подробности.Тем не менее, это был бы только один аспект войны. Следует принимать во внимание другие аспекты, присущие другим людям. Кроме того, тот, кто впервые испытал что-то столь травмирующее, как война, зачастую психологически нестабилен и не может дать полностью точную версию. Что касается психологии и других гуманитарных наук (социологии, антропологии, экономики, психиатрии), все знания также происходят из прошлого. …Подробнее.

С другой стороны гуманитарных наук, экономики, прошлое используется как ориентир для будущего.Экономисты используют информацию о человеческих расходах и привычках сбережений, государственной политике и рыночных тенденциях для разработки принципов и информации, объясняющей экономику. Вся эта информация исходит из того, что люди делали сверхурочно. Затем экономисты используют эту информацию, чтобы делать прогнозы о будущем экономики и вносить предложения о том, что люди должны и не должны делать, когда деньги являются проблемой. Конечно, это очень полезная гуманитарная наука, которая использует информацию из прошлого для развития знаний.Тем не менее, его не всегда можно точно использовать для предсказания будущего; Причина этого в том, что, хотя поведение человека можно предсказать, оно всегда подвержено изменениям и не всегда может быть точно предвидено. Как видите, все знания происходят из прошлого. Нет подарка. Время всегда меняется, в результате чего все, что говорится и делается, остается в прошлом. Как вариант, нельзя получить знания из будущего, потому что будущее невозможно предвидеть. В истории и гуманитарных науках все знания были получены в результате тщательных экспериментов, исследований и анализа.Количество слов: 1166 … подробнее.

Предварительный просмотр выше представляет собой неформатированный текст

Эта студенческая письменная работа — одна из многих, которые можно найти в разделе «Теория знаний», посвященном Международному бакалавриату.

Откуда берутся знания?

Откуда берутся знания.Возникают ли знания из данных? Или рационалистическая мысль является источником знания? Может ли знание быть подарком от бога? Или возможно ли вообще истинное знание?

Научный метод и другие методы эмпирического исследования позволяют нам узнать об окружающем мире.

Знания можно получить с помощью научного метода

Построение гипотез, проведение экспериментов, сбор и оценка данных — лучшие и наиболее точные методы получения знаний.

Рационалистические подходы к познанию открывают для публики культ общих суеверий.

Разум и логика через рационализм подвержены изменениям и многим интерпретациям, которые, скорее, приводят к суевериям, чем эмпирические методы познания.

Смысловые данные в корне ошибочны.Однако, применяя «принцип достаточного основания» и геометрическое мышление, мы все еще можем познать фундаментальные истины о мире.

Знания можно получить с помощью геометрического доказательства

Барух Спиноза считал, что существует два типа знания.Одна форма возникла из воображения или мысленных образов, а другая — от строгих геометрических доказательств.

Смысловые данные — это ошибочный взгляд на мир

Вы никогда не сможете по-настоящему доверять своим чувствам. Вы можете ошибаться во всем, что видите, слышите или касаетесь.Таким образом, все, что мы знаем в результате наблюдательного, эмпирического исследования, ошибочно.

И эмпирические, и рационалистические методы познания ошибочны. По-настоящему знать что-либо невозможно.

Знания — продукт материальных условий

Мы знаем то, что знаем о мире, благодаря тому, где мы живем, и сложным социально-экономическим системам, которые действуют на нас в любой момент времени.Сводить знания к отдельному человеку — это редуктивно.

И чувственные данные, и геометрические доказательства — ошибочные способы получения знаний.

Аргументы против как рационалистического, так и эмпирического подходов к знанию законны.

Во время определенных религиозных переживаний люди входят в состояние, называемое гнозисом, которое, по мнению многих, дает человеку возможность оценить истинное знание.

Изучите этот вопрос по-новому.

► Воспроизвести вопрос как рассказ

Эта страница последний раз была отредактирована 18 сен 2020 в 01:00 UTC

+ Предложите улучшение

Что такое знания? Откуда мы на самом деле знаем?

Что такое знания? Показания на этой неделе дают нам точное, но сложное объяснение. В «Что это за вещь, называемая знанием» , глава 1, знание определяется как истинная вера. Чтобы действительно обладать знанием, нужно верить утверждению, и это утверждение должно быть истинным.Например, если кто-то считает, что небо пурпурное, а это явно не пурпур, у этого человека нет знания. В книге «Что это за вещь, называемая знанием » Притчард разъясняет различие пропозиционального знания (например, знание того, что 2 + 2 равно 4, а Обама — президент) и знания способностей, которое является «ноу-хау» (например, знание как ездить на велосипеде или плавать). Однако более интересный вопрос поднимается позже в этой главе и даже в статье Платона. Есть ли у кого-то знания, если у них есть только истинное мнение по аварии или удаче ? Если кто-то угадает, что 15 + 15 = 30, и они окажутся правы, будет ли его истинное мнение фактическим знанием? Я полагаю, что первое мнение определенно не является знанием, но я действительно верю, что при определенных обстоятельствах, таких как одно из перечисленных выше, человек теперь будет извлекать знания из своего истинного мнения, получая доказательства для него.Подобно статье Платона, где говорится, что истинные мнения хороши, если они сохраняются, но пока они не связаны с фактическими доказательствами и разумом, они не могут быть знанием (Платон 344). Я полностью согласен с этим утверждением, что если кто-то получит доказательства, то они будут обладать знаниями, но как мы можем определить, получает ли этот человек доказательства и обоснование того, почему его вера верна? В простых примерах, таких как 15 + 15 = 30, потребуется ли человеку больше доказательств или практики, прежде чем Сократ и Мено придут к выводу, что человек знает ответ? В этой главе мы читаем «», «». Причард думает, что это потому, что человек только что догадался или просто «просто понял».«Они будут правильно отвечать на вопрос только изредка, а не всегда, как это сделал бы человек, имеющий реальные знания. В принципе, любой может поверить в то, что что-то истинно, и может быть совпадение с тем, что происходит, и с нашим убеждением, или просто понять это правильно, но знание — это нечто большее, чем это (Притчард 5). Он заявляет: «… Сказать, что кто-то обладает знаниями, — значит поверить этому человеку в определенном успехе [то есть на самом деле верить в истинное суждение]» (Причард 5). Он приводит несколько примеров того, как кто-то делает ставку на счастливую лошадь только из-за имени, и эта лошадь неожиданно выигрывает в конце, и лучник против кого-то, кто не является.В примере с лошадью я согласен с тем, что последний может не иметь реальных знаний о ставках или характеристиках лошадей, чтобы сделать разумную ставку только потому, что он основывает свое истинное убеждение на удаче или не относящихся к делу факторах — и в данном случае на результатах. переменные. В этом примере по сравнению с математическим примером кажется, что выбор удачи каждый раз не сделает человека осведомленным, но если человек в математическом примере продолжает искренне полагать, что 15 + 15 = 30, то в конечном итоге этому человеку будет достаточно. кажется, доказательства, чтобы иметь это в качестве знания (не требуется никаких предположений).Как сказано в обеих статьях, знания следует доверять исключительно человеку, а не удаче или случайности. Я верю в это утверждение, однако я верю, что на простых примерах, таких как математика, которую я дал знание, может быть сложно определить. Когда вы считаете ответ этого человека знанием? Где провести черту, где кто-то только догадывается, а где кто-то, наконец, учится и понимает это правильно? Какое значение имеет обучение в вопросе знания — если оно вообще имеет место? И если обучение не играет роли, то как мы действительно что-то узнаем и получаем знания, или это просто то, что у нас есть в определенном аспекте, или нет?

.